Как уже стало понятно надеюсь, в августе 1928-го года — почти ровно через год после того Совещания в Кремле, проводились первые масштабные полевые учения «Корпуса быстрого развёртывания» — не так давно созданного по инициативе Михаила Тухачевского.
К тому времени высшее руководство РККА (не без моей помощи, разумеется) хорошо поняло по крайней мере две вещи:
Первое: «6,5 миллиметровый автомат Фёдорова образца 1927 года» — должен быть у каждого бойца стрелкового отделения, не занятого обслуживанием коллективного оружия… А не являться неким «эрзацем» ручного пулемёта.
Второе: мототелега «УАЗ-404-А1-МПВ» (первой модернизации, из пластифицированной древесины, военного образца) производства «Ульяновского автомобильного завода» — страшно полезная в военном хозяйстве вещь!
Со временем, стоимость её упала до стоимости лишь в пару раз выше стоимости двуконной подводы с парой хороших лошадей, при более дешёвой — как бы не на порядок, эксплуатации. Ведь, те жрут овёс и сено всегда — каждый календарный день, а эта потребляет горючее — только когда работает. А учения, когда обозы выкатываются из парков в полном составе и во всей их красе — не каждый день случаются и даже не всякий месяц в году.
А когда удалось перевести «Мотыгу» на генераторный газ…
Интенданты стали просто кипятком писцаться!
Сперва таким макаром начали переоснащаться обозы кадровых стрелковых и кавалерийских дивизий, а затем…
Первая Московская пролетарская дивизия с самого начала своего формирования была не только элитной, не только парадной — но и в некотором роде опытно-экспериментальной.
Во-первых, на ней была обкатана трёх— полковая структура, минуя доселе бывшую бригадную — делавшую управление соединением слишком громоздким.
Во-вторых, в штат каждого полка была введена своя противотанковая (шесть 47-мм пушек «Зверобой-1К») и полковая артиллерия (четыре 82-мм орудия «Гвоздика К-2»).
В-третьих, каждый боец первой линии бы перевооружён на «6,5 миллиметровый автомат Фёдорова».
Это, не считая всякой мелочи — вроде ижевских пистолетов, траншейных ножей, блиндажных примусов, плоских котелков с щепотницами, формы одежды и, так далее…
В-четвёртых, попав в состав «Корпуса быстрого развёртывания» Михаила Тухачевского, Первая Московская пролетарская дивизия начала в опытном порядке оснащаться мототелегами — не только для обоза, но и для перевозки личного состава — став таким образом полностью «моторизованной». Ибо и её артиллерийские тяжёлые орудия гаубичного артполка буксировались полноприводными тягачами «Бурлак 4ВД» с двухцилиндровым калолизаторным 44-ёх сильным двигателем — выпускающимися в Харькове. А трёхдюймовки пушечного артполка — перевозились вместе с боекомплектом в кузовах пятитонных грузовиков «Мак-Бульдог», или их ремейков отечественного «запила» под брендом «Унитрас».
По временному штату дивизии, на каждое стрелковое отделение полагалось по два «УАЗ-404-А1-МПВ» (по пять бойцов в полной выкладке, на каждую) с прицепами под шанцевый инструмент, канистры с питьевой водой, недельный сухой паёк и три боекомплекта на бойца — если предполагался длительный марш. Кроме того, ещё две «мотыгы» на взвод полагалась под ГСМ и запчасти и, в качестве резервных.
В стрелковой роте «УАЗики» перевозили расчёты ротных пулемётов с нехилым боекомплектом и буксировали полевую кухню.
В пулемётной роте батальоне — они перевозили станковые «Максимы» с расчётами, буксировали два 47-мм «Зверобоя» противотанкового взвода и две 20-мм зенитных автомата «АП-20» зенитного…
Даже на полковом уровне «мотыги» вполне уверенно таскали за собой 82-мм «Гвоздики» и 37-мм автоматические зенитные пушки системы Маклена-Фёдорова. Правда в этом случае их надо было три: под само орудие, под боезапас и под расчёт. И по одной резервной мототелеге на каждую батарею.
После первых же полевых выходов, то бишь — «выездов», у интендантов появился ещё один повод веселится и даже ликовать. Обувь, до этого — как горящая на красноармейцах во время учений, оставалась по большей части целой-невредимой.
Возрадовались и командиры из тех — кто с «военной косточкой»: теперь учения-маневры можно проводить чаще — не опасаясь «обезножить» подчинённых.
Конечно, средняя скорость марша таких «мотострелков» — немногим превышала чисто пехотную. Однако если форсировано отмаршировав день, «чистый» пехотинец — валился как мёртвый и, для того чтобы на следующий день мог продолжить поход — обязательно должен был отдохнуть ночь и хорошенько выспаться… То на «УАЗике» он мог двигаться круглосуточно с редкими остановками чтоб принять пищу и «оправиться» и, к указанному начальством рубежу — прибывал свежим, бодрым и готовым немедленно совершать героические подвиги.
