— Хорошо, — сказал Альбрехт. — Я убежден... в основном. — Обоим его сыновьям было очевидно, что это определение было чистым спинномозговым рефлексом с его стороны. — Теперь вопрос в том, кто привел в действие бомбу? — Альбрехт кивнул на голограмму. — Никто из этих людей не выглядит так, как будто они планировали совершить самоубийство. — Он покачал головой. — Они явно куда-то направлялись, и они явно спешили, даже если точно не спасали свои жизни в панике. Если они собирались покончить с собой, то зачем куда-то идти? И если бы у них была хоть малейшая догадка о том, что ядерный заряд вот-вот взорвется ближе пятидесяти метров, тогда я бы подумал, что они отправились бы в другое место намного быстрее, чем на самом деле!
— Мы не думаем, что они сделали это, отец. Такую возможность нельзя исключать, но мы не видим никаких мотивов, которые могли бы подтолкнуть их к самоубийству. И, как ты говоришь, — он кивнул на голограмму, — это также определенно не язык тела людей, которые собираются покончить с собой.
— Если не они, то кто? — спросил Бенджамин.
— Я сомневаюсь, что мы когда-нибудь узнаем наверняка, — ответил Колин. — Нашим лучшим предположением после того, как мы обдумывали это в течение довольно долгого времени, состоит в том, что их убил Джек.
— МакБрайд? — Альбрехт нахмурился. — Но почему... Ох. Ты думаешь, он думал — верно, или нет — что Каша и Зилвицки обманули его?
— Это одно из объяснений, да — и то, за которое выступает большинство моей команды. Этот сценарий заключается том, что Джек пытался сбежать с Симоэнсом, но переговоры сорвались. Вероятно, потому, что Каша и Зилвицки решили, что они уже получили достаточно от него, чтобы покинуть Мезу и что контрабанда его и Симоэнса с планеты не стоит риска.
— А МакБрайд подозревал, что они могли бы попытаться сделать это, и заложил это устройство заранее. И использовал ядерное устройство — ни больше, ни меньше! — полагая, что это поможет устранить все следы, идущие к нему. — Альбрехт снова потер подбородок. — Но как бы он заставил их быть там в нужное время?
— Кто знает? Имей в виду, что ему не нужно было уговаривать их, чтобы они оказались там в какое-то определенное, заранее установленное время. Кто-то с подготовкой и опытом Джека мог легко разработать метод дистанционного подрыва, и есть несколько способов, которыми он мог бы узнать, какой путь отступления они выберут, даже если он не мог предсказать заранее, когда они будут проходить там. Так что он мог установить заряд исключительно как страховку. Затем, как только он узнал, что будет выполнять "Выжженную Землю", он мог бы увязать этот взрыв с взрывом в башне. В конце концов, они произошли почти одновременно.
— Другими словами, он отомстил до того, как покончил с собой.
— Или в то же время, можно сказать. — Колин поднял правую руку. — Отец, дело в том, что, учитывая хаос, который Джек посеял в наших компьютерных системах и записях, а также тот факт, что Лайос Ирвин — единственный выживший из главных игроков, мы никогда не узнаем всего, что произошло, или точную причину, почему. Все, что я могу дать тебе, — это лучшие оценки, которые смогли получить мои люди после очень долгого, тщательного, исчерпывающего анализа.
Он наклонился вперед и выключил планшет.
— Мы считаем наиболее вероятным, что произошло пересечение двух отдельных последовательностей событий. Джек, пытаясь сбежать с Симоэнсом, решил, что его обманули. Поэтому он спланировал уничтожить Каша и Зилвицки таким образом, чтобы устранить любые их следы, любые улики, которые могли бы связать его с ними. Он решил бы, что мы примем взрыв Буэнавентуры за то, что было актом терроризма Одюбон Баллрум. Не забывай, что у него было вполне разумное объяснение того, почему он был в Гамма-центре в этот день с Симоэнсом. Это значилось в его расписании в течение не менее двух недель. На самом деле, он специально напомнил Изабель об этом.
