— Куда двинешься дальше? — спросил он Дарнторна.
Льюберт, казалось, удивлен таким вопросом.
— На тракт, куда еще, — пожал плечами он, имея в виду ту дорогу, которой лаконцы ежегодно ездили в Эрхейм. Криксу такой ответ не понравился. Не хватало только, чтобы Льюберт в первые часы загубил все их старания своей беспечностью.
— Дело твое, конечно, но я бы советовал тебе держаться как можно дальше от больших дорог. В Ордене сидят далеко не дураки, они отлично знают, что, если тебе удастся выбраться из города, ты будешь прорываться в Гардаторн. Так что на большаке тебя будут искать в первую очередь. Лучше иди отсюда вдоль опушки до берега моря, а как только доберешься до него, оставь столицу прямо за спиной и двигайся в сторону Мелеса. Деньги у тебя есть, так что ты сможешь сесть на корабль и подняться по реке до самого Лейверка.
— Ты в своем уме?.. Мелес в трех днях пути отсюда, — мрачно сказал Льюс.
— Зато Адельстан — в одном шаге, если будешь слишком много думать о своих удобствах.
Дарнторн хмыкнул, но в бутылку лезть не стал и даже, кажется, мысленно согласился с его аргументами — во всяком случае, пошел он именно в ту сторону, которую указал Рикс. Пройдя шагов пятнадцать, Льюс замедлил шаг и обернулся.
— Прощай, Пастух! Передавай поклон мессеру Ирему.
— Удачи, — лаконично отозвался Крикс, решив не уточнять, что с коадъютором он не увидится — во всяком случае, всячески постарается этого избежать.
О том, что ему делать дальше, Крикс имел довольно приблизительное представление. Правда о том, как он пошел против Валларикса и Ордена, обязательно выплывет наружу, так что оставаться в городе немыслимо. Но и уехать, не увидевшись перед этим с Лейдой, было выше его сил. Когда "дан-Энрикс" вспоминал об их последнем разговоре, ворочаясь без сна в своей каморке в Адельстане, многое начинало видеться ему в совершенно новом свете. Он вспоминал помолвку Лейды с Альверином, ее разрыв с семьей, подпорченную репутацию... выходило, что ради любви к нему она пожертвовала всем, что составляло ее жизнь, а он этого даже не заметил. Точнее было бы сказать — он принимал это как должное. Это тянулось целый год, и Лейда никогда — ни словом, ни даже намеком — не дала "дан-Энриксу" понять, что ее нынешнее положение может ее не устраивать. Но нет ничего удивительного в том, что его поглощенность собственными делами стала ее возмущать.
Надеясь помириться с Лейдой, Крикс два раза приходил во дворец и просил ее о встрече. Оба раза она через Тилле отвечала, что не может с ним увидеться. Но в этот раз все будет по-другому. Он пришел сюда, чтобы поговорить, и не уйдет, пока Лейда не согласится его выслушать. К Морскому змею клятвы и пустую осторожность! Все равно он наломал уже столько дров, что от еще одной ошибки хуже уже никому не станет. Прежде, чем убраться из Адели, он расскажет ей всю правду о Галарре и наследстве Альдов — а там будь, что будет. Правда, оставался риск, что Лейда не поверит ему или решит, что он окончательно сошел с ума, но это Рикса не пугало. В самом крайнем случае, он отведет ее в подземный зал с Мечом и предъявит ей наследство Альдов, так сказать, "вживую".
Ради того, чтобы увидеть Лейду, он не только возвратился в город, но осмелился даже проникнуть во дворец. Но там "дан-Энрикса" подстерегало новое разочарование. В комнате Лейды было пусто. Это могло означать только одно — что она ночевала у принцессы. Лейда как-то раз обмолвилась, что они иногда засиживаются допоздна с вином и островными сладостями, сидя у камина и читая книги, а потом вдвоем устраиваются на огромной кровати и по нескольку часов болтают в темноте. О чем именно они беседуют, Лейда не говорила, но "дан-Энрикс" подозревал, что значительная часть этих разговоров посвящена им с Марком. Он почти жалел, что никогда не сможет этого услышать.
