Вновь от толпы отделились два Кагаа и стали поднимать пленницу, которая слабо шевелила руками и ногами. Враги снова начали потешаться над своей жертвой, пока их не остановил окрик воина в островерхой шапке, отороченной лисьим мехом. Смех сразу затих. Старший отдал какие-то распоряжения, Кагаа начали разворачиваться в вереницу. Пленницу под руки повели двое крепких мужчин.
Мен-ыр поглядел на товарищей, ждущих от него сигнала, погладил ощетинившийся загривок Со. Собака тихо рычала. Мен-ыр не занл, что делать и потому медлил. Было опасно стрелять в Кагаа: их много больше, а луки их стреляют намного дальше, чем у Сау-кья. Открытая схватка представлялась не просто опасной, но даже безнадежной: врагов много, они окружат четверых охотников и без особо труда перебьют их как угодивших в загородку оленей. Придется усмирить свой гнев и идти за врагами; может быть подоспеет Савай Вей"нья с отрядом и тогда уже дело повернется совсем по иному. Мен-ыр поделился своими соображениями с сородичами, и те согласились с его доводами.
Тем временем Кагаа уже начали движение. Они шли вдоль леса по неширокой поляне, забирая к северу, чтобы выйти на след тех соплеменников, что пошли на восток вместе с Нагаха. Пленницу поместили в середине шествия; было видно, что она уже еле идет — только что ей весьма крепко досталось и она едва держалась на ногах, хотя отряд и двигался достаточно неспешно. Тот Кагаа, что пытался расправиться с нею, шел позади и то и дело бил её по спине древком копья.
И тут все планы Сау-кья разом нарушила Со. Она неожиданно завыла, выпрыгнула из-за выворотня и устремилась к отходившему вражескому отряду. Мен-ыр успел только дернуться; стрела выпала из его рук. "Вот оно!"— с досадой подумал он. А сам глядел, как его собака мчится вслед Кагаа, громким лаем оглашая прогалину. Враги обернулись, выставили оружие, в их рядах произошло смятение. Но когда они увидели, что причиной поднявшегося шума явилась всего-навсего обычная собака, то успокоились: вид её им уже был знаком. Кто-то поднял лук и выстрелил. Мен-ыр перестал дышать, следя за полетом стрелы. Мимо... "Хвала духам, он промахнулся". Но тут же еще несколько Кагаа изготовились пустить стрелы.
Мен-ыр сжал зубы, рванулся вперед. Товарищам успел крикнуть, чтобы отходили назад, а сам выпрыгнул на открытое место и тут же, почти не метясь, спустил звонкую тетиву. Стрела его даже не долетела до врагов, ушла в сторону и исчезла в зеленых ветвях, окружавших прогалину деревьев. Но это спасло Со: враги растерялись при его неожиданном появлении. Собака их больше не занимала. А Со остановилась чуть поодаль и продолжала злобно рычать и лаять. Мен-ыр торопливо вытянул из колчана следующую стрелу.
Чужаки опомнились быстро: встрепенулись, стали натягивать луки. Мен-ыр позвал Со, прижавшуюся задом к присыпанному снегом пню, и едва успел отскочить в сторону, как сразу три стрелы, выпущенные врагами, пролетели мимо. Мен-ыр присел. Выхватил стрелу из колчана, взглянул на Кагаа. Отряд остановился; несколько воинов рванулись к нему, на ходу снимая из-за плеч луки и перехватывая в руках копья. Тхе-хте привстал на одно колено, навел стрелу в грудь ближайшему Кагаа. Но его опередили: остававшиеся до этого в укрытии Сау-кья, с громкими криками выскочили из-за выворотня и пустили в Кагаа стрелы: один упал сразу, сраженный насмерть, еще один схватился за ногу и, жалобно застонав, осел. Тхе-хте тоже выстрелил, но опять промахнулся. Тут же перекатился в сторону, чтобы не быть легкой целью для Кагаа, и бросился к плотной стене леса. За спиной его вновь прошелестели летящие стрелы. Его товарищи, все так же подвывая, продолжали стрелять в приближавшихся врагов, но из-за горячности все время мазали. Вот уже передние Кагаа почти поравнялись с Мен-ыром. Тхе-хте быстрехонько юркнул в чащу зеленого подлеска. Все: теперь враги отрезали его от сородичей.
