— Что? — заорал эстонец, оборачиваясь к нам.
Подушка еще что-то добавил, махая в сторону лестницы. Парень рванул в комнату, закрыл дверь и еще что-то уронил.
— Забаррикадировался? — уточнила я, намекая на шум.
— Наверное.
— А что ты сказал?
— Да там... голубые! — ответил мне парень.
Послышался писк, переходящий в ультразвук, и следом за этим спокойный басок. Видно, решают, кто с кого должен слезть. О-о, бедные мальчики! Хотя они должны быть нам благодарны. Разве в Эстонии они бы "покучамалились"? Тут на дачу вбежала вожатая.
— У-а-а-а-а-а-а! — она тут же присоединилась к кучамале.
— Подуш, ты заметил, что она была в юбке? — спросила я.
— У-ха-ха-ха! Пошли отсюда!
Здравая мысль. Скрип! Это из-за дверь выполз напуганный нами эстонец и, крадучись, стал пробираться к лестнице. Ну да, кроме эстонского, скорее всего, уже мата, теперь по даче разносился еще и русский.
— Скажи ему, чтобы он не скрывался. Тут все свои, — прошептала я Подушке.
Тот немедленно озвучил. Парень подскочил, изобразил предсмертный ужас и снова спрятался в комнате. Мы рассмеялись и вышли, решив, что Шкафчика туда нельзя пускать, Даниила нельзя оттуда выпускать, Одеяла там для какофонии не хватает, а Иру и Шкафчика надо держать подальше. Надеюсь, хоть Сильвер умный, из комнаты не выходил.
Впереди замаячил какой-то шатающийся силуэт. Я поскорее спряталась за Подушку.
— Ты чего?
— Да мало ли кто тут шляется, да еще и пьяный!
Подушка присмотрелся. Ну да, русские смотрят на состояние, а эстонцы — на лица.
— Это Дима, — наконец, сказал он.
На бильярдный шар вроде бы не тянет...
— Какой из двух?
— Наш! — хихикнул Подушка, решив, что я не умею считать, ибо обычно спрашивали, какой из трех.
Это и впрямь был Дима-жердина, а вот где и когда он так напился — это уже другой вопрос.
— Чо ты тут в ассекосской форме... — заплетающимся языком отчитал меня Дима, опять приняв за эстонца.
— Ацтекская форма! Класс! — тихонько сказала я Подушке.
— Идем отсюда!
— Идем!
— Уи-у-у-и-и-и! — послышался визг.
Подушка подскочил на полметра, отбежал еще дальше и с размаху плюхнулся на подвернувшуюся под ноги лавочку. Ну и кто из нас трус? Я хоть пьяных боюсь, а он... он чего испугался?
— Собака! — сказала, я нагнувшись пониже.
Собака понюхала меня, просигналила хвостом "You are welcome!", лизнула руку и легла... мне на ноги.
— Мило! Как тебя там. Тузик? Грелка? — стала припоминать я.
— Тарелка! — напомнил Подушка.
Мы пришли на синюю дачу. Тишина, все спят.
— Как мы ушли, так все уснули! — сказала я. — Осторожно, лестница!
— Ага, — вздохнул Подушка. — Порогов нет?
— Нет.
— Хорошо.
— Веревочную лестницу скидывать?
— Не надо. Лучше канат.
— А почему канат?
— А потому, что руками взбираться не могу!
— Глубокомысленно! — сказала я, так и не поняв смысла.
Поднялись мы, впрочем, без приключений.
— Ням-ням-ням! — спала Ира.
Стук-стук-стук — не спал Одеяло.
— Привет, ты чего? — спросила я у него.
— О, Ольга! Я к тебе спать иду. А то с ней спать невозможно! — сказал он мне.
Тадыцк! Ира стукнула его рукой во сне и повернулась на другой бок.
— Дом снится, вот и машет кулаками, — сказала я.
С приходом топавшего, как слон, Подушки Ира проснулась, и Одеялу опять досталось, ибо больше ей под руку подвернуться никто не мог.
— Что за шум, а драки нет? — спросила она.
— И шум, и драка, и все на красной даче! — ответил ей Подушка.
— Пойду и я тогда помашу кулаками!
— Ира и Шкафчик не допускаются! — категорично сказала я.
— Шкафчик? Это кто? Одеяло?
— Не, он узкий шкафчик, — забраковала я.
Одеяло обиделся.
