Койя вздрогнула и подпрыгнула вертикально вверх, поворачиваясь на лету мордочкой к Уску. Он шевельнул ухом на невнятное фырканье и жалобный писк.
— Непрременно перредам твоим рродичам, — пообещал он, жмурясь. — Не могу дождаться встрречи с ними. Когда вокрруг такое творрится, не слишком прриятно сидеть взаперрти...
— Уску! — Ильюэ нахмурился и подхватил старого кота под передние лапы — как раз вовремя, тот уже собирался ткнуться мордой в пол. — На этой неделе ты из крепости не выйдешь.
Дверь странного укрытия снова распахнулась. За ней на том же подъёмнике, что привёз в подземелье Кессу, стоял воин в белой броне, без оружия, но с сигнальным рогом у пояса.
— Повелитель! — он тронул налобную повязку и поклонился в пояс. — Нападение с юга!
Ильюэ резко выдохнул и отпустил кота.
— Солнечный зарряд? — уныло пробормотал тот, пытаясь подняться. Кесса села рядом и упёрлась плечом ему в грудь, но тяжёлый кот чуть не уронил её.
— Что разрушено? — спросил правитель, повернувшись к воину. Тот уставился в пол. Кессе померещилось, что воздух вокруг наполнился жаром.
— Крепость цела, повелитель, — мотнул головой посланник. — Заряд упал в поля, повреждены два малых канала и восемь гряд.
— Раненые? — тень, падающая под ноги Ильюэ, замерцала и растаяла, сменившись золотистым ореолом. Койя сунула нос в ухо Речнице, Уску захлопал крыльями — но взлететь у него не получилось, так же, как и встать.
— Трое поселенцев — несильно, только ушиблись, — поспешил заверить гонец. — Заряд упал, когда пролетал Ильятекси, Акапана увёл всех с гряд. Все живы.
— Жителям Хекоу очень повезло, — угрюмо пробормотал Ильюэ, и тень у него снова появилась. — Солнце ещё высоко. Готовь корабль и предупреди Акапану. Я лечу к нему.
— Акапана уже ждёт тебя, повелитель, — снова поклонился воин. — Видели, как летел заряд. Он не из Хекоу.
— Тогда откуда? — нахмурил брови Ильюэ.
— Со стороны Чакоти, — в голосе посланца слышался трепет. Уску сердито зашипел и всё-таки встал на четыре лапы, чуть не придавив Речницу.
— Опять Джаскарру неймётся, — проворчал он. — Ильюэ, прришли ему подаррочек. До вечерра успеете обменяться даррами...
— Уску! — правитель повернулся к нему. — Никуда не лезь до моего возвращения. Вегмийя присмотрит за тобой. Что до этих странных пришельцев...
Он скользнул взглядом по Речнице и жёлтой кошке. Сегон сердито оскалил зубки.
— Ты вызываешь много вопросов, Кесса Хурин Кеснек. Только из уважения к Уску я позволю тебе до утра остаться в Шуне. На рассвете ты покинешь крепость и эти земли.
— Ильюэ, пррояви же благорродство, — мотнул головой белый кот и недовольно поморщился. — Она — Хуррин Кеснек!
— Я об этом помню, Уску Млен-Ка, — взгляд Ти-Нау не стал теплее. — Я не выгоню их в пустыню. На рассвете Кильинчу переправит их в западную степь. Если легенды не лгут, по тем землям они пройдут, как по родному огороду. До рассвета не спускайте с них глаз! Твоя доверчивость, Уску Млен-Ка...
Подъёмник громко заскрежетал, заглушив его последние слова. Двое воинов шагнули к Кессе. Койя, свернувшись на её руках, громко зашипела — сердитые голоса и взгляды перепугали кошку и разозлили, её уши снова засветились золотом и замерцали.
— Иди с нами, благородная дева, — один из воинов прикоснулся к налобной повязке. — Твоя комната готова.
Речница ворочалась под циновкой, пытаясь уснуть. За узеньким окном, забранным толстой пластиной прозрачного фрила, догорал закат. Сквозь невидимые щели в стенах сочился остывающий воздух и долетали визгливые вопли полуденников. Тени ширококрылых ящеров мелькали за окном вместе с тенями чёрных мегинов — дневная стража улетала на покой, ночная заступала на смену. Сирена давно умолкла, и стены уже не содрогались и не наливались жаром от страшных ударов откуда-то сверху, и Кесса не чувствовала, как невидимое пламя течёт по коже.
