'А еще, — добавила к этим размышлениям Гермиона, — несколько... странно применять выражение 'легко отделался' к Волдеморту, если учесть, что с ним случилось'.
'Но он же не умер'.
'Действительно...' — была вынуждена признать она подобную логику.
'И вообще ты сказала это так, будто тебе его жаль'.
— Ладно, — тем временем, вышел из своей задумчивости Грэй, — Не стоит отвлекаться... Повторите мне следующий интересный момент. Вы упомянули, мисс Грейнджер, что непосредственный контакт с телом Волдеморта вызвал у вас весьма болезненные ощущения...
— Да, — чуть поморщилась она, вспоминая ощущения, — Не так сильно, как от Круцио, но...
— Где именно возникала боль? Только там, где вы непосредственно соприкасались открытыми участками кожи?
'Черт, он это так формулирует...'
'Да, противно', — мысленно согласилась Гермиона, молча кивнув на вопрос Грэя.
Подобным образом он уточнил еще некоторые нюансы встречи, и в итоге заключил, что на основе услышанного возможно удастся 'немного доработать способ противодействия мистеру Риддлу'.
— Мистер Грэй, если Волдеморт охотится именно за нами, может быть нам стоит узнать... больше? — предприняла попытку Гермиона.
Точнее, подобное желание испытывали они оба, но вести переговоры было доверено именно ей.
— Мне... понятен ваш интерес, — медленно ответил Грэй. — И определенную логику я вижу. Однако эта информация слишком важна для скоропалительных решений, так что прямо сейчас я вам ответить не могу.
'Ну, хотя бы не стал отказываться категорически', — несмотря ни что, Гарри умел находить позитивные зерна почти во всем.
— Что ж, пожалуй, на сегодня все, — не услышав возражений, подвел черту Грэй.
— Ах да, — добавил он после короткой паузы. — Что касается вашего предстоящего заседания. В случае крайней необходимости, Отдел Тайн согласен за вас поручиться. Вы показали себя достаточно перспективными работниками, чтобы создать уверенность, что польза от вас будет стоить подобных рисков.
* * *
'Если они хотели заставить нас поволноваться, то у них все получилось', — объявила Гермиона вечером накануне ожидавшего их судебного заседания.
Последние дни действительно они провели ка на иголках. Несмотря на все ранее услышанные заверения, что ничего серьезного им не грозит, если 'не будут делать глупостей', определенные поводы для волнений все же имелись.
Как-то неожиданно изменился характер статей 'Пророка', посвященных событиям последнего этапа Волшебного Турнира. Если раньше журналисты дружно демонстрировали всем свой патриотизм, обвиняя во всех грехах то Францию, то команду Дурмштранга, то вот в самые последние дни они нашли себе новые цели для атаки. Пронырливые газетчики сумели пронюхать о готовящемся судебном заседании и уделили этому самое пристальное внимание, главными объектами которого стали, конечно же, Мальчик-Который-Выжил и его подруга.
Тут оставалось лишь тихо радоваться, что по инициативе Сириуса все оставшиеся до суда дни они проводили у него дома. Точно не известно, как именно он убеждал в необходимости подобного профессора Спраут, но мадам директор в итоге с ним согласилась.
Можно было себе представить, что могло бы твориться в Хогвартсе в свете подобных газетных статей. Вероятно, жить там пришлось бы, просто-напросто замуровавшись где-нибудь в Тайной Комнате, иначе хоть о каком-нибудь подобии покоя можно было бы только лишь мечтать. Конечно, в итоге все равно придется в школу вернуться, и это был, пожалуй, первый раз, когда делать этого не хотелось вовсе, но пока что можно было наслаждаться отсутствием поблизости посторонних.
Определенные отголоски внезапно обретенной славы долетали до Гриммо в виде нескончаемого потока писем от волшебников и ведьм, жаждавших высказать свое веское 'фи' начинающим черным колдунам. К счастью, у Сириуса имелась уже отработанная методика действий в подобных ситуациях. Камин в гостиной все это время горел сутками напролет, внутри постоянно что-то шипело и тихо хлопало. Возможно, по задумке отправителей, хлопать должно было бы посильнее, но множество наложенных на камин заклинаний поставили на подобных замыслах крест.
Особенно скандальным вышел воскресный выпуск 'Пророка', куда вошли материалы многочисленных интервью, взятых у студентов Хогвартса во время их обычного субботнего посещения Хогсмида. Воодушевленные возможностью попасть в газету школьники вспомнили все!
Вновь всплыли 'Темный Лорд' и 'Темная Леди', которыми Гарри и Гермиона были на втором курсе, и во всех подробностях пересказаны все слухи и сплетни того времени. Журналисты из всего этого сделали вполне логичный вывод, что 'Поттер и Грейнджер уже давно демонстрируют преступные наклонности'.
Но помимо уже известных историй, появилось и несколько новых. Кто-то из слишком глазастых учеников заметил, что во время урока по уходу за волшебными животными, который был посвящен единорогам, 'от Грейнджер они разбежались в ужасе', о чем и сообщил в своем интервью. А ведь это верная примета: единорог — создание чистое и невинное, хороших людей он бояться не будет...
