Карие глаза Айрис смягчились, и она положила руку на защищенное кольчугой предплечье Нимуэ. Она начала что-то говорить, потом передумала и только покачала головой, а Нимуэ повернула их обоих обратно к стенду для стрельбы.
— Что касается того, насколько я знакома с этими "властными отношениями", то на самом деле я не такой "новичок", как можно подумать. — Она слегка улыбнулась. — Я улучшенная, компактная ПИКА, вы понимаете. Мой мозг не запрограммирован на то, чтобы сбрасывать его содержимое каждые десять дней, так как никому не приходилось возиться с моим базовым программным обеспечением. И в отличие от Мерлина, мой высокоскоростной порт работает просто отлично. Это означает, что я могу в сжатые сроки напрямую взаимодействовать с виртуальной реальностью князя Нармана и Совой. На самом деле я потратила несколько субъективных месяцев на изучение всех данных, отобранных для меня Мерлином, Нарманом и Совой. И приобрела физические навыки Мерлина. — Она усмехнулась. — С его стороны было тактично загрузить всю эту мышечную память, но наши центры равновесия, досягаемости и рычаги просто немного отличаются. Моя собственная репутация сейджина не сильно улучшилась бы, если бы я оказалась в бою на мечах и начала танцевать вокруг, как будто у меня на фут больше досягаемости, чем есть!
— Я тоже об этом не думала, — сказала Айрис со смешком. — Даже если бы это пришло мне в голову, я, вероятно, не стала бы... О, черт.
Нимуэ фыркнула. Она уже заметила приближающегося стражника и была рада видеть его не больше, чем Айрис. С другой стороны, во многих отношениях Айрис на самом деле может быть труднее, чем ей.
Для нее Чарлз Шелтин был просто невежественным фанатиком. Кто-то слишком зациклился на своих взглядах, чтобы когда-либо понять, насколько они были глупы. Она обнаружила, что это помогает помнить, что княжеская стража, которой он так гордился, была меньше, чем одна рота морских пехотинцев Федерации, и, возможно, — если быть щедрым — несла одну десятитысячную часть боевой мощи морских пехотинцев. И что вооруженные силы Федерации ко времени операции "Ковчег" насчитывали более двух целых семи десятых миллиарда человек, находящихся на действительной службе, девяносто процентов из которых были военнослужащими, и примерно половина из них — женщины. Человеческие существа.
Четверть из которых были морскими пехотинцами, которые, вероятно, могли бы разорвать ублюдка на отдельные порции собачьего корма голыми руками, — размышляла она сейчас, наблюдая, как он высокомерно шагает к ним.
В отличие от нее, Айрис знала Шелтина почти с того дня, как научилась ходить. Когда-то давно, для маленькой девочки, он, вероятно, был таким же полубогом, каким, очевидно, считал себя до сих пор. И там, где Нимуэ была аутсайдером, Айрис все еще оставалась маленькой девочкой, которую можно было погладить — уважительно, конечно — по макушке и проигнорировать. И если что-то и требовалось, чтобы оправдать такую оценку ее характера, то тот факт, что она вышла замуж за иностранца на три года моложе ее — и который родился простолюдином — явно подтверждал это.
— Почему бы вам не перезарядить, ваше высочество, — сказала Нимуэ, небрежно вставая между ней и источником ее гнева. — Оставьте цилиндр открытым, пока мы не будем готовы начать снова.
— Конечно, капитан Чуэрио, — ответила Айрис чистым, звучным голосом, который подчеркивал ранг Нимуэ с заранее продуманной злобой.
Нимуэ удалось не закатить глаза, прежде чем она повернулась лицом к Шелтину. На самом деле она не могла винить Айрис, но каким бы удовлетворительным ни был проблеск гнева, который княжна зажгла в глазах Шелтина, это вряд ли помогло бы ситуации.
Она повернулась к лейтенанту лицом и склонила голову в знак приветствия.
— Доброе утро, лейтенант, — сказала она.