— Ни-эйю, — прошептала она, выползая из-под циновки. Изжелта-зелёный светящийся шар вспыхнул на её ладони. На кровати сверкнули любопытные янтарные глаза — свет разбудил кошку.
— Не спишь? — невесело усмехнулась Речница, накрывая жёлтую спину ладонью. Койя выгнулась и негромко заурчала.
— Если бы только знать, где это убежище... — прошептала Кесса, с досадой качая головой. — А так мы никогда туда не доберёмся. Койя! Ты никогда не видела в пустыне никаких туннелей?
Кошка шевельнула ухом и мотнула головой из стороны в сторону. Этот жест был ей в новинку, и уши мешались, нелепо хлопая друг о друга.
— Уску видел, — ещё тише прошептала Речница, прикрывая рот ладонью. — Точно... Койя! Можешь найти его? Он где-то в крепости, ему нельзя выходить...
Сегон поставил уши торчком и взмахнул крыльями. Жёлтые искры осыпались на пол. Кошка пропала. Речница, дрожа от волнения, отошла к стене. Потянулись мгновения, долгие, как зимы на истоках Канумяэ.
Створки двери — тонкие каменные пластины — разъехались в стороны. Воин в белой броне стоял на пороге. В его руке, крепко схваченная за шкирку, трепыхалась жёлтая кошка. Он молча бросил зверька в комнату и захлопнул дверь.
— Койя! — Речница прыгнула было к двери, но камень сомкнулся перед её носом. Она подняла перепуганного зверька и прижала к себе.
— Великий храбрец! Кошек ты не боишься?! — крикнула Кесса, от души пнув дверь. Койя фыркнула и положила лапы Речнице на плечо.
— Здесь дурные люди, Койя, — вздохнула та, опускаясь на циновки. — И он ещё предлагал мне тут остаться! Бедные его жёны...
Кошка приподняла ухо, прислушиваясь к словам Речницы. Та растерянно хмыкнула.
— Ничего, Койя. Я — Чёрная Речница, и я тебя в обиду не дам, — прошептала она. — Если в этой стране нам помочь не хотят, мы вернёмся на Реку. Ох, и разгневался же, наверное, Речник Салафииль на мой побег...
* * *
— Полное содействие и внеплановый транспорт с дезактивирующими растворами? — Альгес, командир станции "Эджин", тяжело качнул головой. — Как ты добился этого, Гедимин? Теперь я буду жалеть, что не присутствовал, когда ты связывался с Ураниумом. Может, мы с Гвенноном чего-то не знаем о дипломатии?
Из-под затемнённого щитка тяжёлой брони не было видно ничего, но Гедимин чувствовал, что Альгес изо всех сил сдерживает усмешку. Он усмехнулся в ответ.
— Проект "Дезактивация"... Последний из проектов Ураниума, от которого есть польза, — кивнул он. — Думаю, с расчисткой не следует затягивать. Я жду транспорта со дня на день, мой корабль готов.
— Свой я вышлю сегодня же. До прибытия транспорта надо уточнить карты, — отозвался Альгес. Его бронированная рука с тихим лязгом опустилась на широкую ладонь Гедимина. Чуть помедлив, руки Древнего Сармата коснулся Гвеннон.
— Присоединяюсь к твоему проекту, Гедимин, — судя по голосу, командир "Флана" был не слишком доволен. — Свою часть договора я выполню, на выполнение твоей — надеюсь.
Степной ветер тоненько завыл над выжженной долиной, взметая радиоактивную пыль и пригибая к земле уродливую колючую траву. Он летел над Змеиными Норами — над неподъёмной крышкой хранилища, намертво вросшей в землю, над почвой, превращённой в светящийся пепел, над разбросанными по ней обломками, прикасаться к которым ни один сармат не стал бы даже в скафандре. Двенадцать сарматов в тяжёлой броне против воли повернулись на тоскливый вой. Мёртвая земля лежала перед ними. "Усы" дозиметров не шевельнулись — эта местность уже была изучена и проверена вдоль и поперёк ликвидаторами с трёх станций, ничего нового приборы сообщить не могли.
