— Шикарно. — Задумчиво протянула Ингрид, по-хозяйски оглядывая обстановку и прямым ходом направляясь к притаившемуся в углу слева от входа небольшому холодильнику. — Так, что тут у нас? Ага, понятно, тебе такое точно перед боем нельзя, а я угощусь. В конце концов, не зря же твои благодетели столько фантиков за это вот все отвалили. Надо пользоваться, а то еще обидятся, вон сеструха у Йокоямы какая ушибленная на голову. Возьмут и в следующий раз какую-нибудь халупу тебе оплатят. Придется принимать удар на себя, да.
— Водичку мне кинь, а там хоть весь холодильник сожри, утроба ненасытная. — Который раз поражаюсь, куда в ней пища помещается. — Я пока переоденусь, в халате похожу, раз есть такая возможность. А то за три часа всю форму изомну, неудобно перед Мари получится.
Спустя полчаса нарисовался все такой же непрошибаемо-спокойный Сэмми. В ответ на эмоциональное: "Ну че там, все нормально срослось?" со стороны прочно засевшей за столом и навалившей перед собой гору всяких чипсов, снэков и шоколадок мелкой он лишь молча показал соединенные кольцом большой и указательный палец. Понятно, все окей, у Малыша по-другому быть просто не может. Одно слово: глыбища, надежная скала, а не человек.
— Значит, так. Все прошло в соответствии с договоренностями, ставки заряжены по максимуму, дело за малым. — Здоровяк неторопливо прошествовал к журнальному столику, за которым расположилась мелкая, обложившаяся со всех сторон разноцветными пакетиками с едой и банками с напитками. Неодобрительно осмотрел притихшую блонду и, забрав со столешницы нарядную пачку с вяленым манго, банку колы, переместился на диван. — Такаяма, не облажайся, вот и все.
— Да уж постараюсь. — Надо же, он таким образом обо мне заботу проявляет, что ли? Вот так дела... — Сам понимаешь, получать по морде удовольствие ниже среднего. Так что постараюсь закончить как можно быстрее, без заигрываний, как в прошлый раз.
Малыш одобрительно кивнул, поскреб лысину огромными пальцами, протяжно вздохнул и перешел к тому, о чем хотел поговорить с самого начала.
— А теперь выслушайте мое предложение, время подумать у вас будет. Примерно неделю, потом нужно дать ответ. — Кола пшикнула, осушенная в три глотка жестянка улетела в мусорницу, глаза Сэма были предельно серьезны, как у человека, решившегося на опасное дело. — Предупреждаю сразу, сболтнете лишнего — мне не поздоровится, так что надеюсь на вашу порядочность, девочки. Иначе я в вас разочаруюсь. Сильно разочаруюсь.
— Мистер Сэм, хватит жуть нагонять. — Тихо попросила Ингрид, откладывая в сторону недоеденный кусочек кокосовой стружки и передергивая плечами. — А то гляжу я на вас сейчас и меня просто тянет отказаться, ничего не слушая. Во избежание, так сказать.
Сэмми криво улыбнулся, вновь потер лысину ладонью и, дождавшись моего утвердительного кивка, кхекнул, откинувшись на жалобно скрипнувшую спинку дивана.
— Вы когда-нибудь были на Филиппинах? — Бьорк активно замотала головой из стороны в сторону, я индифферентно уставился в стену перед собой, не говоря ни да, ни нет. Такаяму с год назад заносило на Филиппины, но распространяться о том, как лихо рота спецназа сровняла с землей деревушку контрабандистов, а Рэнге получила орден "Золотого коршуна" седьмой степени, наверное, не стоило. — Есть там такое поселение, называется Ипиль. Вроде как столица муниципалитета, но название "дыра" действительности соответствует гораздо больше. Из достопримечательностей — какой-то обелиск, умопомрачительная нищета и больше нихрена. Население под пятьдесят тысяч, но точно никто не считал, потому что на местных даже их правительству по барабану.
