— Ты. Меня. Понимаешь?
— Да,— свободные от заклинания хелицеры воспроизвели отчетливый ответ с учетом возможностей неруба. Использовать на первом же собеседнике яд или кислоту, которых в резервуарах скопилось предостаточно, в мои планы не входило. Желание сотрудничать, несмотря на довольно жестокое обращение, никуда не пропало, так как все могло стать еще печальней. На этот счет воображение выдавало тысячи результатов один другого хуже.
— Для начала назови свое имя,— равнодушно отдал приказ собеседник.
— Мой родной язык тебе недоступен из-за физических различий, эльф, поэтому я могу лишь подобрать аналог, как делал это раньше в беседах с гуманоидами,— честный и развернутый ответ с моей стороны вызвал у эльфа прилив энтузиазма, стоило ему лишь разобраться в порядком исковерканном произношении. Допрашивать существо способное добровольно идти на контакт и более-менее внятно изъяснятся намного проще, чем достучаться до непонятного арахнида.
— Хорошо, что ты готов к сотрудничеству. Но не стоит нам врать, ведь твои слова легко проверить,— с угрозой произнес эльф.
— Мне незачем врать. Могу ли я сам задавать вопросы?
— Еще очень нескоро. Для начала открой тайну своего имени, ведь у вас же есть имена?
— Ануб-Шах, так меня зовут среди народа нерубов,— я не стал использовать идентификатор хитрожопого Провидца Хаг-Тисала, а выбрал первое пришедшее в мозговой ганглий, который к счастью не пострадал после варварской операции. Кто его знает, куда смог проникнуть хозяин нежити из Нордскола. Вдруг его слуги есть и среди эльфов. Осторожность, прежде всего, особенно в моем незавидном положении.
— Хорошо, а теперь, Ануб-Шах, расскажи мне о своей жизни всё. Времени у меня предостаточно.
Монолог в моем исполнении затянулся не на один день с учетом постепенного обогащения словарного запаса и постоянных уточняющих вопросов со стороны эльфа, на многие из которых я не имел ответов, на другие же сам не хотел отвечать. Что и говорить информация о демонах в связке с ордами нежити собеседника заинтересовала намного больше, чем жизнь простого работяги из Азжол-Неруба. Нерубская память позволяла описывать козлоногих жителей из другого измерения в точности, но стоило назвать их малое число, как интерес несколько снизился.
После небольшого перерыва и вероятно консультации с более информированными личностями собеседник с новыми силами набросился на тему с демонами и возвращался к ней раз за разом, требуя осветить неизвестные мне детали. В связке с носителями скверны следователя интересовали мощные источники энергии на северном материке. Где? Сколько? Какой мощности? И что мог на это сказать простой неруб? Ровным счетом ничего. По крайней мере, эльфа скудная информированность на этот счет совершенно не удовлетворила, и он принялся расхаживаться по камере, стимулирую мысленные процессы.
Такой козырь, как магическое зрение, я без всяких колебаний оставил при себе. Должно же у меня быть хоть какое-то преимущество перед местными палачами.
Я ожидал и сам получить немало информации, анализируя запросы остроухого, но тот мастерски владел навыком беседы. Он умудрялся давать минимум из возможного, получая на порядки больше взамен. В озвученные мотивы для путешествия следователь, или кто он там на самом деле, не поверил ни на грош, о чем прямо мне сказал. Ловить неруба на нестыковках можно было лишь в раннем детстве, когда паутина памяти еще только начинала формироваться. Эльф с настойчивостью осла продолжал возвращаться к освещенным вопросам с иной формулировкой. Что поделать работа у него такая. Как и всякий здравомыслящий индивид, я постарался продемонстрировать свою ценность для жителей Кель'Таласа. Серьезным препятствием стало незнание, что именно они считают важным, потому действовал с размахом. Несколько козырей придержал на будущее, но на "рекламу" не пожалел скрипучего нерубского красноречия.
Глава 68.
Нескучные будни заключенного.
Пребывание в плену иной расы для любого существа это, как правило, какой-никакой, а стресс. Стоит подумать, что твоя жизнь и судьба находится в руках неизвестных личностей, как разум захватывают безнадежность и страх, плавно переходящие в отчаянье. Постоянная тревога выматывает не хуже тяжелого труда на какой-нибудь каменоломне. Со временем многие сломались бы на моем месте. К счастью я относился к вынужденному заключению несколько иначе. Практически вся моя жизнь на Азероте представляла собой непрекращающееся сражение с обстоятельствами, потому время, когда я мало что могу изменить, казалось настоящим отдыхом. Скажем так, найти даже в текущем положении плюсы не составило труда. Кормили здесь на халяву — чем не плюс?
