— Ложись спать, — сказал он Мыши. — И давай дверь стулом подопрем, я забыл забрать у них ключ.
Мышь угукнула и свалилась вбок, одним движением набросив на себя одеяло по макушку. Илан посмотрел на нее, проворчал: 'Хотя бы фартук сними, спать не раздеваясь вредно', — подставил к дверной ручке стул и ушел к себе.
Рабочая станция от медицинского центра. Тайные знания прошлых поколений и договор об их нераспространении. Он понимал само название куба. Понимал он и то, зачем куб принесли ему и оставили. И кто принес, понятно было еще вчера. Но что делать с этим знаком то ли доверия, то ли лишней ответственности, не понимал. Думал про гостей с Хофры: полный комплект знаний, по образцам от истоков, получают там, кажется, только Небесные Посланники. Даже с рядовым населением знаниями не делятся, что уж говорить об аборигенах, инородцах и остальных чужаков. Недоучек не признают. Не доучился, неважно, по какой причине, — убей себя. Научился всему — замолчи и ослепни. Опасный путь. Будем надеяться, на Ходжере правила другие.
Илан встряхнул попону, сложил ее на столе рядом с кубом, улегся и приложил ладонь к теплой поверхности так, как показал ему Рыжий. Приказал открыться, хотя сам почти спал. Только ладони перепутал. Сунул ту, которая была обожжена, правую. Куб едва слышно пшикнул и невесомо взял его за руку. Рука стала Илана и не Илана. Ладонь словно погладили сквозь повязку и вдруг выпрямили стянутую ожогом поверхность до боли, а следом вся кисть онемела. Никаких деревьев и люстр сверху не выросло, но Илан уже знал, что кубу нужна дистиллированная вода и лекарства — любые, какие найдутся, потому что у самого куба внутри пусто, лечить и обезболивать нечем. А еще он возьмет у Илана кровь, чтобы из нее сделать плёнку и заживить ожог. Илан все это знал и понял не словами, а образами. Схемами действий.
Он сел и потряс головой. Ладонь держало у стенки куба словно слабой паутиной, которая без труда порвалась. Онемение исчезло, зато стало больно — больше, чем до контакта с белой поверхностью. Галлюцинация или реальность? Лекарство Неподарка не такая уж сильная штука, но у Илана, как и положено врачу, нетипичная реакция на многие препараты. Кто его знает, вдруг не туда зашло и до сих пор не отпустило? Тем не менее, следуя схеме, он дотянулся до большого стерильного флакона с водой на другом столе, до бутылки с глицерином и плоских банок с сухим йодоформом и цинковой мазью. А еще у него в кармане болтался изъятый у Неподарка пузырек успокоительного, его Илан тоже подсунул. В лаборатории с лекарствами было негусто, а слезать со стола и идти в кабинет или спускаться вниз ради этого бредового бреда он не собирался. Поставил все доступное вплотную к кубу, не раскупоривая, снова лег и приложил к белому теплому боку обожженную руку. Почувствовал покалывание сквозь повязку, почувствовал иглу в запястье. Вообще не боялся и не удивлялся даже. Подумал только: вот чему учит Рыжий Обморока, вот как становятся Небесными Посланниками, знающими неведомое, за что потом лучше себя убить, а не то сожгут в просмоленой бочке, как колдуна, потому что никто же не поверит, что это не колдовство. И что-то много в Арденне развелось ангелов с тайными знаниями и рабочими станциями, был бы жив недогосударь Шаджаракта, смастерил бы рогатку посерьезнее, — отстреливать их пора потихоньку...
Илан заснул. Не только по своей воле.
