Пусть этот мир рассыплется в прах и пепел...
Глава 43
Седьмой отряд, самый малочисленный, но при этом самый подготовленный, отряд, в который собрали самых подготовленных, самых опытных, самых верных людей, был уничтожен — их хватило на несколько жалких минут, а после просто не стало.
Не обращая внимания на рану в плече Мей, тыльной стороной ладони украдкой вытерла влагу со щеки. Это лишь грязь от болота, а не слёзы. Просто грязь...
Сейчас её сознание находилось где-то не здесь. Опустошённая, усталая, она продолжала брести всё дальше и дальше, механически переставляя ставшие такими неподъёмными ноги. Можно было сесть в телегу, но тогда горечь поражения свела бы её с ума. Лучше брести вот так, со всеми вместе, а повозки пусть останутся для немногочисленных раненых — удары биджу редко позволяли спасти пострадавших. А волосы, её прекрасные волосы, гордость любой женщины, она так и не срезала их, даже перед личным участием в бою, противной скомканной паклей разметались по спине, мерзкими сосульками застывшей грязи спускаясь по вискам. Больно видеть своих подчинённых, также как и она бредущих по дороге, тяжело было чувствовать на себе их обречённые взгляды.
'Почему? Почему мы проиграли?' — немой вопрос, на который она не хотела отвечать.
'Почему ты допустила это? — кричали их глаза. — Мы должны были сегодня закончить эту войну, так почему?'
Нет, не сейчас, ей нужно было немного времени для того, чтобы прийти в себя.
Они бежали. Они бежали с поля боя, где так и не вступили в настоящий бой. Даже сейчас, вроде бы отдалившись на значительное расстояние, продолжали свой бег. Подготовка, тактика и стратегия, вся эта гражданская война и усилия тысяч и тысяч людей по достижению желанной цели вылились в... это. Она была всегда честна с собой, так что да, сегодня они (и она сама лично) не сделали и не достигли ничего. Их не заметили, их смели как пылинку, что даже не мешалась под ногами, нет, просто оказалась на пути, оказалась не в то время и не в том месте. Ею самой, её армией воспользовались словно портовой шлюхой, а после выбросили на улицу отработанным материалом, потому что она теперь была больше не нужна. Воспользовались лишь для того, чтобы сдержать её настоящего союзника на несколько жалких минут!
Пропустив перед собой тяжело нагруженную ранеными бойцами телегу, она остановилась на небольшом пригорке, в этом дорога делала небольшой изгиб по складкам местности, а у неё было время, чтобы обернуться назад, туда, где всё ещё шел бой биджу.
Вспышка за спиной осветила всё вокруг до самой границы горизонта, создавая при этом сюрреалистичного вида двойные тени.
— Уходим!
Верный советник прикрыл её своим телом, толкая в сторону от разбитой дороги, а она, резко обернувшись, продолжала зачарованно смотреть назад. Ао, продолжал кричать что-то ещё, а она всё смотрела. Смотрела и смотрела, как расширяется в стороны, а после вздымается в небеса невообразимо огромный огненный шар, опоясанный системой колец, смотрела, как граница ударной волны стирает облака... и как вздымающимся в небеса раскалённым прахом рассыпается Киригакуре — её дом, место, куда она желала вернуться, место, которое так желала изменить. Глаза нестерпимо жгло, и она не знала от чего больше: то ли от яркого света, то ли от горечи поражения. Она даже не чувствовала хода времени, мир воспринимался как череда отдельных слайдов старого фильма.
— Двадцать километров, время есть, — безэмоционально выдал Анбу, складывая руки, формируя печать. Она и не подозревала, что её охрана всё ещё, после прошлого боя, была способна на такой героизм. — Дотон: Каменное укрытие!
— Госпожа, ложитесь! — видя, что она не реагирует, с силой швырнул её в укрытие Ао, наваливаясь сверху телом, а вокруг рухнул чудом уцелевшие в бою остатки личной охраны.
— Удар! — накрыл их сверху каменной плёнкой Анбу Тумана.
