Джельсамина сидела у себя в кабинете, уставившись на записку Дэймона, когда почувствовала, что в кабинет зашла Джинни.
— Привет, — улыбнулась Мина минутной передышке, — выспалась, соня?
— Ага, — напряженно ответила Джинни.
— Что с тобой? — состояние подруги совсем не понравилось Мине.
— Не знаю, у меня такое ощущение, что что-то не так.
Мина понимающе кивнула, она уже несколько минут ощущала что-то похожее, но поставленная Дэймоном задача не давала сосредоточиться на окружающей среде. И в этот миг Малкури содрогнулся. Сила матери, словно марионетку, подбросила Мину со стула. Подруги убедились, что обе не пострадали, и не сговариваясь, бросились к окну. С трудом удерживаясь на ногах, девушки достигли цели. Картина представшая перед ними не внесла особой ясности. Все в приделах видимости сотрясалось от мощнейшего землетрясения. Попытавшись стабилизировать поля, чтобы хоть как-то снизить мощь толчков, Джельсамина почувствовала, что ее усилия бесполезны, приложенная сила будто проваливается в бездонную пропасть, не встречая никакого сопротивления. За верхушками леса начали проступать клубы черного дыма, похоже, в центре города начались пожары. Огромное многовековое дерево, украшавшее поляну перед центральной подъездной дорогой, на глазах раскололось надвое и провалилось в разлом в земле. Раздававшийся всюду грохот и скрежет были похожи на стон. Напуганная Мина потянулась сознанием к Яго. Ответ пришел моментально.
— Я знаю. Это Нифрея. Я должен ее остановить, не отвлекай меня.
Связь оборвалась мгновенно. Кузену явно было не до нее.
— Это Нефрея. — хором произнесли подруги и с нескрываемым страхом переглянулись, пытаясь найти силы друг в друге. Раздавшееся за спиной ругательство заставило девушек нервно обернуться. В весьма потрепанном землетрясением кабинете стояли три Малкани и Фаль Шагрин. Пожалуй, первый раз в жизни Мина была так рада незваным гостям. Здание в очередной раз тряхнуло, словно напоминая, что надо поторопиться.
— Мы можем что-то сделать, как-то вам помочь? — как всегда в стрессовой ситуации девушки говорили хором.
— Нам надо найти источник разрушений, пока все наши усилия словно в пропасть улетают.
Мина мысленно выругалась, надежда на то, что пришли старшие, мудрые тети и теперь все будет хорошо, развеялась.
— Я понимаю о чем вы говорите, у меня вышло то же самое. Я говорила с Яго, он утверждает, что это дело рук Нифреи. Так что если нам нужен источник, то надо отправляться к ней. Фаль Раймон, вы сможете переместить нас прямо к ней?
— Я уже пытался ее найти, но мне не удается засечь божественную сущность.
— Яго сейчас с ней, может, настроитесь на него?
После секундной паузы Раймон покачал головой. — Я его почти не слышу. Мы слишком мало общались, он для меня как чужой.
— Используй Мину, как фокус, — раздраженно фыркнула Моника. — Связь между ними достаточно сильна, чтобы ты мог воспользоваться ей.
— Можно попробовать, но это может занять какое-то время.
— Создатель, да начинай уже! — взорвалась Ремиза.
— И как только найдешь, сразу сбрасывай метки своим коллегам, пусть перебрасывают весь Персоналий. — Добавила Моника, чтобы оставить последнее слово за собой. — Надеюсь, они догадались уже начать собирать всех вместе.
— Они уже все в сборе. Я еще до прибытия сюда связалась Хулианом и попросила этим заняться, — Химена покачала головой, глядя на своих чересчур эмоциональных коллег. Они никогда не были способны к планированию на несколько шагов вперед. Кроме Габриэллы никто из них не способен на большее, чем решать проблемы по мере их возникновения, — раздраженно подумала Малкани Фоли.
