Так оно и было!
К примеру, к моменту отдачи приказа на отход на восточный берег на киевских складах имелось до четырёх боекомплектов для артиллерийских орудий, которые было приказано взорвать73.
Вот так мы и воевали: одни шатаясь от голода у станков — производили снаряды, другие их…
«Стратеги», одним словом, «маршалы Победы».
Не забываем, что кроме всего прочего Киев — это важнейший узел коммуникаций, это мосты через широкую, одну из крупнейших в Европе рек. И наступать дальше на Восток без обладания им, Вермахту было бы — воистину «не комильфо». Танковые части Панцерваффе пришлось бы снабжать не напрямую, а по широкой дуге — через Смоленск или Днепропетровск.
Не забываем также, что эвакуация Харьковского танкового завода, была бы по крайней мере — отложена на тот же срок и, за два месяца он успел бы выпустить не менее пятисот настоящих — фирменных «Т-34». А не того «сырца», что в первое время гнали с конвейеров в Сталинграде, Сормове и Нижнем Тагиле — вчерашние домохозяйки и наскоро подготовленные ФЗУ-шники из колхозной молодёжи. Не был бы той осенью эвакуирован и Воронежский авиазавод — выпускающий «Ил-2» и, так далее…
Иными словами — не было бы такого зияющего пустотой «провала» между эвакуацией на Восток и началом выпуска техники и вооружений эвакуированными предприятиями на новом месте, с таким удручающе-низким падением качества.
А следовательно, внешнее кольцо окружения — постоянно подвергалось бы сильным атакам Красной Армии с применением бронетехники и налётами авиации. Обороняться там очень тяжело: от Днепра и аж до самого Северского Донца расположена голая равнина — Днепровско-Донецкая впадина, на которой не за что зацепиться.
Когда в 1943-ом году Красная Армия, набравшись опыта, наконец-то стала наступающей — Вермахт драпал от «Миус-фронта» до самого Днепра и, даже не мечтал встать где-то в оборону.
Не будем забывать, что окружённые войска имели сильную артиллерию и танки и, сами были способны наносить врагу довольно ощутимые удары.
Продержись окружённая в Киевском котле группировка два месяца — то возможно, не было бы грандиозного окружения Резервного фронта под Вязьмой. А наступление на Москву началось бы (если бы оно вообще началось, конечно) уже во время бодрящего морозца да по лёгкому снежку и, закончилось бы — во время Рождественских да Крещенских морозах в полутораметровых сугробах.
Это была бы совершенно другая война!
Но по необъяснимым историками причинам — войскам, до того героически удерживающим Киев в течении двух месяцев — было приказано бросить обороняемые позиции и драпануть на 200 километров на Восток…
И случилась то, что случилось.
Скажите, что при обороне городов будет много жертв среди гражданского населения?
В сданном Киеве — где в Бабьем Яру украинцы расстреляли десятки тысяч гражданского населения — по большей части стариков, женщин и детей — жертв было не меньше, чем в обороняющемся Сталинграде.
На обвинение в дилетантстве отвечу: не обязательно нужно быть профессиональным водителем — чтоб заметить, что шофёр автобуса везёт не по тому маршруту.
Всё же уверен: здесь «советчиком» Вождю был не Жуков — тот хвастал больше, а Хрущёв. Случись это окружение, ему как Первому секретарю компартии Украины — пришлось бы остаться в Киеве, как Жданову в блокадном Ленинграде и, возможно погибнуть там…
А так он благополучно «вывел» себя любимого и ближайшее окружение, за что коммунисты после смерти Сталина — назначили его своим главарём.
И наше счастье, что так не поступил безвылазно сидящий всю войну в Москве Верховный Главнокомандующий…
* * *
Однако, в «текущей реальности» командиры Красной Армии отлично понимают важность удержания или захвата узлов коммуникаций — ибо про это русским по белому прописано в новых боевых уставах, разработанных Комиссией Главного штаба РККА во главе с Михаилом Тухачевским.
Прежде всего — надо оборонять и стремиться захватить их, а потом уже думать про всё остальное. И бой в окружении, это нормальное явление — если командир решительный и знающий, а войска хорошо обучены и вооружены и, мотивированы воевать — а не разбегаться по окрестным лесам. Ибо тот, кто окружает — рискует сам оказаться в окружении.
Поэтому всю ночь в Какино, второй полк Пролетарской дивизии под началом лично комкора Шапошникова — сам не спал и другим не давал. На околице рылись окопы, растягивалась колючая проволока, мешками с песком возводились баррикады и обкладывались здания на перекрёстках и всюду топтались крестьянские огороды… Последним была обещана щедрая компенсация, поэтому как в старом анекдоте про марсиан, пейзанам было:
«Больно, но интересно!».
Утро началось с разведывательных полётов авиации, окончившихся в принципе ничем: зенитчики уже не спали и условно сбили по две машины у каждой из сторон.
Рисунок 112. Бомбардировщик «ЮГ-1»..
