К счастью, она не проспала и успела добраться до стойбища раньше, чем край солнца показался над горами. У крайнего вигвама ей вдруг заступил дорогу вооружённый копьём и луком аратач.
"Почему он здесь? — напряглась Фрея, стараясь не выдать охватившего её волнения. — Охотники же должны были уйти?"
— Куда спешишь, Бледная Лягушка?
— Хочу встретить охотника Ловящего Снег, — растерянно пробормотала та. — Неужели, я опоздала?
— Нет.
— Чего тогда спрашиваешь? — сердито буркнув, девушка попыталась обойти его стороной.
Но аратач вновь заступил ей дорогу.
Фрея удивлённо уставилась в подозрительно щурившиеся глаза собеседника.
— Ты видела Глухого Грома?
— Когда?
— Вчера! — рыкнул тот.
— Нет, — покачала головой девушка. — А разве он не с охотниками в тайном месте?
Каждая женщина немного актриса. Ну, а в экстремальных ситуациях их талант расцветает ещё пышнее. Под чистым, непонимающим взором собеседницы, мужчина слегка смутился.
— Нет, лежит в своём вигваме.
— Что-то случилось? — тревожно спросила Фрея, подаваясь вперёд.
— Глаз сучком выбил, — неохотно буркнул аратач.
Фрея испуганно прикрыла рот ладонью.
— Он жив?!
— Колдун сказал, что дух Глухого Грома бродит в верхнем мире, — уже обычным тоном стал объяснять охотник, но вдруг глаза его вновь стали колючими.
— Почему я тебя вчера не видел?
— Я никуда не выходила из жилища Отшельника, — спокойно объяснила она, и опережая новые вопросы, объяснила:
— Ты уже знаешь, что мне надо плыть за море?
Собеседник кивнул.
— Вот я кое-какие вещички и готовила, — проговорила девушка и тут же поинтересовалась. — А ты что здесь делаешь?
— Сына жду, — улыбнулся мужчина. — Могучий Жук. Он вчера стал охотником. Вот хочу подарить ему копье.
Аратач с гордостью продемонстрировал украшенное резьбой и перьями оружие с широким бронзовым наконечником.
Разговаривая почти дружески, они направились на другой край стойбища, где уже гомонила толпа пестро одетых женщин и детей. При их появлении голоса стали тише. Под прицелом множества глаз Фрея почувствовала, как по спине забегали мурашки, а колени начали мелко трястись. Заметив Снежного Ландыша, она заставила себя улыбнуться и помахать рукой.
— Я же обещала, что обязательно приду встретить нового охотника Ловящего Снег!
Вдруг, растолкав соплеменниц, к ней подскочила Лёгкое Облако.
— Ты хотела убить Глухого Грома! — заверещала она, размахивая руками.
— Опомнись! — не задумываясь, рявкнула девушка. — Я его уже три дня не видела!
— Ты выколола ему глаз, дрянная девчонка! — громко, но с заметной неуверенностью продолжила свой наезд супруга вождя.
— Ты в своём уме?! — не уступала Фрея. — Что я сделаю такому сильному охотнику? Да он меня одним пальцем убьёт!
— Оставь в покое Бледную Лягушку! — дребезжащим голосом крикнула Вечерняя Стрекоза. — Злоба не вернёт тебе дочь!
Аратачки дружно поддержали авторитетную старуху.
— Что ты к ней цепляешься? Прохода Бледной Лягушке не даёшь! Она и так скоро нас покинет, не порти девчонке последние дни!
Никак не ожидавшая подобной реакции соплеменниц, Лёгкое Облако заметно растерялась.
А тут ещё послышался недовольный голос Медвежьего Уха.
— Чего пристала? Глухой Гром сам сказал, что налетел на сучок!
Снежный Ландыш подошла к девушке и решительно взяла её за локоть.
— Я рада, что ты пришла встретить моего сына.
— Идут! — крикнул кто-то из оседлавших деревья мальчишек. — Охотники идут!
Тут же потеряв интерес к посланнице Владыки вод, женщины стали вглядываться в лес, возбуждённо переговариваясь, а кое-кто из нарядно одетых девиц начали даже подпрыгивать от нетерпения.
