Наконец "Семён Дежнёв" медленно и величаво вошел в казалось бы широченный проём, но на самом деле действительно протискиваясь сквозь него, словно любопытный щенок между двумя досочками штакетника в палисадник. Работа второго пилота и бортового компьютера была просто ювелирной. Космоплан встал на заданное место, на его корпусе откинулись несгораемые заглушки и в напряженной тишине послышалось лёгкое цоканье, это вошли в свои гнёзда штанги стыковочных механизмов и вот уже все двадцать четыре переходных модуля были надёжно состыкованы и вся эта громадина весом почти в шестнадцать тысяч тонн стала единым целым и второй пилот доложил:
— Командир, стыковка завершена штатно. Можем запускать движки и лететь на Марс.
— Спасибо, Сева. — Поблагодарил его Николай Зимин — Ты настоящий виртуоз ручной стыковки. В главном штабе ВКС, наверное, всё никак не перестанут лить по тебе слёзы. Ну, что, други мои, с Богом! Продуть маршевые двигатели!
— Есть продуть маршевые двигатели. — Ответил ему главный бортинженер космоплана.
Полковник Зимин весело воскликнул:
— Включить камеры нагрева маршевых двигателей!
— Есть включить камеры нагрева! — Так же весело откликнулся борт инженер и добавил — Керогаз вышел на пятьдесят, семьдесят, девяносто процентов мощности, Володя. Есть сто процентов мощности на камерах нагрева, командир. Жду команду!
И команда последовала, да, ещё какая:
— Пускай мазуту, Лёшка!
— Есть пустить мазуту, командир! — С каким-то совершенно неописуемым восторгом воскликнул главный бортинженер.
Сразу после этого все, кто находился в пилотской рубке дружно и радостно заорали:
— Пошла мазута!
По всему кораблю прошла лёгкая вибрация и он двинулся вперёд, легко набирая вторую космическую скорость и преодолевая земное притяжение. Сначала Сергея Александровича слегка вдавило в кресло, но через пару минут к нему пришло ощущение собственного веса и приятной лёгкости. Космоплан летел с ускорением в ноль семьдесят пять же, а поскольку он и до этого двигался по орбите с очень высокой скоростью, то большего и не требовалось, чтобы через пятьдесят восемь суток долететь до Марса, погасить скорость и занять своё место на орбите.
Глава 31. Прогулка Сергея Чистякова по Марсу.
Когда в небольшой прихожей их каюты прозвучал звонок, Сергей Александрович уже находился там и потому открыл шлюз уже через пару секунд и радужно поприветствовал гостей:
— Ульрика, Дмитрий, добрый вечер, прошу вас входить.
Дмитрий Бекетов держал в руках большой букет роз и бутылку безалкогольного французского шампанского "Космос". Его супруга пластиковую коробку со старинной куклой, одетой, однако, не в платье принцессы, а в униформу стюардессы. Поэтому хозяйка каюты, которая немедленно вышла из гостиной, всплеснула руками и радостно воскликнула:
— Какая прелесть! Ульрика, дайте я вас расцелую!
Сергей Александрович и Юлия Дмитриевна часто принимали у себя гостей. Довольно часто они устраивали и дружеские вечеринки в большой кают-компании корабля, на которые собирались по несколько сотен человек. Они не старались никому понравиться, а просто вели себя так, как привыкли. А ещё они с первого же дня стали помогать членам экипажа "Семёна Дежнёва" по хозяйству. Юлия Дмитриевна не стеснялась пройтись по его коридором с пылесосом, а Сергей Александрович без малейшего зазрения совести убирал навоз за коровами в космическом хлеву, сверкающем чистотой. Может быть поэтому все остальные пассажиры вели себя точно также. Они даже составили график работ, чтобы составить компанию господину главному координатору, к которому все члены экипажа обращались только на ты и называли его Батя. Они не старались вырвать у него из рук скребок или тёрку, но всегда находились рядом, чтобы подставить своё плечо первыми, когда ему требовалась помощь.
