Младший священник-лэнгхорнит скрыл вздох и позволил очкам для чтения повиснуть с черной ленты на шее, когда откинулся на спинку стула. Он был наставником Стивина почти с тех пор, как мальчик научился ходить, и очень любил его. Но в этом-то и был смысл, не так ли? В его почти шестнадцать лет он не должен все еще думать о наследнике одного из графств королевства как о "мальчике".
— Поскольку вы только что вернулись с Рок-Коуста, должен ли я предположить, что это как-то связано с вашим кузеном, герцогом? — подсказал он через мгновение, и Стивин покраснел. Отец Карлтин никогда не одобрял его тесного общения со своим великолепным кузеном, и он знал это.
— Ну, да, — наконец сказал Стивин. Затем он глубоко вздохнул и поднял глаза, чтобы встретиться взглядом со своим наставником. — Я сделал кое-что... действительно глупое, отец. Достаточно глупое, чтобы ты, вероятно, назначил мне суровую епитимью, как только узнаешь об этом. Но прямо сейчас я должен поговорить с бабушкой! Не могу поверить, сколько времени потребовалось "Амилии", чтобы совершить это путешествие, и не думаю, что у меня много времени.
— Понимаю. — Отец Карлтин еще мгновение созерцал его, затем пожал плечами. — Полагаю, она спустилась в каюту оруженосцев, чтобы поговорить со старшим сержантом Одвиаром.
— Ой. — Выражение лица Стивина вытянулось, и отец Карлтин спрятал улыбку.
Юноша испытывал благоговейный трепет перед Азбирном Одвиаром с тех пор, как узнал, что старший сержант служил вместе с его дедом. Он явно не хотел делиться новостью о том, что он был "действительно глуп", со своей бабушкой перед кем-то, чье уважение имело для него такое же значение, как и уважение Одвиара. Но мальчик снова вздохнул, расправил плечи, кивнул своему наставнику и направился обратно к двери.
Он шел по знакомым коридорам, все еще не зная, как обсудить эту тему с леди Карил. — Привет, бабушка! Послушайте, я не хочу, чтобы вы волновались или что-то в этом роде, но я думаю, что совершил государственную измену. Кстати, что у нас на обед?
Почему-то он сомневался, что леди Карил это позабавит, и он обнаружил — или заново открыл — что это имело для него значение. Это имело большое значение, и мысль о том, что он собирался увидеть в ее глазах, когда признается, что все ее предупреждения о его великолепном кузене были правильными, вызвала у него тошноту.
Он добрался до каюты оруженосцев, и его шаг замедлился, несмотря на его решимость. Эта часть замка Ридимак была новее, чем большинство остальных, и была построена в основном за счет короны, когда его дед был одним из генералов короля Сейлиса. Тогда в Чешире было гораздо больше людей, которые присматривали за соседями Чешира. Что, вероятно, должно было сказать ему, что его бабушка знала, о чем говорила, когда предупреждала его быть осторожным с тем, что в настоящее время замышляют эти соседи, — подумал он. — Учитывая их размеры, они казались почти пустыми, даже с учетом тридцати с лишним отставных солдат, которым леди Карил предоставила жилплощадь на прошедшую зиму, и она поселила старшего сержанта Одвиара в том, что раньше было офицерской каютой.
Он поднялся по каменной лестнице в отведенные старшему сержанту покои, собрался с духом и резко постучал.
Дверь открылась, и он обнаружил, что стоит лицом к лицу не с Одвиаром, а с сержантом Осуливином. Это было ненамного лучше, чем встретиться лицом к лицу с самим старшим сержантом, но он расправил плечи.
— Добрый день, сержант, — сказал он вежливо, но твердо. — Я так понимаю, моя бабушка навещает старшего сержанта. Боюсь, мне нужно с ней поговорить.
— Конечно, милорд. — Осуливин отступил назад. — Войдите.