Пепел всё ещё сыпался хлопьями с неба, когда они выбрались из-под каменной защиты. Спрессованный техникой камень пошёл трещинами, но устоял. Ударная волна не нанесла серьезного вреда ни ей, ни её подчинённым, несколько ушибов и ссадин не в счёт — каменная защита сделала своё дело. Их отступающий конвой, в свою очередь, пострадал намного сильнее: перевёрнутые повозки, рассыпанный вокруг груз, а также огромное количество новых раненых.
Не проронив ни слова, она ещё раз обернулась в сторону разрушенного 'дома': подсвеченный алыми всполохами гриб продолжал стоять в горизонте немым напоминанием о произошедшем.
— Твою же... — отряхиваясь от грязи и пыли, выбрался из укрытия Ао. — Это уже ни в какие рамки не лезет. Что там вообще они себе...
— Надеюсь, что это был конец, — устало сидя прямо на земле ответила ему Каге без Деревни. — Ао, — на мгновение запнулась она, — помоги раненым, я хочу побыть одна.
Сумасшедший день, что стал ещё более безумным. Если уж кому и следовало примерить на себе титул Легендарной Неудачницы, то точно ей. Ао ушёл, его голос и отдаваемые приказы было прекрасно слышно даже здесь, как и большая часть охраны, оказывая посильную помощь пострадавшим. Пройдёт минут двадцать, и они продолжат свой путь, потом она соберёт совет, примет какие-то решения и заснёт часов так на десять. А её советник и охрана... когда всё закончится она отправит их в отпуск, а после назначит пожизненную пенсию. И... нет, не только их, а весь седьмой отряд, вернее его остатки. Заслужили, они все заслужили отдых.
— Твою же мать, — совершенно не стесняясь своего Каге в голос выругался стоявший рядом с ней Анбу.
— Что? — вопрос застрял в её горле, едва Мей, выныривая из накатившей усталости, подняла голову — горизонт снова менялся.
Наливаясь нездоровым багрянцем, многокилометровый, уже слегка расползшийся от ветра гриб, стремительно преображался в нечто новое.
— Ками... — потеряв остатки решимости, рядом, отбивая поклоны, забился головой о землю её второй охранник.
Алые молнии десятками разрядов мелькнули в этом чудовищном облаке и скрылись где-то внутри. Даже на таком расстоянии можно было ощутить всю мощь той чакры, что сейчас бушевала там. Ао уже летел снизу вверх, бешено вглядываясь в горизонт активированным доудзюцу.
— Ха, — нервно усмехнулся советник, — и что дальше? Снова взрыв? Ха... — человек, которого считали крепче камня, сейчас, точно, как и она сама, пытался не впасть в банальную истерику.
А облако менялось, стремительно втягиваясь само в себя и уплотняясь. Мгновение и оно начало принимать форму...
— Ха-ха-ха... — нервный смех не оставлял её главного советника. Бьякуган в его глазу истекал кровью, пытаясь увидеть хоть что-то ещё.
— Ао, обеспечь кордон. Не пускать и не выпускать. Никого. Попытаются прорваться — останавливать любой ценой, — не отрываясь от наблюдения приказала Мей. — Если это будет джинчурики — принять со всеми почесятми.
Гигантская лапа с отчётливо выраженными когтями, сформировавшаяся из пепла, недавно бывшего Великой Деревней и её жителями, рухнула в самый эпицентр прошлого взрыва. Ударила, грохотнула так, словно прошлого удара было недостаточно, и неведомый враг всё ещё был жив.
— Госпожа... — это стало последней соломинкой, дальше давать советы Ао уже не решался.
— Д-да, кордон, — наконец собралась с мыслями рыжеволосая женщина, — кордон... Поставить кордон, отправить нескольких разведчиков. Только добровольцев и только Анбу! Других просто сотрут... — словно для себя тихо добавила она. — Пусть действуют по ситуации, — отдать другой приказ было бы преступлением. И совсем не причём тот факт, что никто кроме АНБУ не согласиться отправиться на поле боя.
