— И кто бы мог быть этот "кто-то", капитан? — холодно осведомился он, приподняв бровь, глядя на незнакомца, и штатский улыбнулся.
— Думаю, мне лучше ответить на этот вопрос самому, майор, — легко сказал он с ярко выраженным акцентом Шайло. — Случается, что меня зовут Слейтир, Жэйпит Слейтир. Знаю, это вряд ли что-то значит для вас, но герцог Истшер, он меня знает.
— Действительно ли знает? — Глаза Абреймса не сузились — это было бы невозможно, — но подозрение в них усилилось. — Надеюсь, вы не сочтете меня неразумным, если я спрошу, есть ли у вас какие-либо доказательства этого знакомства, мастер... Слейтир, не так ли?
— Да, так оно и было, — ответил штатский. — Не могу сказать, что виню вас за то, что вы немного подозрительны. И все же, может быть, это поможет.
Он раскрыл ладонь, и Абреймс резко вдохнул, когда что-то блеснуло на этой мозолистой ладони.
На самом деле он никогда не видел ни одного из маленьких жетонов, но ему их подробно описали. На нем поблескивали покрытые эмалью серебряный роковой кит Чисхолма и золотой кракен Старого Чариса, и эти знаки были получены только из двух пар рук... королевских рук, которым принадлежали этот роковой кит и этот кракен.
Его взгляд поднялся к мутным карим глазам человека, который представился как Жэйпит Слейтир.
— Как я уже сказал, — сказал этот человек с гораздо более четким акцентом, — не думаю, что кто-то может винить вашу осторожность, но мне действительно нужно поговорить с полковником Вартэйнишем.
* * *
— Итак, мастер Слейтир, вы видели эти фургоны с припасами своими глазами?
Полковник Кэтил Вартэйниш пристально смотрел на свою собственную карту, его глаза были так же сосредоточены, как и его мысли, пока его палец проводил линию, указывающую на так называемую дорогу между Брансиликом и Роймарком. Температура упала, и дождь усилился. Брезент, натянутый между парой псевдодубов, укрывал карту от самых сильных осадков, но барабанный стук дождевых капель обещал, что и без того несчастный день вот-вот превратится в ужасный.
— Да, видел, полковник. — Мерлин Этроуз ответил на вопрос голосом Слейтира. На самом деле он никогда не был в Брансилике, но благодаря снаркам Совы мог бы пройти всю эту жалкую грязную дорогу с завязанными глазами.
— А склады снабжения? Вы их тоже видели? — Вартэйниш оторвал взгляд от карты, и "Слейтир" кивнул.
— Они все еще находятся в процессе обустройства, — сказал он. — Полагаю, что у них есть три доларских пехотных полка в самом городе. Там, вероятно, еще тысячи три квартирмейстеров, но все гражданские были вывезены. Они быстро создают крупный пункт снабжения для своих основных полевых сил, и деснейрцы действительно в этом нуждаются. — Он поморщился. — Их лошади в беде, полковник, и их пехота не намного лучше.
— Я не удивлен, — голос Вартэйниша звучал удовлетворенно, но он также нахмурился.
"Слейтир" не удивился нахмуренному взгляду. Планы герцога Истшера предусматривали, что армия Клифф-Пик должна быть намного ближе к Роймарку, прежде чем кто-либо поймет, что приближается граф Хай-Маунт. К сожалению, сэр Рейнос Алверез, по крайней мере, действительно был способен учиться, и его кавалерийские патрули были разбросаны прямо вдоль маршрута подхода Хай-Маунта от Мимфиса.
— Знаю, что вы не должны обсуждать боевые планы его светлости с любым случайно встреченным шпионом, который вам невзначай попадется, полковник, — сказал он через мгновение, — но так получилось, что я уже в основном знаю, чего он надеется достичь.
Глаза Вартэйниша внезапно потускнели, и Слейтир улыбнулся.
