Зная по своему опыту, что утром каждая из жён местных богатеев, как правило, ест в своей комнате, Ия весьма удивилась, увидев вместе с супругой опального учёного ещё и его наложницу.
Поприветствовав их, девушка получила в ответ лёгкий поклон и дежурные вопросы о самочувствии.
Пока благородные дамы обменивались любезностями, простолюдинки споро накрыли на стол, расставив миски с полужидкой кашей, сладким печеньем и фруктовыми отварами, которые аборигены почему-то называли "супами".
За завтраком сначала говорили о погоде, потом о вкусовых предпочтениях и рецептах блюд. Гостья терпеливо выслушала очередное сетование собеседниц на скуку жизни в провинции и, дав им высказаться, спросила о своём брате.
Хозяйка дома сообщила, что мужчины встали и, позавтракав, намерены отправиться на поиски жилья для госпожи Харуко.
— Наш господин пошлёт с ними своего секретаря. Господин Мадуцо уже знает всех торговцев недвижимостью в городе. Узнав, что ваш брат и его друзья — хорошие знакомые нашего господина, они не посмеют наглеть и назначать заоблачные цены.
— Благодарю вас и вашего мужа, госпожа Асано, — поднявшись, поклонилась Платина. — Но мне бы хотелось повидаться с братом, прежде чем они уйдут в город. Он у меня очень добрый и заботливый, но всё же мужчина. И если ему вовремя не напомнить, то может забыть о некоторых неважных, с его точки зрения, вещах.
Понимающе улыбнувшись, собеседница приказала служанке:
— Акейн, сходи узнай, закончили ли завтракать господа?
— Слушаюсь, старшая госпожа, — поклонилась та.
— Если же они собрались уходить, то передай господину Таниго, что с ним хочет поговорить сестра, — выдала дополнительную инструкцию супруга опального учёного.
Быстро вернувшись, служанка доложила:
— Господа уже поели и скоро уходят.
— Тогда я ненадолго оставлю вас, госпожа Асано? — сказала Ия, поднимаясь. — Мне надо сказать брату несколько слов.
— Конечно, госпожа Харуко, — кивнула хозяйка дома и приказала Акейн проводить её на передний двор.
Девушка могла бы найти дорогу сама, всё-таки городская усадьба — это не парк в замке Хваро, но от сопровождения не отказалась.
На сей раз уже ей пришлось ждать, прохаживаясь у сливового дерева.
Из дверей главного зала вышли "чёрные археологи" в сопровождении хозяина дома, его секретаря и опиравшегося на костыль сына.
Увидев мужчин, Платина отвесила глубокий поклон.
— Здравствуйте, господа.
— Надеюсь, у вас всё благополучно, госпожа Харуко? — нахмурился опальный учёный, и в его голосе Ия легко различила плохо скрытую неприязнь.
— Да, господин Асано, — скромно потупив взор, отозвалась она. — Благодарю вас за внимание и заботу.
Накадзимо негромко кашлянул.
— Вам что-то нужно, сестра? — недовольно зыркнул на него соратник.
— Да, господин Таниго, — чуть поклонилась Платина. — Позвольте сказать вам несколько слов. Я не задержу вас надолго.
— Простите, господа, — натянуто улыбнувшись, развёл руками "чёрный археолог". — Семейные дела.
— Конечно, — кивнул хозяин дома.
— Мы подождём вас за воротами, — на ходу сказал Накадзимо.
— Ну, что там у вас? — понизив голос, недовольно поинтересовался лжебрат. — Мы как раз собрались искать вам дом.
— Вот об этом я и хотела сказать, — покосившись на застывшую неподалёку служанку, прошептала Ия. — Не стоит подписывать договор без меня. Мне же там жить.
— Успокойтесь, госпожа, — насмешливо фыркнул собеседник. — Всё так и будет. Мы помним о своих обещаниях.
— Тогда простите, что задержала вас, господин Таниго, — поклонилась девушка, добавив: — Я о своих тоже не забыла.