"Уж замуж невтерпёж", — хмыкнула Фрея и тоже стала рассматривать приближавшуюся процессию.
Первыми, сбившись тесной кучкой, вышагивали "рысята", гордо вскинув головы с аккуратно расчёсанными волосами, украшенными черно-белыми перьями. За ними шли старейшины, а уж потом, растянувшись колонной, остальные охотники. Приглядевшись, девушка заметила среди них знакомую фигуру Отшельника.
Нетерпение встречающих стало нарастать. Ближе к стойбищу вперёд выступили старейшины. Встав в полусотне шагов от толпы, вождь громко объявил, сверкая ярко начищенными блямбами.
— Встречайте молодых охотников, Дети праматери Рыси! Новых добытчиков, защитников, мужей и отцов!
Женщины восторженно заверещали. Дождавшись тишины, Белое Перо стал выкрикивать имена. Под пристальными взорами, молодые люди, смущаясь, шли к толпе, где их тут же окружали родственницы и знакомые.
Снежный Ландыш, внезапно отпустив руку "сестры", стала энергично протискиваться вперёд. Увидев шагавшего к ним Ловящего Снег, Фрея понимающе улыбнулась. Вскоре всё племя смешалось в довольно гомонящую толпу, и на неё уже никто не обращал внимания. Заметив, что люди стали расходиться, девушка направилась к сгрудившейся вокруг молодого охотника семье Медвежьего Уха, собираясь сказать "племяннику" что-нибудь приятное.
Вдруг кто-то громко назвал её имя. Обернувшись, девушка увидела неторопливо приближавшегося вождя.
— Это хорошо, что ты пришла, — важно кивнул перьями глава племени.
— Как я могла пропустить такое важное событие? — улыбнулась Фрея, чувствуя, как внутри все сжимается от страха.
— Уже знаешь, что случилось с Глухим Громом?
— Мне сказали, — ответила ожидавшая подобного вопроса девушка.
— Он к тебе не приходил?
— Нет, — твёрдо ответила Фрея, не опуская глаз под буравящим взглядом вождя. — И я не знаю, как это случилось!
Видимо, ответ собеседнику понравился. Одобрительно хмыкнув, он усмехнулся.
— Я так и думал.
Проводив взглядом предводителя Детей Рыси, девушка перевела дух и поспешила к ужасно довольному собой Ловящему Снег, подумав, что не он один сдавал в эти дни экзамен.
Эпилог*
Как и всякий баренец, Картен Мерк чтил богов, старался по мере возможности посещать храмы и приносить жертвы. Особенно после возвращения из плавания. Как и любому мореходу, ему приходилось видеть такие вещи, которые иначе как чудесами или волшебством не назовёшь. Но слушая необыкновенный рассказ Лация Юлиса Агилиса, которого местные дикари теперь называли Отшельником, не мог поверить его словам.
Хотя живое и довольно симпатичное доказательство их истинности сидело напротив — по другую сторону костра, разложенного на берегу реки. Высокая девушка, чья кожа, несмотря на загар, казалась бледной на фоне смуглых физиономий дикарей, время от времени машинально разглаживала подол радланской столы, прикрывавшей колени. А черты её лица больше подходили какой-нибудь аристократке, но не местным немытым красавицам.
Картен полагал, что только его семье известен путь в эти затерянные на краю света земли. Но и Мерки не ходили бы в такую даль, если бы не сапфиры. Кожи и меха, что предлагали на обмен местные племена, можно найти гораздо ближе к дому. Только драгоценные самоцветные камни, которые он сбывал через посредников, заставляли его каждый год пускаться в рискованное плавание.