— Я не собираюсь болтать о них, даже вам, полковник, но нет смысла притворяться, что я не знаю, что вас беспокоит. И, к сожалению, думаю, что вы правы; я не вижу никакого способа, которым вы сможете подобраться так близко к Роймарку, как надеялся его светлость, прежде чем кавалерия Алвереза заметит вас, а у него есть семафорная линия на всем пути от Брансилика до Роймарка, а оттуда до Хармича. Граф Хай-Маунт никак не сможет вывести свою пехоту на позиции до того, как Алверез и Харлесс узнают о вашем приближении. И какими бы хорошими ни были бригадные генералы Сикэтчер и Рейзинджир, я действительно не думаю, что им нужно в одиночку сражаться со всей армией Шайло на открытом пространстве к западу от Киплинджира.
Выражение лица Вартэйниша было таким же мрачным, как и его глаза, и Слейтир мягко помахал рукой.
— Нет, я здесь не очень искусно замаскированный агент-инквизитор, чтобы ввести в заблуждение графа Хай-Маунта и заставить его отказаться от своих приказов, — сказал он, и Вартэйниш покраснел еще сильнее. Но затем полковник заставил себя сделать глубокий вдох и расслабиться, и Слейтир ухмыльнулся ему. — Если бы я был искусно замаскированным агентом-инквизитором, я бы попытался найти менее мокрый и жалкий способ ввести в заблуждение врагов великого инквизитора. Поскольку, к сожалению, я хороший, верный чарисийский шпион, вместо этого я здесь в эту ужасную погоду, чтобы предупредить вас об этих патрулях Алвереза, прежде чем вы столкнетесь с ними очертя голову. На самом деле, я подозреваю, что они уже заметили некоторых из ваших фланкеров. Они доларцы, а не деснейрцы, и им было специально приказано избегать контактов. Вы понимаете, что мне не очень нравятся доларцы, но Алверезу удалось убедить своих командиров кавалерии, что обычно больше пользы в том, чтобы сообщить, когда враг замечен, чем в том, чтобы начать великолепную атаку, которая говорит ему, что вы знаете, что он там.
— Не могу сказать, что рад это слышать, — сказал Вартэйниш через мгновение. — Я надеялся, что они все еще так же невежественны, как и прошлым летом.
— Выживание — довольно требовательный учитель, — ответил Слейтир.
— Полагаю, что да. — Вартэйниш снова посмотрел на карту, задумчиво нахмурившись, и Слейтир постучал по маленькой, невыразительной точке, которая указывала на Брансилик.
— Не думаю, что Алверез осознает, что граф Хай-Маунт движется с такой силой, и уверен, что Харлесс этого не понимает. Его кавалерия ни черта не сообщила, и если Алверез начнет говорить об угрозах их тылам, Хеннет заверит всех в поле зрения, что никто не сможет послать достаточно большие силы, чтобы представлять реальную опасность через триста пятьдесят миль "дикой местности" в середине зимы. Чтобы иметь достаточное количество людей, которые могли бы угрожать чему-то размером с армию Шайло, им пришлось бы пройти прямо по каналу мимо Чейвейра, где их ждет его кавалерия. На данный момент они знают, что поблизости есть по крайней мере немного конных войск, и Алверез, возможно, достаточно умен, чтобы заподозрить, что задумал герцог Истшер, но даже он должен быть наполовину убежден, что ему это мерещится. Так что, возможно, пришло время убедить его, что вы все это время знали о складе припасов в Брансилике.
* * *
— Черт!
Рядовой Жастин Мастирс сильно вздрогнул, когда что-то горячее, влажное и медное на вкус взорвалось над ним. На мгновение все, что он почувствовал, было потрясенное удивление, но затем, в быстрой последовательности, он услышал похожий на мощный удар мясистый звук, булькающий, сдавленный крик и отдаленный треск винтовки.
Его голова резко повернулась, и он понял, что влажный жар, покрывающий его лицо и испаряющийся по всей его кожаной форме в холодном воздухе, был кровью. Кровью Бригэма Жэдуэйла. Глаза Мастирса расширились от ужаса, когда правая рука его друга слабо потянулась к зияющей дыре чуть выше ключицы. Кроме единственного сдавленного крика, Жэдуэйл не издал ни звука, когда рухнул в ледяной подлесок. Его лошадь шарахнулась, когда ее всадник тяжело врезался в низко растущие ветви, а затем Мастирс услышал новые ружейные выстрелы, новые крики боли и паники.
