Но искать трудно — невозможно — особенно, если даже не знаешь, что искать, но уйти уже не можешь — захватила атмосфера, людское течение, особое предвкушающее желание толпы, идущей в каком-то определенном направлении, захватывающей с собой всех встречных. И не ей, бессильной светловолосой девочке в легком летнем платьице бороться с этой толпой. Толпой, которая сливается с еще одной, и еще, и еще, и еще... Появляются в окружении новые люди, звучит музыка — первая из групп, название которой было прочитано на потрепанной уже афише, начала свое выступление... И вот уже основное движение замирает, распадаясь на множество мелких ручейков-людей, ищущих более удобное место... Снова меняется окружение, и... И нет, нет... так не бывает! Не с ней. Лично ей так никогда не везет. Но наметанный взгляд художницы уже отмечает нужные, важные детали — темные волосы, знакомый профиль (сколько раз он был ею прорисован!), черты лица... Конечно, не ахти приметы, но ТАК ошибиться невозможно, несмотря даже на не самое здоровое воображение, да и сердце так просто не будет колотиться в таком бешеном ритме. Даже не осознавая как, зачем и вообще надо ли, девушка пробирается сквозь толпу так, как раньше бы не решилась никогда, но не тут... когда так близко... пара шагов ("Только стой на месте, прошу!"), протянуть руку, коснуться локтя парня... и выдохнуть, вкладывая все имеющиеся эмоции в одно короткое:
— Андрей...!
И тут же осечься, сталкиваясь взглядом с глазами, цвет которых отливает синевой, отступая, понимая, что так милостива Судьба быть не может... И это все — очередная насмешка, разбивающая обманчивые надежды, просто так... плохая шутка кого-то неизвестного, очередная проверка на прочность и выдержку. А все просто — у глаз Андрея никогда не было такого оттенка. Вот хоть сейчас — доставай из сумочки блокнот и карандаши и рисуй по памяти те глаза, что помнишь наизусть, от формы до цвета. Различные оттенки серого — от неповторимого цвета жидкого серебра или полированной стали при определенных настроениях, и до густой темноты графита, различных степеней твердости — при настроениях совершенно полярных, или абсолютно особенный бархатно антрацитовый оттенок, при взгляде на нее... А вот такого отлива синевы, словно оперение голубя, у Андрея не было ни-ког-да! И даже то, что ее узнали — не успокаивало.
— Алексей, — спустя какое-то — "какое?" — время ошарашенно поправил ее парень, явно не ожидавший такой встречи, оттого и выглядевший таким заторможенным. Но зачем-то он все же решил добавить, указывая пальцем на сцену: — Андрюха там...будет.
И тут как будто спадает оцепенение, подталкивая в очередной раз сбежать, прижимая ладони к пылающим от стыда щекам. Спутать двух братьев! Да немыслимо, они же не близнецы, даже не двойняшки! Но ведь умудрилась, и нет такому оправдания, даже со скидкой на долгое отсутствие! Так что только бежать, но на этот раз исключительно ближе к сцене, раз уж Андрей там. Хотелось бы увидеть хоть краешком, издалека, просто посмотреть...
* * *
— Как она похожа на Оксану... — задумчиво произнесла Кристина, глядя вслед странной блондинке. Вспыхнувшую было искорку ревности удалось затушить напоминанием самой себе о том, что и она не без греха, и Игорь где-то тут тоже бродит и вообще, не так уж важно, что было раньше, до... А вот любопытство осталось, так что совсем смолчать она не смогла. — Особенно вот так, со спины...
— Кто? Ланка? — удивился Леша, пытаясь высмотреть затерявшуюся в толпе девушку. Очень плохо, что затерявшуюся. Надо было бы ее хватать и не отпускать до конца феста, но эффект внезапности тут сыграл просто гигантскую роль — вот уж кого кого, а эту блондинку он тут никак не ожидал встретить. А теперь оставалось надеяться, что хоть тут, хоть раз она поступит разумно и правильно. — Честно говоря, никогда не замечал. Разве что блондинки обе.