Сейчас Лейда и Элиссив, вероятно, уже спят. Только бы ни одна из них не испугалась и не успела кликнуть стражу, иначе трагические события последних дней закончатся дурацким фарсом в духе ярмарочных кукольных комедий. Государственный преступник, отпустивший Льюберта Дарнторна, пойман среди ночи в комнатах наследницы... И смех, и слезы.
В спальню Лисси Крикс проник через окно, словно какой-то вор. Из потайного коридора энониец выбрался на галерее Славы, с ног до головы покрытый пылью и клочками паутины — тайными ходами пользовались редко, а уж убираться там и вовсе было некому, поскольку слуги о них ничего не знали. Левая часть галереи Славы, выходившая наружу, была полностью открытой, и вокруг белевших в темноте мраморных полководцев вовсю гулял пронзительный осенний ветер. "Дан-Энрикс", последние полчаса дышавший в четверть легких, наконец-то вдохнул полной грудью. После душного, спертого воздуха в секретном коридоре это показалось настоящим наслаждением. С галереи Славы можно было спуститься на плоскую крышу правого крыла, где находились комнаты Элиссив. А уже оттуда перебраться на балкон наследницы. В принципе ничего невыполнимого в такой задаче не было — Элиссив еще много лет назад продемонстрировала ему этот трюк, неоднократно позволявший ей морочить леди Лэнгдем и других "наседок". Благо Альды, создававшие дворец, имели ценную привычку украшать свои постройки барельефами, кариатидами и целыми каскадами каменных кружев, позволяющими при известной ловкости воспользоваться всеми этими архитектурными излишествами в своих целях. Например, затем, чтобы залезть на крышу или же, наоборот, спуститься вниз.
Правда, наследнице Валларикса наверняка не приходилось проделывать ничего подобного темной — глаз выколи — осенней ночью, когда мрамор стал сырым и скользким от недавно выпавшего снега. Энониец не боялся высоты, а уж по Разделительной стене и вовсе мог ходить, как по обычной улице, но при мысли о предстоящем ему испытании рука невольно потянулась к полотняному мешочку с зернами люцера. Та бесшабашная ловкость, которую мог дать люцер, сейчас была бы очень кстати. Энониец почти убедил себя, что лучше уж прибегнуть к зернам еще раз, чем сорваться в темноте с огромной высоты, но потом вспомнил о судьбе сидевших в Адельстане заговорщиков и, стиснув зубы, полез так, стараясь не смотреть на темную зияющую пустоту внизу. Правда, южанин точно знал, что никакой пропасти там нет, а есть четыре этажа и каменный мощеный двор, но бодрости такая мысль не прибавляла.
Когда энониец все же оказался на балконе, ноги у него дрожали, руки были стерты в кровь, а нижняя рубашка на боку промокла и противно липла к телу. Видимо, фэйрова рана снова кровоточила, но выяснить, насколько серьезно его положение, дан-Энрикс не мог — для этого пришлось бы снять дублет и размотать повязку.
Ничего, как-нибудь обойдется...
Несколько минут он безуспешно пытался открыть ставни на одном из окон спальни. Потом махнул на все рукой и постучал в них костяшками пальцев. Сперва осторожно, а потом уже сильнее. Девушки, по-видимому, спали крепко. Наконец, ему послышалось, что к окну кто-то подошел.
Еще одно мгновение — и ставень в самом деле приоткрылся. За окном смутно белела белая сорочка.
Крикс тяжело вздохнул, узнав наследницу. Все-таки в некотором отношении дочь императора совсем не изменилась с того дня, как они встретились в садах Лаконской академии. Лорд Ирем был бы в ярости, узнай он о такой беспечности принцессы. Среди ночи кто-то скребется в ставни с противоположной стороны — и что же делает Элиссив? Зовет гвардейцев и приказывает им проверить, что случилось? Или, на худой конец, хотя бы будит своих служанок, спящих в смежных комнатах? Да ничего подобного, она просто подходит к окну и отпирает ставни, чтобы посмотреть, кто ее разбудил. ...Или все дело в том, что Марк Этайн тоже ходил сюда таким же способом? Хотя представить, чтобы побратим карабкался по крышам, было совершенно невозможно.
