В кои-то веки не горячие пески, не ледяная тундра, не вечная мерзлота под поверхностью. И почвы не тонкие сероватые, подзолистые, а как на Полтавщине: помидор из банки уронишь, так на следующий год заросли по всей обочине. Не вахтовый Север и не дикий Дальний Восток. Бери земли, сколько хочешь. Не тянешь один, так в законах Союза про кооперативы уже написано. Собирайся с товарищами и занимайся тем же, чем под Воронежем занимался, только на хорошей земле.

Когда землю начали пахать всерьез, то и жилые клетки стали заполнять многоквартирными домами. Пять-восемь шестнадцатиэтажных “кораблей”, внутри которых и садики, и магазины, и дворики для прогулок малышни. Школа, как правило, в центре клетки — там же и почта, сберкасса, гнездо участкового, терминал Доставки с вышкой для дирижаблей — а вокруг по всей клетке зелень. Натуральные большие деревья, натасканные теми самыми дирижаблями с восточной опушки Великого Квохорского Леса. Хочешь, на лыжах катайся, хочешь — строй зимой снежные крепости, целые страны снежных замков. Летом тоже места хватает.

Надо куда поехать, выбрался трамвайчиком или малым автобусом к Дороге — главную ось все так и называли — а там скоростные электрички. На север, к морю или на юг, на фронтир, на передний край освоения.

Или на особую ветку, скоро ныряющую под землю и где-то там, после нескольких поворотов, подходящую к рукотворной пещере Портала.

Портал Варен и якут прошли быстро: канал не мерцал, ждать не пришлось ни часа. Только документы проверили, но их всегда и у всех проверяют. Багажа парни не везли никакого, кроме двух приятно пахнущих мешков с отличным чаем, которым благодарные жители Нового Хайчэна буквально заваливали всех добровольцев-спасателей.

Чая Варен и Айсен выпили на год вперед, поэтому раздавали коробки натурально всем встречным — правда, не все отваживались принять подарок от незнакомых моряков, так что мешки уменьшались медленнее, чем парням бы хотелось. Персоналу Портала удалось всучить коробок десять; те, конечно, грозились отдариться кто чем — но вот оформление закончилось, и моряки оказались в просторном высоченном тоннеле: первая платформа Терминала.

Слева стоял как раз поезд в синей окраске “морской” ветки, но почему-то люди входили-выходили из вагонов с явно растерянным видом. Редко мелькали форменки железнодорожников — те скоро начали переводить пассажиров на другую сторону терминала, к третьей — пятой — седьмой платформам, плохо видимым отсюда за полупрозрачным пластиком перегородок.

— Опять переселенцев через край наперло, — с едва заметным недовольством сказал Варен. — Квашня.

— Пойдем пока на грузовой терминал, узнаем, когда наши радары приедут. Я бы, знаешь, тут и заночевал до получения. Для надежности.

— Одобряю, — Варен кивнул и первым направился к синей широкой двери в грузовую часть подземного комплекса.

Выкопали Терминал в таких габаритах, что теснота не ощущалась никак. Высота тоннелей до семи метров, а в местах возможного скопления людей и больше — где как позволяла геология. Повсюду светильники. Где позволяла опять же геология — световые шахты. Вентиляционные стволы и штольни, в которых ремонтники ездили на специальных тележках, по причине исполинской величины воздуховодов. И так далее, и тому подобное. Скорее, каменный лес, чем пещера.

На грузовом терминале парней попросили обождать: “Через час Портал пересекает большой состав, но есть ли в нем вагоны из Иркутска, пока непонятно. В вагонных документах сказано: есть. А как на самом деле, пока не увидим глазами, поручиться не сможем. На той стороне электронные документы оформлять пока не все умеют, путают часто”.

Парни отошли в небольшую гостиницу как раз для таких вот ожидающих груза. Гостиница имела корни в подземном Терминале, а ветки над землей, где светло и приятно; парни остались под землей просто для разнообразия. На яркое солнце, многолюдство и сутолоку Хайчэна они насмотрелись вдоволь, и теперь охотно бы поспали несколько дней в глухой тишине.

