"Мне раздеться? Хотите, я надену что-то особенное для вас? Мне станцевать вам? Хотите, чтобы я вылизала вам ботинки, мастер? Мне нужно надеть свой ошейник и кандалы?"
Плохо скрывая своё возбуждение в голосе, стоя на своих дрожащих коленях, девушка виляла своей попкой по воздуху, в своём единственном желании угодить мне. При этом она выглядела очень мило и очень раболепно — великолепное сочетание. Однако, сейчас я не был настроен на то, чтобы использовать её.
"Встань. Сегодня я не в настроении мучить тебя."
Наклонившись к Полине, я взял девушку за её тёплую ручку и легко поднял красотку вверх. Теперь девушка стояла наравне со мной — хоть она и была почти на половину головы меньше меня, мне почему-то показалось, будто бы мы с ней одного роста. Встав на две ноги и крепко стоя на них, девушка, Полина, все так же не решалась посмотреть на меня — стоя почти вплотную ко мне, красотка продолжала смотреть в пол, хотя все её тело и мелко тряслось от возбуждения, просто находясь рядом со мной, она не решалась рассердить меня своим своеволием. И, да — это было как нельзя кстати, мне нравилось это её рабское по отношению ко мне поведение. Поддавшись внезапному порыву, потянув красотку на себя, я плюхнулся на диван, утягивая девушку за собой.
"Иди сюда."
Мне не пришлось просить дважды — едва я потянул её к себе, как Полина тут же уселась ко мне на колени своей большой голой попкой, так что я ощутил мягкость и исходящее от неё тепло всеми своими клеточками кожи через свои моментально натянувшиеся от стояка джинсы. Полина не скрывала своих чувств ко мне — усевшись на меня, девушка так томно и так горячо посмотрела на меня, что мой член, как мне показалось, с секунды на секунду прорвёт сдерживающую ткань; лишь силой воли я смог удержать себя в руках. Девушка лишь посмотрела, не решаясь сразу наброситься на меня — как хорошо воспитанная мною девочка, она знала, что её хозяин не любит своеволия — Полина была очень кроткой сучкой после моего воспитания — однако же мне достаточно было бы сказать ей одно слово, чтобы она тут же встала раком для меня, в момент превратившись из маленькой милой скромницы в распутную машину для секса. Это мне и нравилось в девушке мне больше всего — сдерживаемая моими правилами, даже сейчас Полина пыталась настроить меня для того, чтобы я её использовал — мягкая попка девушки не переставала двигаться на моих коленях, прямо через ткань потирая мой член, а горячее дыхание Полины, как бы ненароком попадающее прямо на моё тело, невероятно заводило меня, покрывая мой лоб испариной.
Разумеется, не отомстить за такую похоть, которую девушка вливала в меня, я не смог — уже через секунду запустив свою руку под юбочку Полины, я почти сразу же нащупал своей рукой её трусики, тут же начав тереть своими пальцами сквозь ткань её промежность. Почти сразу в этот же момент, едва мои пальцы только начали работать, как девушка, задрожав, выдохнула, кончая даже от такого лёгкого прикосновения; это было неудивительно, ведь моя "любовь" текла в моем присутствии, словно из крана — Полина могла бы кончать целый день, просто сидя на моем члене и не двигаясь, если бы я, конечно, ей разрешил. Кончив, Полина тревожно посмотрела на меня (не рассердился ли ее хозяин на неё?), а я, не теряя времени на прелюдии, приблизил свою голову к её голове и сходу впился своими губами в её мягкие губы, сразу же запустив свой язык в мокрый рот Полины. Девушка мгновенно ответила мне взаимностью, и уже через пару секунд, шумно причмокивая, мы с ней активно сосались прямо на глазах у её родителей; при этом я не забывал тереть своими пальцами мокрую киску своей девочки.
"Что-то не так?"