Крики все еще раздавались на поляне, но, судя по голосам, Сау-кья поспешно отступали. Лай Со смолк. Мен-ыр осторожно раздвинул ветви еловой поросли и выглянул. Враги стояли к нему спиной и пускали стрелы в направлении деревьев. Лишь те Кагаа, что держали пленницу, оставались на месте. Мен-ыр прикинул: стрела, пожалуй, достанет, надо только приладиться хорошенько. А можно и поближе пробраться — лесом, пока основная часть вражеского отряда занята его сородичами. Так он и сделал.
Осторожно стал пробираться среди деревьев поближе к Кагаа, что охраняли пленницу. Может, ему посчастливится выручить её? Лес был густой и надежно скрывал его от глаз Кагаа. Вот он выглянул снова, чтобы убедиться, что те двое по-прежнему там, где он только что их видел. Пленница совсем ослабела (наверное, крепко досталось ей от побоев): она свисала с рук Кагаа, поддерживавших её, точно тюк, полный кедровых шишек. Мен-ыру даже показалось, что она уже испустила дух.
Вскоре, когда он почти поравнялся с врагами и повисшей на них пленницей, тхе-хте наткнулся на Со. Вернее, она сама нашла его, выскочив из-за дерева. Мен-ыр жестом, который умная собака знала со щенячьего возраста, приказал ей сохранять тишину, а сам поднял лук и приблизившись к просвету в ветвях, начал целиться в одного из врагов.
За этим его и застал один из Кагаа, который, отделившись от соплеменников, перекидывающихся стрелами с Сау-кья на той стороне прогалины, пошел по следу Мен-ыра. Тхе-хте заметил его краем глаза и успел отпрыгнуть, проломив стену из хвойного подроста, и выкатился, точно медведь, на поляну, напугав стерегущих женщину чужаков. Стрела пролетела мимо. Мен-ыр вскинул лук и выстрелил в ответ, даже не надеясь попасть. Затем подскочил к подрястерявшимся врагам и с размаху ударил одного луком в лицо, а другого просто оттолкнул. Поверженные враги покатились по снегу, а их жертва, лишившаяся опоры, упала. Мен-ыр присел возле неё и быстро повернул ее лицом вверх...
— Ойты! — воскликнул он и отпрянул.
Старуха его не признала, замахала руками, застонала, как подраненная кабарга. Мен-ыр попытался было её поднять, но заметил, что Кагаа, занятые боем с его товарищами, повернулись в его сторону. Сау-кья видимо отошли. Мен-ыр поднялся. Бросил быстрый взгляд на обессиленную старуху, лежащую у его ног. Нет, не поднять ему Ойты, не сможет уйти с ней. Он сплюнул и вытер губы рукавом. Еще раз разочарованно посмотрел на старуху: а он-то надеялся, что это Кья-па...
Мен-ыр выставил изготовленный для стрельбы лук, начал отступать. Враги тоже не спешили: все их оружие было направлено на него. Те, которых он сбил с ног, уже успели подняться, но к оружию, упавшему в снег, притронуться не решались; стояли и испуганно смотрели на Мен-ыра широко открытыми глазами. Они стояли между ним и остальными Кагаа; быть может, поэтому те, последние, до сих пор не выстрелили в тхе-хте. Показался и тот, что пытался подстрелить Мен-ыра в лесу.
Мен-ыр сделал еще шаг назад и услышал за спиной грозное рычание: Со была с ним. Чужаки, что стояли ближе, начали пятиться, втянув головы в плечи и всем своим видом показывая, что и не думают браться за оружие. Мен-ыр смотрел мимо них, словно не замечал, но был готов пустить стрелу, если они вдруг посмеют что-либо предпринять; сам же напряженно следил за остальными Кагаа: готовился отпрыгнуть в сторону, если кто из них пустит в него стрелу.
Ждать долго не пришлось. Мен-ыр отступил к лесу, но когда до деревьев оставалось совсем немного, один из Кагаа спустил тетиву. Тхе-хте увернулся, правда стрела все же оцарапала ему кисть левой руки, которой он сжимал свой лук. Мен-ыр выстрелил в ответ, но его стрела тоже угодила в пустоту. Двое Кагаа, что остались без оружия, развернулись и побежали прочь мимо своих соплеменников. Мельком тхе-хте заметил, что трое Кагаа уже готовы выстрелить в него и резко рванулся к ближайшему дереву. Стрелы прошли за спиной.