Он оторвал взгляд от тела своего друга, инстинктивно пригнувшись в седле и дико озираясь в поисках источника этого огня. Серо-белые клубы дыма вырвались на дальней стороне залежалого кукурузного поля, и он развернул свою лошадь и, пришпорив ее, поскакал обратно по заросшей фермерской дороге на бешеной, головокружительной скорости, в то время как винтовочные пули злобно свистели мимо.
Пятнадцать минут спустя он докладывал сержанту Ражиру Жэксину... как единственный выживший из его отделения из пяти человек.
* * *
— Как, черт возьми, они проделали весь этот путь сюда? — резко потребовал сэр Эйликжэндир Прескит. — Это нелепо!
Сержант Жэксин понял, что командир его роты на самом деле не ожидал ответа на свой вопрос. И это было очень хорошо, потому что Жэксин не мог себе представить, каким может быть этот ответ.
Третья рота находилась всего в пятнадцати милях от Брансилика, а ближайшая пехота еретиков оказалась в ловушке в ущелье Охэдлин, в пятистах милях отсюда. Единственная причина, по которой они были здесь в ужасный мокрый снег и ледяной дождь, заключалась в том, что полковник Уикмин уведомил капитана Прескита, что генерал Алверез воспримет как личное одолжение, если 3-я рота не подпустит кавалерию еретиков достаточно близко к Брансилику, чтобы сжечь это место дотла. Полковник Уикмин был не из тех офицеров, с которыми можно спорить, даже в такую погоду и о таких маловероятных вещах, как рейд кавалерии еретиков через сотни миль враждебной территории, и поэтому 3-я рота отправилась в патрулирование. Когда они уезжали, дождя не было; он начался сразу после того, как они устроились на своем холодном, жалком бивуаке в первую ночь. Теперь, два дня спустя, они были на обратном пути, стремясь вернуться в грубо построенные казармы Брансилика, и они не видели никаких признаков чарисийской кавалерии, о которой сообщалось в этом районе последние пятидневки.
До сих пор так и было.
— Мастирс не разглядел хорошенько ни одного из них? — спросил Прескит.
— Нет, сэр. — Сержант роты поморщился. — На самом деле его трудно винить. В такую погоду люди бросаются направо и налево? — Он покачал головой с мрачным выражением лица. — Капитан, он выглядит так, словно искупался в крови. Поймите, что дождь идет не так уж сильно, но, возможно, его было достаточно, чтобы смыть хотя бы часть крови. Возможно, так оно и было, если разобраться, хотя вы бы так не подумали, если бы посмотрели на него. Думаю, я бы и сам тут же смылся. И если уж на то пошло, нам повезло, что кто-то из них вернулся и рассказал нам об этом.
Прескит с несчастным видом кивнул. Это было чудо, что Мастирс вообще вернулся, и никто не мог винить рядового за то, что он не смог выделить отдельных стрелков из промокшего подлеска.
— Хорошо, мне нужны посыльные, — сказал он. — Один в Брансилик, чтобы предупредить полковника Мартина, что враг поблизости. Затем мы отправим еще одно письмо полковнику Уикмину, сообщив ему то же самое. И еще один — полковнику Гардиниру, и, наконец, один — на ближайшую семафорную вышку, чтобы передать сообщение непосредственно генералу Алверезу.
— Да, сэр! — сержант Жэксин коснулся груди своей тяжелой буйволиной кожанки в знак воинского приветствия, и Прескит сердито посмотрел на недружелюбное небо.
— Я набросаю депеши, пока вы соберете гонцов, чтобы доставить их, — сказал он. — И пока вы это делаете, передайте всем, что мы будем набирать темп, когда двинемся дальше. Не знаю, насколько сильно изменит дело одна рота легкой кавалерии, если еретики будут достаточно близко, чтобы ударить по Брансилику, но знаю, что мы принесем гораздо больше пользы, помогая полковнику Мартину защищать это место, чем будем отмораживать свои задницы здесь, в этот жалкий мокрый снег.