Стивин повиновался приглашению, затем остановился, когда его бабушка повернула голову, чтобы посмотреть на него через плечо. Она сидела за маленьким столиком старшего сержанта Одвиара, перед ней было разложено что-то похожее на карту Сансет-Хиллз. Старший сержант стоял у ее правого плеча, но Стивин никогда не видел очень высокого светловолосого мужчину слева от нее. У незнакомца была густая борода, коротко подстриженная у подбородка, и длинная коса. А еще у него было костлявое лицо, нос, которому мог бы позавидовать любой ястреб, и очень, очень голубые глаза. Синее даже, чем у сержанта Микджиликуди.
— Стивин! — улыбнулась леди Карил.— Не ожидала, что ты вернешься раньше понедельника.
— Я... мне пришлось вернуться домой пораньше, бабушка, — сказал он. — Я ... боюсь, мне нужно тебе кое-что сказать. Что-то... — Он посмотрел на двух отставных солдат и совершенно незнакомого человека, и его мужество почти иссякло, но он заставил себя продолжить. — Что-то... плохое, — закончил он тихим голосом
— Это не может быть так уж плохо, дорогой, — сказала леди Карил, вставая со стула, чтобы протянуть к нему руки.
— Да, это возможно. — Слова дрогнули, и его глаза загорелись, когда бабушка заключила его в крепкие объятия. — Это возможно. Потому что ты была права. Ты была права насчет кузена Жэйсина, насчет того, чего он хотел, насчет всего. — Он поднял голову, заставляя себя встретиться с ней взглядом. — Я был таким глупым. Я...
Его голос полностью сорвался, и он уставился на нее, пытаясь подобрать слова.
— Возможно, я смогу немного помочь, милорд, — сказал высокий незнакомец. Глаза Стивина метнулись к его лицу, и незнакомец приложил руку к сердцу и слегка поклонился. — Позвольте мне представиться. Люди зовут меня Сеннэйди Френхайнс.
Стивин нахмурился, озадаченный диковинным именем, и леди Карил нежно сжала его.
— На самом деле, Стивин, это сейджин Сеннэйди Френхайнс. Он здесь по поручению их величеств.
— Он?..
Стивин с трудом сглотнул, но Френхайнс только покачал головой, выражение его костлявого лица было странно мягким.
— Милорд, мы уже знаем все, что вы собирались рассказать нам о герцоге Рок-Коуст. На самом деле, мы знаем немного больше, чем вы, потому что я очень сомневаюсь, что он был настолько глуп, чтобы сказать вам, что с самого начала понимал, что ему придется убить вашу бабушку, чтобы получить то, что он хочет. — Стивин втянул воздух, и его руки конвульсивно сжались вокруг леди Карил. — Я совершенно уверен, что он также не обсуждал с вами некоторые из своих других планов. Однако будьте уверены, что мои... коллеги и я знаем обо всех них. Как и ее величество.
— Императрица... императрица знает, что я....
Голос Стивина затих от ужаса, и Френхайнс улыбнулся.
— Ее величество знает, что вы молоды, что ваш кузен пошел на многое, чтобы польстить вам и заставить согласиться с ним... и что в конце концов вы откажетесь присоединиться к его измене. Все совершают ошибки, милорд, особенно когда мы молоды. Их величества знают это, и тот факт, что вы пришли по собственной воле, чтобы сообщить своей бабушке об их планах, и что вы были готовы сделать это при свидетелях, доказывает, что ее величество была права насчет вашего отказа присоединиться к нему.
— Но... но если ты уже знал, что они планируют, почему ты ничего не предпринял по этому поводу?!
— Мы собираемся кое-что с этим сделать, дорогой, — ответила леди Карил. — Мы просто ждали, пока все тараканы не будут готовы выскочить на свет. И знаешь, что ты делаешь с тараканом, когда это происходит, не так ли?
Он уставился на нее, услышав холодную, острую сталь в ее тоне, сталь, которую он никогда раньше от нее не слышал.
— Нет, бабушка, — медленно сказал он.
— Ты наступаешь на него, Стиви, — сказала она ему тем же ледяным голосом. — Ты наступаешь на него.