Увидев "дан-Энрикса", Элиссив вздрогнула от удивления.
— Рик?! Что ты здесь делаешь?.. — спросила она. И, верная своим привычкам, тут же задала совсем другой вопрос. — Ты в курсе, что тебя все ищут?
— Да, — кивнул "дан-Энрикс". — Честное слово, я все тебе объясню, только сначала мне нужно поговорить с Лейдой.
— Лейды здесь нет, — ответила принцесса, чуть помедлив.
— Нет? — эхом повторил "дан-Энрикс", почувствовав себя жестоко обманутым. Столько усилий для того, чтобы сюда забраться, а теперь выходит, что все зря. — Где же она тогда?
Элиссив отступила от окна на шаг и шире распахнула ставень.
— Залезай, — велела она юноше. — Не можем же мы разговаривать через окно... И закрой ставни, дует просто зверски... С чего ты решил, что Лейда у меня?
— Сначала я зашел к ней в комнату и увидел, что ее там нет, — сказал "дан-Энрикс", перелезая через подоконник. — Тогда я и подумал — вдруг вы засиделись у тебя и легли спать вдвоем.
— Угу. И после этого ты ни нашел ничего лучшего, чем самому прийти сюда?
— Лисси, пожалуйста!.. Я представляю, что ты сейчас думаешь. Но мне и правда очень нужно с ней поговорить. Если она не здесь, то где ее искать?
На лице Лисси промелькнула неуверенность.
— Сначала объясни, как ты сумел сюда пройти, — сказала она тоном человека, оттягивающего обсуждение какого-нибудь неприятного вопроса. — Кажется, тебя должны были остановить уже на входе во дворец.
— Я прошел через Подземный город, — просто сказал Крикс. Глаза наследницы расширились от изумления.
— Ты знаешь про Подземный город?! Но об этом может знать только сам император и его наследник.
— Мессер Ирем тоже знает, — непонятно для чего уточнил Крикс. — А теперь еще и я. Только не спрашивай, как это получилось, это слишком долго объяснять. И... и прости, что я вот так вломился в твою спальню. Я совсем потерял голову.
— Да, это уж точно. Если хочешь знать, с тех пор, как ты пропал, все просто на ушах стоят. Лаконцы вместе с доминантами прочесывают пристани и охраняют выезды из города. Кое-кто говорит, что Льюберт Дарнторн убил тебя, а сам сбежал к мятежникам.
Крикс тяжело вздохнул.
— С Дарнторном вышла очень скверная история. Его хотели использовать в качестве заложника, чтобы заставить лорда Сервелльда сложить оружие. А я узнал об этом вечером того же дня, когда просил Этайна быть моим свидетелем.
— Марк говорит, что вы всех обманули. Назначили поединок на Малой турнирной площадке, а сами встретились в парке еще до рассвета и сражались без свидетелей. Так что у вас произошло на самом деле?
— Я убедил Льюберта, что ему нужно бежать. Мятежники зашли слишком далеко, они уже не могут сдаться. Еще одна смерть бы ничего не изменила. То есть изменила бы... но исключительно в худшую сторону. Так что я помог Льюберту бежать.
Крикс затаил дыхание, мысленно загадав — если Элиссив согласится с ним и скажет, что превращать Льюберта в заложника было бессмысленно жестоко — то все еще как-то устаканится.
А если нет... ну что ж, едва ли его жизнь могла запутаться еще сильнее, чем сейчас.
— Я слышала, как Ирем обсуждал это с отцом, — сказала Лисси, теребя рукав своей ночной сорочки. — Сервелльд Дарнторн постоянно брал заложников из верных императору семей. И как только дела шли не так удачно, как ему хотелось — казнил их для устрашения всех несогласных. Люди в Гардаторне начали роптать. Они не понимали, почему, пока их родственников убивают за верность дан-Энриксам, сын самого главного мятежника спокойно живет себе в Адели.