— Так, что за вопрос на повестке дня? — спросила Ира.
— О-о-о! Я от тебя съезжаю — вот какой вопрос!
— Что?
— Развод и девичья фамилия! Пойду на Ольге жениться!
Мы с Подушкой хохотали.
— Люди, мне все равно, кто с кем будет спать, только мне дайте поспать! — проснулась Ксюша.
— С кем?
— Ну Ольг!!!
— Ладно, с Подушкой и Одеялом!
— Не-е-е-ет!
— Да мне-то что? — хмыкнула Ира. — Подушка от меня сбежит, и будете жить втроем.
— Кто его еще пустит, — пробормотал Одеяло.
— А мое мнение тут не учитывается?
Подушка хихикал, видно, решив, что себе место уже застолбил.
— Ладно, учитывается. С кем ты будешь спать?
— С кроватью! — ответила я.
Одеяло фыркнул, Подушка хихикал.
— Нет, выбери какого-нибудь персонажа.
— Ладно, я буду спать с Падунчиком, — выбрала я. — Он с кровати упадет и место освободит!
— С кем? Я такого не знаю! — удивилась Ира.
— Зато Подушка с Одеялом знают! — сказала я.
— Да? — хором удивились эстонцы.
— Этот тот, что, всегда падает, и которому ты сказал, что свидетелей убирают.
— Так это же на красную дачу придется идти! — сказал Подушка, игнорируя, что выбор пал не на Одеяло и даже не на него.
— Придется сходить, поймать и сюда привести! — кивнула я.
— Ограничим выбор до двух персонажей! — сказала Ира.
— До каких?
— Вот этот и вон тот!
Я подумала и решила:
— Мальчики, идите спите вместе, я посплю с Ирой!
Ира согнулась пополам, хохоча. Подушка смерил Одеяло презрительным взглядом, Одеяло ответил ему тем же.
— Мы не поместимся! — хором сказали они.
— Интересно, что у них там не поместится, — хихикнула я.
Ира захохотала в голос, Одеяло озадачился, Подушка спросил:
— Что?
Ира повторила.
— Ноги! — снова хором ответили парни, недобро косясь друг на друга.
— Решено. Подушка спит с Ирой.
— Жаль, я думала, опять черненького наверх запихнут, — разочарованно сказала Ксюша.
— Зачем?
— Опять будет ноги свешивать, — пробормотала Ксюша.
— Хм?
— Я не свешивал! — удивился Одеяло.
— Это я свешивала, — прояснила ситуацию Ира.
Ксюша отвернулся и захрапела.
— Ты не храпишь! — безапелляционно заявил Одеяло.
— Откуда ты знаешь? — удивилась девушка.
Я отошла к шкафчику.
— Ням-ням... ух.. — вздохнула Ира.
— Тише.
— Ням-ням... ням....
— Да тише ты.
— Ням-ням-ням!
— О-о, вот ненормальные-то! — удивилась я, поняв, что Ира спит.
— Нет! Нет-нет-нет! — завопила Лариса, стукнула рукой по бортику, проснулась и тут же вырубилась.
— Дурдом! — ужаснулась я.
Одеяло подошел к Лариске.
— Что это она так прыгала? — удивился он.
— А-а-ай! Нет! — взвизгнула Лариса. Что ей снится такое? Пытают?
Одеяло подскочил и бегом вернулся к Ире.
— Ты еще нормальная, — сказал он ей и улегся спать.
— Вот какой нехороший! Бегаешь, прыгаешь на кровати! — поругалась Ира.
— Особенно первое, — пробурчал Одеяло.
— Хих... еще и! ВСЕ, выметайся отсюда! — гаркнула она.
— Найди веник, выметусь! — ответил ей Одеяло.
Я поскорее улеглась на свою кровать. Ира самозабвенно ругалась с парнями, выселяя их и не жалея нехороших, а порою и матерных слов, одно из которых и прицепилось к Одеялу.
— Вообще это нехорошее слово, и его НЕ надо пятьдесят раз повторять! — не выдержала Ксюша.
— Я вообще не знаю, что значит вы...ться! — сообщил он ей.
— О-о-о, — схватилась за голову та.
Ира улеглась и затихла, радуясь, что научила эстонца хоть чему-то полезному с ее точки зрения. Я тоже притворилась спящей.
— Нет, блин, взяла и задрыхла! — посетовал Подушка, подходя ко мне, залез на тумбочку и там сел. Каких слов-то понабрался! Но тут снова оживилась Лариска. Пиннытьк!