* * *
— Думаешь, парень опередил нас, Фрейжир? — спросил Дейвин Макрам, натягивая поводья в верхнем конце улицы, ведущей к крепости Ридимак.
— Почти наверняка, — почти рассеянно ответил Фрейжир Макинин, поднимая подзорную трубу, чтобы изучить город под ними. — Не могу придумать никакой другой причины, по которой мы не увидели кого-нибудь на улицах.
Он опустил подзорную трубу. Держать эту штуковину достаточно устойчиво, чтобы видеть что-либо со спины лошади, всегда было непросто, но в любом случае она ему действительно не нужна. Вокруг не было видно ни души. Не было даже дыма, поднимающегося из труб... или собак, или ящерокошек на улице, если уж на то пошло.
— Нет, старуха знает, что мы идем, — задумчиво сказал он, отрезая кусок жевательного листа и отправляя его в рот. — Она закроет это место крепче, чем сердце домовладельца в день сдачи в аренду. Было бы настоящей занозой в заднице, чтобы вытаскивать ее оттуда.
— Не может быть так уж плохо, — возразил Макрам. Он был заместителем Макинина, и они знали друг друга с детства. — У нее там не может быть больше тридцати-тридцати пяти человек, чтобы прикрыть стены, даже считая те старые черепки, которые она приняла зимой, а у нас их пятьсот. Все они с винтовками, если уж на то пошло.
— Пятьсот снаружи чертовых стен, — указал Макинин, неуклонно работая челюстями, пока он жевал.
— И мы принесли лестницы! — Макрам покачал головой. — Я возьму сотню, может быть, сто пятьдесят парней и устрою всевозможный шум за воротами. Может быть, даже уговорю ее согласиться поговорить со мной, попытаться "все уладить", можно сказать. И пока я этим занимаюсь, ты берешь остальных парней, пробираешься к той глухой части стены с южной стороны и бросаешь лестницы наверх. — Он пожал плечами. — Может быть, немного пострадаю, но не настолько, чтобы это имело значение.
— Ты думаешь? — Макинин склонил голову набок, затем указал большим пальцем на пустынные улицы города. — Ты полагаешь, что у нее там тридцать пять оруженосцев. Знаешь, не один из солдат старого графа удалился в Чешир. Может быть, у нее тоже есть несколько таких.
— И чем она собирается их вооружить? Может быть, во времена старого графа у них там был приличный арсенал, но сейчас? — Он насмешливо фыркнул и прикоснулся к прикладу ценного люкового мандрейна, который он носил в седельных ножнах. У него было всего пятьдесят патронов к нему, но у каждого второго человека в их отряде была одна из винтовок старого образца, и у них было много боеприпасов для них. — Ты чертовски хорошо знаешь, что у нее не было денег, чтобы купить оружие новой модели! Кроме того, большинство из этих "отставных солдат" так же давно без зубов, как и она. Наверное, даже не прикасались к мечу лет десять-двадцать. Не из тех вещей, которые заставляют мужчину беспокоиться по ночам.
— Вероятно, ты прав, — признал Макинин через мгновение. — Хорошо, раз уж ты так разговорчив, ты получишь главный вход. Дай мне пару часов, чтобы развернуться на юг.
Он указал на участок холма, едва видимый с их нынешнего положения. К сожалению, он был открытым, и когда-то давным-давно это было пшеничное поле. Но это было давно, и там было по крайней мере несколько групп молодых деревьев, которые можно было использовать в качестве укрытия.
— Если мальчик действительно вернулся домой, и они следят за нами, как бы то ни было, они увидят нас задолго до того, как мы доберемся до подножия стены. Они ничего не смогут с этим поделать, даже если у них есть несколько арбалетов или фитильных ружей, но правда в том, что мы вряд ли сможем их удивить. Так что ты тоже берешь с собой полдюжины лестниц. Вы можете спрятать их, войдя в тот переулок, который ведет с запада. — Он указал, и Макрам двинулся, чтобы посмотреть вдоль его руки, затем кивнул, найдя нужную улицу. — Вы, вероятно, можете подойти на расстояние пары сотен ярдов так, чтобы никто не увидел их изнутри. Как только они решат, что ты всего лишь отвлекающий маневр, и начнут беспокоиться обо мне, твои парни принесут свои лестницы и бросят их на сторожку у ворот. Мы нападем на них сразу с двух сторон и затопчем их.
