"Жаловаться пошел? Надеюсь, Снейп вправит своему ученичку мозги..." — подумал я, идя вслед за Моуди. Вот только нужно прояснить один момент:
— Мистер Крауч...
— Моуди, кретин! Не называй меня по настоящему! Везде шпионы! Нужна постоянная бдительность!
— Извините, — смутился я. Действительно, мой серьезный прокол. И дело тут не в сохранении инкогнито шпиона Волдеморта, а в том, что я опять непозволительно расслабился. — Но... Почему вы так, хм, неласковы с Драко Малфоем? Ведь его отец — преданнейший сторонник Того-Кого...
— Предатель! Его отец — предатель! Все они предатели! Истинные Его слуги либо погибли в бою, либо сидят в Азкабане, а остальные — предатели, достойные лишь Круцио и Авады!
Вот за таким вот совершенно ненапряжным разговором, точнее монологом, мы дошли до цели нашего похода. До... женского туалета. Не просто женского, а хорошо знакомого мне по отработкам и широко известного в узких кругах гриффиндорского трио туалета Плаксы Миртл. Замолчавший Барти кивнул мне на дверь, дождался пока я зайду, и сам зашел следом.
— Клодостиум максима, — сказал Моуди, направив палочку на дверь в туалет. Та с еле слышным хлопком плотно закрылась за нашими спинами.
— Профессор, а что за заклинание? Я такого никогда не слышал, — спросил я у Барти, который, стоя перед одним из умывальников, что-то сосредоточенно искал по карманам своего костюма и мантии.
— Запирающее заклятие. Не тот примитив с первого курса, Коллопортус, годный только против магглов, а нормальное заклинание средней сложности, предназначенное для защиты от нас, магов. Сломать его можно, есть способы, но Алохоморой не откроешь. Не мешай мне! Где же она, а вот! Нашел!
То, что так долго искал Моуди, имело вид небольшой шкатулки, боковые стенки которой были сплетенной из очень тонкой проволоки, а крышка и дно покрыты прихотливой резьбой. Внутри шкатулки я с удивлением различил обыкновенную белую лабораторную мышку, сотни братьев и сестер которой нашли свою страшную смерть в качестве подопытных объектов для обучения детей началам трансфигурации.
— Так. Прихватил вот по случаю у гриффиндорской деканши в кабинете. А теперь, попробуем один фокус, — Моуди поставил коробочку на пол перед умывальником, отошел подальше, направил туда волшебную палочку и произнес: — Серпенсортиа!
Из палочки Крауча выскочила крупная пятнистая змея и упала на пол перед коробкой.
— Ну! Колбаса в чешуе! Давай! Шипи! Нет! Вот тупая! Там же обед! Скажи коробке откройся! Нет? Випера эванеско! Следующая! Серпенсортиа!
Но ни вторая, ни третья, ни даже десятая змея не поняли, что от них хотят, и только тринадцатая, вроде бы, я мог и сбиться со счета от скуки, прошипела то, что нужно. Шкатулка распахнулась, змея получила свой заслуженный приз и рассеялась в воздухе от "Випера эванеско", но гораздо более интересные дела происходили со старым заржавелым умывальником со знаком в виде маленькой незаметной змейки на позеленевшем латунном кране. Вместе с куском абсолютно монолитной на вид стены образец средневековой сантехники растворился в воздухе, открыв дыру, на которую мне и указал волшебной палочкой посланец Темного Лорда.
— Давай вниз. Прыгай. Повелитель говорил, тут невысоко.
— А что там?
— Это секрет.
То же мне, секрет. Тайная Комната там, даже шестой Уизли знает об этом. Вообще говоря, в том переводе, который я читал и смотрел, название секретных помещений Слизерина звучало как Тайная (в смысле, секретная) Комната. Но на самом-то деле, это я понял только здесь, когда английский стал для меня в буквальном смысле родным языком, это не Потайная Комната, а Палата Тайн. Разница по смыслу весьма и весьма ощутимая. Как это ни парадоксально, но у меня и без принуждения Крауча не было даже любопытства, не то, что интереса, слазить вниз и посмотреть на то, что там осталось от василиска. Поэтому можно слегка и поломаться. В конце концов, прыгать в дыру не зная, что там внизу, просто глупо. А вдруг, торчащие вверх колья, в качестве еще одной степени защиты? Пусть Барти сначала прыгнет, покажет молодежи пример храбрости!