Свою Мамулю они и вовсе были готовы носить на руках, но та с милой улыбкой говорила им, что вполне сможет справиться и сама. По сути дела на корабле не нашлось привилегированных пассажиров. Большинство людей, что называется, оказались простыми работягами, которые летели на Марс только для того, чтобы поднять там колонию. Были среди них ареологи, учёные других специальностей, возрастной состав имел большой разброс, от тридцати до семидесяти пяти, но больше всего всё-таки молодых супружеских пар, которые ещё не успели обзавестись детьми. Всех пассажиров переполнял энтузиазм, но Марс виделся им не планетой радости, а местом трудной, упорной и довольно опасной работы, к которой они все были давно приготовились.
Об этом Сергей Александрович мог судить хотя бы потому, что каждый из них вместе того, чтобы взять с Земли разрешенные двести килограмм личного груза, всяких там книг-фотографий-пупсиков, предпочёл иметь всё это на хард-дисках титановых ноутбуков, а вместо этого брал в полёт рабочие защитные и термокомбинезоны, кислородные маски и прочную, надёжную обувь. Поэтому все они одевались довольно скромно, без излишеств. Когда Ульрика Бекетова, в девичестве Майнхоф, вошла в их каюту со старинной куклой в руках, Сергей Александрович сначала подумал о том, что она решила подарить ей какую-то свою реликвию, но немка на прекрасном русском языке сразу же сказала:
— Сергей Александрович, я знаю, как вы проницательны. Нет, это не любимая кукла моей прабабушки, но она действительно старинная, её изготовили в Гессене в восемнадцатом веке, и не я пошила ей униформу стюардессы космического лайнера. Просто мы с Дмитрием знали, что полетим на одном корабле с вами. Я очень надеялась встретиться с вами если не здесь, на "Дежнёве", то на Марсе и потому подготовила вам подарок, Юлия. Вы ведь очень любите красивые куклы? Так ведь?
Юлия Дмитриевна расцеловала Ульрику, а Сергей Александрович облегчённо вздохнул, затем поцеловал руку гостье и крепко пожал здоровенную, как шуфельная лопата, ручищу её супругу, лучшему горновому мастеру Магнитки. Юлия Дмитриевна, держа в одной руке букет, а в другой куклу, воскликнула:
— Быстро к столу! Серёженька сегодня угостит нас какими-то особыми шашлыками.
Стол был уже накрыт и хозяева каюты сразу же потащили к нему своих гостей. Шашлык из лунного барашка действительно был просто великолепен. После ужина дамы убрали со стола, они расселись в креслах и принялись пить кофе. Разговор пока что шел сугубо деликатный. О детях, о работе, о друзьях и планах на будущее, пока Ульрика не сказала:
— Сергей, я пришла сказать вам, что и я сама, и все друзья моей молодости очень благодарны вам за то, что вы пригласили нас в Советский Союз и показали такое чудесное место, как Сибирь. Очень многие из нас нашли там своё счастье. Знаете, поначалу я была в бешенстве, когда меня отвезли в какую-то маленькую деревушку и даже готовилась к побегу, но...
— Ульрика, дорогая, не нужно рассказывать мне о своей жизни в Курёхино. — Мягко улыбаясь остановил гостью Сергей Александрович — Я знаю о том, как вы повстречали Дмитрия, он как раз приехал в родную деревню в отпуск, как вы познакомились и полюбили друг друга. Я даже знаю, как вы учились на вечернем отделении института чёрных металлов и о том, как вступили в партию. Я очень внимательно следил за судьбой каждого из вас и был готов прийти на помощь в любой момент. Пару раз мне приходилось делать это. Поэтому давайте просто посидим и поговорим, как добрые друзья и давайте перейдём на ты.
Дмитрий сразу же пробасил:
— Серёга, хотя ты и москвич, но характер у тебя наш, сибирский. Спасибо тебе за Ульрику. Ты, как знал, что на Енисее у неё откроется второе дыхание и она переменится.
Сергей Александрович кивнул головой и согласился:
— Знал, Митя, знал. Я многих немцев привозил на наши великие сибирские реки и ни один не остался равнодушным.