— Меня это устраивает, — сказал Макрам. — Поставь человека там, на церковной колокольне, с флагом, чтобы он сообщил мне, когда вы будете на месте?
— Сделаю, — лаконично согласился Макинин.
* * *
— Вот флаг, — сказал впередсмотрящий, и Макрам кивнул.
Макинину потребовалось больше времени, чем ожидалось, чтобы занять позицию, но не похоже, чтобы требовалась какая-то спешка. Старая леди никуда не собиралась уходить, и любой в той сторожке у ворот должен был видеть сорок человек за его спиной. Он решил показать им хотя бы эту часть своей силы, исходя из теории, что никому не повредит дать леди Чешир немного дополнительного времени для беспокойства и смягчения ее решимости. Из всего, что он когда-либо слышал, решимость графини Чешир нуждалась в большем смягчении, чем у большинства людей, и тот факт, что никто даже не посмотрел в их сторону, насколько он мог судить, не казался многообещающим.
Не буду беспокоиться, если она захочет быть упрямой, — подумал он, кивнув своему сопровождающему и направив лошадь ровным шагом по улице к закрытой сторожке. — По правде говоря, я почти уверен, что герцог не прольет ни слезинки, если со старой сплетницей случится что-то очень серьезное — и с мальчиком тоже, если уж на то пошло. Лучше, если это будет несчастный случай, но думаю, он считает, что Чешир стал бы хорошим дополнением к герцогству. Не удивлюсь, если он и Блэк-Хорс планируют разделать его, как чучело виверны, в Божий День!
Он фыркнул при этой мысли, остановил лошадь в тридцати ярдах от закрытых ворот и посмотрел на зубчатую стену сторожки. С такого близкого расстояния это была более впечатляющая старая каменная груда, и он внезапно обрадовался, что на ее стенах не было тридцати или сорока человек с оружием нового образца.
— Привет, крепость! — крикнул он.
На мгновение воцарилась тишина, если не считать треска и хлопков не менее трех имперских штандартов, взлетевших с флагштоков крепости. Затем над одним из мерлонов появилась голова. Он не узнал его владельца — высокого светловолосого парня, — но мужчина был без доспехов и, похоже, вооружен только мечом. На нем даже не было шлема.
— Привет и тебе, — отозвался он низким голосом.
— Могу я спросить, куда все ушли? — спросил Макрам.
— Что ж, давайте посмотрим, — сказал незнакомец задумчивым, размышляющим тоном. — Четыреста или пятьсот вооруженных людей въезжают в город верхом в цветах Рок-Коуста, и все без приглашения. — Он пожал плечами. — Может быть, это глупо с моей стороны, но я бы сказал, что это, вероятно, было основанием для небольшого беспокойства, не так ли?
— Только если это необходимо, — ответил Макрам.
— Что это значит?
— Это означает, что если леди Чешир — или кто там главный — склонна быть разумной, никто не должен пострадать.
— Что ж, это удивительно великодушно с вашей стороны, мастер Макрам! Я не могу выразить вам, как мы все тронуты вашей глубокой заботой о нашей безопасности.
Тон незнакомца больше не был задумчивым, и его презрение резануло, как удар хлыста. Это была первая мысль Макрама. Затем появилось что-то еще.
— Откуда ты знаешь мое имя? — резко спросил он, правая рука упала на приклад винтовки у его колена.
— Мы довольно много знаем о вас... и о том, почему вы здесь, — сказал незнакомец. — На самом деле, мы вас ждали. Так что, раз уж ты так беспокоился о том, чтобы не навредить никому из нас, я верну тебе комплимент. Если вы сейчас сложите оружие и сдадитесь без каких-либо неприятностей, мы тоже не причиним вам вреда.