Однако, если он единственный мореход, кто посещает эти места, то откуда здесь взялась жительница Империи или другой цивилизованной страны? На берегу ещё куда ни шло. Могло принести ветром, корабли часто становятся игрушкой штормов. Но тут, среди лесов, в глубине суши? Никакого разумного объяснения появления загадочной девицы Картен просто не мог придумать. Оставалось поверить Лацию Юлису. Только как? Через столько лет? Из другого мира! Все это никак не хотело укладываться в голове практичного морехода. Он старался угадать подвох, разглядеть или учуять обман. Но не мог. Повеяло чем-то таинственным и даже жутким. Баренец окинул взглядом вольготно расположившихся вокруг костра старейшин. Почти все они хоть немного знали радланский, на котором предпочитал говорить Картен. А толстому шаману, несмотря на жару, закутавшемуся в меховой плащ, переводил племянник вождя. Похоже, суровые лесовики безоговорочно верили своему Отшельнику. За годы общения с аратачами мореход понял, что они не любят обманывать. Возможно потому, что это у них очень плохо получается?
Едва рассказчик умолк, Картен, оставив сомнения, решил уточнить:
— Ты хочешь, чтобы мой корабль доставил твою дочь в Канакер?
Вместо старика заговорил предводитель варваров.
— Помоги исполнить волю Великого духа, а за это Дети Рыси дадут тебе много кож и мехов.
Мореход почесал заросший подбородок. В плавании он не брился, и к возвращению домой зарастал густой, клочковатой бородой самого неприятного вида.
— Путь не близкий, кому как не тебе это знать, Отшельник. Мне не раз приходилось хоронить в море своих людей. Выдержит твоя дочь такую дорогу?
— Бледная Лягушка добывала волков и оленей, — смешно коверкая слова, проговорил один из старейшин, а остальные дружно закивали головами.
Картен ещё раз взглянул на непонятно откуда взявшуюся девицу. Ему случалось встречать женщин и выше и крупней. Вот только те оказывались абсолютно не способны за себя постоять. Однако в дочери Лация Юлиса чувствовалась внутренняя сила. Словно у дикого кота, когда тот настороженно наблюдает за более сильным хищником, готовый, если и не победить, то хотя бы как можно дороже продать свою жизнь.
"Для такого товара легко будет найти покупателей среди вождей горных племён, — внезапно подумал купец. — Вараши любят смирять непокорных рабынь".
— От Канакера до Радла ещё очень далеко, — покачал он головой, краем глаза с удовольствием наблюдая, как дикари складывают у трапа свёрнутые в трубку толстые кожи и связки мехов. — Как она будет дальше добираться?
— Об этом будешь говорить с Отшельником, — махнул рукой Белое Перо. — Мы просим тебя только переправить Бледную Лягушку через море. Неужели ты откажешь нам в этом?
— Нет конечно, мудрый вождь, — широко улыбнулся Картен, размышляя над тем, что же делать с девчонкой? Может и вправду продать? Денег много не бывает. Тем не менее, все ещё колеблясь, решил сделать широкий жест.
— Я возьму только половину, что вы принесли!
— Ты настоящий друг Детей Рыси, — удовлетворённо кивнул главарь дикарей и отвернулся, как-будто передавая слово другому.
— С твоими связями легко найти надёжного караванщика, который и поможет моей дочери добраться до родственников, — с какой-то странной уверенностью заявил Отшельник.
— Это стоит немалых денег, — напомнил мореход, полагая, что раз Лаций так говорит, ему есть чем заплатить.
— Ты их получишь, — ожидаемо кивнул старик.
Подтянув к себе маленькую корзину, он вытащил небольшой, расшитый узорами кожаный мешочек. Под нетерпеливыми взглядами собеседника он вытряхнул на подол хитона пять больших, почти чёрных в свете костра сапфиров. Поражённый мореход хмыкнул. За все время, что его семья возит отсюда драгоценные камни, подобные экземпляры попадались всего раз десять. Не в силах удержаться от масляной улыбки, он протянул руку.
— Я согласен.
— Не торопись, почтенный Картен, — жёстко усмехнулся Отшельник, вновь убирая сапфиры в кошель. — Надо же мне узнать, как моя дочь добралась до Канакера? Перед тем как отправиться с караваном в Радл, она напишет письмо. Ты привезёшь его мне и получишь камни.
— Ты предлагаешь мне заплатить свои деньги? — нахмурился разочарованный собеседник. — Так не пойдёт!