Медленно выдохнув, она встала на ноги, проигнорировав ненавязчиво протянутую руку советника — пока что жизнь вообще не особо её щадила.
* * *
— У тебя ещё остались силы, Учиха? — в холодном детском голосе так и сквозило явное концентрированное презрение.
— Замолчи, — прижав ладонь к лицу, стоя на коленях, ответил тот. — Я приказываю.
Голос его был уже не тот, что раньше — Ягура, пусть и мысленно, улыбнулся своей очередной издёвке.
Стоило им только оказаться внутри пространственно-временной техники, как масочник рухнул на колени, одним рывком сорвал маску и тут же скорчился в отвратительном харкающем кашле, выпуская из себя целый поток багрово-чёрной крови. Вся правая сторона его лица была залита уже подсохшими до черноты потоками крови, всё ещё медленно сочащейся из глазницы с Шаринганом.
Долгий бой тяжело дался шиноби: обгоревший, с повисшей левой рукой, отнюдь не от каждого удара он успевал увернуться или пропустить сквозь себя, весь залитый кровью, как своей, так и чужой, он уже... не внушал. Дрожащими руками Учиха вытащил из остатков своего чёрного плаща несколько склянок с таблетками стимуляторов — это был уже третий раз, когда ему приходилось использовать за сегодня химию.
— Приказываешь... — искривились аккуратные губы. — Приказывать ты мог раньше, сейчас ты проситель.
— Не путай, это чудовище пришло за тобой, — покачнувшись всё же поднялся его 'хозяин' на ноги.
— А ты решил воспользоваться ситуацией. Так нужен был Лис в коллекции?
Отмахнувшись от его слов, шиноби продолжил глотать таблетки стимуляторов. А так как глаза он как раз и не открыл, следовало переходить в наступление.
— Он пришёл за мной, — расплылся в улыбке действующий Мизукаге, — только вот, когда я умру, он пойдёт дальше. Уже за тобой, Учиха, за тобой... — издевательски протянул он. — Он увидел тебя, твой глаз и ему крайне не понравилось, что ты назвал себя Мадарой. Ты заинтересовал его, — прошептал Каратачи, надеясь ещё больше вывести из себя своего тюремщика — ему нравилось видеть того настолько униженным и слабым.
Совсем чуть-чуть, совсем немного... Похоже, что уже совсем скоро 'бывший' хозяин перестанет быть хозяином и ему удастся скинуть поводок. И, Ками, как же он сейчас завидовал едва ли не загрызшему его чудовищу, которому хватило на это нескольких минут... а не десятилетий. Оставалось лишь выждать время, накопить эмоций и, воспользовавшись всей информацией о гендзюцу, которую он кропотливо собирал на протяжении большей части своей жизни, вырваться из-под контроля.
— ... — прижав ладонь к глазу, промолчал шиноби.
— Он сможет достать нас здесь? Долго ты её сможешь удерживать? — завершив препирания, обвёл Мизукаге окружающую их алую пелену руками. Это место было опасно, и он не желал находиться в нём более, чем было необходимо.
Это место и в правду пугало его, своей атмосферой, пустотой, холодом, а также бескрайними алыми облаками чакры биджу. По этому алому бескрайнему 'морю' неторопливо ходили настоящие волны накатывая на торчащие тут и там редкие островки каменных кубов. Сам Ягура точно не хотел оказаться внутри этой чакры.
— Первый раз вижу такую технику, ты сюда прятал чакру Лиса? То-то ему явно не нравилось, когда ты выдирал ему хвосты. Это же надо было догадаться залезть прямо ему под жо...
— Сколько надо, столько и выждем, — выглядел Учиха неважно, особенно его глаз. — Выйдем, когда в реальном мире утихнет. И... кха... заткнись, — выплюнул он прямо в клубящуюся вокруг чакру Лиса новый сгусток крови, перед тем как вернуть маску испещренную царапинами маску обратно.
'Воздействовать через своё гендзюцу не стал, боится за глаз,' — расплылся в счастливой улыбке 'ребёнок'.