Так что взяли комнату на два места, бросили там вещи — главное, мешки с чаем! — и вышли обедать. Помахали руками знакомым летчикам Синоптической Службы:

— Привет. Вы чего тут?

Летчики засмеялись. Один из них, приглашающе отодвинув стул, ответил:

— Авиазавод новые ререхепибры хочет освоить, сто сороковые.

— Новые… Чего?

Авиаторы снова засмеялись. Усатый брюнет постарше ткнул соседа:

— Ты говори.

— Что сразу я?

— А кто у нас очевидец?

Сосед усатого поморщился: видимо, надоело всем рассказывать. Но не стал спорить, а улыбнулся тоже.

— Самолеты наши видели? Которые бипланы?

— “Аннушки”, которые кукурузники?

Авиатор кивнул. Подвинул Варену клавиатуру для заказов, закатанную в пластик:

— Набери слово “кукурузник”.

Варен привычно настучал нужное, не глядя на кнопки. Посмотрел только на маленький экранчик, вскинул брови:

— Эй, что за…?

— Если забыть переключить раскладку, “кукурузник” превращается в “rerehepybr”.

Летчики опять засмеялись:

— Вася тоже привычно набрал, не проверяя. Потом рассылку щелк. Теперь-то оно одной кнопочкой делается. И письмо помчало сразу на все адреса. И к заправщикам, и к техникам, и к службе радиоконтроля. Правильно это называется: “Биплан Ан-2”, но Васе кто-то сказал: мол, “кукурузник”, он и подумал, что так надо.

— Что страшней, чем форс-мажор? В экипаж пришел стажер!

— Да… В авиации и без анекдота… Ни за что!

— Точно. Мы че сидим-то здесь? Мастерские замахнулись на “Сто сороковые”, разослали заявки. Кто крылья шлет, кто авионику. С механического прислали на “ноль-первый” самолет один правый тормоз и три левых. Написали братьям по разуму, ответа ждем. Сейчас к нам едет комплект “ноль-второго”. Спорю на что хочешь, там будет один левый тормоз и три правых.

— Варен! Айсен! Здорово, соленые!

К ним по платформе бежал здоровенный мужчина в штормовке и с большим чемоданом. Вблизи моряки узнали того самого помора, Сергея Камня из Архангельска.

— И тебе не кашлять, кишкоброд. Решился-таки?

Сергей перездоровался со всеми; впечатленные силой рукопожатия, пилоты начали наперебой звать его в авиацию:

— Ты не смотри, что не летчик. Авиаторам всем красивая форма полагается!

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского — классика!

— Нет, воздушные. Классика: кто рискует оправданно, тот пьет шампанское, а кто неоправданно — за того пьют не чокаясь.

— Пить будем, когда груз получим. Пока что при исполнении. Приходи, Сергей, не пожалеешь!

Варен спросил новичка-помора:

— А ты чего сюда? Разве в пассажирской гостинице мест нету?

Сергей развел руками:

— Да там железнодорожники говорят, что-то с поездом. Автоматика его не видит, вот и не выпускают со станции. Обещают подать новые составы, но окно в расписании будет не скоро.

— Лифтом наверх, а там электричкой в любую сторону. Ты уже выбрал, куда?

— Пока нет. Я думал, приеду, вас найду, поспрашиваю, где тут что. Я просто не знаю про все эти ходы-выходы с лифтами, электричками и прочим таким. Я тут первый раз, понимаешь?

— Да понимаю… Доедай, Айсен. Пошли, глянем, что там с поездом.

— Опа. — Сергей удивленно вскинул брови. — Вы же моряки!

— Ну да, — Варен явно не видел никакого противоречия. — Но мы колонисты Радуги. Помощь предложить обязаны. Крылатые, вы с нами?

Летчики только руками развели:

— Мы на службе. Приказ. Не можем отлучаться.