— Пока не узнаю, не полезу!
— Как ты надоел, — вздохнул Моуди и каким-то невербальным заклятием столкнул меня в дыру.
— Сука-а-а! — заорал я, чувствуя под собой пустоту. К счастью, падать было действительно невысоко, метра два или три, но все равно ноги при приземлении в какие-то говна пронзило резкой болью. Спустя пару мгновений рядом со мной ловко, причем без всякой магии или я просто не заметил ее применения, приземлился Барти.
— Хватит ныть! Эпискей! Люмос! Держи свои дрова, — он протянул мне обе конфискованные у меня в своем кабинете волшебные палочки, и закончил фразу: — и двигай за мной.
Я вот никогда не был диггером-фанатом, поэтому особо восхищаться канализационными туннелями Хогвартса не стал. Да и не особо — тоже. Воняло тут реально мерзко. В свете двух Люмосов, которые не столько разгоняли окружающую тьму, сколько делали ее еще плотнее и страшнее, я мог лишь только плестись за своим проводником, стараясь не озираться испуганно на шорохи за спиной. Очень к месту пришлись мои занятия окклюменцией, пусть и начального уровня, ибо без возможности смирить свой разум развитое воображение нарисовало бы мне в темноте за спиной целый паноптикум самых ужасных монстров. От одной только мысли упасть в то, по чему мы сейчас с Барти чавкали он сапогами, а я кроссовками, хотелось немедленно проблеваться, а попадись нам на встречу боггарт, то после такого вот "разогрева" вышедший из тьмы Локхарт мог спровоцировать у меня немедленный сердечный приступ или сильный неконтролируемый магический выброс.
Наконец коридор раздался вширь и ввысь, и мы оказались у огромных дверей, выполненных из позеленевшей меди в виде переплетенных змей. Здесь пляски с призванными и блокирующими проход змеями повторились, и спустя, на этот раз, восемь попыток, ворота открылись. Точнее не так, металлические змеи ожили и расползлись по сторонам, открыв проход.
Зайдя внутрь Тайной Комнаты, буду называть ее привычно, а не как положено, мы с Барти одновременно произнесли Нокс, потушив Люмосы. Крауч пошел куда-то вглубь комнаты, оставив меня в одиночестве стоять и любоваться творением Основателя.
Здесь действительно было на что посмотреть. Стены огромного колонного зала, в оформлении которого смешивались черты романского стиля и ранней готики, были украшены невероятно сложной резьбой и цветными, ничуть не поблекшими за века, рисунками. Рассмотреть их было достаточно легко, так как Палаты, комнатой это назвать было никак нельзя, Тайн были хорошо освещены невидимыми источниками света. Казалось, сам воздух светится, приоткрывая завесу над таящимися в зеленоватой дымке невероятными секретами. На полу, если разгрести мусор и пыль, лежала великолепная цветная мозаика. Но наиболее внушительно выглядела композиция прямо по центру зала. Там, у противоположной от входа стены, у подножья огромной статуи сурово выглядящего мага лежал источник смрада — разлагающаяся туша огромного, выше моего роста в толщину, василиска.
Я, зажав себе рот и нос локтем в мантии, подошел поближе рассмотреть реликтовое магическое существо. Вблизи василиск Слизерина уже не выглядел таким целым, всего лишь отдыхающим несокрушимым исполином, как если смотреть на него мельком и издалека. Шкура на боках опала, проступили ребра, а к сильно изрезанной глубокими царапинами голове вообще невозможно было подойти, ибо через раскрытую в последнем хрипе пасть на пол зала лужей растекались протухшие, гниющие внутренности этой огромной змеи. Я отошел поближе к хвосту, где вонь, казалось, была слегка поменьше, и протянул руку попробовать отколупать пару чешуек, но отдернул от окрика Крауча.
