— Не надо так, Гермиона, — Луна, которая все эти дни сохраняла удивительное спокойствие, тоже шмыгнула носом. — Пока ещё рано так отчаиваться. Профессор Дамблдор ещё не потерял надежду, так почему же отчаиваешься ты?
— Последнее, что я чувствовала... Рядом с Гарри были дементоры. Неужели его уже посадили в Азкабан?
— Нет, — Луна покачала головой. — Этого не может быть. В газете написано, что через три дня состоится суд. До суда Сама-Знаешь-Кто будет держать Гарри в Министерстве. А дементоров он позвал, скорее всего, чтобы напугать, заставить говорить на суде то, что нужно...
— Как ты думаешь, а во время суда у Дамблдора есть шанс спасти Гарри? Ведь это будет в зале в присутствии многих волшебников... может быть, профессору удастся как-нибудь проникнуть в зал заседаний и выкрасть Гарри?
— Я тоже думаю об этом, — сказала Луна.
* * *
— У тебя совсем другой вид, Гарри... Я даже представить себе не мог, какой ты впечатлительный. Белла, дай ему на всякий случай зелья, нам сейчас его шалящее сердце ни к чему, — Волдеморт удовлетворенно смотрел на Гарри. Его все ещё била крупная дрожь, горло саднило, и не было сил даже сесть, чтобы выпить зелье. Беллатрикс резко усадила его.
— Ну что, съешь шоколадку, Гарри? — усмехнулся Волдеморт. — Я потрясен, сколько чудесных воспоминаний ты успел скопить за свои семнадцать лет. Так что у нас там с несчастным гаффелпаффцем? Может, стоит сознаться и полечиться в клинике? Поверь, Гарри, в Азкабане ещё хуже. Люди и с более крепкими нервами сходили с ума за несколько дней... Итак, ты признаешь свою вину? Или мне позвать ещё пару дементоров для большей убедительности? Белла, дай ему горячего шоколаду, я не могу разобрать, что он говорит.
Волдеморт с удовольствием понаблюдал, как дрожащий Гарри едва не выронил чашку.
— Ну так что — ты уже вспомнил, что случилось с Седриком или мне снова пригласить дементоров?
Гарри молча смотрел на дрожащую поверхность шоколада. Снова испытать только что пережитый кошмар — нет, это свыше его сил. В Азкабане будет еще хуже. Если Дамблдор до сих пор не смог помочь, значит, это невозможно. Тогда пусть будет клиника св.Мунго. Что угодно, только не дементоры. А в клинике... Быть может, ему удастся сбежать. Ведь всего-то надо — настоящее окно и... Гарри посмотрел на браслеты. Пока их не снимут, он беспомощен. Но, возможно, когда он будет в клинике св. Мунго, профессор Дамблдор спасет его.
— Я не слышу тебя, Гарри, — напомнил о себе Волдеморт. Гарри сделал еще один глоток. По телу разлилось тепло, и думалось гораздо лучше. Конечно, Волдеморт может и не отправить его в клинику. Но, быть может, хотя бы на несколько дней, чтобы показать общественности свое "милосердие". И этого, возможно, будет достаточно для профессора Дамблдора. А если нет, что тогда? Неважно, что угодно, только не Азкабан.
— Гарри, я позову дементоров, — проговорил Волдеморт.
— Нет! — он вскрикнул быстрее, чем успел подумать.
— Хорошо, — лорд удовлетворенно кивнул. — Ты признаешься?
-Да, — тихо ответил Гарри.
— Тогда учи слова. Скоро репетиция, — лорд холодно рассмеялся.
— Какая репетиция? — едва слышно спросил Гарри.
— Генеральная, мой друг, — охотно ответил Волдеморт. — Я хочу увидеть, как ты будешь выглядеть в качестве обвиняемого. — Я хочу услышать твой печальный рассказ. Все должно быть в лучшем виде, Гарри. На суде будет много весьма уважаемых магов, пресса, родители убитого Седрика, присяжные — и ты должен всех убедить в том, что совершил преступление, но не хотел и очень раскаиваешься. Было бы хорошо, если бы ты заплакал. Ты умеешь плакать по собственному желанию, Гарри? Попробуй. У нас мало времени на репетицию. И чем убедительнее ты будешь говорить, тем меньше шансов у тебя встретиться с дементорами.
