— Это будут самые умные ребята в нашем зоопарке! И теперь никакая лиса их не съест! — держа на руках, умильно щурившегося на свет колобка, заявила нам Сьюзи.
Нет, я конечно, догадывался, что все чего мы тут с девчонками затеяли, будет выглядеть непривычно, но при виде всего этого детского счастья, которое, по словам нашего биолога, через пару недель еще и заговорит, естественно, если будет жить рядом с людьми, просто тихо ужасался.
Но как оказалось зря. Сьюзи умница, предусмотрела наверное, все что можно и что нельзя. Так что за исключением нескольких инцидентов, которые мы быстро разрулили, вся эта мультяшная братия, благополучно была отправлена вниз, к ожидавшим их с нетерпением деткам.
Не стоит наверное, и говорить, сколько визгу было там, сколько радостных воплей и удивленных возгласов. Когда мы приземлившись на специально для этого построенном космодроме, собрав по сети всех желающих, увидеть своих братьев меньших, вышли под яркое солнце к тысячной толпе, нас с девчонками едва не порвали на лоскуты, окружившие корабль бурлящим водоворотом дети. И тогда мне пришлось принимать меры. Подняв руку, (как было здесь заведено), призывая всех к тишине, я объявил, что если в течение ближайшего времени продолжиться весь этот бедлам, мы просто улетим обратно. И тогда, буквально за какие-то минуты, на огромной площади из серых бетонных плит, выстроились ровные как по линеечке шеренги, и расположившись в три квадрата вокруг нашего корабля, замерли в абсолютной тишине.
— Вот это другое дело! — похвалил я их, — Теперь можно начинать!
И тогда действительно началось. Шерри и Лана находящиеся в трюме вместе со всем зверьем, подавали нам попарно всех новых представителей здешней фауны, а я с Сьюзи относил их на середину площади, чтобы все могли получше рассмотреть, кто у нас в итоге получился.
Я видел, чего стоило нашим детям устоять на месте. Пожалуй, это было самым большим испытанием в их жизни, но ясно было, дай им волю, этих наших зверушек ждала бы ужасная участь. Наверняка через пять минут от них остались бы только рожки да ножки. Любвеобильные малыши нашего дома, просто задушили бы их в объятьях. В глазах этих деток сейчас сиял такой восторг и такая радость, что мы с Сьюзи переглянувшись, взяв наших оленят на руки, пошли вдоль рядов, дабы эти малыши получше их разглядели. И постепенно атмосфера школьной линейки изменилась, и стала больше походить на киносеанс с детским мультиком. Отовсюду слышался смех и радостные восклицания, а когда Шерри и Лана спустились по трапу, с последними зверушками на руках, от былого порядка не осталось и следа. Все наши питомцы разбрелись по площади, хватая стоящих детей за одежду и за руки, словно приглашая поиграть, и когда один из отпущенных Ланой колобков, подкатился на своих коротеньких ножках к одной из малышек, и стал дергать ее за подол платьица, мол: — 'Чего замерла? На руки хочу!' Я увидев ее умоляющий взгляд, кивнул: — 'Давай, только осторожно'. И эта симпатяшка, не веря своему счастью, подняла на руки это мультяшное чудо, прижав к себе, осторожно принялась поглаживать его по круглой голове.
Сьюзи прописала в поведенческих программах у этих зверушек, потребность в человеческом общении. Так что все они будут обитать рядом с людьми. Поэтому, как ни крути, а начинать знакомство было нужно. И тогда под строгим контролем родителей, я решил позволить по очереди, маленькими группками, подходить к нашим питомцам. И осторожно, так чтобы не напугать, знакомиться со своими будущими друзьями.
Эта первая сотня новых видов, как оказалось впоследствии, разошлась по рукам. То есть после нашего отлета, почти всех их просто отловили, и утащили в дом.
Мы естественно были не против. Ведь на орбите работало еще около тысячи биореакторов, и к концу года, каждый из местных малышей получит своего любимца. А вот что касается ухода и заботы о братьях наших меньших, этот вопрос пришлось решать в экстренном порядке, пока кого-то из наших зверушек не закормили на смерть котлетами, или не придушили одеялом в детской кроватке. Мы с биологами поручили талантливым ребятам из перспективных, снять несколько фильмов, где будет объясняться, как и почему, а так же в школьную программу был включен целый курс по уходу за нашими питомцами. Все эти меры, буквально за пару месяцев привели к тому, что наши умницы на зубок знали, кто чего ест, и как за максимально короткий срок, можно научить говорить даже самого глупого попугая. Естественно, не обошлось и без перегибов, но после расследования всех этих случаев, мы ввели определенные нормы и правила, нарушать которые было категорически запрещено, так что чем дальше, тем больше я убеждался: не власть создает порядок, а народ. Поскольку за все последующие дни, я ни разу не слышал, чтобы кто-то из жителей нарушил эти правила.
Почти каждую неделю мы привозили новых зверей, и постепенно распределяя по четко выверенной схеме, всех этих новых жителей Земли 2, по континентам и островам, мы образовали около десяти независимых экосистем, в которых, по мнению наших биологов, будет царить совершенная гармония. И так как климатические зоны планеты позволяли варьировать видами, вплоть до полюсов, мы решили, что по возможности заселим каждый клочок суши и каждый водоем.