— Если будут контейнеры из Иркутска для верфи, стукните нам на бортовые.

— Заметано.

— Пойдем, Сергей, — сказал Варен. — Помнишь, ты говорил, что мы “другие” какие-то. Вот сейчас посмотришь, в чем разница. Вещи у нас в номере кинь пока, потом тебя как надо поселим, в теплое место с красивым видом. Сейчас тебе прежде всего надо коммуникатор с местной связью. Вон там, в автомате возьмем. Тебе, как новичку, положен один свободный выбор.

Закончив с этим всем, новичок и моряки вернулись к пассажирскому терминалу, где сразу же вписались в “народное ополчение”. Всем троим выдали тестеры, фонари, дыхательные маски с аптечками, ярко-оранжевые каски “вспомогательного персонала” и отправили по спешно перекрытым путям: искать отпаявшиеся контакты, разошедшиеся рельсы и тому подобные неполадки. Почему-то ведь автоматика не желала видеть новенький состав.

Сам состав осматривали другие добровольцы — и, конечно, все путейцы, которых удалось привлечь вот прямо сейчас. Добрых три часа парни бродили по рельсам, стрелкам, старательно тыкая тестером везде, где просил сопровождающий инженер из Управления Сигнализации, но не отыскали никаких непорядков. Железная дорога Радуги просто не успела состариться настолько, чтобы отпаялись контакты, сдвинулись датчики, ну а шпалы тут погнить не могли по определению: их сразу бетонными отливали.

Вечером за ужином парни выдвигали десятки версий; в ход пошла откровенная фантастика. Только Сергей Камень ел молча, явно задумавшись. Варен, конечно, это заметил и уже в номере тихонько спросил:

— Что голову повесил?

— Да только сейчас дошло, как это мы лихо всей толпой на пути вышли. Где разрешение старших товарищей? А согласовать с райкомом? А куратор от комсомола? Это же массовое мероприятие, разве нет?

Варен хмыкнул:

— Ну вот у нас принято решать проблемы так. Понял, куда попал?

Сергей пожал плечами:

— Ничего, жить можно. Если у вас все такие неравнодушные, а не только десяток активистов, на которых выезжают все остальные.

Тут к столику подсел начальник станции — такой же молодой, как вся дорога, рыжий, веснушчатый, длинный. Варен его помнил: Дмитрий Игоревич выступал за железнодорожников в прошлый День Флота, на соревнованиях по плаванию.

Катерников там представлял не абы кто, сам командир “Опытового катера Т-99”, Матвей Георгиевич. Кажется, он тогда еще привозил ответ, что-де переименовать катер в “Арью” не позволили. Управление ответило: “Пламен ваш брюнет влюбчивый, ему дай волю, на всех его симпатий во флоте Радуги вымпелов не хватит.” Предложили переименовать “Опытовый” в честь города: “Браавос”, но на это уже не пошли сами моряки. Город огромный, катер маленький — издевательски звучит.

“Плевать”, — сказало тогда руководство Радуги. Вовсе, как легко догадаться, не старое. — “Построим вам большой корабль. Сухогруз общего назначения десять килотонн водоизмещения. Его-то и назовем в честь города с титаном. Пойдете туда всей командой?”

Вот что вспомнил Варен, пока Айсен молча выставлял на стол чай (тот самый!), сыр, банку консервированных ананасов и что-то там еще.

После приветствий-представлений Дмитрий Игоревич сказал:

— Не буду тянуть кота за ниже хвоста. Вызвали мы из Москвы программиста… Настоящего. Но надо его завтра сопроводить. Организовать ему обед, инструменты, информацию, какую скажет.

Парни переглянулись. Якут молча кивнул. Сергей спросил:

— Дмитрий Игоревич, а как людей отправили?

— Сергей… Вы новичок, да? Просто я раньше вас не видел.

— Да. Есть разница?