— Реальный мир? Хм... Ещё и пространственные техники... Какая жалость, что всё это сегодня не сработало, — снова продолжил язвить почти свергнутый диктатор.
— З-заткнись, — уже всерьёз приказал масочник и Мизукаге всё-таки пришлось подчинился.
Они продолжали ждать, пока в реальном мире бушевала геенна огненная. Наверно бушевала, жаль, что техника не позволяла узнать, что происходит сейчас там снаружи.
— Приготовься, мы выходим, — произнёс Учиха, чувствуя, как подходит к концу его чакра — он больше не мог удерживать их в своём карманном измерении.
Время вышло. Пора было закончить дело и захватить джинчурики.
Пепел, пыль, грязь — они вышли из пространственной техники в добром десятке метров от поверхности. Это было ещё не самое глубокое место, склон воронки, оставшейся в самом эпицентре взрыва, спускался вниз ещё на добрые полсотни метров. В несколько прыжков оба шиноби выбрались наверх, находиться в точке выхода было сродни безумию из-за запредельных температур. В этом месте сама оплавленная земля всё ещё курилась дымом и просто стоять на ней всё ещё было невозможно. Даже дышать было сложно, грибообразное облако вздымалось в небеса, а они оказались едва ли не в самом центре его подножия. Им повезло два раза: в первый, когда Учиха успел использовать свою технику, и во второй, когда Девятихвостый всё же немного, но промазал.
Оглянувшись ещё раз на воронку, мужчины неторопливо побрели прочь, туда, откуда нанёс свой удар джинчурики Девятихвостого — время подгоняло.
В какой-то момент набегающий с запада ветер с силой ударил их в лицо, снося остатки дыма за спины и позволяя нормально осмотреться.
— Выжженая пустыня... — взобравшись на странным образом уцелевший небольшой холмик, едва ли ему по колено, протянул Ягура. Ни болот, ни мелких озёр, ни лесов, их остатки неторопливо чадят вдалеке, ни его... Кири.
Прикрыв глаза, он задавил рвущуюся наружу душевную боль, перенаправляя её в другое русло. Картина стояла перед ним, как живая: стен не было, как и построек внутри — развалины, остатки фундамента вперешку с пеплом и щебнем. Его детище, его дом, что он поклялся защищать любой ценой... Его люди, тысячи оставшихся верными ему человек...
— Идём дальше, — безразлично бросил его мучитель и 'хозяин'.
'Убить, — собрав все чувства в одно слово, обратился он внутрь себя к своему биджу. — Убить, — подтачиваемая десятилетиями техника, крепко вцепившаяся в его сознание, хрустнула и наконец-то поддалась. — Не прощу!'
— Эй, Учиха, а на что ты будешь способен теперь, без своих глаз? — в момент возвращения прошептал Глава Кровавого Тумана, вгоняя отросший за мгновение прямо из ладони коралловый нож в спину своему многолетнему мучителю. — Или ты думал, что я буду на твоей стороне до конца, заносчивый ублюдок? Ты позволил этому монстру разрушить мою Деревню, — прошипел парень, нанося новый удар. — Мою, мразь, страну позволил уничтожить ради своих, выродок Конохи, тупых планов! — третий удар уже не попал в цель, та снова стала нематериальной, но чакра биджу уже успела проникнуть в тело.
— Страдай, — сжав кусок коралла в руке, заставил Ягура его рассыпаться пылью.
Безграничное удивление застыло в единственном, залитом кровью глазу, и пространственная техника поглотила владельца Мангёко Шарингана — в эпицентре взрыва остался один единственный человек.
Свободный человек — остатки гендзюцу активно вытеснялись из мозга чакрой биджу.
— Свободен, — распластавшись прямо на этой сожженной покрытой пеплом и прахом сотен погибших людей земле, прошептал Четвёртый Мизукаге. — Полжизни лизал пятки то одному, то второму Учихе... Грёбаная Коноха, — зло оскалился он. — Хрен вы меня теперь достанете.