Коротко кивнув, мужчина поспешил к воротам. Глядя ему вслед, Платина вдруг подумала, что необходимо хоть как-то подстраховаться. Понимая невозможность полностью защититься от подлости со стороны "чёрных археологов", она решила найти способ, хотя бы заставить их за это заплатить.
Погрузившись в размышления, Ия, запнувшись за выступавший из дорожки камень, едва не упала, вовремя подхваченная сопровождавшей её служанкой.
— Спасибо, — машинально поблагодарила приёмная дочь бывшего начальника уезда.
— Осторожнее надо, госпожа, — сочувственно посоветовала спутница.
Вернувшись в покои хозяйки дома, девушка пояснила, вновь усаживаясь за стол:
— Попросила брата выбирать жильё поскромнее. Из-за заботы обо мне, он может быть слишком расточительным.
— Это правильно, — величественно кивнула собеседница. — Жить надо по средствам.
— Госпожа Асано, — обратилась к ней Платина. — Вы слуг здесь нанимали или из столицы привезли?
— В основном, здесь, — ответила супруга опального учёного. — С нами приехали только четверо.
— Найти хороших слуг непросто, — с глубокомысленным видом заявила Ия.
— Нам никого искать не пришлось, — с нескрываемой гордостью объяснила наложница. — Как только родственники узнали, что мы задержимся здесь надолго, то тут же стали предлагать нам хороших слуг. Старшей госпоже и управителю оставалось только выбрать лучших.
— К сожалению, у меня родных в Кафусё нет, — вздохнула девушка.
— Обратитесь к маклеру по найму, — бросив быстрый взгляд на хозяйку дома, посоветовала собеседница. — Вам, как благородной женщине, никак нельзя без служанки.
— Я понимаю, госпожа Асано, — согласно кивнула Платина. — Только хотелось бы найти опытную. Молодую всему придётся учить, а я ещё сама мало знаю.
— Вы торопитесь, госпожа Харуко? — спросила супруга опального учёного.
— К сожалению, да, госпожа Асано, — вздохнула Ия. — Брат с друзьями и так сделали крюк, заехав в Кафусё. А их ждут в Сагаро.
— Я напишу письма своих знакомым, — сказала хозяйка дома. — Быть может, они помогут подыскать вам подходящую служанку.
Резво вскочив, гостья отвесила церемонный поклон.
— Буду вам очень благодарна! Ваша доброта сравнима только с вашей красотой, госпожа Асано! Вы милосердны, словно сама божественная Голи!
— Не сравнивайте меня с небожительницей, госпожа Харуко, — с деланным смущением махнула изящной, белой ручкой собеседница. — Ваш брат спас моего сына, и мой долг вам помочь.
Девушка ещё раз поклонилась.
— Тогда я сейчас же напишу письмо, — решительно заявила супруга опального учёного.
Посчитав это сигналом к прекращению затянувшегося завтрака, Платина улыбнулась.
— Не буду вам мешать, госпожа Асано.
— Я тоже пойду, — грациозно поднялась со своего места наложница.
Выйдя на веранду, Ия услышала звонкий детский смех.
— Таро и Уишо играют, — пояснила госпожа Осуко Асано, пока служанка обувала ей пёстро расшитые шёлковые туфельки на кожаной подошве.
— Вы не будете простив, если я на них посмотрю? — попросила девушка. Заручившись поддержкой хозяйки дома, она старалась вести себя крайне осторожно.
Видимо, подобная предупредительность пришлась собеседнице по нраву, и та благосклонно кивнула.
— Давайте поглядим.
На небольшой, окружённой цветниками площадке облачённый в шёлковую курточку и штанишки мальчик со счастливой улыбкой на раскрасневшемся лице ловко подбрасывал ногой маленький, размером с мужской кулак, ярко раскрашенный кожаный мешочек с торчавшим из него пучком перьев, не давая тому упасть.
Стоявшая рядом девочка, внимательно следя за братом, громко считала:
— ... двадцать пять, двадцать шесть...
За этой идиллической картиной наблюдала пожилая служанка с маленькими, серебряными серёжками в ушах.
