Минуту я стояла, уставившись, как идиотка, в свои носки, но потом не выдержала и подняла глаза. Они сами поднялись.
— Мне никогда долго не удавалось быть порядочной, — горько сказала я, выпрямляясь. — Это очень трудно!
— Мужчины ЛЮБЯТ скромных! — с нажимом сказала бабушка.
— А делают предложения мне, — горько сообразила я, поняв, почему я такая несчастная. Любят то они скромных, а предложение можно сделать и такой паршивой мерзавке, как я... Было за себя обидно...
— Женщина должна быть в глазах мужчины немного идиоткой, глуповатой и молчаливой... — поучающе сказала бабушка.
— Вам хорошо, вам не надо притворяться, — горестно ответила я.
Бабушка почему-то рассердилась.
— Ты не так поняла Лу! — поспешила вмешаться Мари. — То, что идиот он сам, должно обнаружиться только после свадьбы...
Мы опять обе захихикали.
— Вы весело проводите время, — неодобрительно сказала бабушка.
— Умеренно, умеренно... — быстро пояснила я. — Как доктор прописал...
В это время галопирующий мимо Джекки наткнулся на меня взглядом и резко затормозил.
Он уставился в меня взглядом будто в воскресшую.
— Так, я танцую первый танец... — он помолчал. — И второй... И вообще все танцы! — резко заявил он, хватая меня за руки. — Я их забиваю на себя...
— Принц! — одновременно угрожающе прошипели Мари и бабушка. Не слишком громко, чтоб окружающие не поняли, как они хорошо к нему относятся, но достаточно громко, чтоб он сам об этом догадался. — Если вы сейчас не скроетесь, то...
— Я хочу Вас пригласить на первый танец! — громко перекрикивая их всех, церемонно обратился ко мне принц. Он поклонился. Поскольку все обернулись и смотрели на нас, послать его бабушке с Мари было нелегко.
Но Мари было не смутить. Она уже дернулась... И потому меня просто подхватили под руки (принц), причем я полностью следовала советам бабушки — смущенно потупилась, не подымая глаз, со всем соглашалась, глуповато молчала на выкрики бабушки, полностью была безвольной и послушной мужчине... — в общем, была идеальной женщиной...
— И чего ты на меня так смотришь? — тихо буркнула я бабушке в сторону, смущенно потупившись принцу и даже покраснев ему, смущаясь, растеряно переминаясь с ноги на ногу и глуповато хихикая. — Я же выполняю твои советы!
Бабушка, похоже, озверела...
— Прекрати! — прошипела она.
Я вняла ее мольбам и стала сама собой. Закружившись уже в танце с принцем.
— Ах, как тяжело быть леди, — вытерла я со лба пот. — Аж вспотела, ресницами моргаючи...
— Тяжкая работа, — протянул принц. Но лицо его странно светилось и смеялось. — Лу, давай, не будем туда возвращаться... Бабушка дяди Джорджа всегда оставляет на моей спине самые плохие впечатления...
Я хихикнула, выполняя сложное па и кружась в танце.
— Слушай, а чего на нас так смотрят? — недоуменно спросила я, смущаясь под тысячью взглядов, вдруг словно высветивших нас. Все замолчали. Мне не нравилось, что меня так пристально рассматривали! Это не было хорошо.
— Мне неловко и страшно, — сказала я.
Принц только счастливо засмеялся.
— А, ты же принц! — догадалась я. — Вот они на тебя и глазеют.
— А что уставились именно на твое личико, так это оттого, что спутали, кто здесь главный?
Я дипломатично промолчала. По-моему, спутать, кто здесь главный, я не могла... В себе я никогда не ошибаюсь, даже если вижу себя в зеркале среди коров...
Подошел офицер связи. Он ошеломленно уставился на нас.
— Кто из вас принц? — строго спросил он.
Я поправила волосы и перекинула через плечо косу с жемчугом.
— Ну я, — сказала я, касаясь рукой сережки и выставив ее напоказ, еще и встряхнув волосами.