Даже выяснилось, что при маршах продолжительностью более трёх суток — пехота на «мотыгах» обгоняет кавалерию. Ведь лошади тоже живые и нуждаются в регулярном отдыхе для восстановления сил.
«Как часто ломаются»?
А чему там «ломаться»?
Там ломаться практически нечему. Любая палка имеет два «конца»: проигрывая нормальному автомобилю в скорости и грузоподъёмности на единицу собственного веса, «УАЗ-404» со своим малооборотистым двигателем — бьёт его по таким статьям как себестоимость, надёжность и межремонтный пробег.
* * *
Таким образом сперва отставая от приданного кадрового кавалерийского полка, Первая Московская пролетарская мотострелковая дивизия — перегнала его перед выходом на исходные позиции для атаки обороны «синих».
Затем поняв, что его засекли с воздуха, командовавший группировкой «Красных» Борис Шапошников приказал кавалеристам продолжать марш по заранее обозначенному маршруте в лоб «синим» — используя их как замануху, а сам с мотострелками совершил вышеописанный ночной маневр по лесным мало хоженым тропам и, неожиданно для всех зашёл в тыл территориальной «1-ой Казанской стрелковой дивизии».
Фортель в стиле «аля-Гудериан» 1941-года!
Казалось бы, «синим» оставалось только признать поражение, но снова отличились лётчики-наблюдатели Ульяновского училища армейской авиации — вовремя заметившие мототелеги переправляющиеся через речку-вонючку по захваченному мосту. Признаться чисто случайно: юный глазастый лётчик (которого когда-нибудь будут называть «Амет Султанович Амет-хан», а ныне обзывают по-разному) — чисто случайно отклонился от маршрута и чисто случайно обратил внимание на подозрительный дымок на горизонте.
У него ума хватило не приближаться, чтоб не оказаться «условно сбитым» зенитной артиллерией условного противника — прямо-таки «свирепшествовавшей» на подобных мероприятиях в то время, а вернуться и доложить по инстанции. От него сперва отмахнулись, что стоило «синим» ещё пары часов времени… Но так как другими разведывательными самолётами, кроме расположившего на отдыхе кавалерийского полка — других войск «красных» обнаружено не было, командовавший «синими» комкор Триандафиллов забеспокоился.
Из посланных трёх «Воробьёв» — не вернулся ни один, будучи принуждены к посадке красными ракетами посредников. Как уже говорил, моими каждодневными трудами да неустанными заботами наши военные изрядно преувеличивали поражающую способность тогдашний зенитной артиллерии — не имеющей даже приличных приборов управления зенитным огнём (ПУАЗО), не говоря уже про радиовзрыватели.
Но тут уже всё стало и без их докладов ясно!
Втайне сделанный от посредника звонок в ближайший от того моста сельсовет, развеял последние сомнения:
— Что там у вас творится?
— Что у нас «творится»? Сенокос вот только как прошёл, мужики картоху копают да под рожь косы точат… А, что?
— А не происходит ли чего-нибудь необычного?
— «…Необычного»? ВО!!! Только заметил: прямо под моим окном — Красная Армия куда-то чапает. Да не на «своих двоих», положим — али конниках — а на «мотыгах»… Ишь ты, как необычно!
— А куда именно, в каком направлении Красная Армия «чапает»?
— А у нас одно «направление»: от Речки-вонючки, мимо Нищенского болота да вдоль Гнилого ручья, через деревню Отхожее — да на село Какино. А оттуда уже — куда хошь направляйся: хошь — на Нижний, хошь — на Муром, а хошь — и на самую Москву…
Владимир Кириакович принимает решение — подвижное против подвижного: против совершающий рейд в тылах «синих» Первой Московской пролетарской мотострелковой дивизии — был брошен Ульяновский учебный мотострелковый полк «Имени героев Революции»…
* * *
Как и Пролетарская дивизия, полк «Имени героев Революции» считался «опытно-экспериментальным, имеющий в своём составе два мотострелковых батальона с противотанковыми — два 47-мм «Зверобоя» и зенитно-пулемётными — две 20-мм автоматические пушки «АП-20» взводами, в каждом. К этим двум батальонам прилагался штаб с комендантским взводом, мотоциклетная разведывательная рота, батарея артподдержки — шесть 82-мм полковых орудий «Гвоздика К-2», зенитная батарея — четыре «37-мм автоматических зенитных пушек системы Маклена-Фёдорова…
Кроме этого, для «дальнего огневого воздействия» через Тухачевского удалось выбить новинку: две модернизированные длинноствольные 76-мм зенитки Лендера-Тарковского «9К». Они производились на заводе в Подлипках, где директором мой старый знакомец Мартын Антонович Поегли, поэтому с доставкой в Ульяновск — обычной канители не было. В Опытно-экспериментальном цехе «ОПТБ-007», их установили на шасси «Мак-Бульдога» и получилась неплохая хреновина — могущая куячить как по воздушным целям, так и наземным.