— А сохранившиеся записи Гамма-центра подтверждают, что они там были вдвоем? — Тон Бенджамина превратил вопрос в утверждение, и Колин кивнул.
— Именно так. И, прежде чем ты спросишь, отец, нет, я не могу быть абсолютно уверен, что записи, которые показывают, что Симоэнс был там, также не были каким-то образом подделаны. Джеку было бы не так уж сложно подделать их даже с большим успехом, чем для Зилвицки сделать то же самое в Буэнавентуре, но зачем ему было это делать? Не может быть, чтобы он сам не присутствовал при уничтожении Гамма-центра. Это мы знаем наверняка, потому что "Выжженная Земля" могла быть инициирована только кем-то внутри объекта. Это не может — не могло — быть сделано с помощью дистанционного управления.
Он нахмурился.
— На самом деле, предполагалось, что "Выжженная Земля" также не могла быть инициирована каким-либо одним человеком, независимо от того, где он находился. Поверь мне, некоторые люди уже... слышали от меня об этом. Джек придумал способ обойти присутствие двух человек, а никто не должен был сделать это.
— Итак, ты предполагаешь, что МакБрайд не знал об обмане, пока он и Симоэнс не встретились в его офисе, — сказал Альберт.
— Да, и вот тут вступает в игру вторая последовательность событий. То, что Джек упустил из виду — вероятно, из-за того, что он был вне поля достаточно долго, чтобы его полевая выучка заржавела — это возможность того, что Ирвин мог установить свое собственное оборудование для наблюдения и засек его встречу с Зилвицки. Ирвин не признал Зилвицки как Зилвицки, потому что мы не распространяли эту информацию достаточно далеко вниз по лестнице, чтобы у него появилось представление, как на самом деле выглядит Зилвицки. Но он понял, что происходит что-то подозрительное, поэтому предупредил Изабель. Он дозвонился до нее в то же утро, когда провалились переговоры Джека с Зилвицки и Каша, и она отправилась в Гамма-центр, чтобы выяснить, что, черт возьми, задумал Джек.
— Другими словами, с точки зрения МакБрайда это был просто очень неподходящий момент, — размышлял Альберт. — Ему, вероятно, сошло бы с рук убийство Каша и Зилвицки, и у него, должно быть, были также планы разобраться с Симоэнсом в случае, если бы его бегство провалилось. Но затем ни с того ни с сего появилась Изабель, и он понял, что колеса полностью оторвались. Ему это никак не могло сойти с рук, и он знал, каким будет наказание, поэтому покончил с собой, в то же время уничтожив Каша и Зилвицки.
— Таково общее мнение, — подтвердил Колин. Но Бенджамин, внимательно изучавший своего брата во время предыдущего объяснения, склонил голову набок.
— Почему у меня чувство, что ты не согласен с этим консенсусом, Колин? Или, по крайней мере, не полностью?
— Трудно хранить секреты между нами, не так ли? — Колин одарил его кривой улыбкой. — У тебя такое чувство, потому что это правда. Я думаю, что есть другое объяснение, более вероятное, учитывая заинтересованных лиц. Но я также добавлю, что никто другой в моей команде не согласен со мной, и возможно, я сентиментален.
Его отец тоже внимательно изучал его. Теперь Альбрехт слегка наклонился вперед, опершись локтем на стол.
— Ты думаешь, что МакБрайд в последнюю минуту передумал, — тихо сказал он.
— Нет... вот именно. — Колин нахмурился. — Дело в том, что я знал Джека МакБрайда. Мы работали вместе в течение многих лет, и одним из лучших качеств Джека было то, что он не был мстителен ни в малейшей степени. На самом деле, вероятно, менее мстительным, чем кто-либо, кого я могу себе представить. Это одна из причин, по которым он был так популярен у своих подчиненных. Джек дисциплинировал людей, когда это было необходимо. Даже резко иногда. Но никогда не более резко, чем было необходимо, и никогда не со злости. Я видел его рассвирепевшим много раз, но это никогда не проявлялось в его отношении к другим людям. С другой стороны...
