— Действуйте. Ваши расходы будут возмещены из бюджета республики, в разумных пределах, конечно, — ответил президент.
В дальнейшем они тщательно проработали все возникающие вопросы и договорились по каждому пункту, закрепив соглашение детально проработанным контрактом, составленным по всем юридическим правилам.
Генерал Прудников оказался совершенно прав, причём выяснилось это самым неожиданным образом. В события в Конго вмешались кубинские интернационалисты. Команданте Че Гевара, будучи занятым подготовкой партизан-сандинистов в Никарагуа, в Африку не поехал. Вместо него в Конго по переданной по каналам Коминтерна просьбе Ивана Александровича Серова прибыл команданте Камило Сьенфуэгос, которому 'специалисты по изменению истории' из 20-го Главного Управления КГБ СССР не дали погибнуть 28 октября 1959 года (АИ, см. гл. 05-01). Революционные события, значительная помощь кубинской революции со стороны Советского Союза, участие посланцев возрождённого Коминтерна в боях за город Санта-Клара и содействие в поимке кубинского диктатора Фульхенсио Батиста (АИ, см. гл. 03-16) во многом изменили скептическое отношение команданте к коммунизму. Поскольку Сьенфуэгос во многом мыслил иначе, чем Че Гевара, он подошёл к решению задач, поставленных Фиделем, совершенно по-другому.
В августе 1963 года в соседней Республике Конго, бывшем Французском Конго, был свергнут одиозный антикоммунистический диктатор Фульбер Юлу. Президентом страны стал прокоммунистический лидер, бывший министр планирования в правительстве Юлу, Альфонс Массамба-Деба. Он установил дружественные отношения с СССР и проводил политику строительства социализма. (Реальная история)
Команданте Сьенфуэгос вместе со своим личным пилотом Луисиано Фариньясом на обычном, ничем не примечательном самолете С-47 совершили впечатляющий трансатлатический перелёт по маршруту Куба — Каракас, Венесуэла — Дакар, Сенегал — Аккра, Гана — Браззавиль, Республика Конго. В Браззавиле Сьенфуэгос встретился с президентом Массамба-Деба, обсудил с ним ситуацию в соседней ДРК и заручился полной поддержкой. Из Браззавиля команданте вылетел в Бакванга, столицу Касаи.
Сьенфуэгос, как человек пролетарского происхождения, к тому же весьма доброжелательный, открытый и искренний, легко сошёлся с молодым и энергичным президентом НДРК, несмотря на 7 лет разницы в возрасте. Они оба были революционерами и строителями социализма.
Камило Сьенфуэгос
Ознакомившись с политической ситуацией в Конго команданте прямо заявил:
— Лоран, у вас тут какой-то полнейший сюрреализм творится! Вы серьёзно думаете, что эти бельгийские и южноафриканские наёмники сражаются за революционное правительство НРК? Это же нонсенс!
— Нет, конечно, — пожал плечами Кабила. — Они освобождают белых заложников, в основном — бельгийцев, ну и, попутно, громят бандитов, как на территории ДРК, так и на территориях НРК, захваченных противником.
— Ну вот, разгромят они этих симба, а дальше что? — спросил Сьенфуэгос. — Они к тому моменту возьмут под контроль не менее половины территории НРК. Вы думаете, они после этого молча сложат оружие и уйдут?
— У меня тоже есть сомнения в этом, но советские товарищи считают, что у них всё под контролем, — ответил Кабила.
— Советские товарищи — тоже люди и могут ошибаться, — веско заметил команданте. — Я бы не рисковал, и после того, как наёмники займут те города на северо-востоке, прервав пути снабжения симба, заставил бы их вернуться на территорию ДРК, создав угрозу захвата Леопольдвилля.
Президент республики Касаи широко улыбнулся:
— План мне нравится, но как создать эту угрозу?