Идей за все это время у нас появилось огромное множество, но комиссия, формирующая те самые экосистемы, пропускала далеко не все. Так как, по словам Сьюзи, некоторые из наших зверушек, не вписывались в общую механику будущих процессов. Я конечно, особо не вникал, а когда ко мне приходили детки с просьбами чтобы я разрешил им создать очередного зубастого снусмумрика, или какого-нибудь тигропса, мне приходилось рассказывать им как на земле матушке, такие вот звери съедали маленьких деток. И эти карапузы испугавшись своих фантазий, принимались расспрашивать; какие из животных не будут обижать их в будущем. Мы с Сьюзи даже провели целый курс лекций на тему: {Биоинженерия и опасности с ней связанные}. Надо сказать, что именно после таких, очень наглядных примеров, когда мы поработав немного с искином зонда, создали довольно красочные и реалистичные фильмы, где тигры-людоеды, львы, медведи и прочие хищники, нападали на людей. Где огромные анаконды и ядовитые гады, убивали просто потому, что кто-то из туристов неосторожно забрел на их территорию. А когда мы показали фильм о всевозможных ядовитых насекомых, и привели статистику земли, где очень наглядно показывалось, насколько опасным может быть даже самый маленький комар, или незаметная мушка, поток нелепых, а порой и действительно-небезопасных идей, тут же иссяк.
Уставали мы все тогда очень сильно, поэтому я раз в две недели устраивал для своих сотрудниц общий выходной с выездом на природу. Вот в один из таких дней и произошли события, которые стали поводом к созданию целой обще-планетной службы.
Наша новенькая, впервые оказавшись внутри зонда, долго восхищалась всем увиденным. По ее словам, никогда раньше ей не приходилось сталкиваться с такой эталонной красотой. И как художник, Лана лучше всех почувствовала; каких высот достигли наши потомки, и как удивительно гармонично устроен весь этот мирок.
Мы научили ее пользоваться антигравом, и когда эта замечательная девушка, впервые в сопровождении Милены и Шерри, воспарила на полукилометровую высоту, восторгам ее не было предела.
Я ловил не раз ее многозначительные взгляды, но понимая, что для этой новорожденной мои принципы которым я по-прежнему следовал, являются чем-то странным и непонятным, просто игнорировал эти явные знаки внимания. Там внизу, давно, уже три десятка лет заключались полигамные браки, где в порядке вещей было иметь две или более жен, однако я до сих пор не мог пересилить себя, и пока не смотря на весь соблазн завести тут гарем, оставался верен своим убеждениям.
И вот, в один из вечеров, когда мы после долгих барахтаний в морских волнах, после ныряний и игр в догонялки, валялись на белом песочке, лениво жуя притащенные из соседней рощи фрукты, мне почему-то вдруг захотелось взглянуть на тот самый остров, который так понравился нам еще в первый раз. И когда я в одних плавках, нацепив свой жилет предложил остальным тоже слетать, все видно утомившись за день, пожелали остаться на ласковом песочке. Так что лететь со мной согласилась одна Лана.
Она тоже хотела посмотреть на этот остров, и натянув свой антиграв, как-то странно покосилась на мою Лизу. Но Лиза была в подобных ситуациях не раз, и потому даже бровью не повела. А наша новенькая, собрав маленькую корзинку со снедью, помахав девчонкам рукой, включила антиграв, и ловко оттолкнувшись, легко нагнав меня заскользила над волнами.
Остров, на который мы прилетели, был довольно живописным. Одна его часть состояла из огромных красноватых скал, которые гигантской стеной возвышались на северной его стороне, обрываясь в море на неизвестную глубину. Оттуда, постепенно теряясь в зелени, в художественном беспорядке, уходило в чащу нагромождений огромных глыб. Другая же половина, начиная от той самой, каменной гряды, близ которой рос совершенно дикий лесок с километр в поперечнике, пологим песчаным языком, спускалась к морю, заканчиваясь на юге великолепным пляжем.
Все здесь было диким и не ухоженным. Казалось, создатели этого мирка, намеренно оставили его в нетронутом состоянии, дабы каждый смог ощутить контраст с прочим в этом объеме.
Мы опустились на самой высокой скале, и присев на нагретые местным искусственным солнцем камни, стали глядеть вниз. Где-то там, метрах в двадцати под нами, море с грохотом разбивало свои волны о непреступные стены.
— Удивительно и прекрасно! — задумчиво произнесла Присевшая рядом со мной Лана, — По-моему, я никогда не перестану восхищаться здешними красотами. Такое ощущение, что все это создавали совершенные художники.
— Да, — согласился я, — здесь действительно какая-то эталонная красота! Даже этот островок, выглядит, словно его намерено сделали таким диким и неухоженным. Очень может быть и мы когда то тоже, научимся создавать такое!
— Возможно! — так же задумчиво протянула девушка, — А давай спустимся вниз? Я никогда не видела такого прибоя!