Разорвав с девушкой поцелуй, что Полина сделала с явным сожалением, я с ухмылкой посмотрел на мать семейства, не отрывающую от меня своих заинтересованных глаз. Услышав мой вопрос, дама встрепенулась:
"Ох, нет, все замечательно. Просто... мне кажется, что что-то тут неправильно. Ах, забудьте, наверное, мне просто кажется."
Задумчиво посмотрев на меня, женщина помахала рукой, словно бы извиняясь. Тогда я улыбнулся:
"Нет, мне кажется ты права, и кое-что действительно неправильно. Почему ты ещё одета, шлюшка?"
Вопросительно подняв брови, я подождал, пока лицо женщины не просветлело.
"Точно, вы абсолютно правы! Так вот, что было не так!"
Женщина расслаблено выдохнула, посмотрев на меня, и тут же, потянувшись, скинула с себя через шею маечку, оставшись лишь в одном чёрном кружевном лифчике, оказавшимся под нею. Сделав это, женщина непринуждённо посмотрела на меня.
"Так лучше?"
Глядя на массивные выступы, прячущиеся за оставшейся одеждой, я не смог снова не ухмыльнуться — черт, ведь все и правда было так, как я хотел. Это же просто фантастика! И снова, в который раз уже за день, я не смог сдержать свой восторг по этому поводу, тихо молясь про себя, чтобы все это, каждый момент этого дня, не оказался просто моим сном.
"Господин, я плохо подготовилась к вашему приходу... позвольте мне извиниться за это."
Томно глядя на меня, Полина, сидящая у меня на коленях, уже не смогла сдерживаться — придумав для самой себя повод для наказания, девушка потянулась своими ручками к моему члену... однако я оказался проворнее. Извернувшись из-под тела девушки, я встал — при этом сама Полина, потеряв мои колени в качестве своей опоры, неловко упала на диван, с непониманием и нотками обиды (но, впрочем, со все той же покорностью) сразу же посмотрев на улыбнувшегося меня.
"Извини, детка. Я обязательно позабавлюсь с тобой ещё в финальной версии этой книги, а пока же..."
Засунув руку в карман и вытащив её обратно на свет, я с улыбкой посмотрел на три поводка, оказавшихся у меня на ладони, после чего с ухмылкой снова перевел свои глаза на Полину.
"Давайте-ка пока прогуляемся всей семьёй, что ты на это скажешь?"
* * *
Вскоре по двору дома, изредка весело тявкая, ползло три женщины разных комплекций — за спинами собачек с поводками в руке шёл никто иной, как я, собственной персоной.
Мать семейства ползла впереди — на её голое тело был надет лишь белый фартук, сейчас волочащийся по земле; второй вслед за женщиной ползла Полина — белое нижнее кружевное белье девушки было спущено или задрано, обнажая все эрогенные зоны красотки; последней, слева и чуть позади от Полины ползла её младшая сестрёнка Настя — на голове девочки были надеты её же милые трусики с котятами, вымазанные в чем-то липком, а на тоненьких ножках красотки были надеты миленькие полосатые чулки; девочка не скрывала своего искреннего восторга от того, что с нею занимаются извращением — буквально скуля от восторга, девочка быстро виляла своей маленькой попкой, а по ножкам милашки потоками текли соки.
"Настя, голос."
С улыбкой скомандовал я, и девочка тут же ответила на мой приказ.
"Гав! Гав! Гав!"
Произнося каждое "гав" с придыханием, прерываясь после каждого слова, девочка с широкой безумной улыбкой мгновенно подчинилась мне; при этом, при каждом новом "гав" попка Насти встряхивалась так, словно бы кто-то в этот самый момент ей глубоко засаживал — это было очень забавно, но это оставалось фактом — сучка была настолько возбуждена, что кончала по чуть-чуть каждый раз, когда гавкала для меня. Глядя на это, я улыбнулся.
