«А мы с пути кривого ни разу не свернём...»
Вот уж точно: меньше знаешь — крепче спишь. Вот не знали ничего ни о какой «локации М» — и всё казалось если не преодолимым, то, во всяком случае, небезнадёжным. А теперь? Если кто-то в состоянии создать всё то, что нашли на «локации М», в состоянии удерживать целую планету на орбите вокруг чёрной дыры и предотвратить при этом её разрушение — как с такими бороться? Айур, по сохранившимся архивам, был стерилен на момент появления колонистов с Земли. То есть абсолютно: зонды изучали всё, и ни в одной пробе не нашлось даже следов, указывающих на существование белковой жизни. Нечисть появилась, стёрла с лица планеты существовавшую цивилизацию гуманоидов — и оставила планету абсолютно чистой. Готовились заселять её в будущем? Но почему не сразу, почему не оставили никаких кораблей? Уничтожили всё живое — и улетели.
— — -
— Вы и репликаторами занимаетесь! — удивился Артём. Сам не очень понимая, почему, вечером пошёл прогуляться по Риму — в качестве активного отдыха. Так вот и зашёл в «салон связи» — место, где изготавливали и заменяли рации, переводчики и все прочие «умные вещи». Вначале не обращал внимания, а потом, когда понаблюдал за работой электрика — заметил, как много такой аппаратуры в доме. Голосом и жестами управляется очень много техники, но всегда есть ручное управление, резервное питание, и продуманные меры безопасности — видимо, всё, что могли, предусмотрели. Во всяком случае, так можно подумать, если прочитать инструкции по эксплуатации. А Артём прочитал, не поленился.
— Ими тоже, — согласился Марк Катон. — К слову. Мы действительно нашли логический дефект в переводчиках. Автоматические тесты проверяют все алгоритмы, но в конечном счёте всё проектируют люди, и не всё было предусмотрено. С вашей помощью мы расширили программу тестирования, выявили ещё несколько ошибок. Думаю, могу поблагодарить вас от имени всего Айура, сэр Ортем. Вероятно, вы спасли многих от того, что случилось с госпожой Скайлис.
— А те, кто уже попал в лечебницы...
— Мы провели очень подробный анализ, — кивнул связист. — Подняли все истории болезней, где хоть как-то могли быть причастны переводчики. По вашей с госпожой Красс методике всё проверили. Сто пятнадцать спасённых жизней. Думаю, эти люди и их семьи будут вечно вам благодарны.
Артём и не думал, что смутится. Однако получилось вполне искренне.
— Вы заслужили похвалу, — связист похлопал его по плечу. — Но я о другом хочу спросить. Полагаю, вы в курсе, что репликаторы умеют не всё. До Нашествия мы умели получать с их помощью практически всё. Сейчас — меньше пяти процентов того, что умели. Даже это позволяет нам жить со всеми удобствами, но многие технологии так и остаются потерянными, пока мы не расшифруем все матрицы синтеза. Вы говорили, что в прошлой жизни занимались поиском логических ошибок в программах. Не хотите ли вновь поработать по этой специальности?
— Хочу, — почти не задумываясь, ответил Артём. — Если в штабе не против.
— О, это я спрошу первым делом. Тогда жду вас завтра утром, в любое удобное для вас время. Документацию я сейчас отправлю — если захотите ознакомиться.
— Рад буду помочь. — Артём пожал ему руку и в совсем уже отличном настроении направился домой. На Землю, подумал он. Я могу вновь попасть на Землю. Пусть даже много веков спустя. Хочу увидеть, какой она стала.
— — -
— Я тоже хочу увидеть Землю, — согласилась Марина. Переживания и заботы последних дней почти не отразились на ней — теперь, когда и Глория поселилась в этом же доме, дела пошли особенно гладко. Интересно, подумалось вдруг, успею ли побывать на Земле до того, как дом станет детским садом?
— Споёшь мне что-нибудь? — спросила Марина, появившись в его кабинете. Нечасто в последние дни были моменты, когда можно было бы что-нибудь исполнить — только для своих. — Пожалуйста. А потом я позову Миранду и других — можно?
В этот вечер на ум приходили песни не то чтобы совсем печальные, но не очень весёлые или откровенно странные — «Шипучее вино», «Канатоходец», «Квадратный человек». Но слушали, без иронических взглядов или насмешек. И только потом уже, когда время подобралось почти к полуночи, сами собой начали вспоминаться и добрые песни тоже.
— Что-то тебя тревожит, — заключила Марина, когда восторженные слушатели разошлись. — Не расскажешь? Что не так?
— Ощущение, что вскоре что-то случится, — Артём не сразу сумел сформулировать. — Что-то словно готовится.
Обо всём не расскажешь. Говорить про Клавдию Росс домочадцем нельзя — только Мари в курсе всех подробностей. Собственно, она и рассказала: этим утром Клавдия Росс подозвала охранника — сказала ему «Он пришёл. Спасайтесь» — и умерла. Словно короткое замыкание случилось — тут же вызвали бригаду медиков, те обнаружили массивные кровоизлияния во всех органах, плюс практически полностью уничтоженное сердце — словно его кто-то разорвал в клочья. На Айуре умеют собирать людей буквально из кусочков, если цел головной мозг — но в этом случае ничто не помогло. Организм словно отказался включаться.