* * *
— Ты действительно мерзкий человек, — заметило контральто, когда Мерлин Этроуз пилотировал свой разведывательный скиммер по облачному ночному небу в сторону столицы республики.
Его и так не было слишком долго, и как бы он ни предпочел околачиваться в своей ипостаси Слейтира — он решил, что Жэйпит, вероятно, будет таким же полезным альтер-эго, как и Абрейм Живонс, — он не мог этого оправдать.
— Понятия не имею, о чем ты могла бы говорить, — ответил он. — И думаю, что с твоей стороны немного неразумно обвинять меня в том, что я "мерзкий человек", когда мы оба — один и тот же человек.
— О, нет! — женщина, которая решила назвать себя Нимуэ Чуэрио, смеялась из своей спальни в северном крыле в далеком Мэнчире. — Ты очень тщательно скрывал от меня все свои воспоминания, Мерлин. Так что не пытайся заставить меня дать тебе пропуск, прячась за "мы все в этом вместе"!
Настала очередь Мерлина усмехнуться, хотя, несомненно, в этом разговоре было что-то... странное. Как обычаи, так и правила отбили у владельцев ПИКА охоту вести дискуссии между их "я" из молициркона и "я" из плоти и крови. Личности могут таким образом попасть в неприятные нарциссические петли обратной связи... особенно личности, уже доведенные до крайности отчаянием долгой, проигрышной битвы с Гбаба.
Как и большинство пользователей ПИКА, Нимуэ Элбан раз или два переступала грань этого запрета, просто чтобы посмотреть, каково это, но, как ни странно, все было не так. Биологическое и электронное "я" Нимуэ Элбан были фактически идентичны, когда они садились лицом к лицу, но между Мерлином и женщиной, о которой он решил, что та заслуживает имени Нимуэ гораздо больше, чем он, после столь долгого пребывания в качестве Мерлина Этроуза, были огромные различия. Они действительно были разными людьми, но все же такими людьми, у которых были одинаковые воспоминания, одна и та же жизнь, вплоть до того самого момента, когда они проснулись здесь, на Сэйфхолде. Было очень приятно сознавать, что во Вселенной есть кто-то еще, кто действительно помнит долгую, безнадежную войну Земной Федерации и жертвы, которые многие принесли, чтобы привести человечество сюда, в этот мир, где оно могло выжить. И все же осознание того, что кто-то еще помнит, еще больше обострило его чувство потери из-за всего, что исчезло навсегда.
— Отвергая подлое измышление о том, что такой бесстрашный сейджин, как я, может попытаться "спрятаться" за чем угодно, — сказал он, — повторяю, что я не противный человек. Все, что я сделал, это представил свои данные соответствующим лицам, принимающим решения, с предложенным планом действий. Граф Хай-Маунт — очень умный парень, и я сильно подозреваю, что он пришел бы к такому же выводу даже без моего участия. Я просто... ускорил процесс.
— И использовал собственные меры безопасности бедного генерала Алвереза против него, — указала Нимуэ. — Так же, как когда убедил его, что Кирбиш все еще жив! Если это не "противно", тогда скажи мне, что это такое!
— Верю, что есть старая поговорка о том, что в любви и на войне все честно. — Мерлин пожал плечами. — Признаю, что у меня появляется невольное уважение к нему, чего я не ожидал.
— Полагаю, у меня тоже, — сказала она через мгновение. — На самом деле, думаю, что сожалею о том, что, вероятно, случится с ним, если это сработает. Ты знаешь, что Клинтан наверняка обвинит его, так как именно он послал "Слейтира" к Харлессу с вивернами.
— Знаю. — Мерлин на мгновение поджал губы, затем вздохнул. — Я сожалею об этом не так сильно, как о том, что, вероятно, случится с Тирском, но ты права. Особенно о Клинтане. Но, знаешь, как бы сильно я ни хотел вырвать сердце Жэспара Клинтана, это облегчение — сражаться с кем-то, кого я действительно понимаю, а не с Гбаба.
