А пока под крыжовником хорошо лежать было. Я задремал даже. Не так, чтобы сильно, потому что я на службе все равно, даже если под крыжовником. И даже если бы я совсем спал, пропустить никого не мог бы, если бы кто-то в дом заходил или из него выходил. Тут дорожка одна, мне ее хорошо и глазами видно, и носой. И сплю я всегда чутко. Да я и не пропустил. Ближе к вечеру из дома вышел человек, от которого олифой пахло и вином; я тут же дремать перестал, голову осторожно приподнял, и даже к забору аккуратно подполз поближе, чтобы увидеть в какую сторону по улице человек уйдет. А через час он вернулся, как раз темнеть начало. Он с двумя кульками большими бумажными пришел, и от пакетов колбасой пахло, сыром, солониной, хлебом и другой едой всякой. В лавку, ходил, значит.
Он в дом зашел и тут же, через минуту, свет в окнах зажигаться стал. Значит, если в доме еще кто-то есть, то они прячутся, без этого человека свет зажигать не хотели. Чтобы не догадался по свету кто-нибудь, что они там. Значит точно — преступники. Я еще полчаса подождал, когда стемнело совсем и осторожно из укрытия своего вылез, чтобы посмотреть вокруг дома внимательно.
Я сначала на задний двор пошел. Там еще одна дверь в дом оказалась, но ее не открывали давно, дня три не открывали. Тут только следы того человека были, который за продуктами выходил и еще одного, другого. Тогда я вдоль стены неторопливо пошел, чтобы не пропустить ничего. Но тут не интересно было совсем, и я к главному входу вышел. Тут посмотреть было на что, тут много следов было. Это вот не просто на самом деле, взять, посмотреть и понять кто и когда тут ходил, пришел он или ушел. Тут думать надо. Но я умный, я подумал и понял. А когда понял, обратно под крыжовник пошел, потому что там удобно было лежать, а в дом я все равно никак проникнуть не мог: двери закрыты, окна закрыты, отдушина в погреб закрыта. Окошко на втором этаже открыто только, в трубу печную пролезть можно еще, наверное, и через чердачное окно тоже, но я решил, что для меня это высоко очень.
Я уже подумывал, не поискать ли мне убежище получше, потому что с неба капать немного начало, а крыжовник от дождя не слишком хорошо защитил бы, когда легкий свист со стороны улицы услышал, и Квентина носом увидел. И Селену. Я пролез через решетку и рядом с ним прошел немного, а потом на ноги встал.
— Ну? — спросил Квентин.
— Их там шестеро должно быть, — сказал я. — Выходил только один, за продуктами, перед закатом. Может быть, не только за продуктами, не знаю. Вернулся через час где-то. Они там прячутся, свет зажгли, только когда он вернулся.
— Тогда я полетела? — пискнула Селена с плеча.
Она мышкой на плече у Квентина ехала.
— На разведку? — спросил я.
Это я сам догадался, без подсказки.
— Там, на втором этаже, окно приоткрыто, и на чердаке тоже, — сказал я.
— Лети, — сказал Квентин Селене. — Осторожнее там только.
— Не в первый раз, — пискнула Селена и улетела.
А мы дальше немного прошли, потом в переулок свернули и на Корзиночную улицу вышли.
— А куда мы идем? — спросил я Квентина.
— Во временный штаб, — ответил он. — Домой к лейтенанту. Тут недалеко.
Мы на Янтарную улицу вышли и к двухэтажному дому подошли, возле которого карета Стражи стояла с кучером-констеблем на козлах. Квентин в дверь позвонил, и ее почти сразу капрал Жужелица нам открыла. Мы в дом вошли, и в комнату большую прошли, со столом длинным. За ним лейтенант Свиклай сидел, капрал эр Ариди и старший констебль Ку, который Катаец, а у камина зажженного, который в стене был — Эрик и Банни. Жужелица за нами прошла и тоже за стол села.
— Селена уже в доме, — произнес Бригир. — Лестницу на первый этаж ищет.
Квентин кивнул и доложил лейтенанту, что от меня слышал.
— Давно эти шестеро сидят там? — спросил лейтенант у меня.
