С того дня Даниэль остался один. Он старался не вспоминать тот день и следовать заветам отца: учиться любому навыку, грамотно скрываться. Работая палачом в Сельбруне он понял, что достиг в этом совершенства. Однако позже Культу попался отец Мейзнера. Собственная история пронеслась у Даниэля перед глазами, и для Мейзнера он сыграл ту же роль, что когда-то сыграл для него Гарретт. Только Даниэль Милс сумел воплотить идею погибшего данталли и собрать группу.
О том, что у Гарретта Ноддена был сын, Даниэль не вспоминал до этого самого дня.
— Дезмонд, — обратился Даниэль, — прошу тебя, не бойся. Просто… идем с нами. С нами тебе будет безопаснее.
Дезмонд качнул головой и вновь отступил.
— К Мальстену я не пойду, — едва слышно произнес он.
— Ты боишься его, Дезмонд? — спросил Даниэль, чувствуя, что этот перепуганный данталли вот-вот бросится прочь.
Дезмонд поднял на него недоверчивые глаза, лицо его как-то странно скривилось — то ли от страха, то ли от отвращения.
— Вам бы тоже следовало его бояться… — Голос его задрожал.
— Он жив? — вмешалась Цая, заставив Дезмонда вздрогнуть. В следующий миг на его лице показалась нервная и какая-то очень нехорошая улыбка.
— Как посмотреть, — хмыкнул он. — Я даже не знаю, как его теперь называть.
— Так ты с ним знаком? — нетерпеливо спросил Конрад.
— Вам нужен этот богомерзкий выродок? Ищите его в Везере посреди леса, если он еще там. Впрочем, жилище мертвого аггрефьера ему подходит! А меня оставьте в покое!
Даниэль покачал головой.
— Дезмонд, постой. О чем ты говоришь?
Дезмонд Нодден взглянул на него, и помимо опаски в глазах показалась злость.
— К Мальстену Ормонту я не приближусь, вам ясно? И вам не советую! Он некромант!
На этом Дезмонд сделал два шага спиной вперед, развернулся и помчался прочь.
— Стой! Даниэль!
— Догнать его? — пожал плечами Конрад. — Только он, по-моему, не в себе.
Цая задумчиво крутила в руке рыжий локон.
— Мальстен Ормонт — некромант? Сомневаюсь, что Бенедикт Колер не обвинил его в этом на всю Арреду, если б обладал такими сведениями.
Конрад фыркнул.
— Мне это тоже каким-то бредом показалось. Но этот Нодден сказал, Ормонта можно найти в Везере? И что-то про какого-то аггрефьера?
Цая обратила внимание на побледневшего Даниэля, глядевшего вслед убегающему данталли.
— Дани, что такое?
Дезмонд Нодден должен был войти в группу, он должен быть здесь, как никто другой, ведь сама эта группа — наследие его отца. Однако слушая речи этого перепуганного малагорского беженца, Даниэль поддерживал Конрада в его соображениях: Дезмонд Нодден, похоже, лишился рассудка. А приводить в группу сумасшедшего, рискуя остальными… на такой риск идти было глупо. Особенно после того, что стало с Жюскином.
— Ничего, — вздохнул Даниэль. — Догонять его мы не будем.
— А что насчет Ормонта?
Даниэль вздохнул.
— Проверить Сонный лес в Везере мы можем. Одно ясно: Мальстен Ормонт, похоже, жив. И он на материке.
Конрад кивнул.
— Надо сказать остальным.
* * *
Сонный лес, Везер
Двадцатый день Сойнира, год 1490 с.д.п.