— Так вот же! — команданте ткнул пальцем в карту. — С помощью людей товарища Мулеле. Он же с самого начала поднял восстание именно против режима Касавубу, но потом симба своими выходками оттянули на себя всё внимание Чомбе и его наёмников, а заодно и внимание советских товарищей, и ваше с Гизенга и Мванга внимание тоже.
— Гм... — Кабила задумался. — Но партизаны Мулеле сейчас фактически блокированы превосходящими силами ANC в районе Киквит-Идиофа-Гунгу. Они оттуда и дёрнуться не смогут.
— Именно! — кивнул Сьенфуэгос. — А теперь смотри сюда, — он снова ткнул в карту. — Восточнее города Идиофа начинаются джунгли, и они подходят почти вплотную к городу. По этим джунглям партизаны Мулеле смогут беспрепятственно добраться до пограничной реки Лоанге и уйти на территорию Западного Касаи, которую контролируют уже твои ребята. Так?
— Ну-у... да. Но как они тогда попадут в Леопольдвилль?
— По воде! Точнее — сначала по воздуху, а потом — по воде, — объяснил команданте. — Реку видишь?
— Ну да, это река Касаи, в нижнем течении называется Ква, она впадает в Конго недалеко от Леопольдвилля... — напряжённое лицо Кабила осветилось улыбкой понимания, но потом он с сомнением покачал головой. — Камило, но от Западного Касаи до места впадения Ква в Конго примерно 500 километров, и ещё 190 километров до Леопольдвилля! Как можно перебросить значительные силы по реке на такое расстояние, чтобы об этом не узнал противник?
— А судоходство по реке на что? — подмигнул Сьенфуэгос. — Тем более, начинается сезон дождей, река разольётся, станет шире. Если перемещаться по ночам, на низкобортных баржах, а днём маскировать их, можно пройти по реке незаметно. ВВС ДРК плотно заняты поддержкой наёмников, у них просто нет столько самолётов и лётчиков, чтобы патрулировать реку Касаи на всём её протяжении. А теперь смотри сюда. На другом берегу Конго, прямо напротив Леопольдвилля, находится Браззавилль, столица Республики Конго. Расстояние между ними меньше двух километров в узкой части. Паром ходит по более широкому месту, но и там ширина реки примерно километра четыре.
— В сезон дождей побольше, но в общем, я тебя понял, — кивнул Кабила. — А Массамба-Деба возражать не будет?
— Я с ним договорился уже, — ухмыльнулся команданте. — Конго — река пограничная, притом широкая. Можно будет провести баржи вдоль другого берега. Можно вообще перебраться на другой берег и провести войска по суше, Альфонс возражать не будет, он настоящий революционер. Мы можем перебросить передовой ударный отряд по воздуху из Бакванга, обычными рейсовыми самолётами. У вас же есть воздушное сообщение с Браззавиллем?
— Есть, — подтвердил Кабила. — Ты имеешь в виду — постепенно накопить передовой отряд на территории соседей, а когда баржи с основными силами подойдут к городу — атаковать с двух направлений?
— Лучше бы с трёх, охватывая город с юга, — поправил Сьенфуэгос. — И перед этим нанести воздушные удары по аэродрому, где базируются военные самолёты, и по военному лагерю Тисвилль, чтобы ANC не смогли быстро подойти к городу. Давай, я слетаю к Мулеле, поговорю с ним и предложу ему такой план. А то он так и будет сидеть в окружении, пока головорезы Бобозо их всех не перережут.