Азжол-Неруб любому бы привил волей-неволей такую особенность характера, как тягу к труду. Любому труду. Привычка вкалывать каждый день глубоко угнездилась в паутине моего разума, потому спокойное время заключения расходовалось рационально. Плевать в потолок ядом или кислотой не стал бы ни один Рабочий, мне тем более не пристало предаваться лени, хотя сытная пища вызывала тягу ко сну. Тренировать память, и оптимизировать заклинания под особенности своей энергетики можно было вечно, так и не достигнув идеала. Как показала практика, мой откровенно бедный арсенал хоть и эффективен, но недостаточен для противостояния разносторонне подготовленным чародеям. Мне даже убежать не дали, не то что победить. И если с разнообразием чар сейчас ничего нельзя было сделать, то улучшить уже известное вполне. Вскоре мое одиночество нарушал лишь дознаватель и регулярная кормежка.
Большие надежды я возлагал на свой магический взор. Благо эта "внутренняя" техника наравне с глифами усиления и укрепления брони полностью игнорировалась антимагическим полем, чему я был несказанно рад. Едва органы зрения полностью восстановились откладывать использование глифа Провидцев причин не осталось. Стоило направить немного энергии к сложному конструкту, как мир перед глазами изменился, окрасившись в новые цвета. Какие бы тут не использовались способы контроля над пленниками, на мои действия никакой реакции я не заметил. В бедной магией среде отчетливо выделялась вязь из двухмерных символов, которые находились в глубине камня, что подтверждалось осмотром с нескольких ракурсов. За красивой мозаикой на стенах скрывались подлинные шедевры магического искусства. Цвет их варьировался от практически белого, до светло-оранжевого, включая все оттенки солнца. И что это должно означать? А вот потолок и пол с виду абсолютно невзрачные таили в себе полностью идентичные асимметричные гептограммы, обрамленные похожими знаками. Я почему-то сразу уверился, что они обеспечивают работу антимагического поля — очень уж удобно они расположены.
Двухмерные магические символы и геометрические фигуры даже на первый взгляд не выглядели статичными. Если говорить просто, то энергия мерно пульсировала в определенных границах, удерживая неизвестным способом. Никаких линий подачи энергии заметить так и не удалось, как бы я ни всматривался в светящиеся линии. С моей точки зрения у нерубов использовался иной принцип — обелиски Азжол-Неруба обеспечивали постоянное движение маны по специальным каналам, чтобы уменьшить естественное рассеивание. Эльфы же полагались на нечто иное. Ритуалы? Жертвоприношения? Черт его знает. Но выглядели творения остроухих впечатляюще, хоть и простовато. Любое заклинание нерубов — это трехмерный конструкт из маны, который нужно сформировать достаточно быстро для нормальной активации, за исключением сложной магии Провидцев. Там все намного сложнее. Даже эльфийские гептограммы любой арахнид может создавать из своей маны усилием воли практически мгновенно, не говоря о простейших закорючках внутри стен. Значит тут не все так просто, как кажется на первый взгляд, иначе сородичам не приходилось так усложнять свое волшебство.
Еще раньше я попробовал стены на прочность, как и магический щит на входе в камеру. Что тут скажешь, надежно. В магическом спектре вход закрывал сплошной экран солнечно-желтого цвета, который на ощупь не сильно отличался от стен. Его структура, как и любого другого известного мне щита, после активации не имела характерных специфических черт. Тот же Щит Маны в моем исполнении после активации выглядел, как тонкая пленка, слегка искажающая воздух. Здесь наблюдался аналогичный эффект, но с избыточным рассеиванием энергии.
Чтобы запомнить все руны хватило одного мимолетного взгляда, так как до сложных иероглифов вроде китайских они не дотягивали. Неизвестного значения символы частенько повторялись, так что выяснить последовательность для укрепления стен получилось в считанные скарабеи. Всего шестнадцать рун обеспечивали камню необъяснимую прочность. К несчастью символы не были одинаковы словно близнецы. Как не бывает у человека одинаковых букв при письме, так и тут имелись аналогичные особенности. Вот как? Как оно может работать? Закорючка из двух прямых линий выполняла сложную функцию в то время, как нерубам приходилось полагаться на сложнейшие трехмерные геометрические конструкции. Нужно накопить побольше материала для анализа, но все равно эльфы халявщики.
Огромный интерес вызвал следователь, стоило окинуть его, так сказать, вооруженным взглядом. Товарищ вовсе не пренебрегал артефактами. Тонкий браслет на его руке представлял собой целую поэму из рун. Я разглядел только три слоя, но их было больше. Характерный оттенок солнца четко указывал на связь украшения с магическим комплексом моего узилища. Остальные побрякушки выглядели проще, но отличались наполнением. Пара колец с маной огня и льда скорее всего предназначались для нападения, а вот кулон с зеленоватым светом больше напоминал защитный артефакт. Хоть цветом энергия и походила на проклятую Скверну, но точно ей не являлась. Уж я-то знал, о чем говорю.
Весь разговор на тему Нордскола я рассматривал образчики чужого гения. Первое, что бросилось в глаза — артефакты истекали энергией, как вода течет сквозь ловчую паутину. Конечно, убыль энергии была не слишком велика по сравнению с общим зарядом, но с моей точки зрения существенна. Значит, недостатка в мане остроухие гуманоиды совершенно не испытывали.