— Не трогай. Может быть отравлено. Яд василиска такая штука, что даже капелькой попав на кожу — смертелен. Или вам Снейп ничего не рассказывал? А слез феникса, которые противоядья от всего, у меня в кармане не завалялось.
Я убрал руку. Хоть и заманчива была идея поторговать останками тысячелетней легенды, но не стоила она смертельного риска отравиться насмерть. Но расстраиваться не стоит. Раз Барти меня сюда притащил, то дорога мне в Палаты Тайн уже открыта. Никуда от меня туша не денется, вернусь чуть позже с охотничьим набором для разделки животинок соответствующего класса. Надо будет только полистать атлас и уточнить, что брать тут можно и нужно, а что не стоит затрат времени.
— А что-нибудь из него можно еще вырезать и продать? — что время тянуть, начать собирать информацию можно уже сейчас.
— Да испортилось все уже, — ответил мне Крауч. — Ко всему прочему василиск был убит своим естественным антагонистом, птицей-фениксом, так что ингредиенты, примись за разделку туши хоть мастера-охотники сразу же через минуту после убийства, все равно были бы паршивого качества.
— Жаль, — очередная идея по-быстрому поднять денег сорвалась.
— Хватит глазеть! Иди сюда, — махнул мне рукой Барти.
— А там что? — подойдя к магу, спросил я, указывая на маленькую дверцу за спиной у статуи Слизерина.
— Там наследство Основателя. Но попасть туда может только настоящий змееуст и с долей крови самого Слизерина, а не обманщики, такие как мы с тобой. Кстати, именно Лорд придумал способ обойти построенную на змееустости защиту Основателя, но он же меня и предупредил, чтобы я даже не пробовал лезть дальше. Погибну только зазря. Так. Не отвлекай меня. Я занят, — а занят был Барти тем, что водил палочкой над тремя, по виду куриными, косточками, которые он ранее достал из под своей мантии и бросил на пол. Какой-то ритуал?
— Ну, наконец-то! Фините! Силенцио!
Я отшатнулся. Наверное, нужно родиться магом, чтобы к такому привыкнуть: когда три маленькие косточки превращаются в молодых мужчину, женщину и девочку лет пяти, от неожиданности дернуться назад и чуть не упасть вполне нормальная реакция.
— Инканцеро! — веревки из палочки опутали всех троих.
— Кто это? — спросил я.
— Магглы. Очень удачно попались мне после, хм... не важно. Жаль четвертый, щенок постарше, улизнул... Ну, да и этих хватит.
— Хватит для чего? — осторожно спросил я. Слишком неприятное предчувствие появилось у меня.
— Ты очень сильно заинтересовал Лорда. Нашел его, когда все остальные предатели забыли своего господина. Сумел решить проблему, которую даже Он счел неразрешимой. У тебя правильное, хотя и слегка ущербное восприятия мира. Ты не любишь Дамблдора и министерство. Ты чистокровный колдун с полезными нашему делу магическими дарами. Ты достоин встать в наши ряды. Осталось пройти финальную проверку... — сказал Барти и кивнул в сторону троицы испуганных людей.
Я непонимающе посмотрел на Крауча.
— Чего ты ждешь? Разве отец или Люциус не рассказывали тебе, что происходит перед принятием Метки Лорда? Видишь этих магглов? Убей их.
Глава 17. Выбор пути
Честно скажу, в первый момент я даже не понял, что именно от меня хочет Барти. Просто слово "убей" — это слово как слово. Но потом... потом я все осознал. Волдеморт, конечно же, не был наивным юношей, и привязывал к себе своих соратников не только интересом, жаждой власти или там деньгами, но и простым и действенным страхом. Метка-меткой, но защиты от предательства никогда не бывает много. Логично, что если повязать кровью, то на той стороне даже разговаривать с "паршивой овцой" не будут, и, благодаря этому, соответственно, вероятность предательства заметно уменьшается. И такую инициацию, судя по запискам Логана Крэбба, которые теперь заиграли в моей памяти совсем другими красками, проходили абсолютно все пожиратели. А имевшие метку — обязательно в присутствии самого Темного Лорда. Все — значит все: и "стиляга" Люциус, и "страдалец" Крэбб, и "добродушный влюбленный ученый" Снейп, все они, что бы там потом ни говорили: "был под империо", "раскаялся" и "необходимые жертвы ради победы", все они были чертовыми убийцами беззащитных магглов.