Команданте на самолёте отправился в Гунгу, контролируемый повстанцами Мулеле. После приземления он спокойно сдался им и попросил проводить его к командованию. Через несколько дней он встретился с Пьером Мулеле, представился специальным посланником Фиделя Кастро и за несколько дней общения с бывшим министром сумел завоевать и его доверие. Сьенфуэгос действовал постепенно, не заводя раньше времени разговора о плане атаки на Леопольдвилль. Сначала он лишь расспрашивал Мулеле о положении восставших. А положение неуклонно ухудшалось. После первоначальных успехов в начале года подразделения ANC под командованием полковника Джозефа Монзимба фактически блокировали район восстания и начали уничтожать урожай и жечь деревни, попутно устраивая настоящие побоища среди мирных жителей. В Киквите за один день солдатами правительственной армии было убито три тысячи мирных горожан. К тому же повстанцы, захватив территории, не смогли организовать на них эффективное управление народным хозяйством. Бойцы Мулеле были хорошо подготовлены в идеологическом плане, но столкнулись с коррупцией, межплеменными конфликтами, подбором кадров по этническо-племенному принципу, что рассматривалось как возвращение к трайбализму. К осени восстание начало терять поддержку среди населения. Части ANC постепенно возвращали контроль над территорией. Мулеле хорошо понимал, что с прибытием в Конго отлично подготовленных белых наёмников его восстание будет подавлено в считанные дни, как только наёмники расправятся с бандитствующими симба. В этой ситуации предложение команданте Сьенфуэгоса представлялось хотя и авантюрным, но выходом.
На самолёте Сьенфуэгоса Пьер Мулеле отправился в Бакванга, на переговоры с президентом Кабила. Перед отлётом он дал своим заместителям указания, что делать, в случае, если ему удастся договориться, и распоряжения на случай собственной гибели. Ответственной за радиосвязь он назначил свою жену Леони Або, обычно занимавшуюся радиоперехватом сообщений правительственных войск.
В Бакванга бывший министр встретился с Лораном Кабила, при посредничестве Сьенфуэгоса обсудил с ним положение. Он с самого начала подчеркнул, что никогда не поддерживал идею нападения на НРК и Касаи, и что симба своими действиями нанесли непоправимый ущерб мировому коммунистическому движению:
— Теперь потребуются годы изощрённой пропаганды, чтобы разоблачить участие ЦРУ в подготовке этого 'псевдовосстания', — Мулеле оценивал ситуацию вполне трезво и без иллюзий.
Лоран Кабила устроил Мулеле показательную экскурсию по Бакванга, с удовольствием показав, чего достигла республика за период независимости с 1960 года:
— Главная проблема большинства начинающих народных демократий в том, что у них нет специалистов для поддержания работоспособности промышленности, инфраструктуры и общественных институтов, уже построенных колонизаторами. Конечно, нам во многом помогли советские друзья. Но мы не ссорились с рядовыми бельгийскими гражданами и сохранили многих белых специалистов, которые согласились не уезжать и продолжили работать на своих постах. Точно так же поступили в Катанге, и от этого народное хозяйство только выиграло.
— Но у вас есть алмазы, — заметил Мулеле.
— Конечно, а в Катанге ценных ресурсов и того больше, — согласился Кабила. — Но ресурсы есть во всех бывших колониях, а вот реализовать свои возможности после ухода белых без посторонней помощи из всех стран, получивших независимость смогли только считанные единицы.
Кабила даже устроил для Мулеле короткую поездку в Катангу, инкогнито, и встречу с президентом Мванга. Обсуждая с лидером восстания сложившуюся политическую ситуацию и успехи, которых добилась Катанга, с помощью СССР и оставшихся в республике бельгийских граждан, Жюльен Мванга отметил:
— У нас слишком многие считают, что во всём виноваты белые. Они думают, что до прихода белых африканцы ничего не делали, только лежали под пальмой да изредка устраивали набеги на соседние племена и продавали пленных в рабство белым работорговцам. А потом пришли злые белые и заставили всех работать. И они считают, что если перерезать всех белых, то можно будет вернуть всё как раньше, снова лежать под пальмой и ничего не делать. Они не понимают, что мир изменился, и 'вернуть всё как раньше' уже не получится. Симба вон, попробовали, и чем всё кончилось?