— Ну, наверное... Интересное имя... — вскользь обронила девушка и решила обратить все в шутку. — Смотри, если со спины, то почти близняшки, я бы влегкую перепутала — фигуры почти одинаковые, рост, волосы эти длиннющие. И как не лень отращивать?
— Она Светлана, — машинально пояснил Алексей, всерьез задумываясь над словами девушки. Лично он никогда не сравнивал, но где гарантия, что этого не делали другие, и не на этом ли было основано отторжение команды к Оксанке. Ну, кроме балбеса Макса, конечно, хотя и его положительное отношение с лихвой перекрывалось Андрюхиным негодованием в ее адрес, зачастую вполне адекватным, но все же. Уж кто-кто, а вот старший брат всегда отличался просто бескрайним терпением, но не тут, явно. Хотя все это уже в прошлом, а об остальном можно подумать уже позже. Только вот пояснить кое-что Кристине надо именно сейчас, пока не придумалось ничего лишнего. — Это Андрюхина девушка... Со мной в одном классе училась, потом уехала после школы. Сейчас вдруг вернулась, похоже...
— А, понятно, — кивнула Кристи, тут же теряя интерес к теме — бывшая одноклассница, поздоровалась, обозналась — бывает, в общем, и предложила: — Пошли может, наших поищем?
"Наши" нашлись довольно быстро — в эпоху поголовного наличия мобилок сделать это было легче легкого — не то, что в детстве. Договорились встретиться у ларьков с напитками и прочими мороженками, чтобы не выискивать друг друга в разрастающейся толпе.
К удивлению Кристины, рядом с экипажем "семеры" обнаружился и капитан. Синяки и ссадины еще не сошли, но уже смотрелись не так устрашающе и вообще, Димон выглядел достаточно бодрым. Удивление от его присутствия было настолько явным, что парень, ответив на приветствия, которые были больше похожи на расспросы врачей, даже заворчал:
— Да хватит так на меня пялиться, не собираюсь я помирать и с больнички не сбежал.
Бедолагу все и так достали вопросами о здоровье и самочувствии, а теперь и друзья туда же. Нет, он, конечно, понимал, что они беспокоятся и все такое, но в тридцать седьмой раз за день отвечать на один и тот же вопрос... И да, он специально считал.
— А это моя мелкая сестренка, Катька, — встрял Олег, переключая внимание на себя, за что тут же получил тычок в бок. За "мелкую". Впрочем, о ее существовании знали все, за исключением Кристины. В свою очередь, ее парень отрекомендовал как нового члена команды, хорошего человека, крутую гонщицу и укротительницу мрачного Лехи, за что уже чуть не схлопотал от Крис.
— Меня девчонки бьют! — заорал Олег, с хохотом уворачиваясь от символического "в лоб" Кристины.
— С девушками драться неэтично, — нарочито-поучительным голосом сообщил Димон, складывая руки на груди жестом "я в это вмешиваться не собираюсь", что вызвало уже общий смех, даже девочки угомонились со своими членовредительскими порывами.
Пока парни отошли за напитками и прочими вкусняшками, у девушек завязался разговор — Катя очень хотела знать, что же за чудо-юдо такое девушка-рейсер. Правда ли она сама ездит на гонках, действительно ли ей не страшно, какая у нее тачка и все такое прочее. Кристи, не привыкшая к таким расспросам, отвечала вполне дружелюбно — сестричка Олега ей понравилась, хоть и задавала совсем наивные, а порой и дурацкие вопросы, но энтузиазм и неподдельное любопытство заставляли девушку отвечать на вопросы достаточно полно и откровенно.
От беседы их отвлекли вернувшиеся парни. В руки Кристи перекочевал большой рожок с мороженым и пучок сахарной ваты на палочке, на что она шутливо вопросила, как ей это все в себя утрамбовывать — вместе или попеременно?
— Я помогу, — пообещал Леша, преувеличенно-плотоядно оглядев "сладости" и зашуршал оберткой своего рожка.