* * *
Зал суда был таким, каким Гарри видел его в сите воспоминаний и во время заседания по его делу, когда он применил заклинание Патронус. Просторное подземелье, стены из темного камня, тускло освещенные факелами, ряды пустых скамей, места для присяжных и знакомое кресло с цепями на подлокотниках.
— Входи, Гарри, и садись, — проговорил Волдеморт. — Тебе уже знакомо это место, не так ли? Идешь хорошо, тебе боязно, неприятно. Начало хорошее. Поскольку ты совершил преступление, тебя скуют цепи.
Лорд пронаблюдал, как цепи, звякнув, сковали руки Гарри, и повернулся к стоящему у входа Малфою.
— Входи, Люциус, не бойся, ты займешь, как и положено, место министра магии. Гарри, ты готов? Поскольку у нас очень мало времени, мы прорепетируем непосредственно твою речь. Итак...
Гарри молча смотрел перед собой. Что говорить? С чего начинать? Как он сможет убедительно врать, когда вокруг будут сидеть волшебники и смотреть на него? Он обвел взглядом огромный зал, посмотрел на свою грязную, в пятнах крови, пропитанную потом робу.
— Не переживай о внешнем виде, Гарри, мы приведем тебя в порядок, ведь ты во всем сознался добровольно, — насмешливо успокоил его Волдеморт. — Начинай.
Гарри помолчал еще с минуту и, посмотрев на Люциуса и Беллатрикс, пробормотал:
— Во время третьего задания мы должны были коснуться кубка...
* * *
— Плохо, Гарри! Не верю, — прервал его Волдеморт. — На что это похоже? Ты что-то бормочешь себе под нос, а где искренность, жалостливость? Еще раз!
Гарри посмотрел на ухмыляющегося Люциуса, на развалившегося в кресле Волдеморта, явно получавшего удовольствие от происходящего, и на презрительно скривившуюся Беллатрикс.
— Мы слушаем тебя, Гарри, — напомнил Волдеморт.
— Я... я не хотел убивать, когда я коснулся кубка, я думал, что уже победил, но оказалось, что там еще одно испытание, — Гарри замолчал.
— Дальше, — лорд сложил руки на груди.
— Мы должны были сориентироваться в темноте на кладбище и найти настоящий кубок. Тот, кто прикоснется первым, станет победителем турнира. Седрик добежал бы быстрее.
— Гарри, не серди меня. Это, по-твоему, признание, которое впечатлит присяжных? С надрывом, Гарри. Мы должны понять твое психическое состояние. Ты столько лет был первым, главным, особенным. Ты — любимец Дамблдора. И где твои слезы?
— Вам мало моего признания, — вскинулся Гарри. — Вы хотите меня унизить, растоптать! Вы издеваетесь надо мной и получаете удовольствие! Я не могу говорить это так, как вы требуете, это невозможно. Я не убивал Седрика! Мне не нужна была эта победа! И никогда профессор Дамблдор не внушал мне, что я — живая легенда и чем-то особенный!
— Очень хорошо, Гарри. А теперь точно так же прокричи нам то, что ты должен сказать на самом деле, — прервал его Волдеморт. Гарри молчал.
— Похоже, ты так и не понял до конца, что тебе грозит, герой, — неожиданно жестко проговорил Волдеморт. — Я вижу, ты еще не готов сказать нам правду. Ты думаешь сорвать нам судебный процесс подобной истерикой? Тебе грозит Азкабан, Гарри. Азкабан — одно это слово заставляет бледнеть любого волшебника. Но я вижу, до конца понять всю серьезность своего положения ты сможешь только побывав там. Что ж, придется прорепетировать и это.
Глава 58. Спасение.
Печальные мысли сменялись ужасными воспоминаниями. Он снова в кассе по защите от темных искусств, пытается вырваться, чтобы спасти Гермиону, которая читает "Книгу пыток". Ее ноги сжимает испанский сапог, она кричит от боли. А вот она лежит на полу одного из залов министерства магии, ранена заклинанием, возможно, убита. Гарри падает на колени рядом с ней. Петтигрю прижимает к себе обрубок руки, завернутый в окровавленную мантию. Гарри не может шелохнуться, потому что привязан к могильной плите. Он сидит на допросе, слыша бесконечное "Ты убил Седрика". Кладбище, его тело на земле, темные фигуры упивающихся смертью окружили Гарри, невидимая сила сгибает позвоночник. Поклонись своей смерти, Гарри.
