— Передай мелюзге, что, будь разрешены розги, я бы выпорол его как следует, — неприязненно бросил Филч, хмуро скривившись.
— За что? — тяжело распрямился Поттер.
— Он весь пол у кабинета Защиты залил кровью.
У мальчишки аж голова осветилась ореолом с пониманием.
— И часто там такое случается? — с намеком спросил он.
— Бывает, — многозначительно ответил Аргус, наблюдая, как разгораются нехорошим огнем глаза Гарри и ходят ходуном желваки на скулах. — Он тут книгу обронил, — добавил завхоз и, впихнув том в руки Поттера, поспешил удалиться, прежде чем его поблагодарят, что тот явно намеривался проделать, но к такому Филч готов еще не был.
На следующий день весь замок лихорадило сообщение, что на уроке защиты Поттер вступил в открытую конфронтацию с профессором, переведя скрытое недовольство и партизанскую деятельность гриффиндорцев в открытое противостояние. Визгливые крики инспекторши не слышал разве что глухой, за ужином только и было что разговоров о предстоящей Поттеру заслуженной отработке, а Аргусу оставалось лишь подивиться, что парень сумел довести ее до полной потери контроля, а с ним — и осторожности. Тем вечером Филч караулил мальчишку не потому, что переживал… ох, да кого он обманывает, именно поэтому он и торчал в темноте, боясь, как бы его наводка не обернулась для парня чем-то совсем уж непотребным. И, честно говоря, Аргус не ожидал, что Поттер просидит весь отведенный на наказание час, но когда тот вылетел из кабинета, старик невольно отшатнулся от выражения ярости, которое исказило лицо мальчика и адского пламени полыхавшего в его глазах.
— Прошу прощения, мистер Филч, — ненадолго притормозив перед ним, проговорил Гарри, едва проталкивая слова, сквозь напряженно сжатые челюсти, — такого, — он поднял левую руку, показывая свежие раны, и небрежно махнул правой на тянувшийся за ним кровавый след, — больше никогда не повторится, — торжественно провозгласил он, и на этот раз Филч ему сразу поверил. Еще до того, как Долорес слегла на неделю, и того, как она была вынуждена, не снимая, носить перчатки целый месяц, хотя он так и не узнал, почему, и что конкретно мальчишка с ней сотворил. В любом случае, этого было достаточно, чтобы из ранга мелкой неприятности ее возлюбленного министра Поттер в одночасье был повышен до личного врага номер один самой Долорес Амбридж.
По возвращении из Св.Мунго Долорес Амбридж получила приветственный подарок в виде раскинувшегося у нее под дверью болота и, как гарпия, налетела на завхоза с требованиями немедленно избавиться от него. На что с тщательно замаскированным сарказмом Аргус вернул ей собственные слова о его магическом бессилии, но посмотреть, что настолько вывело ее из розового транса, все же пошел. Авторство сего чуда разве что не кричало о себе на всем протяжении творения, оцененного Филчем по достоинству. Не хватало лишь заключительного штриха. Отловив рыжих дьяволят, он потребовал добавить к пейзажу ночных квакш, желательно, той разновидности, на которых не действуют заглушающие чары, и был невероятно польщен их восхищенными взглядами. Он никогда не думал, что ему будет по-настоящему жаль расставаться с этими никчемными бездельниками, но не мог избавиться от толики печали, получив приглашение на их прощальный фейерверк. Хотя его и развлекла приписка от руки: «Мы все за собой уберем», — и хитрющая, улыбающаяся рожица вместо подписи.
Еще никогда его жизнь в замке не была столь насыщена событиями, и уж точно никогда раньше ему не доводилось находить в школьных коридорах трупы. По крайней мере, именно такое первое впечатление производило тело, завалившееся на бок у стены. Грешным делом Аргус решил, что развязанная с легкой руки Амбридж и при ее же попустительстве давно назревавшая межфакультетская война, перешедшая на новый уровень, получила первое подношение смерти. Что не было бы удивительным, учитывая, какую охоту она открыла на повстанческую организацию под именем Дамблдора, и все только ради того, чтобы прижать обыгравшего ее в ее собственную игру гриффиндорца к стенке. Филчу затея этого любительского кружка нравилась уже тем, что он не давал покоя инспекторше, которая рвала и метала и разве что из кожи вон не лезла при одном упоминании о непокорном Поттере. Его весь этот переполох забавлял, и, разумеется, он не мог удержаться и немного не помочь детишкам дергать фурию за хвост, а потом скрываться от ее праведного гнева. Вернее, забавляло ровно до того момента, как сердце предательски сжалось в груди, когда с его приближением фонарь выхватил из кромешной тьмы нашивку Гриффиндора, и остановилось вовсе, когда, подняв и прислонив того обратно к стене, увидел легко узнаваемые всем магическим миром черты. Ощущение чужого дыхание на его ладони, вернуло воздух и в его собственные легкие. Аргус легонько похлопал парня по щекам, и тот, зашевелившись, вяло пробормотал:
— Да, тетя Петуния: завтрак, вычистить кухню, убрать дом, полить кусты и постричь газон. Гости прибудут в пять, дом обязан сверкать, обед приготовить и подать к шести. Я все сделаю.