— Я сама! — мгновенно отозвалась девушка, делая вид, что прячет вкусняшки, что вызвало новый взрыв хохота и притворные упреки в жадности, а так же в коварстве девушек, которые сначала хотят, потом вроде не хотят, а потом оказывается, что делиться даже не собираются.
Так, шутя, дурачась, и наслаждаясь долгим летним вечером, компания не спеша бродила по площади, то и дело натыкаясь на знакомых. Больше всего доставалось Максу — на нем постоянно висли какие-то девчонки, от которых он шутливо ускользал, а Катя каждый раз неприветливо сопела, но встрять все же не решалась. Пару раз дергали Димона и Олега, потом по пути им попались приятели-рейсеры, с которыми они надолго зависли, обсуждая последние события, и в который уже раз Кэп закатывал глаза и по сотому кругу объяснял, что он в порядке и команда по-прежнему в игре.
Кристи мельком увидела коллег — естественно, представители "Альтернативы" сегодня работали тут, освещая такое событие. Но девушка старательно сделала вид, что никого не заметила, не знает и вообще тут совсем мимо проходит. Впрочем, занятые делом коллеги ее и не узнали, о чем Кристина ничуть не жалела — знакомить с ними команду девушке совершенно не хотелось. Был бы с ней только Леша — другое дело, но все остальные, особенно трепло Макс и почти незнакомая сестренка Олега... "Нет уж".
Потом Катюшка увидела каких-то подружек и умильно попросив Макса ей подыграть, минут десять щебетала с девочками, старательно демонстрируя парня, отчего стоявшая поодаль компания тихо помирала со смеху. И только Олег недовольно хмурился и тихо ворчал на тему офигевших малолеток и не менее офигевшего друга, который уж слишком рьяно, на его взгляд, исполнял просьбу мелкой.
Отвязавшись от девчонок и получив профилактический втык от недовольного пилота Мазды, компания решила "припарковаться" неподалеку от сцены и послушать местные коллективы. Обсуждали прозвучавшие песни, причем, мнения Крис и Леши практически совпадали, Макс с ними спорил, а Олег и Димон просто слушали, не вникая, на уровне "нравится-не нравится" и, конечно, ждали Андрюху.
Резкий толчок пришелся Алексею в плечо, заставив чуть пошатнуться и Кристину, которую парень обнимал весь вечер, оберегая именно от таких неприятностей. Он обернулся со своим коронным вопросом на тему "кому там жить насрать?" и получил в ответ не менее хмурую и ядовитую реплику от крайне недовольной жизнью темноволосой багиры.
— Лерка! — укоризненно окликнула подругу Кристина, одновременно скользя ладошками по рукам пытающегося разжать объятия парня, словно пытаясь завернуться в них еще сильнее. — Ты куда ломишься так?
— Подальше от дурдома, — зло буркнула в ответ Лера, только потом удосужившись посмотреть от кого, собственно, вопрос и удивленно улыбнулась: — О, Крис, привет.
— Привет, удачно ты нам попалась,— ответно улыбнулась ей девушка, спиной чувствуя, как расслабляется ее демон. Оглянувшись, послала ему благодарный взгляд и продолжила: — Кстати, ты вроде хотела за фотки поблагодарить? Вот, можешь высказать свои восторги лично. Заодно познакомься с командой, ты же, вроде, хотела с нами покататься?
— Ну кое кто обещал мне это организовать, да, — выразительно посмотрела на подругу девушка и взмахнула рукой в приветственном жесте, — Салют, мальчики.
"Мальчики" восторгом особо не прониклись. Димон скептически хмыкнул, Олег явно сдержал кривую усмешку и только Макс расплылся в радостной улыбке, скользя оценивающим взглядом по стройным ножкам новой знакомой, да так явно, что Катька опять негодующе засопела.
— Тут и девочки есть, вообще-то, — встряла она, но ее тут же оборвали. Старший братец заткнул сестренку самым надежным способом — просто закрыл ей рот ладонью.
Над площадью поплыл гитарный перебор, усиленный огромными колонками и вся команда дружно оглянулась на сцену.