— Ты же купец! — слегка насмешливо проговорил старик. — Сам знаешь, прежде чем получить прибыль, надо вложиться.
— Я ещё и мореход! — сварливо заметил Картен. — На море всякое случается. Сколько кораблей пошло на дно в царство Нутепа?
— Ну там деньги точно не нужны, — покачал головой Отшельник.
— Значит, я верну свои деньги только через год? — успокаиваясь, сказал торговец, посчитав, что, если понадобится, легко обведёт вокруг пальца глупую девчонку. Откуда ей знать, куда на самом деле пойдёт караван?
— Зато с процентами, — улыбнулся в бороду старик.
— Ну дай мне хотя бы взглянуть на них?
— Это можно, — кивнул Отшельник и обернулся к дочери. — Ника, отнеси господину Картену.
Приняв от отца мешочек, девушка грациозно встала на ноги и, обойдя за спинами дикарей, с любопытством следивших за разговором, с лёгким поклоном протянула купцу кошель.
Разглядев её ближе, купец обратил внимание на проколотые уши, мускулистые плечи, маленькие ступни в мягких кожаных мокасинах и покрытые мозолями узкие ладони с длинными, плохо промытыми пальцами. Однако получив в руки темно-синие, неправильной формы камни, тут же забыл о ней. За такие самоцветы он получит золота больше, чем наскребёт во всей деревне любой из горских варашей. Пожалуй, стоит отправить девчонку в Радл с кем-нибудь из знакомых. Лацис Юлис, наверняка, потребует клятвы, а боги не любят тех, кто их нарушает. По крайней мере без веской причины. С сожалением возвращая камни, Картен подумал: "Что случится с девчонкой в Империи, меня уже не касается!"
Наблюдая, как старик убирает мешочек в корзину, купец вдруг встрепенулся.
— Но ты уже не молод. Вдруг я не встречусь с тобой в следующем году? Как мне тогда получить свои камни?
Он криво улыбнулся.
— Или кто-то из Детей Рыси умеет читать по-радлански?
— Это нам не нужно, — нахмурился Белое Перо, а толстый шаман что-то недовольно проворчал.
— В письме будет знак, — успокоил морехода Отшельник. — Увидев который, вождь и старейшины отдадут тебе камни.
Предводитель варваров важно кивнул. Картен знал, что дикари не обманут, но все же решил уточнить.
— Какой?
— Который нарисован на стене и двери моей хижины, — не скрывая торжества, объяснил старик. — Даже если я уйду к предкам, Дети Рыси, вернувшись в священную долину, заглянут в моё жилище и увидят его.
Собеседник недовольно засопел. Отшельник предусмотрел даже то, что варвары не умеют хранить чужие секреты. Наверняка, сейчас никто из них не знал, что намалёвано в его халупе.
"Вот, что значит аристократ, — с невольным уважением подумал баренец. — Все предусмотрел!"
Он собрался обидеться на подобное недоверие со стороны многолетнего торгового партнёра, но потом передумал. Если сенаторский отпрыск считает себя самым умным, не стоит его в этом разубеждать. В конце-концов, если с девчонкой что-то случится после того, как караван покинет Канакер, варвары об этом никогда не узнают.
Внезапно Картен почувствовал на себе тяжёлый взгляд Ники Юлисы Террины. На какой-то миг показалось, что она читает его мысли. "Вздор! — одёрнул себя мужчина. — Мерещится. Обычная глупая девка. Правда, непонятно, откуда она здесь взялась?".
Вдруг он заметил, что Лаций Юлис держит в руках ещё что-то, завёрнутое в клочок кожи.
— Великий дух передал, что мою дочь в Радле ждёт жених.
"До туда ещё добраться надо, недоумок, — хмыкнул про себя мореход, раздражённый хитроумной комбинацией старика. — Да в публичный дом не попасть по дороге, или куда похуже".
— Как отец, я не могу оставить её без свадебного подарка, — вздохнул Отшельник, развернув свёрток.
У Картена перехватило дыхание. Два большущих сапфира густого темно-синего цвета тускло отражали пламя костра.