Аргус выпрямился и пораженно уставился на него. Сочувствие мальчишки к его нелегкому труду внезапно предстало в ином ракурсе и вышло за рамки раздражавшей завхоза благотворительности убогим. Опять склонившись к юноше, он перекинул одну его руку себе на плечи и, приобняв другой за талию, с минимальной помощью от того поднял на ноги.
— Держись парень, — прохрипел Аргус, с некоторым усилием удерживая мертвый вес. — Я отнесу тебя к Помфри.
— Нет, мне нельзя. Не к Поппи, — как оказалось, у парня заплетались не только ноги, но и язык, поскольку Аргус еле разобрал его невнятное бормотание, а Поттер уже провалился в беспамятство.
Филч замер в нерешительности: если что он и узнал за последние пять лет, так это, что мальчик никогда не бросает слов на ветер, и как бы ему ни хотелось этого признавать, в том числе и самому себе, за это время он научился доверять парнишке. Перехватив его поудобнее, он отправился к себе в каморку.
Час спустя он все еще обеспокоенно следил за парнем, безвольно раскинувшимся на его постели и не предпринявшим ни единой попытки сменить позу с той, в которой после недолгого колебания устроил его Аргус, опустив на ложе. Столь долгого созерцания хватило, чтобы даже непрофессионал мог утверждать со стопроцентной уверенностью, что парень был нездоров: ввалившиеся щеки, почти черные синяки под глазами, его пальцы нервно подергивались, а некогда смуглая кожа блестела от испарины. И при всем при том категоричный отказ видеться с колдомедиком. От размышлений, во что тот сумел вляпаться на сей раз, Аргуса отвлек дробный стук в дверь.
— Извините за вторжение, мистер Филч, — торопливо выпалил Лонгботтом, когда завхоз слегка приоткрыл дверь, не желая демонстрировать кому попало своего невольного гостя. — Вы случаем не видели Гарри?
Аргус немного сдвинулся в сторону и открыл дверь шире, открывая Поттера взору друга и удивленно замечая, что, по всей видимости, потревоженный звуками, тот очнулся и, покачиваясь, уселся на узкой койке.
— Хвала Мерлину! — протискиваясь мимо завхоза, воскликнул гриффиндорец. — Мы тебя по всему замку ищем.
— А я здесь, — проморгавшись, Гарри осмотрелся вокруг и, сфокусировав взгляд на Филче, с признательностью кивнул. — Спасибо за помощь, но мы, пожалуй, пойдем, — он спустил ноги на пол и попытался встать, но вместо этого схватился руками за раму, когда его резко повело носом вперед.
Филч непроизвольно шагнул ближе, готовясь в любой момент поддержать мальчишку даже раньше, чем его успели подхватить заботливые руки приятеля, и ощутимо смутился своего порыва, который гриффиндорцы тактично проигнорировали.
— Или нет, — враждебно отметил мальчик свою беспомощность.
— Приди в себя сначала, — сухо предложил Филч.
Поттер слабым кивком выразил согласие и тяжело, словно двигаясь под водой, потянулся к карману, вытаскивая потрепанный кусок пергамента.
— Собери остальных, а потом возвращайся за мной, — протягивая ему подозрительно знакомый лист, Гарри, пошатнувшись, без сил упал обратно.
— Я скоро, — пообещал тот, испаряясь за дверью.
— Долго я был в отключке? — еле слышно спросил парень и тайком сжал пальцы на куцем матрасе, надеясь, что это позволит ему удержаться во время удара, вторую руку он прижал ко лбу, словно его мучила головная боль.
— Час — с тех пор, как я тебя нашел.
— Здесь темно, или это я не вполне вижу? — Гарри поднял на него опустошенный и какой-то затравленный взгляд, от которого сердце Аргуса болезненно сжалось.
— Я добавлю свет, — обеспокоенно ответил он, подмечая, что ухудшение зрения для парнишки в обычае вещей. — Вот еще, — передал он снятые еще в холле, криво висевшие на самом кончике носа очки.
— Спасибо, — кивнул Гарри, привычным жестом водружая их на законное место.
В более ярком освещении Филч увидел глубокие тени, которые залегли под глазами Гарри, и судорожно подрагивающие тело, по которому пробежала очередная волна дрожи, а затем раздался приглушенный стон, и мужчину осенило, что Поттер молча переживает что-то вроде припадка. К тому же он демонстрировал основные признаки травматического шока и, хотя он вряд ли мог что-то с этим поделать, но и позволить мальчишке просто так уйти тоже не мог. Понимая, что тому вряд ли приходится по вкусу свидетель его состояния, Аргус отошел в кухонный угол своей каморки и повернулся к нему спиной, предоставляя то немногое пространство, которое составляло его убогое жилище.