— Пока что ничего непонятно и вообще не интересно. — Уставилась на него мелкая, каким-то чудом почуявшая запах наживы и моментально потерявшая львиную часть той скованности, которую обычно испытывала в присутствии гиганта. — Мистер Сэм, к чему вы распинаетесь про эту унылую жопу мира?
Малыш побарабанил своими сардельками по столешнице, о чем-то раздумывая, но через минуту продолжил, как ни в чем не бывало.
— Да и похрен на них, туземные босяки нам тоже даром не сдались. Четвертого июля сын Фиделя Доминго женится. Асьенда Доминго — самая богатая в тех местах, а сеньор Доминго официально стоит больше восьмидесяти миллионов долларов. — Названная сумма впечатляла, но пока что было непонятно, какое отношение свадьба наследника имеет к нам. Впрочем, Сэм не собирался нагонять тумана, напротив, он уже подошел к самой сути. — Короче говоря, местные гранды хотят устроить гладиаторские бои, по местным поверьям эта дикость способствует крепкому браку. Призовой фонд — десять тысяч, дорога и размещение за счет принимающей стороны.
— Сэмми, сам понимаешь, тащиться за тридевять земель ради десятки — так себе идея. У меня сейчас ситуация получше, чем месяц назад, особого желания вылезать на очередной ринг не имею. — Массирую виски, пытаясь понять подоплеку предложения, все же мой менеджер отнюдь не жадный дурак, чтобы ради таких копеек переть на край географии и там рисковать своим положением в уважаемой банде. Что-то я упускаю или чего-то не знаю, что ближе к истине. — Зачем тебе надо, чтобы я приняла участие в местечковой бойне за небольшие деньги?
Малыш помолчал, снова гоняя в голове какие-то мысли, положил в рот кусочек манго, тщательно разжевал, затягивая паузу. Кинул острый взгляд на заинтересованно сверкавшую глазами шведку, на меня, усмехнулся и поднял большой палец вверх.
— Сечешь. Нахрен мне не сдались эти центы. Мне нужен легитимный повод появиться в поместье "Сlaro tranquilo", где будет проходить праздник. — А вот сейчас от Сэмовой улыбки бросало в дрожь. Сразу становилось понятно, с чего у него такой непререкаемый авторитет в иерархии совсем непростых ребят, подвизающихся вокруг Арены. — Я же сказал, Доминго — богатейшая семья в тех местах, и легально они заработали хорошо, если десятую часть своего состояния. Сельскохозяйственная продукция, что производится в его латифундии — всего лишь ширма. Он поднялся и разжирел на опиуме, реально чертов филиппинец стоит миллионов двести пятьдесят, может, больше.
— Рада за него. Вот только понятней не стало от слова "совсем". — Честно заявил я примолкшему Малышу, сдувая челку с глаз и делая заинтересованно-придурковатое выражение лица. — Давай объясняй попроще, как для дебилов.
Сбоку согласно хмыкнула Бьорк, а человек-гора в очередной раз скрежетнул ногтями по выбритой голове, катнул желваки на скулах и, наконец решился окончательно.
— Мне птичка на хвосте принесла, что в ночь со второго на третье июля на соседней асьенде, тоже принадлежащей семейству Доминго, состоится большая сделка. Фидель отгружает дури на два миллиона, нормальных банков поблизости нет, значит, наличка останется в его особняке до конца праздника. — Гигантские кулаки с хрустом сжались, натягивая кожу на костяшках и выдавая нешуточное волнение всегда невозмутимого главного безопасника Арены. — Охранный контур, система постов и секретов, патрули у этих землевладений общие. Мы, как участники шоу, окажемся внутри охраняемой территории. Есть мысль перераспределить ценности в нашу пользу.
— Сэмми, ты, часом, не сбрендил? — Участливо спросила потерявшая от изумления всякий пиетет перед человеком в четыре раза крупнее себя мелкая. — Нас же потом вычислят на раз. И в то, что недовольство выставленных на бабки наркобарыг ограничится словесным порицанием, мне не верится. За два мульта зелени тебя, меня и Такаяму будут гонять по всему миру, пока не изловят и не выпотрошат, как рыбу, чтобы другим неповадно было.