Яго с ужасом смотрел на то, как рушиться его родной мир. Когда несколько минут назад Нифрея поймала его на пороге спальни тетки, и за мгновение приволокла на эти окраины рабочей части, он даже представить себе не мог, что все так катастрофично. И только когда ополоумевшая фурия объявила ему, что намерена уничтожить этот мир Фаране на зло, и убраться вместе с ним в одно чудесное местечко, где они смогут бесконечно долго предаваться любви, до него дошел весь ужас происходящего.
— Нифрея, — Яго пытался достучаться до кровожадной маньячки, но пока безуспешно, — опомнись! Неужели ты думаешь, что после того как вчера убила Дэймона, а сегодня уничтожишь все, что мне дорого, я смогу быть с тобой? Своими действиями ты убила то, что могло стать самым прекрасным и волшебным чувством в мире!
— Ерунда, пострадаешь немного, а потом станешь жить дальше, — небрежно отмахнулась от него богиня, не отрываясь от своей работы по деструктуризации мира.
— Я никуда с тобой не пойду. Я останусь погибать вместе со своим миром.
— Вынуждена тебя разочаровать — тебе это не удастся. Ты бессмертен.
— Значит, остальные Персоны тоже выживут?
— Не значит. Они не являются демиургами, поэтому их жизни слишком тесно связаны именно с существованием мира. А ты не умрешь, даже если останешься висеть в межмирье. У тебя не останется выбора, кроме как идти со мной. Вряд ли ты захочешь провести бесконечность в великом Нигде.
— Но зачем тебе это? Давай просто уйдем! Я пойду с тобой, куда захочешь, если это позволит моему миру остаться и существовать.
— Не говори ерунды, если бы Персона могла покинуть этот мир, без риска его уничтожения, твоя тетка смылась отсюда еще тысячелетие назад. Этот мир обречен. Смирись. Все будет по-моему, я отомщу Фаране, и ты будешь моим.
— Я не единственный, кто останется жить. Есть еще Джинни. Твой брат наделил ее бессмертием, она демиург, и к тому же даже не Персона. Весь твой план не имеет смысла. Твой брат сам хотел уничтожить наш мир. И не сделал это только для того, чтобы обеспечить счастливую жизнь Джинни. Так что его абсолютно не тронет наша гибель. Ты только выполнишь его заветное желание.
— Не делай из меня дуру. Даже моего знания людей достаточно, чтобы понять, что Джинни не простит Фаране гибель миллионов, он будет обречен, видеть в ее глазах свою вину вечность, пока она не попросит его о смерти.
Яго понял, что у него закончились аргументы. И где теперь умник Дэймон со своими коварными планами?
Персоны стали выходить из пространства по три-четыре человека, но первыми была группа Малкани с Джинни. Яго инстинктивно подошел к Мине, и они взялись за руки. Как только их ладони сомкнулись, на Мину обрушился поток информации. Она вынуждена была встряхнуть головой, чтобы прийти в себя от несколько истеричной манеры исполнения Яго. До этого момента она не замечала, чтобы его ментальная форма общения бывала столь хаотичной и не сдержанной.
Мина оглянулась. Руины домов, дымящиеся в агонии, наполняли воздух удушающим дымом, клубами которого заволокло даже солнце. Лишь редкие лучи пробивались сквозь весящую в воздухе толщу гари. И среди этого мрака словно звезды сияли глаза Нифреи. Глаза с любовью глядящие на Яго. Как-то мать сказала Мине, что любовь это способность пожертвовать своим благополучием или даже жизнью ради любимого.... Так Дэймон пожертвовал своей жизнью из любви к ней, так Фарана пожертвовал своей гордостью и отрекся от безумия из любви к выращенному им ребенку — Джинне. Нифрея была готова уничтожить все то, ради чего они жертвовали собой.... Ее любовь к Яго не несла ничего, кроме разрушения. Наоборот, она стремилась поскорее уничтожить этот мир, чтобы остаться один на один со своей любовью. Считала, что уничтожив их всех, она сможет целиком завладеть его вниманием.... Словно алчная тварь она стремилась поглотить всех и вся на пути жажды обладания. И ключом к разрушению мира оказалось бессмертие Яго. Нифреи не приходится заботиться о его смерти, ибо он демиург и к тому же бессмертная Персона, а никто кроме Фарго не может убить бессмертного.... Или может? Мина замерла.... ".... когда придет время, убей Яго".... И в этот миг девушка почувствовала, как рука Яго разжалась, и к ней в ладонь из его рукава скользнул кинжал. Джельсамина похолодела. В голове раздался холодный голос Яго "просто действуй, пока она не догадалась".