Примерно в это же время в отделении Бедлама, в котором содержат дросселей (и действующих, и уже неспособных скользить) — что-то подобное случилось с дочерью Росс. Но её удалось спасти. Ничего не понимаю, сказал оружейник. Клавдия сидела в полностью изолированной от всех возможных видов излучения камере. Аппаратура не зафиксировала никакого излучения — ни изнутри камеры, ни проникшего извне. Ткани просто распались — безо всяких видимых причин.
Три слова, произнесённых Росс, не давали теперь покоя не только Артёму.
— Мы всегда готовы к наихудшему, — Марина взяла его за руку. — Не думаем о нём, конечно. Невозможно жить, если постоянно думаешь обо всём ужасном, что может случиться. Но готовы в любой момент. Может, тебе стоит отвлечься? Если эти слова не выходят из головы — может, именно для этого их и сказали?
Отвлечься удалось на удивление просто. И на следующее утро Артём уже не проспал утреннюю пробежку.
— — -
А на следующий день Артёму предложили присутствовать при историческом событии: первое испытание вновь доступной людям технологии нуль-полёта. Однако знать принципы и уметь их воплощать — разное. И вот тут учёные и технологи Плутонии показали, на что способны. Всего через четверо суток после того, как архивы их Создателя оказались открыты, а Айур предоставил ранее недоступные элементы — прототип оказался готов.
Прототип построили на основе атмосферного зонда. Эти спутники обеспечивали, помимо прочего, сводки погоды и замечали искусственно созданные объекты — по большому ряду признаков. Сами зонды при этом соблюдали уже ставшие стандартом привычки: не излучать так, чтобы выделяться на фоне естественных шумов; двигаться по возможности так, чтобы не производить впечатления искусственного объекта; не излучать вообще в диапазонах, доступных восприятию известных форм жизни. Включая нечисть.
По словам оружейника, зондами покрыт весь ближний космос, вплоть до орбиты макета Луны. Удивительно, но на сам макет нечисть не обращала внимания — не исследовала, не уничтожала, не размещала своих баз на нём или поблизости.
— Стандартный зонд тратит до двух часов, чтобы достигнуть макета, — пояснил оружейник. — Внимание, общая готовность! Сэр Анчири, не желаете сами произвести запуск?
— Сэр Артём, может быть, вы? — в свою очередь, предложил Анчири. Артём на несколько секунд оробел. Запуск нуль-двигателя производился нажатием самой обычной, механической кнопки. Ни сенсора, ни контура, которым переводчики опознают и превращают в речь мысли... Просто кнопка.
Уняв, за несколько секунд, дрожь в руках, Артём кивнул и подошёл к стенду.
— Отсчёт на панели, — оружейник явно что-то нажал сам — на экране возникло число «30» и начался обратный отсчёт. Тихо, во всеобщей тишине — в зале заседаний собрался не только весь штаб Рима, но и представители академий наук других городов. Три... два... один... Артём нажал на кнопку. Едва слышный щелчок — и всё.
Картинка на экранах зала — прямая трансляция с зонда — потемнела... и вновь проявилась. Макет Луны, занимающий теперь пол-неба, оказался справа на экране.
Овация долго не утихала.
— Двигатель работает штатно, — оружейник прочёл бегущие перед ним строки телеметрии. — Дистанция расчётная, точность переноса пятнадцать метров, по данным радаров. — Поздравляю, господа! Благодарю вас, сэр Ортем!
— Что теперь? — поинтересовался Артём, после того, как принял множество поздравлений и рукопожатий. Спрашивал он у Анчири, на лице которого теперь не было невозмутимости — явная, яркая радость. — Если это не секрет.
— Вовсе нет, — Анчири жестом предложил проследовать за ним, наружу. — Ещё двое суток уйдут на испытания, создание новых моделей, и мы приступим к покрытию звёздной системы Айура сетью оповещения. Потом то же самое — в нашей звёздной системе. Затем мы начнём выполнять план «Эстафета», изучим несколько направлений на дистанции до одного светового года. Сейчас технология позволяет пробивать коридоры на расстояние до пяти световых суток.
— Семьдесят три зонда? — прикинул Артём. — Если я правильно понимаю слово «эстафета».
— Мне нравится, как вы рассуждаете, — одобрительно кивнул Анчири. — Вы взяли земной год, верно? Взяли, не задумываясь. На самом деле, вчетверо больше. Минимум два зонда для исследования окрестностей, плюс минимум два в каждой опорной точке. Там же мы проведём сеанс дальней связи, трансляция в реальном времени с дистанции в один световой год. Далее — по итогам.
— С ума сойти! — не выдержал Артём. — Так быстро!
