— Не надо, обсохнуть дай.
Софи по кнопке хлопает.
— Принесите на 'Стену мечты' полотенца, лёгких закусок и чего-нибудь попить.
— 'Стена мечты'. Надо же.
— Она так на самом деле называется. Никогда не бывавшая в построенном дворце, хозяйка, так придумала.
— Твоя нынешняя любимица. Интересная у неё жизнь была.
— Не то слово.
Две девушки из обслуживающего персонала приносят заказанное. Марина знает их имена и должности. Как и всех, в тех местах, где жила хоть недолго. Запоминает по знаменитому высказыванию Чёрной Змеи Дины 'Следует знать по именам всех, с кем идёшь в бой'.
Весёлые болтушки без особых претензий и без иллюзий. Хорошо знающие, с обитателями вилл лучше не связываться. Верх ― это верх, а низ ― это низ.
Вот высоты они побаиваются, идя по самому краю бассейна. Софи машет рукой.
— Привет! Вон там поставьте.
— Да, Софи.
Хм. Материнской спеси не досталось. Как и Марина, требует, чтобы к ней обращались только по имени, безо всяких титулов.
Неторопливо поднявшись, Софи плавной походкой направляется к подносам. Для девушек, кажется, спектакль, да и для Марины тоже. Так двигаться многие учатся, ей же от природы дано. Тело словно расцветающая роза, не до конца распустившаяся, но совершенство уже заметно.
Девушки смотрят завороженно. Самая белая зависть во взгляде.
Софи с двумя бокалами возвращается к сестре. Протягивает.
— Глотни для храбрости.
Марина не торопится брать. Смотрит прищурившись. Старые подозрения времён Дворца Грёз воскресли, только нацелены на другой объект.
— Смерти моей хочешь? Думаешь, я выпью и сорвусь, хотя и медленно пьянею.
Беззлобный смех Софи просто звенит. Ничего, кроме искреннего веселья в светло-карих глазах не играет.
— Тут нет алкоголя, сестрёнка. Ни грамма. Я пьянею от ощущения опасности и игры с ней. Попробуй, может, и тебе понравится.
Марина осторожно отпивает немного через соломку. Действительно, необычное сочетание фруктов, немного мяты и больше ничего.
Подозрительность начинает играть с Младшей Херктерент уж больно злые шутки.
— Не думала, что они зовут тебя Софи.
— Разве меня меня звать как-то по другому?
— Вообще-то да, Лиза.
— Я тебя поняла. Ты же тоже велела им обращаться к тебе Марина. Мне тоже нравится слышать своё имя, а не титул или пресмыкательство вроде 'высокородная сиятельная госпожа'.
— Ладно, — протягивает сестре бокал, — подержи пока.
Марина делает несколько микроскопических шажков. Слегка нагибается.
Высота завораживает.
Несколько сантиметров камня между пальцами ног и краем рукотворной скалы особого доверия не внушают.
Внизу всё такое маленькое. Эти сантиметры. Их не пройти.
Вдруг, скала обвалится?
Страшно!
— Марина, — негромкий голос сестры бьёт по ушам.
От неожиданности Младшая Херктерент резко отпрыгивает назад. Поскальзывается, но всё-таки удерживает равновесие.
— Сдурела?
Софи сидит на самом краю, свесив ноги вниз, с бокалом в руке. Второй стоит рядом. Совершенно высоты не боится или сумасшедшая?
— Марин, ты чего? Испугалась? — ни следа насмешки в голосе.
Марина молчит. Ждёт, пока немного уймётся бешено колотящееся сердце.
— Испугалась? — переспрашивает Софи. Испуг в голосе, или кажется?
Подойдя к сестре, Марина садится на корточки. Взяв бокал, залпом опустошает. Действительно, ни грамма спиртного нет.
— Я боюсь большой высоты.
— Я знаю. Всегда знала.
— Ты не думала отсюда на дельтаплане спрыгнуть?
— Нет.
— Страшно?
— Нет. На Острове частные дельтапланы и планеры запрещены. Сама понимаешь, военная база, легко сесть не туда, а то и вовсе в открытое море залететь. Ищи дурака потом.