— Примерно полгода будет, пока не освоитесь. Так вот, людям сформировали новый состав. Его система почему-то сразу поняла и обработала штатно. Никто на путях никаких проблем не нашел, так что движение мы снова открыли. Все и уехали. Ну, кроме вот командировочных, кто груза ждет.

Варен вскинулся:

— А, кстати?

— Нету ваших иркутских вагонов.

— Может, премию повысить?

— Не стоит пока.

— Что за премия? — Сергей понимал, что вопросом выдает свою новичковость, но чего уж теперь-то. Не спрашивая, ничему не научишься, вечным новичком и останешься. Но никто над ним не смеялся. Дмитрий Игоревич объяснил спокойно, вежливо:

— Мы платим каждому диспетчеру по всему Альянсу: кто найдет на станции вагон с определенным шифром и нам отобьет срочную телеграмму, получает рубль за тонну. Очень помогает искать, если на сортировке случайно не туда засунут.

Железнодорожник тяжело вздохнул:

— Сейчас к вам шел мимо тупика. Вот он, поезд, рукой потрогаешь — стоит. Электровоз мощный, потому что груз — оборудование электростанции и слитки цветного металла. Пассажирские там попутно, их все равно отцепят наверху. А стрелку проходит — автоматика его не видит! Любые другие платформы, путевые краны, мотовозы, тяговые модули проходчиков, электровозы — все видно. Кроме вот, Призрака. Так что прошу вас, хлопцы, проводите завтра приглашенную звезду. Ваши соцбаллы позволяют вам все двери открывать, а делать временный допуск постороннему человеку… Задница начинает сурово чесаться при одной мысли об этом.

Айсен поглядел на начальника станции, кивнул своим соображениям.

Варен приговорил:

— Сделаем.

— Сделаем, — рассеяно сказал начальнику станции московский программист. Пухлый дядечка с вальяжными движениями, приятной улыбкой на широком лице и затертым толстым саквояжем в руках, из которого только что носки не торчали — но совершенно не подходящими к этому всему острыми глазками. По каковым коммунары и примкнувший к ним помор заподозрили в госте тайного ревизора и заранее приготовились отражать хитроумные подкопы под железнодорожников.

Гость, однако, никакой злобы не выказывал. Без возражений заселился в указанную комнату, где стояли запрошенный стол для схем и терминал с выходом на Большую Машину. Терминала гость пока что и не касался. Попросил только чай — тут ему Варен радостно спихнул хайчэнских подарков, при всем их качестве надоевших уже смертно. Благодарно приняв коробку, гость радостно потер пухлые ладони и с головой погрузился в схемы, ни чая не распаковывая, ни таинственного саквояжа не раскрывая. Махнул только рукой:

— Погуляйте пока, хлопцы. К обеду подходите, покажете мне станцию. Будем на местности проверять.

Варен и Айсен переглянулись и сочли ниже своего достоинства караулить за дверью. Выдали гостю номера коммуникаторов и очень вежливо попросили без них никуда не ходить. Подземный терминал Портала содержит массу темных углов, где человек посторонний заблудится “на счет раз”, а на “два” угодит, чего доброго, в хайло погрузчика или попросту под колеса.

Сами парни еще раз посетили терминал — но их вагоны пока не пересекли грань миров. Тогда они поделили вахты. Айсен остался в подземном номере читать и ждать звонка. Сергей Камень засел в информационном центре, перебирая вакансии. Варен лифтом поднялся под щедрое солнце и принялся загорать себе подмышки, не теряя драгоценного времени.

К обеду, начинавшемуся ровно в полдень, московский гость выбрался из норы — парни, зайдя за ним, увидели, что терминала он даже не включал, только все схемы переворошил и сложил заново. А говорили: “программист”!

Гость попросил сводить его на стрелку — не на ту, которая вчера упорно не выпускала поезд, а на первую попавшуюся. Пожав плечами, парни заблокировали три тоннеля — а ведь когда-то соцбаллов им не хватало даже на палубных матросов! — включили, где нужно, освещение и проводили гостя к стрелке.