Вовремя я убралась в сторону, Лариса очень качественно пнула Подушку, тот упал прямиком ко мне на кровать.
— А! Что? Ой! Фух! — это проснулась Лариса. — Мне приснилось, что я кого-то пнула. Никого нет? Значит, кровать...
Тишина.
— Слушай, ты, кого Лариска пнула! — позвала я Подушку.
Подушка убрал волосы с лица рукой, отчаявшись их сдуть, и посмотрел на меня.
— Что вы тут делаете? — повела допрос я.
— Лежу.
— А уйти не хочется?
— Нет.
— Спать хочется?
— Да.
— А на другую кровать уйти не хочется?
— Нет.
— Ну и гхыр с тобой! — отмахнулась. — Подушку с Одеялом будешь сам себе добывать!
— Я сам себе Подушка! — гордо ответил эстонец. Сам себе режиссер!
Подушка встал и ушел.
— Ларис, попинай тут воздух!
— А?
— Велосипед.
— Да ну тебя.
Пинк, пинк. Подушка только шагнул на тумбочку, и тут же рухнул, как подкошенный, к Лариске на кровать. Я тихонько хихикала.
— Ты кто и откуда? — удивилась Лариса.
— С дуба рухнул, точнее, с кипариса! — ответил Подушка, поскорее перекладываясь ко мне. — Ольг!
— Ты знаешь, сколько я уже лет Ольга?
— Сколько?
— 1500 как минимум! И все время Ольга!
Эстонец озадачился.
— Ты в реинкарнацию не веришь?
До Подушки дошло.
— А я верю, — неожиданно сказала Ира. — И Одеяло в следующей жизни реинкарнирует в суслика!
— Почему?
— Потому что, наверное, из-за подушки выглядываю, — ответил Одеяло.
— Из-за Подушки? Тогда в жирафа! — хихикнул Подушка.
Я давилась хохотом, Ирка тоже, Одеяло уже через полминуты сообразил. Прогресс налицо!
— Да ну вас, — отмахнулся парень.
Я приготовилась спать и изобразила сап.
— Не ври, ты храпишь! — сказал Подушка.
Я только мерно вздыхала.
— Что, не храпишь? — удивился парень.
— Храпюш, ха-ха-ха, храпюш, ха-ха-ха! Еще и хихикаю во сне, — сказала я.
Подушка застопорился, озадаченно хлопая глазами.
— О, ложись спать. А то завтра нам рано уезжать! — сказала я.
— Уезжать? — удивился Подушка.
— Уезжать? — удивился Одеяло.
Ага, утром до эстонцев дойдет, когда нас уже не будет.
— Уезжать? — повторила Ира.
— Уезжать? — подхватила я. — И так до бесконечности уезжать, пока не уедем!
— Крыша у нас уже давно уехала. Может, в поезде найдем, а то мне кажется, что именно там она и уехала, — сказала Ира.
Одеяло вертел головой и хлопал глазами, Подушка тормозил неподвижно.
— О-о, точно, что-то разжарило! Одеяло, побудь вентилятором, — зевая, сказала Ира.
— У тебя хоть головой вертит, а у меня тут гм... статуя! — сказала я.
Ира зевнула и улеглась спать.
— Вы правда завтра уезжаете? — ожил Одеяло.
— Нет, страшилка на ночь. Приедет поезд! Приедет поезд! Приедет поезд! И мы уедем! И мы уедем! И мы уедем! — ответила я.
— Да прикалываются они. Сюда же поезд не приедет, — сказал Подушка.
О, железная эстонская логика!
— А мы сами к нему подойти не сможем? — уточнила я. — Ножками?
— Далеко больно идти! — забраковал Подушка.
— А на автобусе.
— Ну, это уже не своими ножками.
— На 11-ом!
— Оль, до него не допрет, это даже до меня долго допирало! — пробасила Ира.
Девушка долго объяснила Одеялу, а потом они все вместе объясняли Подушке, так что я успела задремать.
— Ольг! Ольга! Ольг! — Подушка потряс меня.
— Отстань! — я отмахнулась.
— Осторожно, а то еще по мне попадешь!
— Если бы я по тебе не целилась, то давно бы уже попала! — ответила я.
Попробуем, не целясь.
— Эй, ты чего? — удивился Подушка, по которому я теперь попала.
Я отвернулась от него.