— Андрюха, — кивая на парня у микрофона, произнес Димон, и все умолкли, сосредотачиваясь на выступлении друга. Только Кристи быстрым шепотом пояснила подруге, что поет брат ее парня.
* * *
В детстве многие мальчишки мечтают стать кем-то... Космонавтом, крутым гонщиком или боксером, пожарным... Андрей когда-то мечтал стать музыкантом, причем не абы каким, а пианистом. Чтобы черный фрак, идеальная осанка, черно-белые клавиши сверкающего лаком концертного рояля под пальцами и мягко плывущая по залу старинная классика. Не ради славы или чего-то там еще, ради музыки. Вдохнуть душу в бессмертные творения давно ушедших гениев, расцветить их своими эмоциями, раскрыть, дать людям услышать, поделиться любимыми вещами...
И вот теперь, мягко ступая по покрытию сцены на открытом воздухе, навстречу толпе, он слегка усмехнулся неожиданному воспоминанию. Пусть не классика, а альтернатива, пусть не рояль, а гитара, и все же... Какая, в сущности, разница? В альтернативе души — ковшом черпай, а уж эта песня давно стала "классикой".
Остановившись перед микрофоном, парень на секунду задержал дыхание, оглянулся на своих — готовы, еле заметно кивнул. Закрыл глаза, отсекая все лишнее, все-все, весь мир, оставляя только песню и то, что с ней связано. Мягко тронул струны...
Я слышу проливные как жизнь дожди
Как всегда, его изумляла философия этой, на первой взгляд, простой фразы, утягивая в задумчивый, задушевный тон, помогая открыться, отпустить себя, позволить вылить на слушателей все, что творится на душе, в музыку.
Я чувствую боль прошедшей любви, Гитара заменяет мне горькие слезы.
И воспоминания — лавиной, добавляя силы в голос, только бы не сбиться. Все те, давнишние, полузабытые костры, квартирники, просто посиделки во дворе... И девушку, ну конечно, ее, ту самую. Тогда еще не его, просто... особенную. И горькая улыбка так легко, сама собой распускается в голосе, потому, что вспоминать — больно. И струны отзываются печалью, прозрачной, как капли на стекле, приглушенной, словно затуманивающее гладкую поверхность дыхание.
Я вижу пролетающие мимо поезда, И слышу уезжающие вдаль машины,
И память уносит все дальше и дальше в прошлое. Вспыхивают в памяти картинки: вот белокурая коса, карандаш в тонких пальчиках, светящиеся застенчивой просьбой синие глаза, мягкий голос, почти шепот: "А ты сегодня будешь петь? Про друзей?"
Я думаю о тех, кому дорог я, О тех, кто со мной рядом, когда мне очень грустно,
Парень светло улыбается, на секунду выныривая из воспоминаний, смотрит прямо в толпу. Туда, где, он знает, сейчас его слушают и Леха, и Димон и все остальные. Друзья. Те, кто был рядом много лет. Только Костяна сейчас здесь нет, но он поправится, выйдет из больницы и там уж... Эту улыбку и эти пропитанные искренним теплом строчки он адресовал им. Сейчас — им, а когда-то...
Я рад, что у меня есть такие друзья, Иначе было б в жизни моей пусто.
Как когда-то пел ей, ибо они считались кем-то вроде приятелей. Ну, опекал Андрюха младшего братишку и его одноклассницу заодно, что тут такого. Хотя сам парень был ну очень не против сменить этот статус на что-то более серьезное, но...
Я чувствую, как ветер ласкает меня,
И пальцы дрожат над струнами от ярких, как вспышка воспоминаний. Юность-юность, какая же ты наивная, порой бестолковая, полная сомнений и метаний — как сказать? Как признаться? И если бы не случайный порыв ветра, рассыпавший листы застенчивой художницы, вечно скрывающей свои рисунки... кто знает, как бы все повернулось? Но тот самый рисунок Андрей и сейчас помнил отчетливо, словно отпечатанный в памяти. Свое собственное лицо и ее — рядом. Портрет-мечта и перепуганные глаза девчонки-художницы, намечтавшей... его самого.