— Он был брезглив.
— Да, отец. — Колин вздохнул. — Честно говоря, это была его самая большая слабость,. На самом деле, это была причина, почему я изначально определил его в Гамма-центр. Или, скорее, это была причина, почему я незаметно пометил его постоянное досье как "не для полевых операций" и в первую очередь перевел его в службу безопасности.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь, — сказал Бенджамин, слегка нахмурившись.
— Я понимаю, — сказал Альбрехт. — Зачем чрезмерно мягкосердечный человек, в прошлом не проявлявший мстительности или желания мстить, стал бы убивать — сколько людей там было, Колин?
— Как я уже сказал, мы оцениваем минимум тридцать-сорок при взрыве Буэнавентуры. Лично я думаю, что их, вероятно, было больше почти в два раза, если считать незарегистрированных сесси, которые наверняка также были застигнуты в ней. Мы можем добавить еще шестьдесят для Гамма-центра — даже в субботу — даже до того, как мы прибавим Изабель, ее команду, и самого Джека.
— Но дело не только в этом, — сказал его отец, оглядываясь на Бенджамина. — Люди в Центре были неизбежным побочным ущербом, как только он принял решение о "Выжженной Земле". Но мы говорим о, как минимум, более трех десятках людей — вполне возможно, гораздо больше — в результате отдельного взрыва, который ему не нужно было запускать. — Альбрехт поднял бровь. — Теперь ты понимаешь? Какое-то принуждение должно было заставить МакБрайда преодолеть его угрызения совести. И если это не была месть, то что же это было? Колин предполагает, что как только МакБрайду стало ясно, что его планы дезертирства сорвались, и он собрался умереть, он позаботился о том, чтобы Зилвицки и Каша также погибли — и до того, как они покинут планету с тем, что он, возможно, передал им. В качестве последнего акта... как бы ты назвал это, Колин? Патриотизм кажется немного глупым.
— Скорее похоже на... искупление, я думаю. Имей в виду, что я не могу доказать все это, отец. Это просто мое внутреннее ощущение. И, как я сказал, больше никто в моей команде не согласен со мной в этом.
— Однако с практической точки зрения на самом деле не имеет значения, какое объяснение на самом деле применимо, не так ли? — мягко, почти сочувственно спросил Альбрехт.
— Нет, сэр. Не имеет, — смягчаясь, согласился Колин.
— А взрыв в парке?
— Это все еще что-то вроде загадки, — признался Колин, и его глаза потемнели еще раз. — Мне тоже не нравится это признавать, учитывая, сколько моих соседей было убито. Однако в настоящее время общее число жертв этого инцидента составляет около восьми тысяч, и я чертовски уверен, что Джек МакБрайд не имел к этому никакого отношения! В то же время, я совсем не думаю, что кто-то просто "случайно" выбрал именно этот день, чтобы взорвать ядерный заряд в совершенно отдельном, спонтанном террористическом акте.
— Так ты думаешь, они связаны?
— Отец, я уверен, что они должны быть так или иначе связаны. Мы просто не знаем, как. И мы не знаем — и никогда не узнаем — кто на самом деле взорвал эту проклятую штуку. У нас есть запись, переданная теми голокамерами двух полицейских, но ни у одной из камер не было хорошего ракурса на лице водителя, так что мы никак не можем сказать, был ли тот, кто это был, когда-либо в наших файлах. Или, возможно, мне следует сказать, в наших сохранившихся файлах. — От его улыбки могло бы свернуться молоко. — Возможно — даже вероятно — он был связан с Баллрум, но мы не можем этого доказать. Я склонен думать, что он был сесси, не рабом, но это действительно все, что я могу сказать.