Рисунок 107. Зенитная установка ЗУ-29 с 76-мм пушкой (9К) обр. 1915/28 гг.
Так сказать: наш «бюджетный» ответ на знаменитую немецкую «Acht-acht» (восемь-восемь) — 88-мм зенитное орудие «8,8 cm FlaK 18/36/37», наделавшей столько бед во Вторую мировую войну.
Полк имел даже…
Собственную авиацию.
Да, да — именно «авиацию», крест на пузе!
Два запускаемых с мобильной лебёдки разведывательных планера «Байклохтар» — перезапиленные с учебного планера с двойным управлением «Як-1 Октябрёнок». Изменения самые минимальные: передняя кабина для курсанта была лишена приборов и органов управления и переоборудована под наблюдателя — получив большее остекление, с целью увеличения обзорности.
Так сказать — пилотируемый «беспилотник» для ближней разведки. Топливо не хавает, поэтому способен часами висеть в воздухе, контролируя обстановку. Конечно, если пилот опытный и воздушные потоки благоприятствуют… Но главное достоинство — бесшумность, а следовательно — малозаметность и скрытность.
Тогдашние приёмо-передающие радиостанции были слишком тяжелы даже для «Воробья» — не говоря уже про планер, поэтому обходились донесениями посадки, а в сточных случаях голубиной почтой.
Естественно, на вооружении Ульяновского учебного мотострелкового полка «Имени героев Революции» — на которым взял шефство промышленно-торговый кооператив «Красный рассвет», первыми появлялись все новинки — выпускаемые на предприятиях Нижегородского края и, в первую очередь — Ульяновска. Например, к описываемым событиям — произошла почти полная замена деревянных «мотыг» на лишь наполовину деревянные «автокары» «УАЗ-0911».
Напомню: этот девайс имел трубчатую хребтовую раму со скрытыми в ее полостях трансмиссионными валами и качающимися полуосями… Шины, штампованные диски колёс, тормозную систему, электрический генератор и стартер, систему зажигания, фары, маслонасос, радиатор, приборы — от «Форда-Т»…
Двигатель мощностью пятнадцать лошадей и резиновый ход, позволяли этому чуду ульяновского автопрома перевозить 750 килограмм груза со скоростью до 30 километров в час по шоссе и, с вдвое меньшей по пересечённой местности.
* * *
В отличии от Первой Московской пролетарской мотострелковой дивизии, Ульяновский учебный мотострелковый полк «Имени героев Революции» имел два состава — постоянный и переменный.
Задумка я надеюсь ясна?
Первый — учит, второй — учится. Ничего нового — обычная советская «учебка»… Эээ… По крайней мере, какой я её себе представляю.
Постоянный состав официально возглавлял комбриг Борщёв Яков Александрович…
Знаете такого?
В тот момент у него стажировался-учился Калиновский Константин Брониславович, надеюсь представлять не надо?
Правильно: в «реальной истории» — это советский Гудериан, «папа» советских бронетанковых сил».
Но пока он всего лишь закончил в 1925 году Военную академию РККА, после чего служил военным советником в Китае — пока их всех оттуда не «попросили» в связи с известными событиями осени того же года. Дважды участвовал в боях необъявленной Советско-маньчжурской войны и, оба раза — возвращался злой, преисполненный негатива про боеспособность нашей доблестной Красной Армии и, ныне преисполнен решительности — на третий раз одержать реванш.
Мы с Тухачевским специально таких и подбирали в «Корпус быстрого развёртывания»!
Узнал ли Калиновский в Борщёве «генерала Яшу»?
Мне про сие неведомо, но межличностные отношения у них — вполне конструктивно-деловые.
В постоянном составе, в принципе числилось не столь много народу: немцы-инструкторы — ветераны Первой мировой войны, учившие тактике штурмовых групп… Командиры из «Школа подготовки и переподготовки рядового и комсостава транспортной и ведомственной милиции» (ШППРМКТВМ) или «Группы Вагнера» — учившие каким-то отдельным премудростям… Наконец, подросшие ребята из «футбольных команд» Саньки да Ваньки — в качестве командиров отделений, заместителей командиров взводов и так далее…
Сами близнецы не занимают какой-то определённой должности, а являются как-бы «офицерами для особых поручений» при Борщёве. Набираются у него мудрости, своими словами говоря.
У нас с ним на них — очень далеко идущие планы!
В переменном составе народ, конечно — всякий-разный, но в первую очередь старались брать бывших бойцов из «Ударных комсомольских отрядов по борьбе с хулиганством» (УКО), уже успевших отслужить в армии. Командиров отбирал сам комбриг Калиновский — из тех, кто уже успел нюхнуть пороху и хлебнуть лиха на Дальнем Востоке.