'Радуйся еще, что не объявилась твоя верная поклонница и не рассказала всему миру про 'чудесную девочку', — мрачно прокомментировал Гарри мысли Гермионы.
'Да, ты всегда умел меня утешить...'
Причин для нервозности подбрасывал и Сириус. С одной стороны, он с уверенным видом уверял, что все будет в порядке. С другой, он был прямо-таки ходячим напоминанием того, насколько 'в порядке' все может быть, когда речь заходит о правосудии в мире волшебства. Да и устроенная им переписка 'со старыми знакомыми', которую он читал с очень сосредоточенным лицом, вызывала определенные сомнения.
Они поделились с Сириусом своей идей уйти в сторону, или, говоря боле прямо, убежать куда-нибудь подальше от Британии с ее Волдемортами. И, надо сказать, взрослый волшебник отнесся к этому с пониманием и определенным одобрением.
Когда этот самый взрослый волшебник был еще не таким взрослым, война с Темным Лордом как раз набирала обороты. Сириус со всей своей школьной компанией с радостью в нее ввязался, считая это отличным продолжением прежних приключений. Вот только уже после первого серьезного сражения выяснилось, что драться с другими такими же школьниками было весело, а вот воевать с теми, кто действительно пытается убить тебя и твоих друзей, уже как-то не очень.
Пусть Сириус и был готов сражаться насмерть, защищая своих, но теперь сходу отмахиваться от возможности подобных сражений избежать он не пытался. Тем более, что у него в понятие 'свои' подавляющая часть населения Британии не входила, причем распространялось это 'невхождение' и на многих прежних товарищей.
Возможно, часть активной переписки Сириуса была посвящена в том числе и вопросу возможного бегства. По крайней мере, пару раз он отправлялся в гости к Тонксам 'обсудить возможные варианты'.
'Вполне возможно, — согласилась Гермиона. — Насколько я поняла, семья 'кузины Андромеды' ему все-таки не совсем безразлична'.
'Он еще 'Лунатика' иногда упаминает'.
'Но он и так уже давно покинул страну'.
С последними словами она прижалась поплотней, еще крепче обнимая его. За всеми этими размышлениями они как-то сами не обратили внимания, как оказались друг у друга в объятиях. Обстановка сложилась достаточно нервной, а контакт со своей другой половиной всегда действовал умиротворяюще, вот инстинкты и взяли свое.
Правда, в последнее время все чаще дают о себе знать и другие... инстинкты. Конечно, ничего неожиданного тут нет: если одно из его тел — четырнадцатилетний парень, а другое — пятнадцатилетняя девушка, то вполне логично, что между ними ощущается определенное влечение. Странно тут другое. Несмотря на то, что каждой из ее частей приятно находиться в контакте с другой, нравится друг к другу прикасаться и имеется четкое осознание, к чему подобные отношения должны приводить, почему-то он ни разу не пытался делать что-то сверх того, что в некоторой... литературе называлось 'петтингом'.
Тем более это странно, что никаких объективных препятствий для дальнейшего развития не имеется. Оба тела уже вполне готовы для такого развития, как утверждают определенные справочные пособия. Никаких внутренних противоречий тоже не имеется: она уже давно решила, что обе части всегда будут вместе. Никаких намеков на неприязнь, отвращение и прочие подобные чувства, способные помешать, не имеется в принципе.
Запущенная в штаны сидящего спереди тела рука отлично чувствует его полную готовность, которую оно ощущает само. Другая правая рука, аккуратно проникшая под юбку, также подтверждает наличие нужных 'признаков'. Так зачем же откладывать неизбежное?
Одежду — долой, она сейчас будет только мешать. Ножны с волшебными палочками — на всякий случай оставить. И кстати о случаях... Что там было написано в маленькой книжечке с полезными советами? Действительно, 'прибавление в семействе' пока что явно преждевременно. Кроме того подтверждается еще один выдвинутый там тезис — специализированное зелье, с гарантией предотвращающее подобные 'проблемы', ничего сложного из себя не представляет, и хоть сколь-нибудь трудно доступным вовсе не является, но 'его никогда нет под рукой, когда это действительно нужно'. Однако, заботливый крестный указал отличный выход из столь затруднительной ситуации: некоторые самые обычные заклинания легко было приспособить для решения подобной проблемы — 'а уж палочка у настоящего волшебника всегда должна быть при себе и готовой к бою'. Так, например, водооотталкивающее заклинание 'Импервиус' работало превосходно. 'Главное, не перепутай, какую палочку направить туда первой'.
Ощущения были... двоякими. С одной стороны — вспышка боли, но в тоже время... даже трудно подобрать слова, чтобы правильно все передать. Одно можно сказать точно — намного лучше, чем простые прикосновения.
Сейчас, такое привычное положение, когда оба тела крепко обнимают друг друга, вместе с дополнительными... объятиями... Сейчас все встало на свои места. Сейчас все абсолютно правильно. Сейчас две части действительно стали целым.