* * *
Шелтин подавил желание оторвать этой шлюхе голову. "Лейтенант", действительно! Она всегда была так осторожна, чтобы использовать его звание, а не обращаться к нему "сэр"!
— Капитан, — ответил он, и это слово было эпитетом, скрытым под маской вежливости, подчеркнутым ровно настолько, чтобы напомнить ей, что его звание фактически было майором.
— Чем я могу вам помочь сегодняшним утром? — спросила она, очевидно, не обращая внимания на его тон. Он обдумал несколько удовлетворительных ответов на этот вопрос, но, увы, ни один из них не был допустим в присутствии свидетеля. Особенно того, которого зовут княжна Айрис.
— Я слышал стрельбу, — сказал он вместо этого.
Ни Чуэрио, ни княжна Айрис не ответили. Княжна продолжала перезаряжать "револьвер" с видом человека, который не торопится с этим, а Чуэрио только спокойно смотрела на него, как будто ожидая, что он скажет что-то стоящее комментария.
— Я не знал, что сегодня утром кто-то зарегистрировался на стрельбище, — продолжил он через мгновение, услышав более жесткие, резкие нотки в своем собственном голосе.
— Я лично сообщила майору Мейирсу, что капитан Чуэрио будет инструктировать меня, лейтенант. — Голос княжны Айрис был холоден, когда она впервые вступила в разговор.
— Это очень интересно, ваше высочество. — Шелтин не сводил глаз с лица Чуэрио. — Однако, дежурный офицер я, а не майор Мейирс. Если необходимо использовать стрельбище и соблюдать правила техники безопасности, дежурный офицер — другими словами, я — должен быть проинформирован старшим членом охраны, использующим стрельбище — он просто не мог заставить себя использовать термин "стражник" в связи с женщиной перед собой — когда он берет на себя ответственность за безопасность на линии огня. Не припомню, чтобы видел вашу заявку на время стрельбы сегодня утром, капитан.
— Простите меня, лейтенант, но это не совсем верно, — сказала Чуэрио своим таким высокомерным тоном. — Правила требуют, чтобы любой, кто хочет использовать стрельбище, сообщил об этом назначенному офицеру стрельбища, которым при обычных обстоятельствах является дежурный офицер. Однако, как дежурный офицер, вы делегировали полномочия дежурному сержанту оружейной — полагаю, потому что у вас была запланирована встреча с майором Мейирсом. — Выражение ее лица было совершенно серьезным, но он чувствовал, что она ухмыляется ему из-за этих мягких голубых глаз. — Когда княжна Айрис и я завершили ознакомление с оружием, я пошла в оружейную, чтобы проверить, свободен ли тир, и зарегистрировалась в качестве офицера тира у сержанта Жэдуэйла.
Она подняла жетон, который нужно было выписывать всякий раз, когда тир использовался, и возвращать в оружейную по окончании каждой стрельбы.
Шелтин почувствовал, как его лицо потемнело. Конечно, это был Трейвар Жэдуэйл, еще один из тех "делфиракских старых рук", которых навязали страже! И даже несмотря на то, что было принято резервировать время на стрельбище за день до этого, Чуэрио была просто мастером казарменного права, который указал, что правила этого не требуют. На самом деле, он был чертовски уверен, что она подождала, пока не узнала, что он был с Мейирсом, прежде чем направиться к Жэдуэйлу. Вероятно, потому, что она поняла, что он настоял бы на том, чтобы за обучение Айрис отвечал бы настоящий стражник, если бы предполагалась стрельба какими-либо боевыми патронами. И он бы также сделал это, Чихиро, и к черту все это драконье дерьмо о том, что она "прикреплена" к страже!
— А теперь, если вы извините нас, лейтенант, — сказала она, — я должна попросить вас отойти за линию безопасности и заткнуть уши, поскольку, похоже, вы не взяли с собой затычки.