Мина поверить не могла в то, что делает, но, к счастью, прагматизм, воспитанный дядей, не позволил ей надолго погрузиться в размышления. Она потянулась к Хулиану. Он был единственным, кроме Яго, с кем она когда-либо чувствовала связь. Возможно, от того, что он был ее покровителем-защитником, возможно от того, что он слишком часто залезал к ней в мозги, но факт оставался фактом — он был единственным, к кому она могла обратиться кроме Яго ментально.
— Мина? — раздавшийся в голове голос Хулиана звучал не то чтобы потрясенно.... Скорее отчаянно.
— Пришла пора воспользоваться силами Джинни и Персоналия. Выставьте вокруг нас с Яго щит.
Джельсамина как могла мысленно передала образ того, что просит сделать. Она молила Создателя, чтобы у Джинни все получилось, и она не рухнула под мощью объединённых сил Персоналия. Впрочем, это уже была не ее забота. Каждый выполнит свою часть плана. Продуманного Дэймоном плана.
Ждать дальше было нельзя, в глазах Нифреи читалось торжество и нетерпение. Она жаждала расправиться с ними поскорее. Не теряя ни секунды, Мина развернулась к Яго и всадила ему в грудь кинжал, ровно настолько, чтобы кончик лезвия касался сердца кузена.
Истошный вопль Нифреи "нет" заставил Джельсамину удовлетворенно ухмыльнуться. Повернувшись, она взглянула прямо в глаза той, кто собирался уничтожить их мир.
— Думала заполучить его в единоличное пользование?
Зловещий, насыщенный самодовольством голос Джельсамины поразил даже Яго, пытавшегося справиться с ощущение, что он умирает. Подавшись всем корпусом вперед, тем ни менее не отпуская кинжал, Мина бросала вызов своей чокнутой бабке.
— Яго был, есть и остается только мой! Хочешь уничтожить наш мир, ну что же вперед. Только я тебе его не оставлю, он отправиться со мной.
Нифрея, смотрела на стремительно бледнеющего Яго и пыталась взять себя в руки.
— Ты ничего не сможешь ему сделать! Джакомо бессмертен, такова воля Фарго! — Она обратилась к единственному аргументу, пришедшему в голову.
— Подумаешь! — Мина искренне расхохоталась. — Мне плевать на его волю, я не обязана подчиняться законам этого зарвавшегося божества! Ты не хуже меня знаешь мою родословную, бабуля, — зловещий хохот, продолжавший вырываться из глотки Мины, больше напоминал рычание дикой кошки. Окружающие с полной уверенностью сейчас могли утверждать, что безумие передается по наследству. — Ваша с дедом кровь позволяет мне не подчиняться законам, установленным Создателем этого мира. Мне осталось буквально пара миллиметров, всего одно движение, и я положу этому конец. Если уж нашему миру суждено погибнуть, то пусть это будет от моей руки.
Заметив нотку сомнения в глазах Нифреи, она кивнула, словно говоря, "ну что же, это твой выбор", взглянула в глаза Яго и прошептала,
— Извини, любимый, но я не могу отправиться в это путешествие одна.
Слегка надавив на клинок, она почувствовала, как он на несколько миллиметров вошел в сердце Яго. Схлынувшая с его лица краска оставила за собой только белую маску смерти.
— Мина? — потрясенный хрип Яго и его изумленный взгляд, заставил ее руку на мгновение дрогнуть. Если бы минут назад кинжал не упал в ее руку из рукава Яго, она бы отступила перед этим растерянным взглядом, выражавшим потрясение от предательства. Сглотнув, она продолжила
— Прости, но ты можешь принадлежать только мне. И раз уж так сложилось, мы умрем вместе.
Я уничтожу даже память о тебе! — Казалось, голос Нифреи разорвал пространство.— Не смей убивать его!