Что самое смешное: убийство маггла хоть и было наказуемым деянием из-за нарушения Статута Секретности (в зависимости от неформального статуса и богатства наказание разнилось от штрафа вплоть до пожизненного Азкабана или поцелуя дементора), но моральное осуждение в высшем обществе Магической Британии получило только с приходом к власти Дамблдора, что нельзя не поставить ему в большой плюс. Но несмотря на всю продвинутость и гуманистичность (в прямом смысле этого слова) позиции борцов за Высшее Благо, реальное, а зачастую и честно во всеуслышанье декларируемое отношение к магглам оставалось совершенно необоснованно надменным. Так в Хогвартсе благодаря пропаганде Дамблдора даже магглорожденные чувствовали себя выше магглов. И это была и есть не ошибка и не перегибы исполнителей на местах, а сознательная политика. "Правильным воспитанием магглорожденных", то есть внушением откровенно расистских взглядов занимались все: начиная с благословленных через официальные учебники Министерством Магии преподавателей маггловедения и заканчивая суровой МакГонагалл, гоняющей своих, как это ни странно, исключительно за маггловские проказы. Что уж говорить про совет попечителей и глав "древнейших и благороднейших"?
Чтобы наиболее полно и кратко выразить ощутимую разницу в тональности магглобрезгливости, можно сказать следующее: старые магические семьи считали магглов за мерзких насекомых вроде тараканов, а такие же прогрессивные, как Дамблдор и его команда, за полезных домашних животных, которых нужно холить, лелеять, опекать... но также вести туда, куда надо магам, а в случае чего и "их должно резать или стричь". Сами, магглы, конечно же, жить сами по себе, заниматься самоуправлением и развитием наук без направляющей руки магов не могли даже в теории. В принципе, даже в некоторой логичности я отказать магам не могу. Если за магглами не присматривать, то они чего доброго снова что-нибудь неприятное вроде Инквизиции изобретут! А с другой стороны, это говорят и проповедуют существа, которые живут... в резервации.
— Ну же! Как любит говорить наш директор, "Мальчик мой. Это ради Великого Блага", — пока я уплыл далеко в размышлениях о высоких материях, Барти решил в издевательской форме подбодрить меня.
Еще, кстати, одна весьма любопытная деталь. Всегда, когда читал канон/фанон и смотрел кино, Дамблдор был апологетом Общего Блага. Не знаю, как там оно получилось с ассимиляцией памяти Винсента Крэбба, но только попав сюда, я понял, причем не сразу, очень не сразу, внимательно вслушиваясь в слова, что благо/добро-то совсем оказывается не Общее, а Великое. А ведь между "великим добром" и "общим благом" есть очевидное каждому весьма серьезное смысловое различие. "Великое Добро" даже официально может быть не для тебя, в отличие от Общего, в свою очередь "Общее Благо" может быть и для тебя, но не быть при этом добром. Такие вот выверты пропаганды и психолингвистики.
— Это же так просто! Тем более одного человека, мага, уже убил. А тут просто магглы!
— Если тебе это просто, ты и убивай! Мне это нихера не просто!!! — вспылил я, ничуть при этом не соврав. Увы, я в прошлой своей жизни не был ни военным, ни бандитом и даже не врачом, то есть не имел своего собственного кладбища реального или виртуального, наполненного умершими от моей руки. И убить вот так вот, просто незнакомого человека, тем более женщину это для меня... невозможно. Ну, обычный и нормальный я человек, а кто на диване считает себя матерым "псом войны", пусть хотя бы котенка руками задушит, прежде чем хвастаться своей кровожадностью!