— Скоро, Гвеннон, — бесстрастно отозвался Гедимин. — Рад вашему содействию. Лучшего и желать нельзя.
— Согласен, — хмыкнул Альгес и отступил на шаг назад, поднимая руку. Трое сарматов с "Эджина" встали вокруг него.
— Уран и торий! — дрожащее зеленоватое свечение вспыхнуло за их спинами, "лучистое крыло" развернулось, рассекая пространство.
— Уран и торий! — вскинул руку Гедимин, провожая взглядом отряд. Глаза Древнего пылали золотым огнём, и его отблеск был заметен даже сквозь тёмный щиток шлема. Сармат давно не был настолько доволен.
— Гедимин, — хмурый голос заставил его сузить глаза и перевести взгляд на ближайшего сармата. Это был Гвеннон. Скрестив руки на груди, командир "Флана" стоял рядом и смотрел на Древнего в упор.
— Что? — неохотно спросил тот, перебирая в уме варианты ответов. Очевидно было, что ничего хорошего или хотя бы полезного Гвеннон сейчас не скажет.
— Ураниум обещал тебе содействие... А Ураниуму известно, зачем на самом деле ты всё это затеял?
Гедимин сложил руки на груди. Так и есть... предчувствие его не обмануло, а жаль.
— На самом деле? — медленно проговорил он. — Странное выражение. Что именно в плане дезактивации показалось тебе сомнительным? До сих пор словосочетания "переработка отходов" и "собственный ипрон" не вызывали у тебя недовольства...
Гвеннон с сухим треском провёл ладонью по бронированному плечу. Шестеро сарматов на всякий случай отступили от предводителей. Краем глаза Гедимин видел, как Кейденс тянется к генератору защитного поля.
— Переработка... — протянул Гвеннон. — Я не о ней. Зачем ты собрался тратить наше общее время, силы и ресурсы на очистку этой территории? В ней нет ни малейшей надобности. Для незаметного изъятия отходов достаточно одного корабля и одного скрытого люка.
— Непрерывность поступления сырья, — отозвался Гедимин, не сводя глаз с командира "Флана". — Непрерывность и незаметность. Для этого корабля и люка недостаточно. Достаточно ветки Исгельтова транспорта и местной флоры, подстёгнутой слабым излучением. Пройдёт полгода после расчистки, и мы сможем незаметно построить тут хоть целый обогатительный завод. Мы уже обсудили это, Гвеннон, и вопросов у тебя не возникало.
— Незаметность... — Гвеннон тяжело качнул головой. — Это я слышал, Гедимин. Ты не убедил меня. Я знаю, зачем ты это делаешь... вернее — для кого.
Пальцы Древнего слишком сильно вдавились в броню на плече — она жалобно затрещала.
— Ты делаешь это для знорков, — медленно, чеканя каждое слово, сказал командир "Флана". — Ты хочешь помочь своим любимым дикарям. Очистить их землю от наших отходов, чтобы несчастные создания не умирали от лучевой болезни... Так?
"Поцарапал зачем-то скафандр... Надо было попросить у Огдена успокоительного," — с досадой подумал Древний, выравнивая дыхание. "Для Гвеннона."
— Мне кажется, Гвеннон, что ты думаешь о знорках слишком много, — бесстрастно ответил он. — Гораздо больше, чем я.
— Ты не признаешься, Гедимин, — тяжело вздохнул сармат и опустил руки. — И ничего не поймёшь, пока не будет слишком поздно... для тебя и для станции "Идис". Ты забыл, что такое знорки?!
— Одна из народностей этого мира, — сказал Древний, погладив оцарапанную пластину. — "Кто", а не "что".
— Вот именно, — Гвеннон ткнул пальцем в броню Древнего. — Омерзительные дикари, злобные и коварные твари. Ты уже не помнишь, как был их рабом? Если бы Применение не загнало их в пещеры...
Гвеннон прерывисто вздохнул и на несколько мгновений замолчал.
— Ты помогаешь им, этим ошибкам природы. Защищаешь их. Тратишь на них время и наши ресурсы. Ты надеешься, что они когда-нибудь помогут тебе в ответ? Если так — твой мозг пострадал от облучения сильнее, чем ты думаешь.
Теперь прерывисто вздохнул Гедимин.
— Осторожно, — тихо сказал он. Гвеннон отдёрнул руку и шагнул назад.