— Утром трое пришли, — сказал я, подумав. — А уходили они вместе с кошаком. И еще один днем выходил на полчаса. Часа за два, перед тем как мы туда пришли.
— Хорошо, — кивнул Свиклай. — Значит, пока ждем, что там Селена разузнает. Присаживайтесь, не стойте, в ногах правды нет. Агния, похозяйничай там, на кухне. Клара отпуска неделю попросила... к сестре... я и забыл... но чай точно должен быть. И кофе.
Мы с Квентином за стол сели, а капрал Жужелица из комнаты вышла.
— Селена двоих нашла, — сказал Бригир. — В разных комнатах. Один читает книгу, а другой на арбалете тетиву меняет.
— Вооружены, значит, — кивнул Свиклай.
— Надо полагать, сэр, — сказал Квентин. — Наверняка еще что-нибудь и из артефактов у них есть.
— Очень даже может быть, — снова кивнул Свиклай. — Ну ладно... что делать планируешь?
— Ну, для начала, пусть Селена там все-таки все хорошенько осмотрит, — ответил Квентин. — А вообще, брать их надо. Не сейчас, конечно, а через пару часов. Как заснут.
Свиклай еще раз кивнул.
— Ну и что тебе для этого надо? — спросил он. — Ты говори, не стесняйся. Видишь, Управление в моем лице тебе всяческую поддержку оказывает. Даже свой дом разрешил под штаб использовать.
— Я ценю, — сказал Квентин.
Достал из кармана лист бумаги, расстелил его на столе и разгладил. Я посмотрел — план дома. Того самого.
— В комитет архитектуры пришлось лично наведаться, — сказал Квентин. — По моим прикидкам, нужно будет к тем силам, что у нас сейчас есть в наличии, еще три звена в оцепление. И маг. Суть в следующем: аккуратно заходим через оба входа и вяжем их всех, оцепление контролирует окна и двери. Соответственно будет две штурм-команды, в каждой будет по магу. В первой команде пойду я со своим отделом, во второй — вы, лейтенант, плюс Жужелица, Ку и второй маг. Если считаете, что мало — можем усилиться за счет звеньев поддержки. Плюс, внутри Селена...
— Она нашла остальных. Все в гостиной, на первом этаже. Играют в карты, пьют вино, обсуждают предстоящий отъезд из города, — сказал Бригир.
— Спать не собираются? — спросил Свиклай.
— Нет пока, — ответил Бригир.
— Значит, пусть Лерой приходит через час, — сказал лейтенант.
Жужелица вернулась, на подносе чайник принесла и чашки. Мы чай все пить стали, а лейтенант запрос в МКИ писал. А потом Фью позвал, и запрос отправил. А потом еще одну записку написал — для старшей сержанты Юлиас. Насчет стражей для оцепления. И когда Фью вернулась, еще раз ее отправил, в Управление. А мы чай пили. С печеньем. А потом еще чай. И еще. Много чая выпили. Уже без печенья. Потому что кончилось. Только Энзо, который в корзинке возле камина спал, чай не пил. Зато, когда ему Банни печенье протянула, вытянул шею, аккуратно печеньку взял, схрумкал, и снова заснул. А потом мы еще кофе пили. Тоже много кофе выпили, но все равно почти все зевали. Сначала украдкой, чтобы не заметно было, потом в открытую, потому что мы все спали мало. Даже лейтенант зевал. Только я не зевал, потому что я под крыжовником отдохнул хорошо. И Банни и Бригир не зевали. Не знаю, почему. А Эрик заснул. Голову на плечо к Банни положил и заснул. Даже когда комендант Лонгвиль пришел, он не проснулся. И когда еще стражи прибыли, он не проснулся. Лейтенант сказал: 'пусть спит'. И Квентин сказал 'пусть спит'.
А потом Бригир сказал, что бандиты тоже уснули. Тогда Банни Эрика растолкала, и мы все к операции готовится стали. Квентин стал план рассказывать еще раз, чтобы всем понятно, что делать.