— Королева мать приказала вам немедленно покинуть зал и идти спать!
— Чего? — подозрительно спросил принц. — Это я принц!!!!
Офицер растерялся и стал рассматривать нас, переводя глаза с одного лица на другое. Я насмешливо сощурилась.
Офицер почуял во мне командира, как бы я не одевалась, хотя я и теребила сережку...
— А вы бы леди, помолчали бы, — помолчав, наконец, сказал он принцу. — Все знают вашу склонность к проказам...
И снова обратился ко мне.
— Ваша светлость, я призван проследить поручение и даже дать вам снотворное...
— Вот принц! — со смехом ткнула я Джекки.
Но офицер презрительно отвернулся от него:
— Перестаньте шутить, ваше величество! — негодующе сказал он мне. — Что, я не узнаю прирожденного командира с первого взгляда!?!
Я изнемогала от смеха, просто визжала.
Джекки разозлился.
— Это я должен идти спать!
— Берите его и ведите! — со смехом приказала офицеру я. — Неподдельный принц! Он настоящий!
Офицер затравленно оглядывался на наши почти одинаково звучащие голоса и явно не мог нас распознать.
Наконец он осторожно взял мою испещренную шрамами железную руку...
— Принц вот! — честно сказала я, ткнув Джекки.
— Что вы мне мозги пудрите! — разозлился офицер. — Эта рука привыкла к клинку и пистолету, она привыкла убивать и стрелять... Это рука великого воина и бойца... На нее смотреть даже страшно — она железная и беспощадная! Словно из стали отлита, ей можно убить просто ударив как кастетом... Эти мозоли как пластины кастета... И снимите эти паршивые сережки, принц, никому даже в голову не придет спутать вас с этой леди, как бы хорошо она не дралась... — он брезгливо взял руку принца, показывая, что мозоли на костях принца еще не наросли...
Джекки тут же применил иную тактику.
— Оторвите у него мою фальшивую косу, капитан, — просительно сказал он. — Он забрал ее у меня и издевается.
Я взвыла.
Джекки сходил с ума от хохота и теперь отыгрывался, наблюдая, как меня еще и еще раз с со всей силы дернули за волосы.
— Да вы что, с ума сошли!!! — от боли я чуть не завыла, наконец, ухватив косу у основания и сильно врезав капитану бальным тапочком по ноге.
Он схватился за ногу, а я облегченно обмотала косу вокруг шеи.
— Еще раз кто дернет меня за косы, руки вырву, — пригрозила я.
— Смотрите, капитан, у меня уши не проколотые, — вытягивая мочку уха, сказал Джекки.
Офицер с тоской посмотрел на меня, подозревая, что его где-то обманули. Он не мог нас отличить.
— Ладно, забирайте его, и пошли... — махнул он на Джекки двум высоченным усатым нянькам.
— Эй, постойте! — завопил вдруг Джекки. — Берите ее!
— Режим, Джекки, — сказала усатая нянька в два метра ростом. — Кто вовремя ложится спать, будет славно воевать! Кто уснет без сказки молодцом, будет великим бойцом!
Глядя на мое странно изменившееся и подозрительно оживившееся лицо, Джекки понял, что эти слова еще сработают. Они глубоко запали нам с подошедшей к нам Мари в сердце. И если б не присутствие офицера и знати, сдерживающих нас, он услышал бы их тут же. И не один раз. Потому что губы двух негодяек подозрительно разъезжались и слова явно сами лезли им на язык...
— Кто без сказки...
Джекки только тяжело вздохнул.
— Тяжела доля принца, — гордо сказал он. — Режим, учеба...
А потом вдруг как рванул в сторону от солдат прямо через весь зал, только пыль пошла.
— О черт, ловите его, с меня же шкуру снимут! — выругался офицер и кинулся прочь.
— Кто без сказки будет спать, будет славно воевать!!! — дружно проскандировали мы с Мари хором изо всех сил вслед Джекки.