Визуально собеседник мало чем отличался от учителя Стокеры. Та же бурлящая аура, словно парус раздутая магическими течениями Азерота. Строение оболочек ауры, как я их понимал, почему-то имело намного больше общего с троллями, чем людьми. Далеко не сразу я заметил аномалии. В ауре эльфа хаотически появлялись искры желтого света, будто генерируемые самим волшебником. Почему я так решил? Да потому, что в окружающей среде ничего подобного не наблюдалось. Сходство между цветом искр и типом энергии в гептограммах и рунах наводило на интересные мысли — это ж неспроста.
В этот раз эльф принес с собой книгу. Массивный прямоугольник толщиной в ладонь эльфа выглядел потрепанным и старым. Я бы даже сказал древним. Настоящую рукопись защищала массивная обложка, чьи уголки были усилены неким серебристым металлом. Это был первый бумажный носитель информации в этом мире, который мне довелось увидеть своими глазами. Хотя я поторопился, утверждая о происхождении материала книги — страницы оказались сделаны из чьей-то потемневшей от времени кожи.
Следователь быстро пролистал порядка половины книги, остановившись на странице с отличной гравюрой, выполненной черной тушью. На ней был детально изображен какой-то демон с клыкастой пастью. Именно рисунок и был продемонстрирован эльфом, одновременно с очередным вопросом.
— Ануб-Шах, ты видел этого демона?
Вторая страница раскрытой книги оказалась исписана незнакомым языком, скорее всего эльфийским. На первый взгляд демон полностью подходил на мое недавнее описание, но были существенные отличия, на который я поспешил указать. Сотрудничать, так сотрудничать.
— Похож, но это не он. У этого четыре рога, пусть вторая пара совсем небольшая, а у того, что мне повстречался, дополнительных наростов на голове я не помню. Длинна когтей на руках в книге значительно короче.
Спустя еще несколько демонстраций похожих экземпляров я, наконец, обнаружил полное соответствие с той тварью, что чуть не убила меня в Нордсколе. Внимание к деталям настойчивого собеседника также позволило запомнить около пятнадцати страниц неизвестного текста и те самые изображения таких близких по внешнему виду демонов. Не в моих правилах отказываться от интересной информации, пусть и разрозненной.
— Посмотри внимательнее,— настаивал эльф,— Ты уверен в своем выборе?
— Да. Память меня не обманывает. Тот демон, которого я видел, определенно принадлежит к этому виду.
— Тогда продолжим,— спокойно сказал дознаватель, аккуратно закрывая книгу.
Эльф никак не показал, что результат опознаний демона как-то его обеспокоил. Совершенно непробиваемый тип.
— Вернемся к Азжол-Нерубу...
Допрос вернулся на круги свои. Эльфа очень интересовала численность нерубов и нежити, потому к этой теме мы возвращались регулярно. Ответы "я не знаю" дознаватель не принимал. А ведь много я действительно не знал. Примерная численность сородичей для меня всегда оставалась загадкой, как и число мертвых слуг неизвестного кукловода. Тех же нерубов вполне могло быть больше миллиона, намного больше, но это лишь мои догадки. Собеседника догадки интересовали слабо, он предпочитал оперировать фактами.
— Если бы эльфы встретили таких же пауков, как ты, то смогли бы стороны договориться?
Какой интересный вопрос.
— Большинство сородичей не знает язык гуманоидов.
— А если бы знали?
— Другие разумные вызывают у нас скорее гастрономический, чем интеллектуальный интерес. Может старшие и поговорили бы с пленниками перед тем, как съесть. Раньше. Сейчас Азжол-Неруб, по крайней мере, большая его часть в руках нежити, потому живых нерубов так просто не найти. В любом случае ожидать от моих сородичей благожелательности к вашей расе не стоит.
— Почему же тогда ты, Ануб-Шах, так охотно идешь нам на встречу?
— У меня нет выбора. Жизнь для меня дороже знаний, к тому же знаю я не так уж много.
На эти слова эльф лишь чуть приподнял левую бровь, словно сомневался в честности разумного паука. А зря. Я ни разу не лгал прямо на поставленные вопросы, лишь изредка вводил в заблуждение или умалчивал часть информации. Как бы ни был опытен дознаватель, но он просто не знал вопросов, которые нужно задавать. Будь на его месте настоящий неруб, отбрехаться мне было бы не по силам. Остроухий смотрел на Азжол-Неруб через призму своего гуманоидного опыта. Например, отсутствие товарно-денежных отношений и даже бартера никак не могло уложиться в сознании собеседника в стройную картину. Данный факт не раз подтверждался дополнительными вопросами, согласно которым эльф подразумевал наличие подобной экономической системы. Я прекрасно понимал дознавателя — одно дело узнать о фактически "коммунизме", а с другой стороны его ещё нужно было принять. Новые концепции в остроухой голове явно трансформировались в нечто иное, далекое от моих рассказов.
— И все-таки, как заставить твоих сородичей на севере прислушаться к чужому мнению?
