Сразу же начал стрелять, не жалея боеприпасов. Очевидно, степняки настроились серьезно и этот приступ будет переломный. Или мы их, или они нас. Если сейчас отобьемся, то потери осаждающих будут слишком велики и вряд ли они решатся на последующие активные действия. Время играет за нас, ночи становятся все холоднее и чаще идут дожди. А у них нет достаточного количества юрт и все время увеличивается количество раненых. Так что патроны можно не экономить, на сегодняшний бой точно хватит. Поэтому тщательно выцеливал впереди идущих, которые прикрывались большими, грубо сколоченными щитами. Задача стрелков — выбить их побольше, чтобы у наших арбалетчиков была возможность поражать незащищенных противников.
По мере приближения нападавших, к редким винтовочным выстрелам присоединились хлопки арбалетов и совсем нечастый свист спускаемой тетивы лука. Мельком глянул вправо на стену. Это Мольт, оправдывая свое прозвище, посылал стрелы одну за одной, со скоростью стрелка из винтовки. Похоже он один в замке хорошо стреляет из лука.
Степняки тоже начали отвечать нам. Но нам удобнее, мы бьем сверху вниз, из укрытий и вдобавок по первым рядам, таким образом имея преимущество. А лучники противника находятся сзади нападавших и без какой-либо приличной брони.
К сожалению, наша фора оказалась недолгой. Первые стрелы выпущенные по нам, начали попадать в зубцы стен и башен и залетать внутрь. Обороняющиеся тут же прижались к наружным стенам, не желая становиться легкими мишенями. Про себя мельком отметил, доспехи у степняков даже арбалетный болт, предназначенный для охоты, не держат. Железных шлемов у кочевников мало, все больше несерьезные меховые шапки и вовсе уж дурацкие колпаки. Удар мечом они может и ослабят, но от стрелы и арбалетного болта точно не защитят.
Нападавшие, подбадривая себя криками, оставляя позади своих убитых и раненых, уже подобрались к стенам. Орали они больше от страха и желания подбодрить самих себя. Шум вокруг стоял серьезный. Грохот выстрелов, свист стрел, вопли раненых. Вскоре к ним добавились треск ломающихся лестниц. Эх, маловато у нас огнестрела, десятка Дитмара явно не хватает. Какое все таки классное оружие, эта винтовка!
Но потом стало не до раздумий, я максимально возможно ускорил темп стрельбы, стараясь сбить настрой атакующих. Пастушонок Роби сидел на корточках рядом со мной, прижавшись спиной к стене, снаряжал патронами обоймы. Что самое интересное, вызвался сам, желая принести хоть какую-то пользу. Отговаривать его не стал, лишь заставил одеть более-менее подходящий шлем с доспехом.
Гельмут расположившись справа, буднично взводил арбалет и тут же выцеливал врагов, лезущих по приставленной к стене лестнице. На этом участке обороны наших магинь не было и приходилось обходиться своими силами. Азарт боя захватил меня полностью и я даже не понял откуда прилетела стрела, ударившая меня в грудь. Наконечник не бронебойный, кольчугу не пробил а лишь слегка раздвинул кольца и застрял в поддоспешнике. На миг перехватило дыхание и сбило очередной выстрел. Ощущение такое, как будто врезали молотком.
Продышался немного, выдернул стрелу и снова продолжил стрельбу. Мазнул взором вокруг. Гельмуту тоже досталось. Одна из стрел попала ему в бок под мышку, очевидно не причинив большого вреда. Он тут же, отложив арбалет, вытащил ее и только распрямился, как следующая чиркнула ему по шее, пройдя чуть выше кольчужного воротника. Это уже было серьезно, тут же из раны начала сочиться кровь и он снова бросив арбалет, зажал ее ладонью. Я оттолкнув винтовку в сторону побелевшего Роби, выдернул из кармана пакет с перевязочным материалом и начал крутить полоску ткани вокруг шеи. Руки слегка подрагивали, мотал повязку стараясь не думать о плохом. Но мысли упорно возвращались к тому, что командору невероятно повезло. Попади стрела на пару сантиметров левее, и все, мгновенная смерть, которую ничем не остановить. Даже если бы рядом находилась Татьяна.
Пока делал перевязку, потерял несколько минут и поэтому утратил контроль за ходом боя. Прозевал момент когда нападавшие, скопившиеся справа, сумели взобраться по лестнице на крепостную стену. Они тут же оттеснив дружинников, приставили короткую лестницу к нашей башне и полезли по ней. Еще перед боем мы наглухо закрыли двери, ведущие из башни на левую и правую стены. А также забаррикадировали вход со двора. Поэтому, попасть к нам можно только через верх.
Надвратная башня — ключевое место обороны. Если противник овладеет ею, то ничто не помешает ему поднять решетку и открыть ворота. Затем враги всей толпой врываются внутрь и нам точно придет конец. Мы тут же утрачиваем превосходство и идет размен двух-трех степняков на одного нашего. При пятикратном преимуществе противника, это уже несущественно. Очевидно, этого и старались добится степняки и это им удалось. Они усилили натиск на нашем участке обороны и сосредоточили здесь большое количество лучников и наиболее подготовленных воинов.
От перевязки меня отвлек истошный визг Робина. Он первый обратил внимание на врагов, как только голова первого бойца показалась над парапетом башни.