Он едва успел завернуть за большую елку, как болтающийся сзади колчан его пробила еще одна вражья стрела. Мен-ыр круто развернулся, не удержался на ногах, упал, на него налетела Со, кувыркнулась и тоже завалилась на бок. Тхе-хте тут же вскочил и сквозь редкие ветви увидел бегущих к нему Кагаа. Они страшно вопили. Мен-ыр выстрелил в ближайшего, попал тому в бедро и враг, крутанувшись вокруг себя, упал, схватившись за ногу. Мен-ыр выхватил еще одну стрелу из колчана, опять прицелился. Над головой просвистело несколько стрел, одна ударила в дерево. Он выстрелил еще раз, стрела задела одного из врагов и все они остановились. Воинственный вой их затих. Теперь они только перекликались, медленно заходя с разных сторон. Мен-ыр обернулся. Надо было спешно уходить. Иначе убьют; их много, а он один — где уследишь за всеми? Недолго думая, побежал к следующему дереву, потом к следующему. Враги не видели, что он стремительно уходит и продолжали окружать высокую ель. А тхе-хте тем временем во весь дух мчался по заметенному глубокими сугробами лесу.
Впрочем, скоро враги обнаружили, что дерзкий Сау-кья оказался хитрее них. Кагаа, видно, обошли дерево и увидели след, уходящий прочь. До бегущего, что было сил, тхе-хте долетел их полный негодования боевой клич. Он понял, что враги идут за ним.
Мен-ыр бежал, покуда не сбилось дыхание. Присел за крупной глыбой, судорожно перебирая в пальцах лук и стрелу. Он понимал, что вот-вот Кагаа будет здесь. А бежать-то некуда: вокруг осыпь, а за нею начинается голый, лишенный даже кустарниковой поросли, склон. Здесь негде укрыться от разящих стрел. Если он побежит, его наверняка подстрелят, ведь луки чужаков бьют очень далеко. Но пока он находится за укрытием, он неуязвим для них. Пока не кончится запас стрел, чужаки не смогут к нему приблизиться. Ну, а там... будь что будет. Есть еще копье и палица. Правда, последней воспользоваться вряд-ли придется: как только метнет копье, Кагаа окружат его и убьют при помощи стрел, просто потому, что так легче и проще; не станут они вступать с ним в единоборство — и так много времени потеряли.
От леса донеслись негромкие крики чужаков. Они приближались. Но Мен-ыр знал наверняка, что они, как и он, устали и сразу в бой вступать поостерегутся. Но какая от этого польза ему? Какая разница, умереть сейчас, или оттянуть развязку на какое-то время? Конец один: он падет под их стрелами. Можно не прятаться, смысла в этом немного.
Прислушиваясь к звукам приближающейся погони,Мен-ыр заметил, что шерсть на загривке Со, прятавшейся за камнем вместе с ним, вновь поднялась, а в груди её клокочет сдавленное рычание. Он осторожно выглянул и сразу же увидел чужаков, выходящих из-за деревьев; судя по всему, они устали — бег по глубокому снегу дело непростое, даже для них, длинноногих. Мен-ыр высунулся и стал целиться в них из лука. Стрела как раз долетит. Может, удастся кого-нибудь отправить в Мир Теней, прежде, чем он сам туда попадет.
Звякнула туго натянутая тетива и стрела стремительно, с дребезжащим свистом, понеслась в сторону Кагаа, ударила одного из них в плечо. Раненый Кагаа застонал, схватился за древко; стрела впилась в его тело неглубоко, так как попала в цель уже на излете. Чужак выдернул её и со злобой переломил пополам, а обломки отшвырнул в сторону. Предводитель их, старейшина, начал отдавать какие-то указания. Чужаки растянулись в стороны и начали окружать укрытие Мен-ыра. В воздухе зачастили длинные стрелы. Тхе-хте припал на колени и скрылся за глыбу, по которой тут же заскрежетали каменные наконечники. Когда обстрел прекратился, Мен-ыр выглянул, но уже с другой стороны. И тут же стрела Кагаа вошла в снег в локте от его головы. Он отпрянул назад. Послышались торжествующие крики. "Уже недолго осталось", — как-то слишком спокойно подумал Мен-ыр. Набрался храбрости, снова высунулся и выстрелил: впустую. Но это испугало врагов и охладило их пыл. Они замедлили продвижение.