* * *
'Знаешь, Гарри, я вот одного не могу понять', — задумчиво произнесла Гермиона, аккуратным движением бедер размыкая 'дополнительные объятия', как назвало это единое сознание, чуть поморщившись в процессе.
'Это считается 'как у людей' или все-таки нет?...'
Глава 52. Суд без правил.
'Похоже, ты ожидала чего-то другого', — сделал Гарри очевидное заключение по поводу размышлений лежащей перед ним Гермионы.
Сам он в это время оказывал ей нехитрую первую помощь, аккуратно втирая обезболивающую мазь в... в пострадавшее место. Мазь, или, точнее, очень вязкое зелье, было выдано ему самому для травмированного в недавнем бою плеча, побаливавшего еще пару дней после лечения. На себя он успел израсходовать далеко не всю баночку, и оставшегося средства было более чем достаточно, чтобы избавить от болезненных ощущений девочку, которая теперь уже не девочка.
Окончив медицинские процедуры, он вернул волшебную мазь на тумбочку подле кровати, и лег на спину рядом с Гермионой, с некоторым трудом пытавшейся сосредоточиться на своих мыслях. Пусть стыда или смущения она и не испытывала, но это не значило, что ее тело совсем не реагировало на прикосновения там. Какая-то часть ощущений дошла и до самого 'врача', что, в совокупности с имевшимся перед его глазами зрелищем, позволило уже его собственному телу попытаться рассмотреть возможность повторения недавних действий.
Гермиона повернулась на бок, прижавшись к нему поплотнее. Подчиняясь ее невысказанному желанию, он так же изменил свое положение и обнял свою... подругу? Возлюбленную? Партнершу? Поиск подходящего определения неожиданно оказался не так уж и прост.
Некоторое время они так и лежали, погрузившись в размышления и рассеянно водя пальцами по спине друг другу. Где-то на краю сознания промелькнула отстраненная мысль, что этот момент, вроде как, вполне соответствует 'обязательной программе' какого-нибудь любовного романа. Значит, хоть что-то идет так, как этого можно было ожидать. Если не считать, конечно, как именно они пришли к этому 'нормальному' положению...
'Да, — согласилась Гермиона, — я, конечно, понимала, что у нас наверняка опять будет все по-своему. Но, все равно, как-то это слишком внезапно'.
У них ведь даже и мыслей не было начать... заняться... заняться любовью. Просто сидели и размышляли о произошедшем ранее и предстоящем в дальнейшем. Сейчас, пытаясь восстановить недавнюю картину, не получается даже точно сказать, когда именно они успели сменить тему своих раздумий, объединив в процессе свои разумы. И опять-таки не до конца понятно было, с чего это вдруг их общее 'Я' решило столь радикально подойти к вопросу интимных отношений.
'И знаешь, Гарри, насчет этих "отношений"... Я как-то даже не ожидала, что это будет так... так буднично'.
Конечно, книжек на данную тематику через ее руки прошло не так уж и много, да и особых подробностей о ходе 'процесса' изложено там не было. Но, тем не менее, прочитанное успело создать впечатление, что пресловутая 'первая ночь' должна быть чем-то особенным.
'А у нас, мало того, что еще только вечер...' — согласился Гарри, кивнув на вид за окном.
'... Так еще и все как-то сумбурно и непонятно'.
Где все эти 'волны наслаждения', что должны 'поднимать все выше и выше', а потом 'захлестнуть с головой, низвергая в глубины сладкой неги'? Где 'трепетные и нежные прикосновения губ'? Или, наоборот, 'дикая, необузданная, животная страсть'?
Все прошло как-то слишком... просто. Как бы между делом. Черт возьми, да их общее 'Я' даже некоторое время всерьез размышляло, можно было ли назвать данное действо самоудовлетворением, поскольку оно совершало его само с собой! Да и вообще, как это иногда случалось, ход собственных мыслей в едином состоянии порой ставил в тупик при попытке его осознать порознь.
'Причем эти рассуждения не то, что совсем непонятны...' — заметил Гарри.
'... Но своей непосредственной логичностью они просто сражают наповал!'
Как там выглядели размышления на эту тему... Если парень и девушка не испытывают друг к другу никакого отторжения, то что им мешает просто взять и заняться сексом?
Да уж, ведь действительно, попытка ответить на этот вопрос с учетом общепринятой морали вызывает полнейший ступор, в то время как единое сознание никаких проблем тут не увидело.
'Честно говоря, — задумался Гарри, — если так подумать, я тоже сейчас их не вижу'.
'Ну да, за нас вроде как уже все решили... и это были мы сами', — согласилась Гермиона, сопроводив свои слова коротким смешком.
'Тем более, самый первый и самый необратимый шаг уже сделан', — добавила она, намекая на определенную невосполнимую потерю, понесенную ее телом.
'Насколько я понимаю, — не мог не заметить Гарри, — для ведьм этот 'шаг' не так уж и необратим'.
'Ну да, если намного более тяжелые травмы лечатся парой зелий и заклинаний, то уж заживить... м-м-м... небольшой кусочек кожи должно быть не сложно'.