Малыш добродушно осклабился, а потом лишь отмахнулся от ее вопросов огромной лапищей.
— Не считай себя самой умной, маленькая девочка. Во-первых, тебя там не будет, балласт в подобной операции никому не нужен. Во-вторых, о том, что в гладиаторы записалась Школьница, будут знать только сам Фидель, начальник его охраны и доверенный дворецкий, на котором лежит подбор бойцов для выступления. — Бывший морпех США сделал универсальный жест ребром ладони по горлу. — Их придется зачистить перед тем, как мы свалим оттуда. Для остальных она останется безымянным номером в списке бойцов. Так что ее не найдут. А меня пусть ищут. Все равно я давно хотел выйти из дела. Сменю документы, покатаюсь по миру. Надоест — улечу на родину, куплю ранчо, заведу лошадей и буду жить, как честный богатый человек в самой свободной стране мира. И в-третьих, обеспечивать наш отход и громить охрану после того, как мы захватим деньги, будет десяток отличных ребят, прекрасно знающих, с какой стороны браться за ствол. Если решите, что вы в деле, — знаете, где меня найти. Придете, обсудим детали.
— Сколько? — Прежде, чем всерьез раздумывать над предложением залезть в очередную жопу, надо понять, стоит ли игра свеч. — Это первый вопрос. И второй, вдогонку, — а с чего это ты, мой большой друг, вдруг решил открыться мне с такой удивительной стороны? Да, кстати, Ингрид совсем не балласт. Она снайпер и, поверь на слово, лучшего снайпера ты в своей жизни вряд ли встречал.
На сей раз взгляд, кинутый на независимо задравшую нос шведку, был откровенно оценивающий. Пауза, между тем, затянулась, тишина в комнате постепенно начинала давящей на нервы. Наконец, Малыш отмер, моргнул, расслабился и неожиданно по-доброму мне улыбнулся.
— Вы двое полны сюрпризов. Диверсант из спецподразделения Японии и маленькая скандинавка, оказавшаяся снайпером. Бывает же такое. Но, если начнем работать вместе, тебе, малышка, придется подтвердить свою квалификацию. Кто такие двести вторые в японской армии — мне прекрасно известно. — Сэм отвесил уважительный кивок в мою сторону. — А ты, уж извини, величина неизвестная. Если докажешь свою уникальность, я готов гарантировать вам двоим четверть от всей суммы, что мы вынесем в ходе операции. Вторая четверть отходит прикрытию. Оставшаяся половина — мне, как идейному вдохновителю и первому стрелочнику, который утащит за собой погоню. Дележка не обсуждается, устраивает — работаем, нет — нет.
Новая долгая пауза, во время которой мы с напарницей молча ждали продолжения монолога американца, а тот не спешил, морщась и явно взвешивая каждое слово будущей речи.
— Доверие, Такаяма. Сложная штука, непредсказуемая, не знаю, что тебе еще сказать. Много чего можно наплести: и то, что ты боец с каким-никаким именем, связанная со мной деловыми отношениями. И то, что о тебе уже ходят слухи в Роанапуре. Правильные серьезные люди говорят о тебе хорошие вещи, Рэнге, можешь собой гордиться. — Мой менеджер с силой потер квадратный подбородок, раздумывая, что еще сказать. — Можно добавить, что по старым связям мне мало кто может помочь в таком деле, скорее продадут Фиделю, да и забудут на следующий день. Или еще что придумать, но правды во всем этом будет недостаточно. Когда я думал, кого можно взять с собой в логово Доминго, почему-то ты первой пришла на ум. Других вариантов ответа у меня для тебя нет.