...Мен-ыр отбивался от врагов до последней стрелы в колчане. Кагаа теперь были совсем близко: прятались за камнями и буграми всего в нескольких десятках шагов от его укрытия. Стрел у них было много, а настроены они были решительно; тем не менее, на рожон понапрасну не лезли. Чем меньше оставалось стрел в колчане, тем реже пускал их Мен-ыр. И враги быстро поняли, что скоро он останется не способным причинить им вред. Время им благоволило: знали, что рано или поздно, но они его достанут. Знал это и Мен-ыр. Потому и стрелы последние пускал только в тех случаях, когда замечал, что кто-нибудь из Кагаа, оставляя одно прикрытие, спешно пробирается к другому. Вот только не везло ему: все стрелы летели мимо и чужаки подходили все ближе и ближе. Мен-ыр прижимал к себе собаку, закрывал плечом от падающих вокруг вражьих стрел; потом вскакивал, отвечал чужакам и снова скрывался. Так продолжалось долго. Но... стрелы кончались. Вот его пальцы вытянули из опустевшего колчана последнюю стрелу. Он положил её на ладонь, посмотрел с сожалением, погладил потрепанное оперение, медленно приладил к тетиве. Посмотрел в небо, из которого сыпалась белая пыль. Подумал с внезапным любопытством, наблюдает ли за ним сверху Ге-тхе? Видит ли все, что здесь происходит? Захотелось, чтобы Великий Отец — Прародитель видел как он умрет: он покажет, как умеют умирать Тхе-Вей! Ведь он — потомок Первого Человека. А эти, Кагаа, кто они? Если он потомок Ге-тхе, то кто эти чужаки, чьи они дети? Неужели тоже Ге-тхе? Вот потому-то, наверное, Отец никогда не вмешивается в дела людские; все они его отпрыски, да при том нелюбимые. Потому и позволяет им убивать друг друга.
Враги зашевелились, по камням застучали их снегоступы. Прижавшись к камню лопатками, Мен-ыр осторожно высунулся и увидел одного из них, заходящего сзади. "Ого!" — удивился тхе-хте и сердце его, предчувствуя скорый конец, застучало чаще. Поднял лук. Чужак слишком поздно заметил, что Мен-ыр уже целится в него, заметался, но спрятаться было некуда. Залопотал что-то, поднял руку. Мен-ыр усмехнулся. Уже хотел отпустить тетиву, но тут справа появился еще один Кагаа и с воплем кинулся к тхе-хте. Со зарычала и бросилась ему навстречу. Мен-ыр едва успел пустить стрелу, иначе копье, что уже занес для броска враг, пробило бы ему грудь. Кагаа схватился за лицо, упал, снова вскочил, взревел по-медвежьи, побежала вниз, разбрызгивая кровяные капли: стрела скользом вышибла ему глаз. Мен-ыр поморщился от отвращения.
Кагаа, который пытался подойти к нему сзади, что-то прокричал и поднялся со снега: он-то видел, что стрел у Мен-ыра больше не было. Тхе-хте, косясь на ухмыляющуюся черную личину врага, выглянул из-за глыбы. Кагаа подымались на ноги и медленно шли в его сторону, уже зная, что лук его теперь совершенно безвреден.
Со, скаля зубастую пасть, стояла в сторонке, прижав хвост к земле. Мен-ыр цыкнул и велел ей поскорее уходить.
— Ищи Ойты! — громко сказал он. — Иди. Ойты! Ойты!
Со повела ушами, склонила голову, все еще продолжая клокотать, как вскипевшая похлебка.
— Ищи Ойты! — прокричал Мен-ыр. Очень ему не хотелось, чтобы Со вновь попала в руки Кагаа: пусть лучше своим послужит. Он замахнулся. Со часто заморгала, попятилась. Он зачерпнул пригоршню снега, смял его и кинул в собаку. Со отбежала и села. Мен-ыр махнул рукой, вздохнул: авось убежит.