Стоило сказать, что мой давний эксперимент с Настей удался — развратить мозг малышки оказалось даже слишком просто. Уже через неделю после того, как я выставил для девочки в её разуме ужасающую похоть, она оказалась у меня на пороге со свои школьным портфельчиком, в котором оказалось три с половиной бутылки её соков и три тысячи листов с извращенными мечтами, прочитав которые старичок Фрейд самолично оттрахал бы Настю в ту же секунду своим старым членом (кстати говоря, в мечтах девочки была где-то сотня записей и о извращениях с пожилыми людьми, так что сильно сомневаюсь, что девочку бы это не устроило). Увенчавшийся успехом эксперимент с крошкой я оставил без внимания — заставив Настю выполнить в тот день не менее половины всего, о чем она написала, я не стал исправлять её разум обратно — как факт этого, по улицам моего города каждый день совершенно точно ходила одна полная извращенка, ведущая образ порядочной школьницы, за которым кроется грязная шлюха, и снимающая свою маску лишь на время, и лишь для меня. Вся жизнь Насти же превратилась в сплошное ожидание, ожидание дня, когда я вновь приду проведать её — устроив для неё настоящий праздник, изменив её разум, и позволив ей побыть немного истинной собой;
"Здесь холодно... может быть, нам лучше вернуться в дом?"
Остановившись возле высокого забора, огораживающего внутренний дворик от большой наружной улицы, мать семейства вопросительно посмотрела на меня, но я тут же сразу дал отказ:
"Заткнись, сучка. Собаки не разговаривают."
Коротко обрезал я женщину и та, на удивление, покорно согласилась.
"Да, сэр. Вы совершенно правы. Простите."
Женщина склонила голову — привитые ей мысли о том, что я здесь самый главный доминант, не позволяли ей спорить со мной, как бы плохо ей не было. Такая мелочь, как неудобство для неё были пустяком — весь приоритет её жизни был служением мне.
"Полина, пометь этот куст."
С улыбкой приняв извинения от мамки, я тут же обратил своё внимание на шагающую рядом с ней девушку — покорно и с улыбкой посмотрев на меня в ответ, красотка тут же задрала свою ножку вверх; вскоре послышался весёлый плеск мочи, а я, в который раз уже за день ощущая свою абсолютную власть над людьми перед собой, отлично понимая и осознавая, что все эти три красотки абсолютно полностью принадлежат мне и целиком зависят лишь от моей воли, почувствовал быстро нарастающее возбуждение в штанах.
"Не шевелись, сучка."
Даже не пытаясь скрыть свой стояк, я резким движением стянул с себя штаны, сразу же пристраиваясь к большой выпяченной заднице мамки в фартуке — женщина ойкнула, когда я вошёл в неё, но, послушная моему приказу, даже не дёрнулась — вместо того она лишь повернула голову ко мне, игриво посмотрела на меня, а затем, улыбнувшись, повернула голову обратно и выгнула свою спинку для большего моего удобства. Впрочем, меня её уступки не волновали — к моменту, когда мамка подалась ко мне своей спиной, я уже успел продырявить её внутренности своим членом около ста раз, и я не сбавлял темп ни на минуту — после непродолжительного, выглядевшего действительно животным, совокупления, я бурно кончил в горячие недра женщины; не остановившись на этом, я пошёл по второму кругу, и уже через пять минут кончил снова, пойдя по третьему разу; К этому моменту моё возбуждение достигло пика — уже плохо отдавая себе отчёт в своих действиях, намотав ошейник женщины себе на руку, я потянул его на себя, вытягивая назад шею мамки и, когда её голова отклонилась назад, страстно лизнул её щеку.
"Ух... ух... ух..."
Сидя на одном колене, я продолжал вдалбливать свой член внутрь женщины, сношая её как самую настоящую собаку, пока та только пыхтела в ответ, покорно подставляя для меня свои булки.
"Получай!"
С очередным резким толчком войдя в недра женщины до упора, я в третий и, как оказалось вскоре, последний раз спустил заряд своего семени внутрь горячо застонавшей шлюшки, после чего с выдохом вытащил свой по-прежнему напряжённый, но уже удовлетворённый член. После этого момента никто не успел ничего сказать — я не успел заставить женщину поблагодарить меня, Полина не успела предложить прополоскать мой член в своём ротике после её мамочки... внезапный крик, раздавшийся со стороны дома, помешал этому.