— Забудь этот бред, Гедимин. Твоя доверчивость погубит и тебя, и станцию. Ты уже пустил ничтожных тварей туда! Уже доверил одной из них реактор... Разве это не безумие?! Твои розовокожие "друзья"... Твоё счастье, что у тебя прочная броня. Твой вид пока внушает страх двуногим крысам. Они не посмеют тронуть вас, пока вы сильны. Будут давиться от страха и отвращения, будут считать вас омерзительными уродами, созданными для рабства... Они затаились, Гедимин. Как только мы ослабеем, как только доверимся им, они тут же закуют нас в цепи. Ты же был в рабстве! Ты весь исполосован шрамами, вся твоя кожа — один лучевой ожог... И после этого ты веришь зноркам?!
— Я ни секунды не был в рабстве, — голос Древнего не дрогнул. — А ты создан спустя две тысячи лет после Применения. Кстати... откуда ты узнал о шрамах?
— А... — Гвеннон снова приблизился и протянул руку к левому плечу Гедимина. — Я знаю ещё кое-что, командир "Идис". Имя знорка, имя, которое ты вырезал на своей руке прямо по живому, лазерным резаком... Герберт Конар, если не ошибаюсь. Первый двуногий таракан, которого ты принимал за друга. Ты даже спас его жалкую жизнь, поставив под угрозу свою... Напомни, чем он отплатил тебе?
Прочные фриловые пластины жалобно затрещали — пальцы Гедимина смяли броню, до боли стиснув скрытое под ней плечо. Древний порадовался, что его скафандр непроницаем для любого излучения — ни к чему сейчас хранителю слушать его мысли. Он скользнул взглядом над головой Гвеннона и нашёл Огдена, разглядывающего генератор защитного поля так, словно впервые его увидел. Древний тяжело вздохнул.
— Сарматы не убивают сарматов, Гвеннон, — медленно проговорил он, — но для твоей же безопасности — помолчи о Конаре.
— О великом зноркском учёном Герберте Конаре? — презрительно фыркнул сармат. — О твоём давно умершем друге? Так чем он отплатил за спасение, Гедимин? Как он растоптал всё, созданное тобой? Всё, на что ты положил жизнь? Вспоминай, строитель первых реакторов... вспоминай, из-за чего ты ушёл в ремонтники! И после этого ты возишься со знорками?!
У кого-то в отряде не выдержали нервы. С тихим свистом два купола защитного поля развернулись над сарматами и накрыли их, отделив друг от друга. Древний разжал пальцы, погладил занывшее плечо и покачал головой.
— С твоим здоровьем что-то неладно, Гвеннон, — тихо сказал он. — Я отложу все проекты до твоего выздоровления. Не хочется такое предполагать... но проверься на эа-мутацию. Так тщательно, как это возможно. Хоть на моём оборудовании.
Гвеннон ударил кулаком по прозрачному куполу и хотел что-то добавить, но Гедимин уже отвернулся и тронул пальцами запястье, выпуская короткие "рога" генератора полей.
— Проверь, что думают о тебе знорки, — прошептал сармат за его спиной. — Они не видели тебя без брони. Не видели твою серую шкуру и бугры на твоём черепе. Попадись им без скафандра, Гедимин, и ты всё о них узнаешь...
Древний обернулся. Гвеннон уже выбрался из-под поля и для надёжности отступил за спины своего отряда. Трое сарматов смотрели мимо Гедимина, избегая встречаться с ним взглядом — никакие тёмные щитки не могли скрыть их смущение.
— Проверься на эа-мутацию, Гвеннон, — посоветовал Древний, развеивая купол над собой. — Исчезновение черепных бугров — очень плохой признак. Надеюсь, что с твоими всё в порядке. Огден! По поводу моего отдыха в медотсеке... не ответишь на пару вопросов?
Сармат, на которого упал взгляд Гедимина, вздрогнул и смешался, но сказать ничего не успел. Небо на юго-западе побагровело и полыхнуло золотом и багрянцем. Облако дыма, пронизанное яркими сполохами, медленно поднялось на горизонте. Отдалённый грохот и ослабевающий гул качнули высохшую траву, ослепительно сияющая полоса рассекла небо и угасла, оставив лишь тающую дымку. Древний сжал пальцы в кулак и обвёл изумлённым взглядом всех, кто был поблизости.