И пока он бежал, оборачиваясь и показывая нам с Мари кулак, ему вслед непрерывно неслось дружное и ласковое непрерывное скандирование снова и снова:
...спит к стенке молодцом, будет великим бойцом!!
Глава 67.
— Ну хватит, хватит, его уже нет! — сурово оборвала наш стихотворный противный дуэт бабушка дяди Джорджа.
Счастливо продекламировав последний раз, мы обе уставились на бабушку. И подозрительно оживились. Очевидно, поворот нашей мысли ей не очень понравился, потому что она резко оборвала забродившие в голове мысли тем, что просто подтолкнула нас к стенке.
— И как вы не понимаете, что вести себя надо прилично! — пролаяла она.
— Мы родственники, — обиженно сказала я, поправляя жемчуг на косе. Я имела в виду с Джекки.
— Седьмая вода на Логане! — оборвала бабушка.
Я обижено завернулась в косу, нахмурившись.
— И ничего такого плохого я не делала... — недоуменно протянула я. Я внимательно просматривала в памяти свои действия. — Голой не танцевала...
— Гм...
— Мы только повторили с Мари для Джекки учительное наставления взрослого и мудрого человека, наставляя его на добрый путь от самого детского коллектива...
— Восемь раз...
— Ну, надо же, чтоб оно запомнилось?! — недоуменно спросила я.
— Четвертое повторение уже воспринимается как издевательство, — проворчала бабушка.
— Бедняжка Джекки, — посочувствовала я. — Следующий раз повторю это ему только трижды!
— Следующего раза не будет! — обрезала бабушка. — Он больше из гордости никогда уже не подойдет к вам, когда проспится... Ему мама не позволит!
— А я то думала, что она хотела его на мне женить, особенно старшего! — озорно сказала я. — Как же я заблуждалась насчет хорошего человека...
— Кстати, к этому хорошему человеку тебе категорически запрещено приближаться...
— Кошмар! — сказала подошедшая мама. — Королева потребовала представить себе всех девушек, бывших на бале, чтоб лично перед ними извиниться, даже служащих... — она вытерла волосы руками. — Я думала наиграться, но с Терезитой что-то случилось... Она перезнакомилась буквально со всеми, а это тысячи человек, не обошла даже служанок... Лу, не вздумай туда даже совать нос... Она требует всех...
Я вздохнула и пожала плечами.
— Ну, как вы тут, веселитесь? — наконец спросила мама, видя, что мы стоим у стены. — Весело проводите время?
— Веселимся! — хором ответили мы с Мари.
— Угу, — подозрительно сказала. — А я то думала, что сказала издевательство, так вы уныло ютитесь у стенки... Что, никто вас и не пригласил? — жалостливо сказала она.
— Нечего их жалеть, — хмуро сказала бабушка. — Они только что устроили такой цирк с принцем, что и в балагане такого не видела... Еле их утихомирила, причем это вовсе не было умеренное веселье...
— Да, я слышала какой-то шум... — вздохнула мама. — Потому и решила проверить... Слишком быстро бежал Джекки...
Мы хмыкнули.
— Что бы бабушка ни говорила, мы не имеем к этому никакого отношения, — огрызнулась Мари. — Каждый бегает как хочет и где хочет...
— Ох, девочки, я вас даже боюсь представлять королеве...
— Потому что мы уже представлены! — сказали мы одновременно.
— Я ее уже видела...
— Я уже ее слышала...
— Я в нее уже стреляла, — сказала Мари.
— Лучше, чтоб она вас больше не увидела, — решительно сказала мама. — Она не злопамятная, но может просто так сказать толстому лорду, что вы его невеста при вас, чтобы посмотреть, что из этого получится...
— На труп смотреть не интересно, — пожала плечами Мари.
— По-моему, мы уже женили толстого, — недоуменно сказала. — В принципе я еще могу!
— Нет, хватит! — рявкнула мама. — Больше не надо... Епископ до сих делает "угу"...
— А что нам делать!?! — с нажимом спросила я.