Мальстен поднялся с первыми лучами солнца и тихо выскользнул из дома, стараясь не потревожить сон Аэлин. Всю прошедшую неделю он внимательно изучал ее, пытаясь понять, какой отпечаток оставил на ней пережитый кошмар. Большую часть времени Аэлин держалась стойко, но иногда замирала с рассеянным видом, погруженная в собственные мысли, и на лице ее отражалась густая обреченность, которую Мальстен не имел понятия, как рассеять. Несколько раз, думая, что ее никто не видит, Аэлин вдруг начинала горько плакать, и пронизывающая ее печаль была почти осязаемой. Она сожгла свой наряд малагорской беженки и облачилась в свой выстиранный дорожный костюм. Черная краска на волосах начинала постепенно бледнеть и сделалась серой с проступающими золотистыми бликами. Но она явно была еще далека от того, чтобы окончательно стать прежней. Говорить об этом Аэлин не хотела: отмахивалась, улыбалась, уверяла, что с ней все в порядке. Мальстен не раз порывался использовать нити и проникнуть в ее сознание, чтобы понять, как ей помочь, но в последний момент останавливал себя. Он прекрасно знал, что Аэлин пережила страшную потерю и толком не успела оплакать отца; после этого ей пришлось рисковать и переправлять Мальстена на материк, везти его к аггрефьеру, который обманул и даже убил ее. Было бы странно, если б весь этот кошмар никак не отразился на ней.
Мальстен подумал, что стоит дать Аэлин время. Возможно, позже она захочет поговорить с ним, но давить — будет нечестно. Вместе с тем пришлось отложить и все свои вопросы о том, что произошло в Малагории после того, как расплата утянула его на теневую сторону мира. Задумываясь об этом, Мальстен и сам становился мрачен. У него в голове до сих пор не укладывалось, что Бэстифар — баловень судьбы, везунчик и великий стратег, — мог так умереть. Все это казалось одним кошмарным сном, от которого предстояло проснуться. Иногда Мальстен даже задумывался, действительно ли он вернулся в реальный мир, или он до сих пребывает в капкане теневой стороны.
Чтобы хоть немного отвлечься от гнетущих мыслей, Мальстен решил сосредоточиться на другой задаче. Теперь его расплата стала совсем другой. Переносить ее стоически, как прежде, было почти невозможно — этому предстояло научиться заново.
Аэлин не одобрила бы этого. Она несколько раз дала понять, что опасается того, что он снова ускользнет. В эти минуты в ее глазах промелькивал беззащитный страх, из-за которого Мальстену хотелось обнять ее и уберечь от всех возможных бед. Но, как бы Аэлин ни боялась за него, он не мог перестать быть данталли и пользоваться нитями. А значит, он должен был научиться терпеть расплату в том виде, в котором она приходит к нему сейчас… как и избавляться от нее.
Красная нить до сих пор была загадкой даже для него самого. Мальстен опасался ее, но понимал, что должен знать, как ее использовать. Задумывался он и о том, чтобы научиться каким-то образом прорываться сквозь красное, которое оказывается на нем, чтобы больше никогда не попасть в ловушку, в которую угодил в Грате. В том, что для данталли физически возможно прорываться сквозь красное в таких обстоятельствах, Мальстен был совсем не уверен, но собирался предпринимать попытки сразу, как разберется с расплатой.
Для своих тренировок он выбирал раннее утро. Вот уже с неделю он просыпался с первыми лучами солнца и отходил от бывшего жилища Теодора, забираясь дальше в лес. Первый час Мальстен оттачивал фехтовальные навыки. Затем, когда солнце становилось ярче, он прислушивался к звукам леса и находил первое попавшее в его поле зрения животное. Лучше всего было найти птицу — через ее глаза связаться с другими животными было намного проще. Через несколько минут все животные в радиусе нескольких лиг оказывались под контролем нитей Мальстена. Сохраняя контроль, он вновь приступал к фехтовальным тренировкам, чтобы не растерять навык.
По прошествии часа он резко опускал нити… и пока ему ни разу не удавалось устоять на ногах. Рвущая терзающая боль набрасывалась на него, словно голодный хищник.