— Итак, — сказал он, — имеем двухэтажный дом. Как вы видите, на первом этаже имеется прихожая, коридор, который ведет на кухню, в гостиную, небольшую спальню и санузел. Вторая дверь ведет на улицу из кухни, а на второй этаж ведет лестница из прихожей. На первом этаже ночуют двое: первый подозреваемый в гостиной, второй в спальне. Окна есть в обеих комнатах, сейчас они закрыты и во время штурма будут контролироваться снаружи. Соответственно задача группы лейтенанта Свиклая: зайти через черный вход и произвести захват подозреваемых на первом этаже. Задача второй группы: зайти через главный вход, по лестнице подняться на второй этаж и отработать там.
Квентин паузу сделал и на лейтенанта посмотрел. А тот кивнул.
— Продолжай, сержант, — сказал он. — Это твоя операция.
— Переходим ко второму этажу, — продолжил Квентин. — Тут, как вы видите, две большие спальни, большая библиотека-кабинет, санузел и центральная проходная комната, что-то вроде той же прихожей. Один из бандитов находится, как видимо, в кабинете, два в этой спальне и один в этой.
— Я думаю, у тебя маловато людей на три объекта, — сказал Свиклай.
— Достаточно, сэр, — возразил Квентин. — Смотрите: Селена займется тем, что один в спальне, Бригир, Эрик и Банни — двумя, что во второй спальне, я и Илис — тем, что в кабинете. Три объекта — три подгруппы. Слишком много стражей — тоже плохо. Будет слишком тесно. Сложнее всего придется Селене, но она такое уже проделывала накануне, она справится.
— Селена просто в восторге, — сказал Бригир после краткой паузы.
— Ты заклинание для связи между ними рисовал? — шепотом спросил у Эрика комендант Лонгвиль. Они теперь рядом сидели, за столом. Кажется, комендант удивлен был.
— Нет, куда мне, — ответил Эрик. — Я, конечно, чисто теоретически знаю принцип, но это — не мой уровень совсем. Это миледи ректор, судя по всему, еще вчера. Пока Селена в образе летучей мыши, они друг друга прекрасно слышат, когда превращается в человека — связь пропадает. Не знаю, может, наложила, и снять забыла?
Хмыкнул комендант. А я думать начал, хотел бы я так, чтобы мысли мои кто-то мог слышать постоянно. Когда для дела, чтобы преступников ловить — это ладно. А так, чтобы всегда? Неудобно...
* * *
Улицу перекрыли каретами с обеих сторон. Чтобы, если кто пойдет, не помешал случайно. Только ночь уже была, совсем поздно, не ходил никто. Стражи, которые за окнами следить должны были, во двор вошли и дом окружили. Тихо, чтобы бандитов не разбудить. Лейтенант со своей группой за дом пошли, а мы к главной двери. Эрик над замком колдовать стал, ругаясь шепотом. Это потому, наверное, что дождь шел мелкий, а Эрик не любит, когда дождь.
— В башне ты тогда быстрее справился, — заметил Квентин и стрелу на лук наложил.
Я кинжал свой из сапога вытащил. На всякий случай.
— Там шуметь можно было, — ответил Эрик. — А экспрессия в проклятьях тоже имеет значение. Готово!
Он дверь приоткрыл, и я запах вина сильный почувствовал. А еще овощей гнилых и колбасы копченной. Это потому что возле двери мешок с мусором стоял. Фу.
— У нас готово, сэр, — сказал Квентин.
У него в ухе горошина магичная, для связи. И у Свиклая такая же. Комендант Лонгвиль принес.
Наверное, лейтенант что-то ему ответил, потому что Квентин сразу тетиву немного натянул и скомандовал:
— Тогда — вперед!
И я первый в дом забежал. Ох, сейчас мы всех арестуем! Надо только тихо бежать. Пробежал через прихожую и к лестнице, по ступенькам, наверх. Рядом Бригир бежал, за нами — Эрик, а после него Квентин и Бани. Это мы сразу так договорились. Я шум успел с первого этажа услышать — это команда лейтенанта работать начала, а сам уже направо повернул, к кабинету, где наш бандит спал. А Бригир — налево, к большой спальне, и Эрик тоже налево, и Банни. А Квентин, направо, вслед за мной.