Она отвернулась, сцепив руки на пояснице и стоя в позе инструктора, когда она заняла надлежащую позицию офицера дальности позади и справа от княжны Айрис.
— Боевые патроны на стрельбище! — громко объявила она. — Приготовиться справа! Приготовиться слева! Ваше высочество, вы можете заткнуть уши и...
— Подожди одну гребаную минуту! — Шелтин услышал собственный лай. — Я еще не закончил с тобой, Шан-вей, черт возьми! Я дежурный офицер и скажу тебе, когда закончу, чтобы дать тебе слово!
Он схватил ее за плечо, чтобы развернуть лицом к себе.
— Ты мне уже надоела, маленькая су...!
Он слегка пошатнулся, когда она повернулась к нему лицом. На самом деле, она повернулась к нему лицом, двигаясь так быстро и грациозно, что у него не было возможности развернуть ее так, как он намеревался. Как будто она начала двигаться еще до того, как он прикоснулся к ней, и он напряг ноги для равновесия и сжал руку на ее плече, как тиски. Она не почувствовала бы его хватки через кольчугу и тунику, но он воспользовался своим "спотыканием", чтобы навалиться на нее всем своим весом.
Чарлз Шелтин был на долю дюйма ниже шести футов. Это делало его настоящим гигантом для Корисанды, с непропорционально широкими плечами даже для его роста. Он никогда не был предназначен для пеших гонок, но у него были отличные рефлексы, и он тренировался с сосредоточенной дисциплиной, которая нарастила его от природы мощное тело толстыми, гибкими мышцами. Он весил больше двухсот фунтов, и ни одного лишнего, а Чуэрио — на восемь дюймов ниже его ростом — весила, пожалуй, вдвое меньше.
Тяжесть, обрушившаяся на ее плечо, должна была поставить ее на колени, и это было именно то, что он намеревался сделать. Он не мог бы сказать, что намеревался сделать после того, как она упала, но настоящий смысл состоял в том, чтобы продемонстрировать ей — и княжне Айрис — что ей нечего притворяться телохранителем, когда она даже не могла устоять на ногах, если кто-то наткнулся на нее.
К сожалению, она, казалось, не замечала его веса. Она только пристально смотрела на него, приподняв одну бровь, сапфировые глаза были темными... и презрительными.
Даже несмотря на его ярость, мозг Шелтина предупредил его, что что-то не так. Она не просто удержалась на ногах; прямое, стройное плечо под его рукой даже не опустилось. Он начал отступать, озадаченный ее неспособностью упасть в обморок по расписанию, но потом увидел эту изогнутую бровь и понял, что ее спокойное выражение лица даже не дрогнуло. Она издевалась над ним, отказываясь даже заметить его попытку поставить ее на место!
— Слушай, ты, маленькая шлюха! — рявкнул он, злобно встряхивая ее, но каким-то образом вспомнив заменить слово "шлюха" словом, которое он собирался использовать, когда княжна Айрис стояла в десяти футах от него. — Я не закончил, и ты, черт возьми, будешь слушать, пока я не закончу! Мне абсолютно наплевать, кто тебя послал и кого ты думаешь...
До него дошло, что он вовсе не тряс ее. Он сам дрожал, потому что плечо под его рукой так и не сдвинулось с места, и вся сила его мощной мускулистой руки должна была куда-то деваться.
— Убери эту руку с моего плеча или потеряешь ее. — Холодность ее ровного тона прорезала его собственную воинственность, как пощечина наотмашь.
— Что? Что ты мне сказала?! — потребовал он, не веря своим ушам.
— Больше я не намерена терпеть вас, лейтенант. — Теперь в ее тоне было нечто большее, чем холодность; в нем был лед, и его оскорбление слетело с ее губ, как проклятие, ставшее еще более злобным из-за презрения, с которым она его произнесла. — Я ваш старший офицер, независимо от того, состою я официально в вашей цепочке командования или нет. Похоже, вам трудно понять, что это значит. Итак, поскольку вы очень любезно предложили себя на эту роль, я собираюсь сделать из вас пример. Если, конечно, вы не соблаговолите убрать руку с моего плеча, извиниться перед ее высочеством за свои слова и попросить у меня прощения за поведение, более подходящее пьяному портовому сутенеру, чем офицеру княжеской стражи Корисанды.