Ульрика, у которой отлегло от сердца, спросила:
— Сергей, ответь мне всего на один единственный вопрос, почему ты принял участие в нашей судьбе? Ведь ты прибыл к нам из будущего и прекрасно знал, кто мы такие. Почему же ты тогда не возненавидел нас, а понял?
— Ты правильно определила то, что я сделал, Ульрика. — Тихо сказал Сергей Александрович — Я именно понял вас, вашу тоску и ненависть. Вы ведь все были романтиками и вам хотелось сделать то же самое, что хотел сделать Че Гевара. Ну, а ещё я просто попробовал вас полюбить и у меня это получилось, а полюбил вас потому, Ульрика, что очень любил своих друзей, которых оставил в будущем. Ты ведь знаешь теперь, что со всеми ними я встретился и теперь у нас очень большой и интересный бизнес.
Они в тот вечер засиделись далеко за полночь, хотя завтра их полёт, промелькнувший так быстро, завершался. Расстались они, как старые и очень близкие друзья, пообещав снова встретиться уже на Марсе после посадки и разгрузки космических кораблей. Правда, на следующий день им всё же удалось выспаться, ведь по московскому времени космоплан "Семён Дежнёв" прилетел на Марс поздно ночью, хотя во впадине Фарсида, в ста тридцати километрах от обрывистых склонов вулкана Олимп, в это время наступил полдень. Место для первой марсианской колонии-города учёные выбрали не случайно. Во-первых, во впадине Фарсиды атмосферное давление всё же повыше, чем где-либо ещё на экваторе, а, во-вторых, климат здесь гораздо теплее, чем на полюсах, где имелся лёд.
Ещё ниже атмосферное давление в бассейне Эллады, но там летом всё же гораздо холоднее, чем на экваторе, где в тёплые деньки температура достигала плюс тридцати градусов, а ночью не опускалась ниже минус восьмидесяти. Вблизи экватора имелись местечки и поглубже впадины Фарсида, например долина Маринера, которая имела в некоторых местах глубину в семь километров, но там очень часто случались оползни чудовищной силы. Потому с точки зрения наибольшей безопасности предпочтение было отдано именно этому месту. К тому же отсюда рукой подать до Северного полюса и путь туда лежал через три равнины — Амазонию, Аркадию и Великую Северную Равнину, а гонять здоровенные грузовики с термоядерными двигателями за льдом по равнине куда как удобнее, чем по горам и марсиане там уже набили такую колею, что её даже можно разглядеть в мощные телескопы, как и саму колонию, купола которой сверкали, словно бриллианты.
Колонизация Марса началась в девяносто девятом году и на эту планету, помимо двенадцати ядерных космопланов принадлежащих корпорации "РКТ" полетели ещё девять космопланов "Международного космического альянса", пять из которых являлись прототипами "Бурана-СД". Они везли на Марс не так уж и много людей, всего семь с половиной тысяч человек и свыше тридцати пяти тысяч тонн грузов. Сам полёт занял чуть более трёх месяцев, и почти столько же времени ушло на высадка колонистов на Марсе. В первую очередь на поверхность планеты спустили с орбиты четыре больших ракетных конвертоплана, собранных ещё на земной орбите, каждый состыкованный вместе кораблями-лифтами с термоядерными силовыми установками. Они опустили на Марс четыре громадных, но очень лёгких тягачи со сложенными кузовами, оснащёнными малыми термоядерными реакторами специальной конструкции, работающими на гелии-3, которые позволяли запитать их мощные электродвигатели и они сразу же отправились к Северному полюсу планеты за льдом из замёрзшего углекислого газа и воды.