— Акулы быстрее найдут.
— В этих водах опасных очень мало. Но с этой скалы улететь в море очень легко. И знаешь, когда всё кончится, то я обязательно слетаю. Свободно парить ― тоже здорово, совсем птицей себя ощущаешь.
— И об землю ― шмяк! Даже я знаю ― планеристы часто бьются.
— Хочешь, вниз на сеть спрыгну?
— Хм. А зачем? Нет, будь я мальчишкой было бы понятно...
Стоп! — Марина резко щёлкает пальцами, — Только сейчас сообразила! Остальные-то где? Хейс ведь поплавать любит, а Эр ― в воде поваляться. Да и Динку стоит в поле зрения держать.
— Они все собирались съездить древний город посмотреть.
— И Димка с Рэдой?
— Димка решил по твоим стопам пойти.
На удивлённый взгляд ― многозначительная пауза и ответ под смех глаз.
— Попросил береговые батареи показать. При мне договаривались. Видела бы, какую он рожу скорчил, когда 'молодым господином' назвали. Тоже этого слова не любит, попросил по имени звать.
— Ожидаемо. А Рэда?
— Она со всеми поедет.
— Хм. Значит, они на самом деле, не вместе?
— Тебя это волнует?
— Если честно, то нет. Право собственности на человека у нас семьсот лет как запрещено.
— Они оба переживают, общаясь друг с другом словно тебя обманывают. Рэдрия даже поплакаться ко мне приходила. Знаешь же, насколько она честная.
Марина пожимает плечами.
— Как по мне, они оба пока ― глупые дети. Никто никого не бросал, и не обманывал, ибо никто ни с кем никогда не был во всех смыслах слова. Я ― не его, а он ― не мой. Может завязывать какие угодно отношения с кем хочет.
— Ты это ему скажи. А то ходит, как по голове стукнутый.
— Как только придёт ― скажу. Может, и вправду чем-нибудь тяжёлым добавлю для вразумления. Как только ты со всеми своими ухитряешься разбираться?
— Просто надо уметь позволять ему считать, желаемое является действительностью, придерживаясь прямо противоположного мнения.
— Знаешь, я так с людьми просто не хочу.
— По-другому не бывает, мир ложью просто переполнен.
— Сказала главная из известных мне лгуний.
— Тебе я часто врала?
Марина ненадолго задумывается.
— Вроде бы никогда, но всё ещё может измениться.
— Что же ты у меня такая недоверчивая?
— В раннем детстве меня хотели свести с ума.
— Виновные были изобличены и понесли наказание.
— Кто-то хотел меня убить в доме моей матери.
— Не факт, что именно тебя, да и твоё не самое умное поведение сыграло свою роль.
— Я тебя за твое излишне умное поведение уже благодарила. Кого-нибудь за ту историю привлекли?
— Вроде бы, там дела ушли в такие сферы больших игр, куда нам нет доступа.
— Пока нет доступа.
— Марин. Ты слишком напряжена, словно невзначай касается ноги сестры. Та дёргается, как от удара током.
— Вот. Видишь. Ты страшно боишься простого человеческого прикосновения. Подружки часто ходят, взявшись за руку, обнимают, иногда целуют друг друга. Ты этого не делаешь никогда. Меня и то и боишься. К своим волосам ты даже Эр не позволяешь прикасаться.
— И что? Тело моё, волосы ― тоже. Сюсюкаться я не люблю. Для закрепления дружеских чувств телесный контакт совсем не обязателен.
— Это смотря с кем, — от напускной загадочности Софи почти противно.
— Ты поняла, о чём я.
— Всё о том же. Ты уже человеческих прикосновений, неважно чьих, боишься. Дальше только больше будет. А жизнь штука длинная. Хочешь попробовать, как приятно, когда твоего тела касаются?
— Ты о чём? — почти с испугом спрашивает Марина, прикидывая куда ещё могли свернуть и так набекрененные мозги художницы-сестрёнки, и насколько это может быть опасно. Ладно, пока выслушаем, а к кнопке Младшая Херктерент и так ближе сидит.