Шелтин уставился на нее, даже сейчас не в силах поверить, что она осмелилась...
— Хорошо, — сказала она. — Спасибо, что вызвались добровольцем.
Он моргнул, а потом она пошевелилась, и все, что он помнил очень долго после этого, была боль.
* * *
— Ну, это должно было быть больно, — задумчиво сказал Мерлин Этроуз.
Сейджин полулежал в кресле в кабинете Кэйлеба Армака, держа в правой руке кружку пива, а тарелку с ломтиками жареного картофеля слева от себя, на столике между его креслом и креслом Кэйлеба. Они вдвоем просматривали снимки, снятые Совой во время встречи Чарлза Шелтина с Нимуэ Чуэрио.
Это продолжалось всего три минуты, хотя Шелтину, должно быть, показалось, что прошло гораздо больше времени.
Не считая интереса Нимуэ Элбан к кендо, ее никогда не привлекали боевые искусства. С тех пор Мерлин приобрел довольно впечатляющий набор навыков, в немалой степени полагаясь на способность ПИКА программировать мышечную память, но Нимуэ Чуэрио пошла немного дальше. Она подключила свое высокоскоростное соединение к Сове и загрузила движения моарте субита, боевого искусства, синтезированного из полудюжины дисциплин на колониальном мире Валахия и позже принятого морскими пехотинцами Федерации. Затем она провела несколько субъективных пятидневок в виртуальной реальности, изучая эти движения и программируя свою собственную мышечную память.
Результат был... впечатляющим, и Мерлин поморщился, наблюдая, как она по всем правилам вывихнула правое плечо гораздо более крупного корисандца. Левое плечо уже было вывихнуто, и он совсем не был уверен, что соединенная с ним рука не была сломана в процессе. Шелтину также повезло, что дантисты Сэйфхолда были способны изготавливать очень естественно выглядящие вставные зубы.
По его текущим оценкам, лейтенанту понадобится по меньшей мере шесть из них. А Нимуэ еще не закончила.
К тому времени, когда она пришла в себя, Шелтин был едва в сознании. Однако он сохранил достаточно сознания, когда она, наконец, отступила — выражение ее лица было таким же спокойным, как и в начале, — чтобы попытаться отползти от нее. В этом проявилось больше здравого смысла, чем во всем остальном, что он сделал, хотя, скорее всего, это был какой-то первобытный инстинкт выживания, а не результат какого-либо разумного процесса.
— Я бы сказал, что она разозлилась, — заметил Мерлин, когда изображение исчезло.
— Ты думаешь? — едко парировал Кэйлеб.
— Ну, она гораздо моложе и приятнее меня. Сомневаюсь, что она была бы настолько тщательна, если бы не разозлилась. — Мерлин задумчиво отхлебнул пива. — Во всяком случае надеюсь, что она не была такой. Не припомню, чтобы у меня был достаточно скверный характер, чтобы сделать подобное, если бы я не был таким.
— Знаешь, Мерлин, это на самом деле не смешно. Она там как мой личный представитель, и она только что отправила третьего по рангу офицера княжеской стражи в больницу с достаточными повреждениями, чтобы продержать его там минимум пятидневку. И при свидетелях, большинство из которых достаточно опытны, чтобы понять, что она сделала это нарочно. И продолжала делать это еще долго после того, как он был бы более чем готов отступить. Боже мой, Мерлин! Она заставила его визжать, как маленькую девочку, через тридцать секунд!
— Как маленькую девочку, — задумчиво повторил Мерлин, как бы пробуя слова на вкус, в то время как он выбирал свежий ломтик картофеля с тарелки. — Интересно, что ты выбрал именно это сравнение.