— Там, там лезут! — верещал он и тыкал пальцем в сторону правой стены. Я тут же бросился к нему а Гельмут подхватил левой рукой щит и выдернул из ножен меч.
С лестница вниз уже споро спрыгнули пару человек. На головах железные шлемы, в руках мечи. Одеты в одинаковый кожаный доспех с металлическими пластинами спереди. Для бедных кочевников такое снаряжение — большая редкость.
Ого! Прям таки элитное подразделение кинули на нас. Вскинув протянутый карабин я выстрелил в первого. Передернул затвор и понял что это был последний патрон. Затвор не закрывался. Побледневший от страха паренек во все глаза смотрел как Гельмут начал рубиться со вторым нападавшим. Подстреленный мной был убит наповал. Видно попал прямо в сердце.
— Роби, обойму! — крикнул я, поторапливая зависшего помощника.
Он машинально протянул мне ее. Выхватив из рук оцепеневшего паренька, я начал суматошно вставлять ее в карабин. И тут спрыгнувший вниз третий степяк, до которого было метров пять, взмахнул подозрительно сильно блестящим мечом. На замахе меч засветился еще сильнее и удлинившись, рубанул по мне наискосок.
Пока одна часть моего сознания безмерно удивлялась такому чуду, вторая, более прагматичная, применила знакомый прием. Руки с винтовкой взметнулись вверх и этим уберегли меня от удара явно магического оружия. Грохот, какие-то искры, сильная боль в левом плече, и я лечу на пол, все еще сжимая в руках искалеченный карабин. Рефлексы, захватившие управление телом у затупившего мозга, снова спасли мне жизнь.
Второй раз одно и то же, прострелила в голове шальная мысль. Третьего раза я точно не переживу. Конец лезвия страшного меча чиркнул мне по левому наплечнику, наполовину разрубив его и отсушив руку. От боли на миг померкло сознание и я пропустил тот момент, когда Гельмут, разделавшись со своим первым противником, кинулся в сторону агрессивного мага-мечника.
Еще один взмах необычным мечом и нападавший, на расстоянии трех метров, играючи, отсек командору правую руку по локоть. Из культи, беспомощно свисающей из рукава неровно отрубленной кольчуги, толчками полилась кровь, окропляя яркими брызгами место схватки. От болевого шока Гельмут побелел и рухнул на пол. Не обращая на него никакого внимания, грозный боец ухмыльнувшись, двинулся в мою сторону. Я тут же вскочил на ноги, сожалея что со мной нет пистолета и потянул из ножен меч.
Напрасно нападавший так быстро списал из рядов защитников нашего командора.
Никогда нельзя оставлять за спиной недобитого врага! Уверившись в своей силе, боевой маг пренебрег этим простым правилом. Снова поднявшись, Гельмут, лишь покачнувшись, не мешкая отбросил в сторону ненужный щит. Затем наступил правой ногой на свою отрубленную кисть из которой сочилась кровь и левой выдернул рукоятку меча из судорожно сжатых пальцев. Не обращая внимания на хлещущую из обрубка кровь, он сделал быстрый подшаг и стремительный выпад в сторону надвигающегося на меня мага. Тот успел заметить смазанное движение справа, но сделать уже ничего не успел. И вот самоуверенный маг-богатур с изумлением смотрит на свой бок, из которого торчит меч преждевременно списанного противника. Гельмут оскалился и провернув в ране меч, тут же резко выдергивает его.
На хрипящего и падающего на пол поверженного противника, мы уже не обращаем внимания. Спрыгивающие с лестницы и следующие за ним кочевники, от увиденного завизжали как сотня диких чертей и кинулись на нас. Истекающий кровью Гельмут и тут выручил меня, успев принять на себя первый натиск нападавших. И даже сумев напоследок из последних сил, резануть по ноге одного из них.
Слабеющего от потери крови командора, порубили накинувшиеся со всех сторон нападавшие. Эта заминка позволила мне более-менее прийти в себя и подхватить левой рукой свой щит, который тут же подал стоявший за спиной Роби. Подвигал плечом с полуразрубленным наплечником и порванной возле него кольчугой. Рука сильно болела, но щит держала уверенно. Похоже опять перелом или что-то вроде того. Но на несколько минут боя меня должно хватить.
За все надо платить барон Андрис, усмехнувшись про себя, успел подумать я. За нескучную и сладкую жизнь. За любовь и близость красивых женщин. За титул и богатство. За возможность пользоваться магическим даром. Пришло мое время рассчитаться полной мерой за все блага судьбы. Подвести так сказать, свой последний итог.
Подтвердить напоследок, что сделан из крепкого железа а не коричневого, дурно пахнущего вещества. Не дрогнуть в последнем бою, не опустить оружие. Уйти за кромку достойно, как только что ушел мой старший товарищ, командор Гельмут.
Подкрепить действием постулат древних греков, утверждающих, что любимцы богов умирают молодыми. Достаточно я молод для смерти или нет? В том что являюсь любимчиком местных божеств, я убеждался неоднократно.
И шалея от накатившего куража, я поднял меч и шагнул вперед, заглядывая в глаза своей персональной Костлявой, принявшей образ пяти воинов с мечами в руках и узкими злыми глазами...