— Тебе культурно, без сковородок по голове, объяснили: дай поспать человеку перед дорогой! — сказала ему Ира.
Подушка снова завис.
— Ммм... — протянул Подушка.
— Слава богу, я не вижу твоего лица, а то бы запустила подушкой, — пригрозила я.
— Ха-ха-ха, — проняло Одеяло.
— Одеяло! Дай поспать! ТЫ ... — голосили девчонки. — Это вам тут оставаться, а нам завтра утром уезжать!
Эстонцы застыли в тех же позах, в каких собирались что-то делать, в итоге Подушка упал на меня.
— Ты. Ты! ТЫ! — заорала я на него. — Я понимаю еще, что ты меня тряс, но ПАДАТЬ!
Подушка спрятал лицо в руки, но это его не спасло от моего гнева.
— Все, Одеял. Давай Подушку кремируем, чтобы он не протух по дороге домой! — хихикала Ира.
— Я его с собой не возьму! — гаркнула я.
— Так это чтобы Одеяло его родне довез! — пояснила Ира.
Подушка приподнялся вполне живой и невредимый.
— Жив, только челюсть потерял! — констатировала факт я. Эстонец принялся ощупывать свою челюсть, а потом удивленно уставился на меня.
Ира мирненько посапывала, Одеяло мирненько тормозил, и только Подушка далеко не мирненько вертелся, а я не мирненько пыталась уснуть, отбрыкиваясь от Подушки.
— Ладно, Ирка спит, и я лягу, — выдал, наконец, Одеяло. Долго он это выдумывал!
— Какой умненький мальчик, не то, что этот! — я пнула Подушку.
— Хочешь сказать, что у меня мало мозгов?! — воскликнул Подушка.
— ДА!
Тишина...
— Так, два барана, вы сегодня спать будете? — спросила Ира.
— Будем, но, похоже, кое-кто будет спать частично! — каждое свое слово я сопровождала пинком, поэтому речь моя получилась отрывистой. Подушка же, как ни в чем не бывало, сидел на кровати и вертелся, мешая мне спать. — И скоро у кого-то будет нервный тик!
— Ага, условный рефлекс. Только задели тебя, сразу пинок! — сказала Ира.
— Ой, тогда с тобой будет спать опасно! — озадачился Подушка.
Пинытьк.
— Ой, убила! — я резко села, чтобы посмотреть, куда я отфутболила эстонца. Недалеко, всего лишь на Ларискину кровать, да и то частично.
Лариса что-то пробормотала, из чего я поняла только слово "море".
— Ну, хоть кому-то море понравилось.
— Карибское море, — пробормотала Лариса.
— Лар, мы на черном!
— Черный флаг... — продолжила она.
— Черное море, каспийский флаг! — повторила я.
— Черное море, каспийский фак! — повторил Подушка.
— Ну ты и сказал, — хихикнула Ира. — Без "л" так мило!
— А что такое? Ну, слово недосказанное вышло! — удивился эстонец.
— А тебе знать не надо! — ответила Ира.
Специально она, что ли, это сказала, чтобы он меня стал доставать?
— Ты, блин, лингвист недоделанный! Хочешь к Вале! Так и вали к Вале! — гавкнула на него я.
— Это к ней? — спросил Подушка, указывая на кровать подо мной.
— Да! — я толкнула его.
— Ты с ума сошла! — Подушка вцепился в бортик.
— Два слонопотама на узком мостике! — пробубнила Ира.
— Двое козлов, улегшихся спать, — продолжила я.
— Козлы? — переспросил Одеяло.
— О господи, лошади рогатые, и очень упрямые, как ослы, а не козлы! — пояснила я.
— Да я знаю, — кивнул Подушка.
— Так это она для меня объясняла! Вы чего? — удивилась Ира.
— А! — покивали эстонцы. — Погоди, ты же это тоже знаешь?
— Нет, только сейчас узнала! — ответила Ира.
Я в это время попыталась уснуть.
— Так она притворялась, что храпит! — провозгласила Ира.
Пофигу! Пусть думают, что хотят. Подушка меня потормошил, переложил, снова потормошил и оставил в покое. Я поскорее улеглась поудобнее. Может, теперь отстанут и дадут поспать? Как бы не так! Они начали болтать! И ведь завидки берут!
— Нет, она действительно дрыхнет. Если бы не спала, сейчас уже что-нибудь сказала! — сделала вывод Ира.