Он пожал плечами, гораздо легче — очевидно — чем на самом деле чувствовал.
— Чего я не понимаю, даже если предположить, что он был связан с Баллрум, так это почему. Я предполагаю, что благодаря собственным связям Зилвицки в Баллрум он также получил поддержку от их активов здесь, на Мезе. Мы удерживаем их достаточно далеко от по-настоящему эффективного присутствия — или, во всяком случае, думаем, что делаем так, то, что произошло с Джеком, может доказать, что мы были слегка оптимистичными в этом отношении. Но даже будучи далеки от эффективности, они всегда поддерживали некоторые контакты с сесси, и, по моему мнению, мы должны принять как данность то, что Зилвицки обратился к ним за помощью, как только попал сюда. Итак, моя первая гипотеза заключалась в том, что это было задумано как отвлекающий маневр для бегства его и Каша. И, — его глаза посуровели, и голос стал мрачным, — это было чертовски отвлекающим маневром. Восемь тысяч убитыми и еще шестьдесят три сотни тяжелораненых? — Он покачал головой. — Это заставило всех сотрудников служб экстренного реагирования в городе — и в Менделе тоже! — мчаться в одном направлении, и лучшего отвлечения просто не придумаешь.
Но когда я действительно обдумал это, я понял, что это не в стиле Зилвицки. Он мог бы добиться такого же отвлекающего эффекта с помощью взрыва, который не убил бы и доли того количества людей, сколько убила эта бомба. Не только это, но мы знаем из его характеристики, что у него слабость шириной в километр, когда дело касается детей. Только посмотрите на тех двоих, которых он привез с собой из старого Чикаго! — Колин снова покачал головой, на этот раз сильнее. — Этот человек ни за что бы не согласился взорвать ядерную бомбу посреди чертова парка в субботу утром. Каша, с другой стороны, — достаточно хладнокровен, чтобы сделать это, если бы решил, что у него нет выбора, но я не вижу, чтобы даже он согласился бы на что-то подобное исключительно ради развлечения.
— Есть ли какая-либо теория, которая могла бы объяснить это?
— Лучшее, что я смог придумать, и это не более чем моя личная гипотеза, ты же понимаешь, что какой-то присоединившийся к Баллрум или сочувствующий здесь на Мезе, который, по меньшей мере, был осведомлен о присутствии Зилвицки и Каша, сделал это самостоятельно. Учитывая тот известный нам через Ирвина факт, что у них явно был запасной план на случай чрезвычайной ситуации — тот, который, к сожалению, привел их слишком близко к маленькому сюрпризу Джека в Буэнавентуре — я думаю, что они, возможно, намеревались, чтобы ядерная бомба из парка Пайн Вэлли взорвалась где-то в другом месте, где-то с намного меньшим количеством людей поблизости. Где это могло бы отвлечь внимание, но не убило так много людей. Но как только Джек прихватил их в Буэнавентуре, кто бы там ни был главным... передумал. Другими словами, сам заряд, вероятно, был частью плана побега Зилвицки и Каша, но я очень сомневаюсь, что это была его начальная дислокация.
Альбрехт откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди и провел следующие несколько минут, глядя в окно на белые пляжи и темно-синюю воду, обдумывая все это.
— Хорошо, — сказал он, наконец, слегка поморщившись. — Я был бы счастливее, если бы не было так много незаконченных дел. Но, — он снова перевел свой взгляд на двух своих сыновей, — суть в том, что единственное, что, похоже, определенно установлено, что все четверо действительно опасных людей, участвовавших в этом деле, мертвы. Сам МакБрайд, Симоэнс, Каша и Зилвицки. И, конечно, — его взгляд слегка посуровел, — та, которая в конечном счете несет ответственность за этот разгром.
Колин посмотрел отцу прямо в глаза.