— Тут массажистки есть. Очень хорошие. Как новенькой себя чувствуешь. Тело своё не мешает знать, а ты сосредоточена на чём-то вовне тебя. Возраст же требует сосредоточиться на другом.
— Вот ты и сосредоточивайся, -угрюмо бурчит Марина.
— Марин, — Софи снова касается ноги сестры. С трудом удаётся не дёрнуться.
— Марин, — повторяет Старшая Херктерент, — ты же девушка, как и я. Научись хотя бы немного своё тело любить. Никто и никогда не полюбит то, чего не любишь ты сама.
— Это так важно?
— Выражаясь любимым тобой языком, речь идёт об оружии, каким ты совершенно пользоваться не умеешь. Вот я и пытаюсь научить мою маленькую сестрёнку и этим видом оружия в совершенстве владеть.
— Ладно, зови их, а пока идут, можешь мне сказать, что с тобой вообще творится? Наркотик какой новый изобрели?
Софи кладёт руку на плечо Марины.
— Хорошо мне просто, маленькая. Хочется, чтобы и другим стало лучше. В первую очередь, тем, кто мне по-настоящему дорог, сестрёнка.
— Понятно. Потребность о ком-то заботиться появилась. Что-то рано у тебя инстинкт материнский включился. Но ты уже однажды сделала для меня очень ценную вещь. Ценнее всего на свете оказаться в нужный момент и в нужном месте. Ты — сумела.
— Ладно, пойдём, ярусом выше почти столичный массажный салон есть. Оттуда и позовём.
* * *
— Ну как? — интересуется Софи. Куда уж можно счастливее быть, но она умудряется. Лежит на животе, чуть пригубив очередной бокал с причудливо украшенным напитком.
— Здорово! — честно отвечает Марина, — Не думала, что это может быть так приятно. Понятно, почему ма в подобных местах сутками торчала.
— Ей всё время надо было поддерживать и улучшать то, что у нас в этом не нуждается.
Софи, опершись на ладони, выгибается, откинув голову назад.
— Хорошо-то как!
Марина в ответ делает стойку на руках.
— Думаешь, я так не могу? — мурлыкает Софи, не меняя позы.
Резко оказавшись на ногах, Марина, смеясь колотит себя по бёдрам.
— Смотри, кошечка, хвостик с ушками вырастут.
— Мур-мур. Только у меня змеиное, а не кошачье, изящество.
Прыжком взвившись, Софи вдруг оказывается нос к носу с сестрой.
— Знаешь, мне танцевать хочется.
Марина только плечами пожимает.
— Тут музыки нет. Или есть? Или оркестр позвать можно?
Софи окидывает взглядом сестру, потом, насколько возможно, себя.
— Думаю, оркестр звать не стоит. Тут штатных музыкантов нет, отец же их нигде не держит. А со стороны звать...
— Можно и одеться к тому времени, как приедут.
— Нет, не хочется пока. Люблю ощущение такого ветерка на коже.
Подняв бокал, идёт слегка извиваясь всем телом, словно змея, слегка двигает бёдрами, стараясь ставить ноги след в след.
— Ты куда?
— За музыкой. Не видишь музыкальную машину с приёмником?
Точно, у стены стоит агрегат раза в два больше и роскошнее бывшего у Марины во 'Дворце Грёз'.
Даже внимания не обратила, можно было и пластинки проигрывать. Тут ещё и бобины с магнитными лентами можно проигрывать. Интересно, телевизионный приёмник тут спрятан где-нибудь?
Софи уверенно крутит ручки настройки.
— Я сюда велела переставить. Есть тут местная радиостанция. Только всякую весёлую и танцевальную музыку крутят. Причём, наша, мирренская или ещё чья ― без разницы. Даже сводки только один раз в день передают. Ага, вот!
Звучит что-то смутно знакомое. Софи, смеясь начинает двигаться, ускоряясь с каждым мгновением. Марина тоже так может. Вот только на сестрёнку глядя, вспоминаешь не, что сама змея, а про змеиную глухоту и оттоптанные медведем уши.
Резко остановившись Софи неожиданно протягивает руку. Когда она бокал поставить успела?
— Давай вместе, так веселее!