В это же время несколько десятков транспортных контейнеров с "Катерпиллерами-7500" спустили на поверхность Марса в режиме жесткой посадки. Жиденькая атмосфера красной планеты сыграла свою положительную роль и ни одна из этих мощных машин, имеющих герметичный обитаемый отсек, не разбилась. "Катерпиллеры" сразу же приступили к расчистке участка под строительство города-колонии Олимп. О том, как назвать это первое поселение, никто не думал и название пришло само собой, ведь место для строительства города было выбрано как раз к югу от самой высокой марсианской горы. На остатках мультитекса лифты стартовали на орбиту, заменили пустые баки на полные и обвешанные ими, как верблюды тюками, пошли на посадку, спуская вниз строительные конструкции, атомную электростанцию и очередной отряд колонистов. Первое время они жили в надувных домиках, но они сразу же приступили к сборке временного щитового жилья, строительству атомной электростанции и двух заводов, металлургического и стекольного.
Марс обладал огромными запасами кремния и железа. Поэтому, при наличие мощного источника электроэнергии, на нём можно получать железо вполне приличного качества и стекло. Именно такие производства и колонисты и развёрнули на красной планете в первую очередь и пока полтора десятка космических кораблей-лифтов спускали на поверхность Марса колонистов, росли первые купола города. Сначала круглые сооружения с полами и низкими стенами из литого камня диаметром в двести-триста метров с лёгкими домами-пирамидами внутри, похожими в плане на шестиугольные снежинки. Таких куполов в первый же год построили пять штук и проблема с жильём на ближайшее время оказалась решена, хотя на самом деле эти дома скорее можно следовало назвать многоэтажными койками. Вместе с этим колонисты строили теплицы и как только слегка мутноватыми, многослойными плитами марсианского стекла толщиной в пятнадцать сантиметров и размером полтора на полтора метра накрыли первый участок площадью в пять гектаров, его тут же засеяли топинамбуром.
Теперь на Марсе стояло уже более сотни куполов, самый крупный из которых имел диаметр в три километра, а теплицы раскинулись на площади в двадцать восемь тысяч гектаров. Марс действительно был готов к приёму огромного количества колонистов с Земли и теперь, когда электромагнитная пушка "Кения" доставляла танки с мультитексом на трассу следования термоядерных космопланов, все стали говорить о планомерной марсианской экспансии. Марсианская колония уже сейчас могла обеспечить всем необходимым более двух миллионов человек, но далеко не все земляне мечтали о том, чтобы отправиться на Марс и жить там постоянно.
Марсиане уже начали исследовать пояс астероидов, хотя и совершали всего лишь краткосрочные экспедиции посещения. Сергей Александрович летел на Марс не только потому, что он давно уже хотел побывать на этой планете, его туда вызвал старый друг, — Игорь Северский. На Марс он вылетел командиром "Колумба", но спустившись на планету в числе первых колонистов, сложил с себя эти полномочия, хотя его ядерный космоплан остался на марсианской орбите вместе с ещё восьмью кораблями. Теперь, когда на Марсе построили большой завод по производству мультитекса из местных компонентов, в число которых входила вода, а на склоне горы Олимп построили электромагнитную пушку, марсианская колония могла что-нибудь дать Земле, хотя по большому счёту, давать ей всё-таки было нечего и из-за этого даже в правительстве Советского Союза частенько слышались голоса недовольных. Поэтому Сергей Александрович во время всего полёта постоянно пытался придумать, чем можно оправдать марсианскую экспансию.
Ему и Юлии Дмитриевне предоставили честь первыми из всех пассажиров спуститься на поверхность Марса. Ну, честь честью, а оплатили они это сполна, да, к тому же спуститься вниз им предстояло не на корабле-лифте, а на своём собственном термоядерном реактивном конвертоплане. Этот мощный, шестидесятиметровый грузопассажирский космический корабль с пассажирским салоном на тридцать восемь человек и грузовым отсеком весьма внушительного объёма, под завязку загрузили всеми теми грузами, в которых нуждалась колония на красной планете. Вместе с ними на Марс отправилось тридцать восемь их друзей. Как и они, семейные пары, в основном учёные, а термоядерный конвертоплан представлял из себя современную летающую лабораторию. Все они были сотрудниками корпорации "Сименс-РКТ". Этот интернациональный научный коллектив ставил перед собой очень сложную задачу, найти самое убедительное обоснование марсианской экспансии с любой точки зрения, которое могло бы принять всё человечество.