(А в Южной Африке несколько позднее местные жители говорили: 'Когда мы возьмём власть, у всех будут кредитные карточки, и каждый сможет вынимать деньги прямо из стены')
Стороны достигли согласия по основным пунктам. Мулеле отправил радиограмму с приказом уходить в леса и переправляться через пограничную реку Лоанге на территорию Западного Касаи, контролируемую войсками Кабила. Чтобы скрыть отход, на занятых восставшими территориях были оставлены небольшие отряды, занимавшиеся демонстрационными действиями. Блокирующие восставших части ANC обнаружили их уход лишь через несколько дней. Со своей стороны Кабила пообещал гостю помощь и сотрудничество, а также вручил спичечный коробок с алмазами, 'на текущие расходы'.
Оставшиеся верными своему лидеру повстанцы-'басени' в количестве около 8 тысяч человек перешли границу Касаи. Армейские патрули НДРК проводили их в город Илебо, где большую часть разместили для подготовки в военном лагере вблизи города. Мулеле лично отбирал кандидатов в трёхтысячный передовой ударный отряд. Команданте Сьенфуэгос предложил возглавить его лично, но Мулеле попросил его остаться до начала операции, чтобы тренировать личный состав и координировать действия с правительством Касаи. Он оказался очень популярен среди повстанцев из Квилу, хотя поначалу и не понимал, почему именно. Как оказалось, Мулеле намеренно пустил слух, что Сьенфуэгос — еврей. (АИ) Высокий рост и роскошная борода команданте произвели неизгладимое впечатление на повстанцев. Узнав об этом, Сьенфуэгос хохотал до истерики, а когда проржался, отправил радиограмму Кастро с просьбой прислать ещё несколько человек, но не чёрных, а обязательно белых, высоких и бородатых. (В отряде Че Гевары белыми кубинцами были только трое, остальные 'для маскировки' были подобраны из кубинских негров, у которых бороды не росли, а борода у Че была, как видно, недостаточно кошерной, не то что у Сьенфуэгоса)
НДРК предоставила повстанцам баржи и буксиры для перехода по рекам, а передовой отряд был в течение месяца переправлен в соседнюю с ДРК Республику Конго самолётами Ил-18 национальной авиакомпании 'Air Kasai', выполнявшими ночные рейсы с военными экипажами. Лётчики и штурманы в этих рейсах были советские.
С Кубы в помощь команданте прибыли ещё несколько 'профессиональных революционеров'. Сьенфуэгос по согласованию с Мулеле назначил их командовать отрядами. Появление кубинцев было встречено повстанцами с восторгом: теперь и в их рядах появились собственные 'Огромные Бородатые Евреи'. Сержантов и командиров взводов команданте 'позаимствовал' из армии Касаи, выбрав наиболее подготовленных. Разумеется, за несколько недель сделать из партизанских отрядов армию было невозможно, но кубинцы хотя бы приучили личный состав к приблизительному подобию дисциплины. Мулеле объяснял своим людям:
— Нам не нужно вести долгую войну, нам нужна лишь одна, но тщательно скоординированная атака в удачно выбранный момент времени.
Куда сложнее оказалось внушить личному составу запрет убивать всех белых подряд. Эта идея вызывала у повстанцев что-то вроде неприятия на генетическом уровне, многие из них открыто недоумевали:
— Как это — нельзя резать белых? А для чего тогда мы делаем революцию?
Поддерживая прямую связь с генерал-майором Прудниковым, Лоран Кабила имел возможность координировать действия повстанцев Мулеле с перемещениями армии наёмников. Пока колонна 5 механизированной бригады продвигалась к Стенливиллю, 10 барж с пятитысячным отрядом повстанцев по ночам скрытно сплавлялись вниз по течению Касаи. Границу по реке между Касаи и ДРК преодолели дождливой ночью, когда пограничники ANC сидели в помещении. Двигались рассредоточенно, четырьмя отрядами по 2-3 баржи. Днём суда приставали к берегу и маскировались пальмовыми листьями и маскировочными сетями. Разводить костры было запрещено, пищу готовили на походных примусах.