— Когда есть практически готовые чертежи и материалы — требуется только решительность и энтузиазм. Мы все хотим увидеть дальний космос, мы все хотим вновь отыскать Землю. И помочь ей, если потребуется. Теперь прошу извинить — меня ждут на совещании. Здравствуйте, сэр Артём!
Попрощался по-римски, подумал Артём, принимая рукопожатие. И направился туда, куда обещал прийти накануне. В сервисный центр. Туда, где всем желающим делают рации и переводчики.
— — -
День пролетел стремительно. Вроде бы только час назад сел за диагностический терминал, разбираться с премудростями работы синтезатора — а уже вечер. И да, поначалу всё показалось превосходно прикрытым всевозможными тестами. Но, как и в случае с переводчиком, в конце концов удалось найти интересные возможности. Примерно в восемь двадцать вечера, введя сто пятьдесят пятый «абсурдный» код для объекта, Антон получил на выходе... алмазный куб.
Просто куб. Сторона один сантиметр. Состав: углерод-12 в аллотропной модификации алмаза, чистота приближающаяся к 100%. Антон не сразу вызвал связиста — смотрел на вновь созданный объект и испытывал совершенно детское, яркое чувство восторга. И едва не порезался: грани куба оказались идеальными. А раз это — самый твёрдый материал...
— Невероятно, — заключил связист, когда окончил первичный анализ. — Ну-ка, проверим аналогию...
И создал аналогичного размера куб из титана на соседнем синтезаторе. Также идеальный и совершенный во всех отношениях. А затем — кубик золота.
— Принцип понятен, — вид у связиста оставался ошалевшим. — Вижу, как работает, но не могу объяснить, почему. Это ведь не последние тестовые последовательности? У вас есть какая-то схема?
— Зависит от того, что я знаю о программе. В руководстве сказано, что вот этот список управляющих директив не используется. Но некоторые из использующихся директив чем-то похожи. Структурой, если можно так выразиться... Но постойте, а разве вы не пробовали просто перебирать все возможные команды?
— Пробовали, — вздохнул связист. — Так мы потеряли две лаборатории и пятерых специалистов. Теперь три комбинации в списке заблокированных — они синтезируют крайне опасные вещества или предметы. Вот эта, например, — связист отыскал и вывел на экран комбинацию, — создаёт блок питания для наших бытовых реакторов. Одна тонкость: если его подключить, он взорвётся — хотя пройдёт все тесты, не сообщит ни о каких неполадках. Лаборатория всегда изолируется на время экспериментов, но людей внутри не всегда удаётся защитить от последствий. Да, само собой, синтезаторы приводились в действие автоматом. Видите барьер? Красная линия на полу. Пока вы экспериментируете с синтезатором, он изолируется от окружающей среды, и в случае любой известной нештатной ситуации будет перемещён на полигон для уничтожения. Простите, разговорился. Значит, последовательности чем-то похожи. Объясняйте.
...Домой Артём возвращался, сам не очень осознавая, как много всего успело произойти за одни сутки. К этому моменту Айур уже знал, что проведена успешная трансляция с дистанции в семь световых часов — с границы астросферы звёздной системы Айура — там, где солнечный ветер центральной звезды уравновешивается звёздным ветром окружающего космоса.
Так быстро, подумал Артём, аплодируя вслед за домочадцами. Как быстро они всё делают! Вот теперь я готов поверить, что обе планеты тесно сотрудничают и обмениваются технологиями. Поодиночке такое было не сделать.
Что ж, теперь можно считать, что дальний космос снова открыт для людей. Вопрос только, как этим пользоваться — никто не говорил пока о пилотируемых полётах. Даже в качестве отдалённых планов. Упоминались зонды, автоматические станции, исследовательские беспилотные корабли.
— А где Лилия? — поинтересовался Артём, когда стало ясно, что все остальные уже вернулись.
— Сказала, что её не будет дома пару дней, — пояснила Миранда. — Обследуется в госпитале. Рация у неё с собой, я говорила с ней полчаса назад. Позвонить?
— Если с ней всё в порядке, то не нужно, — помотал головой Артём. — Благодарю.
— Мы поверить не можем! — понизила голос Миранда, взяв его за руку. — Сегодня мы все у меня собираемся. Споёте нам, Ортем? И не думали никогда, что снова будет дальний космос. А всё случилось так просто и незаметно, до сих пор не осознали.
— Да, зайду только за инструментом, — Артём остановился у дверей их с Мариной апартаментов. — Я быстро.
У себя в кабинете Артём, сам не зная почему, поднял ладонь к уху — уже привычка, когда вызывает кого-нибудь по мобильной связи. Привычка делать так, чтобы окружающие видели — будет звонок. Чуть было не набрал номер Лилии.
И про это побуждение думал потом: надо было позвонить. Хотя что толку сожалеть.
Дни 95-97. Голос пустоты [оглавление]
Лилия появилась вечером следующего дня и — о чудо — вновь могла «скользить». Собственно, в штабе её и встретили. Канси долго смотрела Лилии вслед — ещё бы, из обиженной на весь мир Несмеяны та вновь стала жизнерадостной и довольной своей полезностью Лилией Корту, сестрой героя-дросселя.