Вставай! — приказывал себе Мальстен, как когда-то приказывал ему Сезар. — Не смей терять сознание. Терпи!
Он знал, что еще не скоро сумеет переносить такую расплату, как раньше, однако знал, что должен продолжать стараться.
На двадцатый день Сойнира, когда расплата после тренировки сделалась совершенно невыносимой, Мальстен сосредоточился на красной нити и направил ее в ближайшее дерево.
Одно из сердец замерло, заставив весь остальной мир превратиться перед глазами в расплывчатое неясное пятно. В фокусе внимания осталось только дерево, в которое перетекала жизненная сила.
Контакт оборвался, и Мальстен поднялся, больше не чувствуя боли расплаты. Он подошел к дереву и пригляделся к нему. На всех ветках показались набухшие почки.
— Значит, это так и работает, — тихо произнес Мальстен, осторожно касаясь ветки. — Красная нить возвращает жизненную силу или наделяет ей.
До него вдруг донесся какой-то шорох.
Мальстен развернулся на звук, взяв в руки меч.
Навстречу ему вышел мужчина примерно одного с ним роста. Бледный, русоволосый, жилистый — похоже, привычный к физическому труду, но спина для военного казалась слишком сутулой. При виде Мальстена он приподнял одну руку, а вторую отвел в сторону, будто удерживая кого-то.
— О… — только и проронил незнакомец.
— Кто вы такой? — вопрошающе кивнул Мальстен. Брови его сдвинулись к переносице, взгляд сделался стальным.
Охотник? Разбойник? Наемник?
— Прошу вас, опустите оружие, — попросил незнакомец. — Я не ищу проблем.
Вдруг рядом с ним послышался новый шорох, и подле мужчины показалась невысокая хрупкая девушка. Копна кудрявых рыжих волос была схвачена в низкий хвост. Она бесстрашно шагнула к Мальстену и покачала головой.
— Ты Мальстен Ормонт? — прямо спросила она.
Мужчина подался вперед и схватил ее за руку.
— Цая, стой!
Мальстен склонил голову, изучающе уставившись на незнакомцев.
— Кто вы такие? — снова спросил он. Голос его прозвучал менее угрожающе.
— Мы данталли, — сказала девушка.
Мальстен невольно опустил руку с оружием.
— Откуда вы меня знаете? — недоуменно спросил он. — Готов поспорить, я никогда не встречал вас двоих.
Мужчина, поравнявшись с девушкой и стараясь не дать ей слишком приблизиться к Мальстену, криво улыбнулся.
— Ну, для начала, тебя многие знают. Правда, ходят слухи, что ты исчез, но мы встретили кое-кого, кто был с тобой в Малагории.
В глазах Мальстена на миг загорелась надежда, но затем он понял, о ком речь.
— Дезмонд, — не скрывая разочарования, кивнул он. Незнакомцу явно не понравился его тон, но вслух он по этому поводу ничего не сказал.
— Да. Он говорил о тебе… разное. Не советовал нам идти сюда.
— Догадываюсь, почему, — хмыкнул Мальстен.
— Он называл тебя некромантом.
— Он ошибся.
Рыжеволосая девушка недовольно взглянула на своего спутника и выступила вперед.
— Даниэль, прошу, хватит, — мягко попросила она, переведя взгляд на Мальстена. — Мы все делаем неправильно. Мальстен, меня зовут Цая Дзеро. Это Даниэль Милс. И нас… не двое. — Она улыбнулась. Словно по команде, из-за деревьев начали показываться все новые и новые люди. Все, как один, бледные и, похоже, они действительно были данталли. Мальстен оторопел. — Мы последовали в направлении, которое указал нам Дезмонд. Сам он не пожелал присоединиться, но мы шли к тебе. Мы нашли тебя по нитям, которыми ты связывал лесных зверей. Мы очень хотели тебя найти.