Затем, с Запада буквально «приползла» девятка трехмоторных цельнометаллических бомбардировщиков «ЮГ-1», представляющих собой военный вариант нового пассажирского самолета «Юнкерс G 23», выпускающегося на московском авиазаводе в Филях…
В «текущей реальности» кремлёвские правители оказались более сговорчивы и пошли на значительные уступки фирме «Junkers Flugzeugwerke AG», предоставив ей свободу предпринимательства в СССР. В ответ, та не только расширила основное производство на головном предприятии — но и создала в нашей стране ряд новых производств, в том числе по выпуску бытовой техники и ширпотреба.
Ещё один конкурент, но это меня лишь радует.
…Три тройки «Югов» условно отбомбились по боевым порядкам ульяновцев и неуклюже развернувшись, «поползли» обратно.
С реальными боевыми «возможностями» этих этими «бомбардировщиков» уже познакомились на Дальнем Востоке — где они как-то умудрились разгрузить бомболюки по своим, что я так раздул в подконтрольной мне прессе — что хоть классиков со стен снимай и выноси.
Поэтому посредник скептически-насмешливо посмотрев им вслед, объявил результаты авианалёта:
— Пять транспортных средств сгорело, пятнадцать и одно орудие поддержки повреждено. Убито трое, ранено десять красноармейцев обоза.
Ему напомнили, что у ульяновцев имеется две трёхдюймовые зенитные пушки «9К», достающих и до восьми километров — не то чтобы до пяти, с которой осуществлялось бомбометание и, он повеселев ещё больше, добавил:
— Один бомбардировщик сбит огнём зенитной артиллерии, два повреждены.
Затем началась артиллерийская подготовка и соответственно — контрбатарейная стрельба.
У «красных» было преимущество в огневой мощи — артиллерийской полк в составе трех дивизионов. Два лёгких дивизиона — три батареи по шесть 76-мм пушек, один тяжёлый — три батареи по четыре 152-мм гаубицы в каждой.
Из них, две пушечные батареи и одна гаубичная, по приказу Шапошникова участвовала в обороне Какино. Это, не забываем — помимо полковой, противотанковой и зенитной артиллерии.
«Синие» такой огневой мощью похвастаться не могли, зато у них было нечто более важное…
Информация!
Примчавшийся на байке с белым флагом посредника Санька…
Или, Ванька?
Оказался предвестником катастрофы.
Чётким строевым шагом подойдя к главному посреднику учений на КНП и, правой рукой козырнув…:
— Здравствуйте, товарищ командир корпуса! Здравствуйте товарищи!
Это приветствие, кто не знает, в уставах Красной Армии вместо старорежимного «здравия желаю».
Так же никаких «так точно», «никак нет» — а как в обычной сельской местности: «да» иль «нет».
Но доберёмся мы с Тухачевским когда-нибудь и до этих уставов, дай только срок.
…Левой предъявил ему чёткий рисунок расположения огневых средств «красных».
Рассмотрев его вместе с Василевским, Шапошников удивлённо вскрикнул:
— Откуда?!
В ответ посмотрев на небо — то ли Санька то ли Ванька, по-военному лаконично ответил:
— Оттуда.
Командующий «красными» сделал предположение:
— А может у вас шпионы среди местных имеются, что запрещено согласно условий маневров?
Василевский, задумчиво рассматривая карту-рисунок:
— Да нет же, Борис Михайлович: по всем признакам видно, что рисовали именно с воздуха…
И был абсолютно прав.
Пока с утра шла эта катавасия с авиаразведкой да авианалётом, над позициями «Красных» бесшумно прошмыгнул один из «Байклохтаров» Ульяновского полка «Имени героев Революции».
Даже у советских разведывательных аэрофотоснимков периода Великой Отечественной войны — качество оставляло желать много лучшего, что стало причиной многих провалов оборонительных или наступательных операций Красной Армии… Но сидящему в имеющей прекрасный обзор передней кабине наблюдателю из «Центр изучения способностей человека «Осознание-Икс»», хватило лишь одного взгляда, чтоб срисовать всю картинку в уме и потом воспроизвести её на бумаге.
Хорошо «срисовал» кстати, художественно!
Даже сушащееся женское бельё было видно, коров идущих на пастбище и примостившуюся в стоге сена влюблённую парочку.
Шапошникову осталось только согласиться, угрюмо пробурчав:
— И когда только успели…
Меж тем, то ли Санька — то ли Ванька, услышав «раскаты грома» вдалеке — во всеуслышание смело заявил на КНП «Красных», обращаясь главным образом к Василевскому:
— В данный момент начата артиллерийская подготовка по позициям зенитной артиллерии, которая через полчаса будет уничтожена.
Шапошников возмутился:
— «Уничтожена»?! Ишь, ты какой — молодой, да прыткий! Сейчас мои молодцы-артиллеристы засекут твои «полковушки», пристреляются, и… Что, это?