Не признаваться же, давно не танцевала, да и в прошлые разы больше дурака валяла? Как и сейчас, вот только такого простого ощущения веселья в прошлом не было. Никому ничего доказывать не надо, обманывать тоже.
Просто помнить о возрасте, и веселиться. Хотя бы на какое-то время забыть о гремящих где-то там грозах.
Сёстры кружатся в танце.
— Даже не думала, что ничего не делать так приятно.
— Только этим не надо злоупотреблять, — Софи поднимает бокал с чем-то синего цвета. Чёкается с Мариной, — а то знаю про твои проблемы с чувством меры.
— Кто бы говорил.
— А я не бездельничала. Они меня немного учили массажу. Могу на тебе показать.
— Зачем тебе это?
— Иногда может пригодиться.
— В моём исполнении такого точно никто не дождётся.
— Это ты сейчас так говоришь.
— Применяла уже на ком-нибудь свежеприобретённый талант?
— На ком, не подскажешь? Мы сюда вместе приехали. Не знаю, зачем приехала ты, а я ― отдохнуть от всех друзей мужского пола. Надоели! Устала от них! В самой себе разобраться надо, нужен ли мне кто из них. Или это я сама так самоутверждаюсь? Не разобраться, чего хочу.
— Головка хорошенькая. Сама разбирайся, чего туда напихала.
— Пока поняла ― если кого и люблю, то только мою маленькую сестрёнку. Говорила уже, ты мне врёшь меньше всех известных мне людей.
— Софи, ты точно сегодня или вчера чего-нибудь этакого не употребляла? Сама же видела, насколько это может быть опасно.
— Можно хоть сегодня про это забыть?
— Стараюсь, но ты каждые пять минут даёшь новый повод.
— Не допускаешь, мне просто надоело носить маски, всё время притворяться. Просто хочется побыть собой.
— Угу. Или подурачиться немного.
— И этого тоже, Марина. Мне куда больше тебя приходится взрослой притворяться, а так иногда хочется снова маленькой девочкой побыть.
— Хм. Я думала, в детство впадают в несколько более старшем возрасте.
— А, какая разница! — Софи со злым весельем машет рукой, — Живём один раз! Яроорт писал, из тех, кто был в старших классах, когда он поступал, несколько человек уже погибли или тяжело искалечены.
— Наверняка, все по происхождению как Хейс, а не как Ярик?
— Нет. Самые разные. И из Великих Домов, и со скотного двора. Всех война уровняла.
— Сам-то Ярик как? — Марина хитро щурится, — В гости на лето не звал?
— Куда и когда? Отпуска в военных учебных заведениях всех рангов до конца войны отменены. Программу ужали. Его официальный выпуск ― шестого двенадцатого.
— Пожениться седьмого не предлагал? Как раз полностью совершеннолетней станешь.
— Марина, ты не забыла? Между Великими Домами действуют старые законы. По ним я уже взрослая, да и ты тоже. Так что, если чего захочешь ― можешь себе позволить.
— Нет, ничего такого я пока не хочу, но я не верю, что тебя никто не приглашал.
— Приглашали, разумеется, но я же не ты. Круг общения куда шире.
— Это уж точно, — недовольно бурчит Марина. Сестра констатирует факт. Все сверстники, с кем общается, сейчас на Острове.
— Звали, кто из вежливости, кто с определёнными намерениями. 'Канцелярия' послала отказы всем, кроме отца Яроорта.
— Понятно, ему ты ход навстречу сделала.
— Он единственный, чьи мотивы мне понятны.
— Просто хотел поближе познакомиться с потенциальной родственницей, — откровенно дурачится Марина.
Софи прыскает от смеха.
— Они нам вообще-то и так родственники. Еггты и их Дома восемь раз заключали брачные союзы. Во всех случаях рождались здоровые дети.
— По Динке особенно видно, что мы родня.
— И не говори!
— Странно, тебе с материка ни одного письма не было.
— И не будет. Сказала же, отдохнуть от всех хочу. Никто не знает, где я собираюсь лето проводить. Пусть школу и Загородный письмами заваливают. Осенью отвечу, если настроение будет.