Платина знала, что в подобных состязаниях выигрывает тот, кто нанесёт по воланчику больше ударов, не давая ему упасть, но ещё не видела эту игру в натуре. В доме бывшего начальника уезда Букасо в неё почему-то не играли.
Заметив дворянок, простолюдинка склонилась в почтительном поклоне. Наложница молча покачала головой. Служанка понимающе кивнула.
Устав, мальчик промахнулся, и воланчик упал на каменные плиты.
— Сорок два! — ликующе закричала девочка, хлопая в ладоши. — Братик, ты выиграл!
Уишо повернулась к зрительницам. Широкая улыбка тут же сбежала с её лица, и она склонилась в поклоне. Озадаченные женщины оглянулись.
По дорожке медленно шествовал сам хозяин дома в бело-синем шёлковом халате и в шапочке учёного с квадратным верхом.
Наложница и гостья также поклонились.
Величественно кивнув в ответ, глава семейства обратился к сыну:
— Почему вы ещё не в павильоне, маленький господин? Ученики уже собрались. Я иду. А вы всё играете.
— Простите, господин, — втянув голову в плечи, повинился мальчик. — Я как раз туда шёл, но немного задержался, чтобы поиграть с сестрицей в воланчик. Я не знал, что вы уже идёте.
— А вы почему не вышиваете, молодая госпожа? — поинтересовался суровый папаша у дочери. — Солнце уже высоко. Пришло время трудиться. Первая госпожа наложница, вы уже дали ей задание на сегодня?
— Простите, господин, — вновь поклонилась госпожа Осуко Асано. — Я не хотела прерывать игру. Дети так хорошо веселились.
— В детских играх нет ничего плохого, — наставительно произнёс опальный учёный. — Но человек с младых лет должен понимать, что главное в жизни — это труд. Без него не добиться успеха, несмотря ни на какие таланты.
— Вы мудры, господин, — потупив взор, пролепетала наложница. — А я лишь жалкая женщина. Простите мою слабость. Мы с молодой госпожой сейчас же пройдём в мою комнату и продолжим занятие по вышиванию.
Величаво кивнув, хозяин дома направился к главному залу. Таро Асано последовал за ним, изо всех сил стараясь подражать чинной, неторопливой походке отца.
Во время этого разговора Ия пристально разглядывала распустившиеся цветы и чувствовала себя очень неудобно. Аборигены предпочитают скрывать внутрисемейные свары от окружающих. И то, что глава семейства не постеснялся устроить выволочку близким в присутствии гостьи, можно понять так, что он не просто считает девушку гораздо ниже себя, а совсем её не замечает, как мебель или слуг.
Стараясь прогнать неприятное ощущение, Платина спросила спешившую к своему дому наложницу.
— Неужели господин Асано где-то преподаёт?
— Что вы! — усмехнулась собеседница. — В этой глуши просто нет достойной его школы. Господин помогает талантливым молодым дворянам готовиться к государственному экзамену и считает, что младшему сыну тоже полезно присутствовать на этих занятиях.
"Да он же ещё маленький!" — едва не ляпнула Ия, лишь в последний момент удержав язык за зубами. Похоже, многомудрый папаша всерьёз полагает, что отпрыск унаследовал от него гениальность, и желает сделать из мальчишки вундеркинда.
— Мне нужно позаниматься с молодой госпожой вышиванием, — произнесла наложница извиняющимся тоном. — Вы с нами пойдёте или погуляете здесь?
Пришелице из иного мира почему-то показалось, что спутницу больше устроит второй вариант, поэтому она улыбнулась.
— Я лучше останусь. Тут такие красивые цветы.
— Тогда мы пойдём, — чуть поклонилась собеседница. — До свидания, госпожа Харуко.
— До свидания, госпожа Харуко, — эхом отозвалась Уишо Асано, отвесив гораздо более глубокий поклон.
Оставшись в одиночестве, девушка неторопливо обошла весь садик, постояла на мостике, наблюдая за толстыми карпами, лениво шевелившими плавниками в мелком прудике, после чего направилась в свою комнату, но почти у самой двери встретила супругу опального учёного и её сына.