* * *
Гермиона тихо вышла из комнаты. В доме было темно, похоже, все спали. Девушка подошла к лестнице, чтобы спуститься в кухню. Хотелось пить, да и нужно хоть что-нибудь поесть. Сегодня, посмотрев на себя в зеркало, она ужаснулась, насколько изменилась от бесконечных слез и переживаний.
Нет, не все спят. В комнате, где теперь жил Снейп, горел свет, и, кажется, профессор разговаривал с Дамблдором. Гермиона приблизилась и замерла, вслушиваясь в разговор.
— Мы проиграли, Дамблдор, — мрачно произнес Снейп.
— Еще нет, Северус, — возразил директор.
— У вас есть еще какие-нибудь предложения по спасению Поттера? Мы испробовали все, что только можно и даже сверх возможного. Лорд лично его охраняет. Послезавтра суд, и мальчишку отправят в Азкабан, откуда его никто не сможет вытащить. Туда имеет доступ только Ближний круг. Я, как вы знаете, разжалован.
— Гарри анимаг, — напомнил директор.
— Во-первых, сомневаюсь, что лорд снимет с него браслеты, во-вторых, в присутствии дементоров Поттер вряд ли будет думать о том, как бы преобразоваться и улететь. Вы не были в Азкабане, поэтому не знаете, что это такое, — жестко ответил Снейп.
— Я думаю о суде, Северус. Может быть, удастся там помочь Гарри?
— Разве что если вы наймете ему хорошего адвоката, — едко ответил тот. — Послушайте, директор, вы прекрасно знаете, что в зал суда не пустят никого лишнего, туда невозможно протянуть портал, нельзя аппарировать, там будет много охраны и Лорд лично поставит заклинаний больше, чем на Хогвартс за последнюю тысячу лет. И даже если вам каким-то чудом удастся проникнуть туда, вы все равно ничем не поможете Поттеру, только сами зря погибнете.
— Северус, ты же знаешь, чем нам грозит гибель Гарри, — тихо произнес Дамблдор.
— Я прекрасно это знаю, но тем не менее жизнь продолжится. Подумайте о девочке. Их нужно развести.
— Развести? Северус!
— Да, директор, вашими стараниями Поттер стал сильным магом. Он умрет и утащит ее за собой. Вы — тот, кто обвенчал их, вы и разведете.
— Нет! — Гермиона сама не помнила, как оказалась перед Снейпом и Дамблдором. — Нет! Этого не может быть! Вы должны спасти Гарри! — она схватила Снейпа за мантию.
— Я сделал все возможное... мисс Грейнджер, — проговорил он.
Гермиона повернулась к Дамблдору и, упав на колени, закричала.
— Дитя мое, мы постараемся помочь, — Дамблдор попытался поднять ее.
— Ненавижу вас, — зарыдала она, — зачем вы держали нас в школе? Почему не предупредили об опасности? Зачем все это время мы мучались, терпя эту Жабу? Мне все равно, что бы чувствовал Гарри, живя здесь, но с ним было бы все в порядке!
Снейп отвернулся, скрестив руки на груди. Дамблдор присел рядом с девушкой.
— Дитя, — он встряхнул ее, — посмотри мне в глаза, я не держу блок, поэтому ты видишь, что я не лгу!
Гермиона, всхлипывая, подчинилась.
— Я верю, что Гарри спасется. Я не знаю как, но верю. И ты тоже должна верить, девочка.
* * *
Гарри не знал, сколько прошло времени. Ужасные воспоминания были настолько реальными, словно он заново переживал эти события. Несколько раз Гарри ненадолго проваливался в забытье, вязкое и безысходное, когда вокруг был только холодный серый туман. Страшно было то, что он привыкал к окружающему мраку, и сознание, хотя бы ненадолго, больше не отключалось. Тягостные и печальные воспоминания вытеснили все хорошее, и перед глазами проходила жизнь, полная обид, несправедливостей, болей, огорчений и потерь. Только одна мысль служила слабым утешением: от происходящего кошмара можно сойти с ума. Или умереть. Скорее бы.