Вдалеке, среди редких «раскатов грома» послышался лёгкий стрёкот — как будто разом работало с десяток швейных машинок.
Тут же закричал находившийся поблизости от КНП наблюдатель «за небом»:
— ВОЗДУХ!!!
Благожелательно улыбнувшись, то ли Санька — то ли Ванька, ответил:
— Это — штурмовая авиация «Синих», которая не даст вашим артиллеристам высунуть нос из укрытий.
Шапошников за телефонную трубку и скомандовал было:
— Зенитная артиллерия — ОГОНЬ!!!
Снаружи началась какая-то суета, но Василевский, покачав головой:
— Борис Михайлович, успокойтесь! Нет у Вас уже зенитной артиллерии.
Тот, горячится:
— Зато у нас есть зенитные турели для станковых пулемётов в каждом батальоне. ОГОНЬ!!!
То ли Санька, то ли Ванька осуждающе-грустно покачал головой:
— Есть ситуации, когда какое-бы решение не было бы принято — оно будет ошибочным. «Цугцванг» называется.
Налетевшие «Воробьи» Ульяновского училища армейской авиации, не имели стрелкового вооружения и тем более не несли бомб… Но штурмовиков они из себя изображали великолепно, «брея» на самыми головами обороняющихся. Правда, на данный момент была готова всего одна эскадрилья, но она на этих маневрах — отвязалась по полной.
Долгое время наблюдали, как заворожённые за слаженной — как на плацу работой лётчиков, пока кто-то из находящихся на КНП не поинтересовался:
— Зачем они сбрасывают эти «дымовушки»? Имитируют применение боевых отравляющих газов?
— Нет: указывают своей артиллерии цели.
Шапошников хватает трубку и орёт в неё:
— ОТСТАВИТЬ!!!
После бурной, но непродолжительной ругани на КНП (средь которой то и дело слышался прорезающийся командирский басок то ли Саньки то ли Ваньки: «А ты попади в него ещё из пулемёта, то!»), посредниками было вынесено Соломоново решение, что огнём стрелкового оружия были сбито половина самолётов, ценой потери всех дивизионных гаубиц и трёхдюймовок, половины противотанковых пушек и станковых пулемётов.
Рисунок 113. Возможно так бы выглядели атакующие учебные самолёты Як-7 «Воробей».
«Раскаты грома» участились и, то ли Санька, то ли Ванька, посмотрев на часы:
— Артиллерией поддержки «Синих» поставлен огневой вал, вслед за которым — их штурмовые группы начинают сближаться с вашими оборонительными позициями.
Действительно, послышался приближающийся треск специальных трещоток, изображающий пулемётные очереди, а от леска по фронту — стали видны перебегающие от укрытия к укрытию бойцы Ульяновского полка. Полчаса и они уже на окраине села, где стали закрепляться.
Все находящиеся на КНП командиры «Красных» уставились на Василевского и, тому пришлось развести руками:
— При таких условиях, потери атакующих будут минимальными.
Вдруг спохватившись, Шапошников, уставившись почему-то на меня, скромно стоящего в сторонке, с группой других инженеров и с любопытством бдящими за всем происходящим, озадаченно спрашивает:
— А где же обещанные танки «Синих»?
С не менее озадаченным видом, отвечаю:
— Да, кто ж его знает? Может, сломались все?
Тот, обратясь к Василевскому:
— Моя оборона строилась с учётом именно танковой атаки. И если их наличие у «Синих» — это какая-то мистификация, то я заявляю самый решительный протест!
И тут как-то кто-то заорёт под самое ухо:
— ТАНКИ!!!
После этого, как это в горах Армении:
— ГДЕ, ГДЕ, ГДЕ…???
Звонят с колокольни, на которой находился наблюдатель:
— Танки в количестве больше десяти единиц и пехота сопровождения противника атакуют справа.
Уже не один Борис Михайлович, а все находящиеся на КНП уставились на меня:
— «Справа»? Там же непроходимый для транспорта Пропащий овраг?
Чувствуя себя как подводная лодка — под воздействием сонаров стразу десятка эсминцев, пожав плечами, мямлю:
— «Танки» же учебные — фанерные, значит — лёгкие. Логично? Логично! Стало быть «пехоте сопровождения» — на руках перетащить их через овраг, как двумя пальцами об забор высморкаться.
Шапошников, обернувшись к Василевскому:
— Заявляю решительный протест в связи с эти откровенно-наглым жульничеством! Если это действительно — условные танки условного противника, пусть возвращаются и атакуют с фронта.
Давящийся от сдерживаемо смеха, то ли Санька — то ли Ванька, проясняет ситуацию:
— В «роте условных танков условного противника» имеются два специальных — инженерно-сапёрных танка, перевозящих разборный мост общей длинной девять метров.
В это время на КНП послышался рёв моторов и отчётливый лязг стальных гусениц.
Шапошников подозрительно посмотрел на нас с то ли Санькой — то ли Ванькой:
— «Фанерные макеты на шасси мототелег», говорите?