"Господин! Там пришли люди из полиции и... кажется, они ищут вас."
Во двор, размахивая руками, выбежал мужчина — глава семейства. На всех порах подбежав ко мне, он остановился, резко затормозив, — сразу после этого, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться, он повторил сказанное до этого слово в слово.
"... они ищут вас."
Глотая свою слюну, все ещё не восстановив дыхание, мужчина раболепно посмотрел на меня — с надменной улыбкой господина, как и было положено моему статусу, я посмотрел на него в ответ, сделав задумчивое лицо.
"Вот как... что же, думаю, мне стоит узнать, что они от меня хотят, верно? Я же, как-никак, законопослушный гражданин."
С ухмылкой хлопнув по попке женщину, которую я только что хорошенько оттрахал, как самую настоящую сучку, я встал на ноги; поправив свою одежду и приведя себя в соответствующий вид, я улыбнулся мужчине.
"Веди."
На прощанье махнув своим девочкам рукой — в частности, сделав это для Полины, состроившей мне грустную мордашку на прощанье, — девушка всегда так делала, когда я уходил от неё, я последовал за послушно заюлившим передо мной мужчиной обратно в дом; быстро миновав все комнаты и коридоры, оказавшиеся на моем пути, вскоре я подошёл к выходу, сразу же толкнув последнюю преграду на моем пути от себя — входная дверь в дом широко распахнулась, впуская внутрь дома свежий прохладный ветерок, а я с улыбкой посмотрел на двух стоящих на пороге дома людей — на женщину и мужчину, посмотревшими на меня в ответ двумя своими хмурыми лицами.
"Да?"
Улыбаясь как можно более добродушно, беззаботно спросил я, делая вид, что не замечаю хмурости на лицах пришедших.
"Что-то не так?"
Почти сразу за вопросом поднял я вопросительно брови, глядя на двух служителей закона. Рассеивая мои сомнения в том, зачем они на самом деле пришли, мне дали ответ:
"Добрый вечер, сэр. Нет, все в порядке. Мы лишь пришли сообщить вам о том, что мы нашли вашу угнанную машину на самом выезде из города. К счастью, ваша оперативная помощь в поимке преступника нам очень помогла."
Говорил мужчина-полицейский — при этом скулы мужчины были плотно сжаты; его женщина-напарница же в это время стояла рядом с ним, и, словно чего-то боясь, оглядывалась назад, по совершенно пустой улице, как вор, боящийся, что его поймают за руку.
"О! Так это замечательные новости!"
Услышав ответ полицейского, просветлел я лицом, сделав вид, что не заметил того, как дёрнулась мышца на лбу у мужчины и того, как женщина-полицейский снова, с явной тревогой, и даже, я бы сказал, страхом в глазах, воровато оглянулась.
"Да, это так. Если вам понадобится помощь в чем-то ещё, пожалуйста, не стесняйтесь и сразу звоните. Это вам."
Процедив сквозь зубы ответ, по какой-то причине явно не считая эти новости замечательными, мужчина в полицейском костюме передал мне ключи, которые я с вежливой улыбкой принял.
"Обязательно. Спасибо за ваш труд. О, — и, извините, — но не поможете ли вы мне ещё с кое-чем?"
Подбросив в воздух и тут же поймав ключи обратно в ладонь, вопросительно посмотрел я на служителей закона, уже развернувшихся и собравшихся было уйти — услышав мой оклик, служители закона остановились — мужчина вопросительно посмотрел на меня суровым взглядом, а женщина, остановившись, даже не повернула в мою сторону свою голову, все ещё оглядывая взглядом улицу.
"Это ненадолго, не бойтесь."
Легонько хмыкнув, я сошёл с крыльца дома и, миновав двух неподвижно стоящих на газоне полицейских, подошёл к припаркованной возле поребрика машине — остановившись лишь на несколько секунд, чтобы насладиться её красотой.