— Давай! — легко согласился я, совершенно не подозревая во что эта, казалось бы невинная экскурсия, выльется в итоге. И оттолкнувшись ногами кувыркнулся прямо в бушующие волны.
Непонятно откуда здесь они набирали такую силу, но брызги поднимались, чуть ли не на десять метров, так что опустившись до этой взвеси, и мгновенно промокнув, я решил, было не рисковать и убраться отсюда, подобру-поздорову, пока наши антигравы не начнут сбоить из-за высокой влажности. Но как только я подумал об этом, раздался громкий зуммер, и на груди моей замигал красный сигнал опасности. А в следующий миг, я увидел как Лана, которая обогнав меня опустилась гораздо ниже, вдруг взмахнув руками, полетела в кипящую воду.
Я не успевал. Я просто никак не успевал. А там внизу на этой стиральной доске, уцелеть было немыслимо. Там повсюду торчали острые камни и обломки скал, о которые ее просто размажет как букашку.
И тогда я ударив по сенсору старта, ринулся вниз.
Не знаю каково было мое ускорение, но я вошел в бурлящие, пузырящиеся волны раньше Ланы. Удар был такой силы, что воздух выбило из легких как кувалдой. Меня завертело, закрутило сумасшедшая карусель. Потеряв всякую ориентацию, не понимая где верх, где низ, решив, что уже не выгребу, я неожиданно почувствовал рядом чье-то тело, и лишь в последний момент, сообразив кто это, ухватил тонкое запястье. А поняв, что еще секунда и я захлебнусь, рывком сорвал кольцо 'Спасателя'.
А дело было в том, что еще при первой экскурсии, мы с девчонками не сговариваясь сняли немного не удобную, и казалось совершенно неуместную здесь защиту от дождя. 'Действительно, какой тут в зонде дождь?' Чем лишили наши жилеты возможности летать при практически любой влажности. Никто тогда и не предполагал, что вообще такое возможно, и даже у меня, вечного перестраховщика, ничего нигде не звякнуло. А теперь, из-за пустяковой накидки, каковая нам казалась неуместной, да и в полете она издавала неприятный шелест, мы с Ланой очень серьезно рисковали.
Но эти жилеты, как я уже упоминал, были творением весьма технологичным. Потомки зная, что предусмотреть все просто не возможно, как например, в нашем случае, вложили в конструкцию своих устройств элемент экстренного торможения. Этот, своего рода-мини движок, совершенно независимый от основных, мог дать лишь один кратковременный импульс, которого в случае падения с высоты и отказа основных двигателей, должно было хватить. Но вот что касается воды, я не представлял, как эта система себя поведет, так что действовал почти интуитивно.
Не знаю, возможно потомки предусмотрели и такой вот случай, но когда я резко рванув кольцо, тут же на ощупь, теряя последний кислород, нашел жилетную лямку своей спутницы, нас так дернуло, что я едва не оторвал бедняжке руку.
Хорошо я сообразил ухватить Лану за крепления жилета, потому как в следующее мгновение мы бешеной торпедой выскочили из воды, и промчавшись по воздуху метров 300 в открытое море, вновь рухнули в бирюзовые волны.
Этот рывок в итоге нас и спас. Когда мы хватая ртом воздух вынырнули на поверхность, мне показалось, что нас выбросило в какой-то другой мир. Разница была ощутимой. Здесь, вдали от тех самых скал, было тихо и безмятежно. Ласковые волны едва колыхали нас, так что пережитое за секунды до этого, казалось одним дурным сном.
Первое, что я сделал, когда вынырнул, это удостоверился все ли в порядке с Ланой. А увидев ее рядом, перепуганную и отплевывающуюся, но живую и невредимую, обрадовался. Затем подплыв, помог стащить жилет, который весил немало и здорово тянул ее ко дну.
Освободившись от ставших уже ненужными антигравов, мы с Ланой, придя в себя, и немного отдышавшись, поплыли к острову, огибая по большой дуге злополучные скалы.
Расстояние было приличное, и уже через минут 20, моя спутница стала уставать. Я понял, что без посторонней помощи она не доплывет, поэтому, подхватив ее слабо сопротивляющуюся одной рукой, медленно загребая направился к уже видневшейся в дали песчаной отмели.
'Да! На большие дистанции я плавать не привык!'
Когда мы наконец, достигли берега, и помогая друг другу выбрались на песок, я свалился без сил, и пролежал так чуть не целый час.
Лана тоже была порядком измотана, так что лишь спустя часика полтора, мы поднявшись, зашагали по кромке берега, к видневшемуся вдали лесочку. Мы оба сильно хотели пить, а корзинка со снедью, находилась теперь на непреступных для простых смертных скалах. Нужно было срочно найти какой-нибудь ручей, или родник. И проплутав по густым зарослям, мы таки отыскали небольшой родничок, с кристально чистой водой, и опустившись на колени, за неимением лучшего, зачерпывая ладонями напились.
Утолив жажду, мы с Ланой набрав целую охапку лесных орехов и каких-то здоровенных апельсинов, больше походивших на знакомые мне по той жизни грейпфруты, направились к видневшемуся сквозь густую растительность морю.