В кабинете темно было и олифой пахло. Тут тот самый человек спал, который за продуктами ходил. А еще тут известкой пахло немного и вином сильно. А вот книг тут совсем не было, все полки пустые были, зато целых три мольберта с холстами стояли, а еще, на полу прямо, банки с красками. Но я аккуратный, я в них не вляпался. Я сразу к дивану бросился, где бандит спал. То есть он проснулся уже, потому что на первом этаже шумно все-таки было, и Бригир в соседней комнате сдаваться своим бандитам кричал.
— Стража Ицкарона! Бросить оружие, лечь лицом на пол! Вы арестованы! — крикнул Квентин.
Человек на диване сел сразу, и арбалет поднимать стал. Я быстрый, я бы успел его за руку схватить, но тут неожиданность произошла.
Я в лесу прожил много, среди людей — меньше. На меня охотники охотились часто, и с луками тоже. Неприятно это очень и жестоко! Разве из-за пары куриц можно в лисика стрелять? Нельзя! Подумаешь, курица! Но стреляли плохо в меня всегда, потому что ни разу не попали. А стрелять хорошо я не позволял, потому что не хотел, чтобы из меня шапку сделали. Сложного ничего в этом нет, просто внимательным быть надо. Когда стрелять хотят, лук натягивают, он дугами поскрипывать начинает, и тетива тоже немножко скрепит. А еще перед выстрелом вдох делают. Это все услышать можно, если сильно хочешь, чтобы в тебя не попали. Я сильно хотел.
Вот и сейчас услышал. И в сторону отпрыгнул. А стрела мимо пролетела и в валик дивана попала. А если бы я не отпрыгнул — мне в спину попала бы. Я оглянулся. Квентин еще одну стрелу на лук накладывал и на меня смотрел. И я тут растерялся. Потому что не понимал, зачем он в меня стрелами попасть хочет. Ведь он же мой шеф и вообще, мы друзья! А он тетиву оттянул уже и выстрелил опять. И опять не попал, потому что я резко в сторону отпрыгнул. А третий раз он выстрелить не смог, потому что бандит раньше в него из арбалета выстрелил, и в него попал. В надплечье. Он бы ему в другое место попал бы, если бы я его по руке не ударил. Он ему в голову целился. Квентин закричал сильно, лук уронил и стрелу из себя выдернуть попытался. Но не выдернул, потому что упал и сознание потерял. И бандит тоже упал, и сознание потерял. Это потому, что я стул схватил, который рядом с диваном стоял, и бандита им ударил по голове сильно, и арбалет у него забрал.
Глупо я себя чувствовал сейчас. Квентин без сознания, бандит без сознания, я между ними стою, и что делать, совсем не знаю. И арестовать бандита надо, и Квентину теперь помочь надо, потому что из него болт арбалетный торчит. Кровь течет, я хорошо запах вижу! Только как ему помогать, если он в меня стрелами стрелял? Обидно очень! Разве я у него курицу утаскивал? Неужели на шапку пустить хотел? А еще друг называется! Убежать хотелось, как в лесу. Только убегать нельзя, потому что я на службе, потому что я страж. Или уже не страж? Разве сержанты в своих стражей стреляют? Может я правила какие-то нарушил? Что делать-то???
— Что у вас тут происходит? — спросила Селена, заглянув в комнату.
Увидела Квентина, увидела бандита, меня увидела. А у самой пальцы на левой руке в крови, и глаза в темноте светятся.
— Квентин меня убить хотел! — пожаловался я.
Селена на болт посмотрела, потом на арбалет, который я в руке держал. Прищурилась.
— Эээ... — сказала она. — А точно не наоборот?
Она вперед шагнула, над Квентином склонилась и на плечо руку положила. Ответ слушать не стала даже. Обидно!!!
6 июня 3169 года нового ицкаронского летоисчисления, среда
Лазурика Эорин, профессор ауристики и хореомагии ИБМ
У входа в клинику меня встретил Эрик, студент-маг, что проходит практику у Квентина. Да-да, тот самый, что застревал между жизнью и смертью, а после лежал с Квентином в одной палате. Мне он нравился, несмотря на то, что был порченным магом. Есть в нем что-то внутри такое яркое, сильное, бьющее энергией. Но это внутри. А снаружи — полный едкого сарказма парень, который прекрасно умеет сдерживать внутреннее свое пламя, а при 'своих' так даже и язык.