— Нормально. Ответ принимается. — Незаметно сигналю Ингрид, чтобы не ляпнула ненароком свое согласие или отказ, нужно будет в спокойной обстановке тщательно прикинуть, как нам и на елку влезть, и жопу не ободрать. Полмиллиона наличкой — серьезный повод не отметать неоднозначное предложение сходу. Но прежде, чем принимать окончательное решение, как мне кажется, следует обмозговать каждый шаг, чтобы потом этими денежками суметь воспользоваться. — Дай нам неделю на подумать, Сэм. Сам понимаешь, дело неожиданное, сложное, вот так сразу я не готова ответить ни да, ни нет. Неделя, Сэмми, возможно, раньше. И спасибо за доверие. Действительно, крайне сложная штука, ты прав.
Час, остававшийся до начала "бабьего чемпионата", как его презрительно называли между собой подпольные воротилы Арены, мы трепались ни о чем. Сложные вопросы не поднимались, уверенность в победе под влиянием человека-горы стала вовсе уж запредельной, советы по построению рисунка боя, которые Сэм мог мне дать, внимательно выслушаны и "намотаны на ус". Хотя и так было понятно, что с тхэквондисткой лучше работать по нижнему ярусу и на короткой дистанции, в идеале с выходом на бросок, а к Пушке наоборот, вплотную приближаться не стоит, как, впрочем, к любому другому боксеру.
Чемпионат особых сюрпризов не преподнес, интересные, техничные участницы были, но пара фаворитов не оставила шансов никому, кроме себя. Кореянка забивала соперниц ногами в землю, как копер сваи, американка по заветам знаменитого соотечественника порхала как бабочка и жалила, как пчела. Несмотря на ощутимый даже сквозь телевизионный экран накал схваток, в целом зрелище получилось не шибко интригующее, можно даже сказать, немного скучное и предсказуемое. Публика, во всяком случае, орала и вполовину не так громко, как месяц назад на моем дебюте.
В отличие от предыдущего действа финальный бой удался на славу. Кореянка, как там ее зовут-то, а, Ли Сон Ен, судя по брошенному на стоящую у кресла тумбочку досье, с первых секунд поставила все на атаку, безостановочно нанося удары ногами из, казалось бы, абсолютно невозможных положений. Донован, оказавшись в непривычной роли постоянно обороняющейся, поначалу слегка растерялась, в самом начале схватки пропустив лоу-кик бедро и едва увернувшись от участи быть насаженной на прямой майа-гери, как курица на вертел. Удары северокорейской спортсменки обозначал для себя в понятных терминах каратэ, как там они у хангуков в их национальном ногомашестве называются — вообще без понятия.
Но, надо признать, Сара проявила истинно бойцовские качества. Пригнувшись, она уклонялась, качая маятник и выставляла блоки на пути безостановочных атак, постоянно отступала то вбок, то назад, но не сломалась. Впрочем, я и не сомневался, что она себя еще покажет. Все же в нашей с ней драке она пару раз меня едва не подловила, да и держалась весь бой на пять с плюсом.
Зрелище, как по октагону гоняют кого-то другого, захватило не на шутку, азарт буквально вскипал в крови, но... движения бойцов постепенно приобрели предсказуемость, рисунок битвы стал прозрачным, а связки наработанных ударов — понятными и шаблонными. Да уж, это вам не Мидорикава, от которой в поединке не поймешь, чего ждать в следующий момент, не Валмет, за счет огромного боевого опыта видящая тебя насквозь, и не Шираки, своей мощью и скоростью способная сломать любую защиту. Все же класс есть класс, выше головы не прыгнешь.
Полторы минуты Сон Ен расстреливала соперницу с дальней дистанции, как хотела, не давая приблизиться на удобную дистанцию. Полторы минуты она полностью доминировала на ринге. Но всему на свете приходит конец, вот и ее минута славы закончилась. Ноги, конечно, длиннее и сильнее рук, однако физику с физиологией не обманешь. Прямой удар рукой значительно быстрее и требует гораздо меньших усилий. Человек, в конце концов, не лошадь, чтобы безостановочно лягаться и не уставать при этом.
— Вот! Смотрите, смотрите! — Щелкаю пальцами и указываю на экран, отвлекая Ингрид и Сэма от обсуждения каких-то тонкостей в незаметном перемещении человека в обычном лесу и джунглях. — Сейчас она ей вломит!