— Вот еще! Если всем нам суждено умереть, Яго умрет с нами! — неожиданно проскрежетал Хулиан. — Не собираюсь оставлять жизнь этому мальчишке, зная, что весь наш мир пойдет прахом. Мина, действуй!
Джельсамина с кривой ухмылкой на устах, повернула кинжал в груди Яго и у него на устах проступила кровавая пена.
Нифрея бросилась к ним, но ударилась о невидимый щит. Богиня билась о него снова и снова, но это было абсолютно бесполезно. Остановившись на мгновение, она нашла источник мешавшего ей щита. Поверить было невозможно, что эта кучка червяков, объединившись способна сопротивляться столь эффективно. Попытавшись разобраться в схеме сопротивляющейся ей силе, Нифрея увидела щит, сформированный из двух потоков, который держала Джинни. "Слишком много силы для девчонки" — только успела подумать Нифрея, в надежде, что это слабое место. Но тут же увидела, что Реналь и Хулиан смягчают удар на девушку. Принимая всю мощь объединенных сил коллег, и, пропуская через себя, они передавали Джинни структурированную, легко принимаемую силу. Попытавшись найти слабое место в самом щите Нифрея, заметила, что его структура полностью повторяет вчерашний, и взглянула на Малкани Шагрин, которая с торжествующей улыбкой на устах глядела ей прямо в глаза. Ремиза стояла, положив руку на плечо своей более юной копии, и слившись с ней сознанием, формировала структуру щита. Защита была идеальной. Шансы пробить ее приближались к нулю. И тут все покачнулись от того, как вздрогнула земля. Давно забросившая разрушение основ, Нифрея растеряно оглянулась. Вокруг них все разваливалось на части, а набежавшие тучи затмили последние лучи солнца, и единственными источниками света в этой кромешной тьме были непрекращающиеся вспышки молний. Зловещий хохот Хельги Габины заставил сердца присутствующих вздрогнуть.
— Ну, вот и ответ на вопрос, способна ли Джельсамина убить бессмертную Персону. Яго умирает и наш мир рушиться! Все мы сегодня споем великую песнь смерти! Ликуйте братья и сестры, наш конец близок! Скоро этому бесконечному кошмару придет конец, и наше бессрочное заточение в этих телах закончится! Славься Джельсамина, твое имя должно быть воспето в веках! Только боюсь, воспевать его будет некому.
Нифрея ошеломленно смотрела как, мир рушился у нее на глазах, без всяких усилий с ее стороны, но видела в этом только одно — неминуемо приближающуюся смерть Яго. Все ее существо устремилось к упавшему на колени и бьющемуся в агонии возлюбленному и с маниакальной улыбкой склонившейся над ним Джельсамине. Эта девчонка действительно собиралась умереть и захватить с собою на тот свет ее единственную любовь. Щит не дрогнул ни на йоту. Нифрея замерла потрясенная пришедшей ей в голову мыслью. Первый и, возможно, последний раз в жизни она полюбила, и ее любимый умирает! Умирает по ее вине. Она ничего не может для него сделать! Вспомнились слова Дэймона, что она не умеет отдавать.... Чушь! Она была готова отдать, что угодно, чтобы ее возлюбленный продолжал жить. Только в этот миг она поняла Фарану, отказавшегося от своего безумия, своей сути, ради любви к приемной дочери. Поняла, Дэймона, отказавшегося сперва от собственного счастья, а потом и от жизни, ради счастья Джельсамины. Ее жизнь была никому не нужна. Оставалось только отказаться от счастья быть с любимым. Боль от этой мысли показалась невыносимой. Землю в очередной раз тряхнуло, и ощущение приближающейся катастрофы наконец-то смогло пробить завесу безумия богини. Она поняла, что перспектива жить с мыслью о том, что явилась причиной смерти любимого, превратит ее жизнь в не проходящий кошмар. Похоже, ее покойному внуку удалось то, что не удавалось еще ни одному существу. Он научил ее быть человечной. Чувствовать, переживать, страдать.... Слова сами сорвались с уст.