Сердце у Крикса тоскливо сжалось.
— Значит, ты считаешь, что я зря вмешался в это дело?.. — спросил он.
— Наверное, мне следует ответить "да". В конце концов, мой отец согласился подписать этот приказ — а ты пошел против него, хоть он и твой король. Но, может быть, не мне тебя судить. Ты сделал то, что сделал. Этого уже не изменить — так какой теперь смысл спорить?..
Лисси замолчала, задумчиво глядя куда-то мимо его головы. Южанин пожалел, что другим людям не свойственен такой практичный взгляд на вещи. Если бы каждый из них не упирался в свою правду, как осел, они бы, может быть, и сумели бы отыскать какое-то решение.
Южанин ожидал, что Лисси сейчас спросит, как ему удалось вывести Льюберта из города сейчас, когда все доминанты в городе разыскивают младшего Дарнторна — и тогда придется признаваться, что он вывел Льюберта потайным ходом. Но Элиссив, к счастью, отвлеклась.
— ...Знаешь, это все-таки ужасно неприлично — то, что ты торчишь у меня в спальне среди ночи, — сказала принцесса, резко сменив тему разговора. — Будет лучше, если ты выйдешь и подождешь меня в малой гостиной. Я сейчас оденусь и приду.
— Элиссив, у меня нет времени, — взмолился Крикс. — Я должен найти Лейду.
— Вот об этом-то мы и поговорим. Но сейчас сделай так, как я сказала. И не спорь со мной, идет? Ты, может быть, забыл, но я все-таки твоя будущая королева.
С этим спорить было невозможно. Крикс дошел до двери и осторожно выглянул наружу. Анфилада комнат, которую он видел через щелку приоткрытой створки, казалась темной и пустой, но это впечатление могло оказаться обманчивым. На всякий случай он спросил у Лисси:
— Тут поблизости не спят какие-нибудь бдительные фрейлины или служанки? Я боюсь, если меня увидят, то начнется такой шум, что в твои комнаты сбегутся все гвардейцы во дворце.
— Не беспокойся, по случаю войны с Бейн-Ариллем я распустила почти весь свой двор. Отец был недоволен, но я сказала ему, что постоянно размышлять о недостатке денег и при этом содержать целый штат фрейлин — просто глупо.
И вдобавок — очень неудобно. Особенно, когда ты постоянно принимаешь у себя младшего королевского секретаря... Крикс запретил себе раздумывать на эту тему и вышел в малую гостиную. Угли в камине едва теплились, но на фигурной кованой поленнице рядом с камином были сложены дрова, чтобы огонь в любой момент можно было оживить. Крикс пошевелил угли кочергой и подложил в камин еще несколько дров. Потом поднялся на ноги и огляделся в поисках какого-нибудь кресла, потому что оставаться на ногах сил уже не было. Раненый бок отзывался на любое движение тупой, ноющей болью, и вдобавок энониец чувствовал легкий озноб, не предвещавший ничего хорошего. Вот только лихорадки ему сейчас не хватает...
Элиссив вышла через несколько минут. Поверх белой сорочки, в которой она спала, была накинута алая пурпурная шаль из тонкой, словно шелк, халаррской шерсти. Распущенные на ночь волосы пушистыми каштановыми локонами лежали у принцессы на плечах. Эта картина показалась Риксу неожиданно уютной. Даже странно, что эта молодая девушка, казавшаяся трогательно разморенной ото сна, однажды будет управлять целой империей. Если его предположения по поводу Валларикса верны, они с Элиссив были сводными братом и сестрой, но — и это было в десять раз важнее — они всегда оставались настоящими друзьями. За последний год "дан-Энрикс" свыкся с мыслью, что однажды станет правой рукой Лисси и будет защищать от всех опасностей, как мессер Ирем защищал Валларикса. Но теперь этого уже не будет. На одну короткую секунду энонийцу стало жаль своей несбывшейся судьбы.
— Пожалуйста, скажи, где искать Лейду — и я уйду. У меня правда мало времени, — добавил энониец, как бы извиняясь за непочтительность своих слов.