— Уже вытерпите до утра у стены хоть раз, как все нормальные леди и дебютантки, ничего в том, чтоб простоять до утра, нет позорного и трудного, — хмуро сказала мама. — Можете ли вы хоть раз повести себя как нормальные леди!?
— Если меня не обманывают мои глаза, нормальные леди танцуют... — вызывающе заявила я. — Я тоже хочу танцевать! За этим сюда и приехала! Пойду приглашу вон того скромно стоящего у стены молодого человека!
— Лу! — в шоке воскликнули все. — В Англии закон... Женщина не двигается... Она должна быть как айсберг!!!
— Она должна просто лежать и не...
— Лу!!!! — рявкнули все с бабушкой.
— Кто ее это уже просветил?! — сквозь зубы спросила мама. — До этого она была удивительно наивной...
— Я в этом сильно сомневаюсь... — сквозь зубы сказала бабушка.
— Она наслушалась разговоров ваших примерных дам за сегодня и вчера, — холодно сказала Мари. — Вы забыли, что у Лу слух, как у собаки нюх — она слышит шорохи за полкилометра, как ее оба Джо... Даже я тут уже узнала кое-что для себя новое...
Мама сквозь зубы заругалась.
— Мы немедленно отсюда уходим...
Если честно, мое знание не простиралось так далеко, как они думали, но я промолчала — приятно чувствовать себя взрослой... Мои представления о браке были еще слишком смутны, отрывочны и даже нагромождением разных фантастичных домыслов... Не то, чтоб отец всегда слишком берег меня — я могла усмотреть многое. Просто детское сознание всегда защищалось от грязи, и многое просто скользило по сознанию, вообще не затрагивая меня, вернее, хоть я и видела многое, но я просто об этом никогда не думала — это было врожденное... Я всегда подчиняюсь инстинкту, а он отвлекал меня и не давал об этом думать... Любящие и дети думают о любимом, а не "об этом".
— Лу как лебедь, плавая в воде, не замокает в ней, — холодно сказала Мари на инсинуации бабушки. — Я часто удивлялась ее чистоте и наивности, а потом поняла, что это уже работает интуиция опытного бойца и непобедимого воина, которая защищает ее уже без ее ведома... Она действует правильно во всем, уже не думая... Я как-то спросила ее, как ты избегаешь определенных тем, на что она ответила совершенно не мудрствуя и даже легкомысленно — "я их не избегаю, они как-то сами избегаются" — и тут же забыла об этом. Заметь, что она никогда просто не ест отравленную пищу, хоть ее сотни раз пытались отравить — она настолько уже детерминирована интуицией, что просто не видит того, что ей не нужно...
Я фыркнула.
Но бабушка с каким-то страхом и уважением посмотрела на меня и что-то пробормотала типа — святая.
Я только похлопала ресницами. В рай меня, наверное, не пустят за грехи — я Джекки била, над толстяком смеялась, яблоки воровала, маму не слушалась, — горестно подумала я, а жаль... В раю голые ходят, я бы посмотрела и выяснила наконец, чем же мужчины так отличаются от женщин, что не могут рожать... Чего там у них нет...
— Просто сегодня Лу пытались выдать замуж, и она считает сегодня себя взрослой, потому и пытается выяснить для себя, чего это ей предстоит в браке и что там к чему... — продолжила Мари свои разглагольствования. Не знаю как, но она часто понимала меня лучше меня своей женской интуицией.
— Так, Лу, мы отсюда уходим и идем спать! — скомандовала мама. — И я ужасная дура...
Мама отвлекла меня, но я поняла, что если у нас есть груди, то у них лишнее и явно не нужное внизу... Но оно никак не влияет на то, что они не могут рожать, оно совершенно левое и некрасивое...
Мама меня дернула за руку, ибо я стояла задумавшись.
В это время ко мне подошел Рихтер и тихо наклонился ко мне:
— Лу, — тихо сказал он. — Вооргот хочет срочно поговорить с Берсерком, у него срочное сообщение, но он не знает, что это ты и кто это Берсерк... Что мне делать?
— Кто это Вооргот? — недоуменно спросила я.