— Джеймс, — услышал Гарри. Сквозь серую пелену он увидел лицо Петтигрю. — Идем отсюда, Джеймс, — Хвост потянул его за руку. — Здесь так ужасно. Я не дам тебя убить второй раз. Я не хочу, чтобы ты умер опять. Идем, скорее же, здесь так жутко, — Петтигрю всхлипнул.
Гарри с трудом поднялся.
— Быстрее, он может нас увидеть, я боюсь! — Хвост дрожал, но шагал быстро, и Гарри следовал за ним, не разбирая дороги. Мелькали каменные стены, решетки, факелы, а потом Гарри услышал шум моря.
— Я сейчас сниму с тебя браслеты, ты преобразуешься, и мы уплывем, Джеймс, ты анимаг, я тоже, — бормотал Петтигрю, доставая из кармана клочок пергамента. — Я подсмотрел у Беллатрикс, — быстро пояснил он, хотя Гарри ни о чем не спросил. Он видел серебряную руку, сиявшую в темноте, и не знал, реальность это или продолжение кошмара.
Хвост пробормотал заклинание, и браслеты, щелкнув, раскрылись. Петтигрю радостно и боязно вскрикнул.
— Все, Джеймс, теперь преобразовывайся, нам нужно скорее уходить отсюда. Если Темный лорд нас увидит... — он задрожал и тихонько заскулил.
* * *
Гермиона сидела рядом с Дамблдором и Снейпом. Теперь, когда вспышка отчаяния миновала, ей было стыдно за упреки старому профессору. К огромному ее облегчению, она чувствовала, что Дамблдор не обижается на нее. Погрузившись в размышления, он рассматривал очередные варианты спасения Гарри, впрочем, теперь уже больше надеясь на чудо. Снейп, поджав бледные губы, смотрел в открытое окно. С некоторых пор почти все окна в доме на площади Гриммо были приоткрыты. А вдруг...
Гермионе показалось, что это был сон. Она так сильно этого хотела, поэтому, наверное, видит это. В окно влетел растрепанный сапсан, крепко сжимая в когтях крысу. Едва не сломав крылья, он рухнул на пол. Крыса с писком исчезла под шкафом, лишь блеснула ее серебряная лапка.
Гермиона, замерев, смотрела на еле живого сокола.
— Это он, Дамблдор, — Снейп присел рядом с птицей. Директор осторожно взял сапсана в руки.
— У него не хватит сил преобразоваться, — старый профессор запустил руку в карман мантии. Но Снейп оказался проворнее: направив волшебную палочку на сокола, он произнес распреобраовывающее заклинание. В появившемся худом изможденном юноше с заострившимися чертами, одетом в грязную, заскорузлую от крови робу, все трое с трудом узнали Гарри. Приоткрыв глаза, он посмотрел на своих учителей.
— Гарри, — осторожно позвал его Дамблдор, — мальчик...
— Не трогайте меня, оставьте, я не убивал его, — пробормотал он и попытался отползти. Снейп смотрел на него острым внимательным взглядом. Дамблдор взял Гарри за плечи.
— Я не убивал Седрика, прекратите это... — Гарри вяло оттолкнул Дамблдора, словно пытался отгородиться от него. Потом он попал в объятия Гермионы и затих, прижавшись к девушке.
Гарри казалось, что он лежит на дне холодного озера и все его тело окоченело от ледяной воды. Словно в тумане он видел заплаканное лицо Гермионы, растерянного Рона, обеспокоенную Луну. Чаще всего он видел Гермиону, и это радовало его: только рядом с ней нескончаемый холод сменялся теплом. Еще тепло исходило от рук профессора Дамблдора, но оно было другим. Рядом с директором часто появлялся Снейп, значит, предчувствие не обмануло — спасся профессор, даже зелье приготовил. Никто не погиб. Эти мысли успокаивали, но потом незаметно приходили другие образы. Откуда-то вновь появлялась темная камера, высокие фигуры в капюшонах, слышалось хриплое дыхание дементоров и холодный смех. Гарри вскрикивал, просыпался и кошмар исчезал. Рядом была Гермиона, и ее спасительные мягкие ладони гладили его руки и плечи.