— Здравствуйте, господин Асано, — поприветствовала Платина бодро ковылявшего на костыле молодого человека.
— Доброе утро, госпожа Харуко, — поклонился в ответ тот.
— Я уже отослала слугу с письмами к подругам, — первым делом сообщила хозяйка дома. — Если не будет никаких предложений, прикажу нашему управителю Гачеру пригласить лучшего маклера по найму.
— Спасибо, госпожа Асано, — кланяясь, поблагодарила Ия. — Вы незаслуженно добры ко мне.
— Не желаете ли пройтись по саду? — предложил юноша.
"Я тут уже всё посмотрела", — вертелось на языке у девушки. Она не понимала, зачем понадобилась отпрыску опального учёного, и не горела особым желанием общаться с ним, особенно в присутствии его матушки. Однако говорить об этом прямо Платина не собиралась, подыскав более подходящий ответ:
— Лекарь говорил, что вам нельзя много ходить. Чем меньше тревожить кость, тем быстрее она срастётся.
— Тогда мы можем просто посидеть и попить чаю? — не отставал настырный дворянин, указывая на каменный столик и четыре табуретки в тени невысокой, раскидистой вишни.
Ия посмотрела на госпожу Энэмо Асано, стараясь всем видом продемонстрировать, что поступит так, как она скажет.
— Давайте посидим, — согласилась та и, не оборачиваясь, бросила через плечо служанке: — Принеси нам чаю.
— Слушаюсь, госпожа, — отозвалась Акейн.
Сидеть на холодном камне даже в тёплый, почти жаркий день — то ещё удовольствие, особенно с учётом дороговизны и своеобразия местной медицины.
Однако, присмотревшись, пришелица из иного мира заметила поверх сидений что-то вроде ковриков из тоненьких стволиков бамбука.
"Ну, хорошо хоть так", — с облегчением хмыкнула про себя девушка, трезво оценивая все возможные последствия цистита.
— Сын сказал, что вы спасли ему жизнь каким-то чудодейственным снадобьем из заморских земель? — вежливо поинтересовалась хозяйка дома, привычно расправляя складки на платье из дорогого шёлка.
— Я лишь помогла господину Асано справиться с болью в ноге, — потупив взор, возразила Платина. — Здесь нет никакой моей заслуги.
— Госпожа Харуко ввела мне лекарство прямо в ногу! — с энтузиазмом вскричал молодой человек. — Через иглу. Совсем как в той книге отца.
— Вы уже говорили об этом, сын мой, — ласково улыбаясь, напомнила мать и обратилась к гостье: — У нашего господина есть книга из заморских земель с описаниями их методов врачевания. А вы откуда их знаете?
— Я не владею никакими лекарскими навыками, госпожа Асано, — покачала головой беглая преступница. — Просто повторила то, что сделала одна моя знакомая в похожей ситуации.
— Кто она? — тут же спросила собеседница.
— Простите, госпожа Асано, — поднявшись, Ия поклонилась. — Но я не могу это сказать. Когда она умирала, я дала клятву никому не говорить ни о чём, что с ней связано.
— Так эта женщина мертва? — решила уточнить хозяйка дома.
— Увы, да, — со вздохом подтвердила гостья. — Надеюсь, Вечное небо будет к ней благосклонно и позволит вновь переродиться.
— Тогда, конечно, я не буду ничего спрашивать, — понимающе кивнула супруга опального учёного.
— Госпожа Харуко не только спасла мне жизнь, — вновь подал голос юноша, — но и скрашивала дальнюю дорогу.
— Вот как? — вскинула аккуратные брови женщина, и в её голосе Платина ясно расслышала настороженность.
— Да, матушка, — подтвердил сын.
Подошедшая служанка расставила на столике чашечки с сухими листочками и залила их кипятком из фарфорового чайника с длинной ручкой.
— Она не давала мне умереть от скуки! — сделав крошечный глоток, пояснил молодой человек. — Мы очень много разговаривали.
— О чём же? — рассмеялась мать, бросив на Ию откровенно неприязненный взгляд.