— Держи, — вернулся он к Гарри, заварив крепкий чай с львиной дозой сахара. — Лучше бы какао, но домовики не приходят на мой зов, а идти через замок на кухню… все будет холодным, как моя жизнь, когда доберусь обратно.
Поттер благодарно взял протянутую ему кружку и сжал зубы, пытаясь возвратить твердость рукам и не расплескать горячую жидкость. Аргус заколебался с бутылкой бренди в руках.
— Добавить?
— Хорошо бы, — зажмурившись от удовольствия после первого глотка, ответил тот, — но мне сейчас нельзя.
— Дамблдор знает? — разбил неловкую паузу Филч, когда Поттер, шатаясь, добрел и присоединился к нему за столом.
— Разумеется, — горько, хоть и слабо ухмыльнулся Гарри. — По его велению, как-никак.
— Кто еще знает из взрослых?
— Никто. Вы знаете лучше, чем чревато упоминать что-то старику, остальные не настолько удачливы. Я не хочу, не могу никого подставлять.
Аргус подумал, что способна устроить Минерва за своего котенка, или та же Помфри, если ребенок под ее опекой подвергается риску, и был вынужден согласиться в том, чем для них закончится подобная попытка без знания, что из себя на самом деле представляет директор. Откуда и как мальчишке стали известны подробности их личной нелицеприятной истории со «светлым волшебником», он мудро не интересовался. И почему-то не просил держать язык за зубами, рассчитывая на его конфиденциальность по определению.
Сомнения по поводу способности Поттера хранить молчание возникли несколько недель спустя, буквально постучавшись в его дверь. Филчу с каким-то вялым раздражением подумалось, что частые посетители не настолько приятны его устоявшимся отшельническим повадкам, еще не предполагая, что, распахнув дверь, он впустит свое будущее.
— Добрый вечер, мистер Филч, — бойко приветствовала его на удивление собранная молодая особа, — я могу занять несколько минут вашего времени?
— Кто ты?
— Меня зовут Лаванда Браун, сэр, — не напуганная его недружелюбным отношением, она протянула тонкую ладонь для рукопожатия и энергично ее встряхнула. — У меня для вас деловое предложение. Я могу войти?
— Пять минут, — больше заинтригованный, чем заинтересованный сказал он, пропуская ее в комнату и закрывая за ней дверь. Ему понравилось, что она не стала осматриваться, а целенаправленно встретила его глаза.
— Прежде всего, могу я попросить вас показать ваши работы?
— Зачем?
— Гарри утверждает, что вы ювелирно обрабатываете металл, и я хотела бы убедиться, что стиль и качество подходит для целей заказчика.
Поттер, коротавший время до возвращения своего приятеля, восхищенно качая головой и обалдело вытаращив глаза на его разбросанные по столу поделки, больше не казался такой приятной идеей. Хотя в тот странный день щенячий восторг мальчишки и то трепетное отношение, с которым он прикасался к каждой вещице, которую ему разрешили взять в руки, бальзамом пролились на душу одинокого сквиба. Он обращался с ними так, будто они были сделаны из хрусталя, осматривал как воплощенное чудо, словно не веря, что ему позволили к ним приобщиться. Его реакция была сравнима с реакцией самого Аргуса на сотворение волшебства и невероятно льстила. А теперь Поттер прислал эту девчонку и будто впустил в их тайну чужака… За последние несколько минут слово «предательство» с завидной регулярностью мелькало в его голове.
— Мистер Филч, — словно ощутив его негативный отклик, снова заговорила та в по-деловому лишенном эмоций, но необычно успокаивающем тоне, — я понимаю, что мое появление и просьба могут казаться бесцеремонными, но я действую во всеобщих интересах и думаю, что наше сотрудничество будет взаимовыгодным.
Еще пару минут он взвешивал все за и против, а потом молча подошел к столу и, открыв верхний ящик, жестом предложил ей приступить к изучению. Ее обращение с его работами, напоминало Поттера, что в некотором роде заверяло.
— Он был прав — они изумительны, — воодушевленно выдохнула девчонка, осторожно вертя в пальцах сложно свитую из тонкой полоски статуэтку. — Вы не против, если я сделаю снимки? — и мягко усмехнулась. — Ваш будущий партнер полностью доверяет моему мнению, но, как говорится, лучше один раз увидеть.
— Я могу сначала узнать, о каком предложении идет речь? — помимо воли зараженный ее энтузиазмом, спросит Аргус. — Кто хочет нанять меня?
— Речь о создании женских украшений, но вы будете не наемным работником, а партнером, который поможет воплотить концепцию коллекции одежды, — выложив несколько вещей, она достала плоскую коробочку, которую держала на расстоянии от лица, и тем не менее, та испускала яркие вспышки, как и положено колдокамере. Не сдержавшись, он подошел ближе, с любопытством заглядывая ей через плечо, и, к великому удивлению, увидел точную цветную имитацию реальности на маленьком экране. — Показ мод станет вашим дебютом в бизнесе и рекламным заявлением.
— То есть я работаю на перспективу?