Девушка говорила воодушевленно, голос ее звенел тихим колокольчиком.
— Я думал, сейчас у тебя будет расплата, — настороженно прищурился Даниэль. Мы шли за твоими нитями довольно долго. Неужто ты уже оправился?
Мальстен неопределенно повел плечами.
— Как видишь, — сказал он, надеясь, что никто не отметит набухшие на дереве почки.
— Это… удивительно, — оценивающе протянул Даниэль.
— Дани, прошу, перестань быть таким мнительным, — попросила Цая, улыбнувшись. — Не злись, пожалуйста. Нам многое пришлось пережить. Но мы рады, что, наконец, встретили тебя.
— Гм… да, — прочистив горло процедил Даниэль. Похоже, он не разделял мнение своей подруги.
Мальстен неловко поджал губы.
— Что ж… рад… знакомству, — неуверенно произнес он.
Инициативу в разговоре вновь перехватил Даниэль. Остальные его спутники изучающе глядели на Мальстена, будто он был для них некоей диковинкой.
— Цая говорит верно. Мы шли к тебе целенаправленно. Искали тебя.
— Зачем? — прочистив горло, спросил Мальстен.
— Мы пришли с миром, в этом можешь быть уверен, — отозвался Даниэль. — Не знаю, как давно ты вернулся из Малагории, но на материке неспокойно. Похоже, сейчас идет тихая война с Обителью Солнца. Бенедикт Колер исчез, от него никаких вестей. Царь Малагории тоже пропал. И о тебе нам не было ничего известно… до недавнего времени.
Мальстен опустил взгляд.
— Что случилось в Малагории? — спросила Цая.
— Долгая история, — тихо отозвался Мальстен. — Но Бенедикт Колер и его люди мертвы. За это я могу ручаться.
— Уверен? — переспросил Даниэль.
— Я сам убил его. — Взгляд Мальстена сделался мрачным и холодным. — Если вы здесь за этими новостями, можете быть спокойны. Колер вам больше не опасен.
— Вообще говоря… — Даниэль глубоко вздохнул, — перед тем как Колер отправился на тот берег Большого моря, мы немного насолили его операции.
— Как именно?
— Убили генерала анкордской армии.
Мальстен округлил глаза.
— Элларда Томпса?
— Это сделала я, — виновато произнесла Цая Дзеро. В ее устах такое признание звучало дико, однако девушка, похоже, не лгала. — Теперь мы преступники. И, видимо, мы…
— На твоей стороне, — закончил за нее Даниэль. — И мы слышали, что говорили о тебе перед малагорской операцией. Ты умеешь прорываться сквозь красное, так?
Мальстен не спешил отвечать.
— Это возможно, — кивнула Цая. — Я тоже это могу. Но, может быть, ты можешь так не только с мыслями, как я? Может, ты и с телами так можешь?
Слышать это от такой хрупкой девушки было удивительно. Мальстен несколько раз мигнул, пытаясь осмыслить ее слова.
— Чего вы от меня хотите? — спросил он. — Чтобы я… что?
— Я говорю: началась новая война, Ормонт. И, поверь, рано или поздно твое имя снова всплывет в ней. Тебя не оставят в покое, по крайней мере, пока жив Рерих VII. Нас — он тоже не оставит. Стало быть, мы оказались по одну сторону.
Мальстен вспомнил слова Сезара и, вздохнув, спросил:
— К чему вы клоните? Хотите, чтобы мы с вами организовали небольшую армию?
Даниэль улыбнулся.
— Слухи об этом ходят уже давно. Но, по правде говоря, мы пришли, чтобы учиться у тебя. Если ты и вправду можешь то, что о тебе говорят.
Несколько мгновений Мальстен размышлял. Затем посмотрел в сторону, где находился дом Теодора — их с Аэлин нынешнее пристанище.
Айли этого не одобрит, — подумал Мальстен, однако вздохнул и кивнул.
