Ну, сколько осталось? Прибавим, совсем ночью приезжать тоже нехорошо: либо придётся будить управляющего, что опасно для здоровья, и старосту, что невежливо по отношению к умотавшемуся за день человеку, либо оставить разгрузку на утро, что задержит выезд, чего тоже не хочется. Фары на дальний свет и скорость повыше. Прикрой тылы, следи за флангами и вперёд, Отчаюга. Надо же, Жук до сих пор помнит, как его в училище звали. А строчки те, тоже из того же старого затрёпанного сборника, что он на дембеле отыскал на книжном развале, он всё-таки вспомнил! Как там? Нам не дано... да, нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся... а дальше? Вроде так: и нам забвение даётся, как нам даётся благодать. Вроде так. Тогда он не понял: при чём тут забвение. А теперь понимает? Ладно. Вон они, как в песне про коня: дальних деревень огоньки. Окна светятся, значит, не все спят.
Залились визгливым лаем разбуженные неурочным шумом мотора поселковые собаки. Захлопали, раскрываясь, двери. Гаор сбросил скорость и медленно подъехал к дому управляющего, где у сарая для выдач метался на длинной цепи крупный хрипящий от злобы пес.
— Что тут ещё? — начальственно рыкнул вышедший на крыльцо управляющий.
— Добрый вечер, господин управляющий, — весело ответил Гаор, вылезая из кабины.
— Рыжий, что ли? Ты б ещё ночью прискакал. Всё привёз?
— Согласно заказу, господин управляющий.
Жизнь плотно вошла в привычную колею, позволив отодвинуть вглубь памяти, почти забыть случившееся сегодня, чтоб не думать, не рвать себе сердце.
Выгрузить, получить отмеченную накладную, убрать её в сумку, выслушать приказ заехать за новым заказом через месяц. А много у него набирается таких заказов. Придётся отдельный рейс делать.
— Всё. Староста, определи его там.
— Да, господин управляющий. Айда, паря, тебе как, только спать, али ещё чего охота?
— Пожрать тоже стоило бы, — рассмеялся Гаор, — а если ещё чего дадут, то отказываться не буду.
— Тады айда.
С хохотом, шутками и подначками всей толпой они пошли по поселковой улице. Наступало краткое, но самое сладкое время вечернего отдыха.
* * *
Свою редакцию они прозвали "жёлтым домом" не случайно. Конечно, любая редакция — психушка, хотя бы потому, что нормальным журналистом может быть только законченный псих, но если газета хочет быть независимой, то степень психованности возрастает в геометрической прогрессии.
— А гонорары уменьшаются в той же прогрессии.
— А они бывают? Я лично уже забыл, как он выглядит.
— Кервин, новый штраф.
— Где? Нет, этот мы уже оплатили.
— Так какого хрена он валяется на столе, а не подколот?
Обычная редакционная суета, как каждый день, но... но пора бы посланцу и вернуться. Обещал прийти сразу, как приедет, сроки, разумеется, не оговаривали: ведь никто не мог предсказать, насколько затянутся поиски, удастся ли организовать встречу... Конечно, адвокат молодец, но...
Занятый множеством мыслей и дел, Кервин как-то даже не сразу заметил, когда в редакционную суету, сутолоку и гомон вошёл молодой мужчина в больших очках с адвокатским портфелем, и обнаружил его уже усаживающимся на стул для посетителей перед своим столом. Вернее, Моорна, скандалившая по поводу урезания площади театрального обзора, сердито обернулась на пришельца и замерла, полуоткрыв рот и замолчав на полуслове.
— Ну...?! — выдохнул Кервин.
— Совершенно верно, — склонил голову Стиг Файрон, — разумеется, я согласен с вашими аргументами и могу присовокупить к ним...
— Ради Огня, — простонала Моорна, — он жив?
— Да им стенку прошибить можно, — весело ответил ей Стиг. — Тебе отдельная благодарность, твоё печенье особо понравилось.
В образованный шкафами закуток, изображавший кабинет главного редактора, вошел Арпан. А за ним втиснулся и Туал. Стало не повернуться и не продохнуть.
— А в лавке кто остался? — процитировал старинный анекдот Стиг.
— Все остальные, — ответил Туал. — Как съездил?
— Весьма плодотворно. Всем привет и пожелание туда не попадать, — очки Стига насмешливо блестели, он явно наслаждался. — Просил предупредить, что тамошний климат вреден для здоровья, особенно кожных покровов спины и некоторых других, безусловно, важных частей тела. Моорна, не красней, я выразился достаточно ясно, но абсолютно прилично, каждый понял в меру своей испорченности, о каких именно частях я упомянул.
— Стиг, ты можешь говорить нормально? — прервал его речь Кервин.
Стиг стал серьёзным.
— Теперь могу. Но мне на это понадобилось время.
— Когда ты приехал?
— Неделю назад.
— Скотина! — негромко взревел Арпан. — Как мы договаривались? Забыл?!
— Ни в коем случае, забывчивый адвокат непрофессионален и некомпетентен. Но наш общий друг кое-что поручил мне, и я первым делом занялся именно его поручением.
— Что?
— Поручение?!
— Поручение клиента — дело жизни и долг чести для адвоката. Проделав определенную подготовительную работу, я смог приступить к его выполнению.
Стиг Файрон открыл свой портфель, выудил из кучи бумаг белый конверт, в которых обычно приходят в редакцию рукописи, но без адреса и не заклеенный, и протянул его Кервину.
— Вы ведь главный редактор, не так ли?
Кервин ошалело кивнул.
— Значит, это вам.
Кервин открыл конверт. Там лежали два густо исписанных с обеих сторон больших блокнотных листа. С первого взгляда он узнал мелкий, необыкновенно чёткий почерк Гаора. Письмо?! И только где-то на третьем абзаце он понял, что читает не письмо, а вполне законченную статью.
Как-то незаметно Арпан и Туал подошли и встали с обеих сторон Кервина, читая вместе с ним. Правда, Туалу для этого пришлось присесть почти на корточки, и Кервин, не отрываясь от чтения, подвинулся, давая ему место рядом с собой.
Прочитав первый лист с обеих сторон, Кервин передал его Моорне.
Стиг молча сидел и ждал. Сейчас они прочитают, будет первый взрыв эмоций, перечитают и тогда начнётся уже серьёзный разговор. Ему самому понадобилось три прочтения. Этим профессионалам хватит двух. Если они профессионалы.
Дочитав и передав Моорне второй лист, Кервин посмотрел на Стига.
— Там есть пробелы...
— Совершенно верно. Мой... клиент, поручил мне проверить в архиве Ведомства Юстиции некоторые номера, даты и уточнить детали, поскольку не хочет подводить редакцию уважаемой им газеты под статью о диффамации, на обыденном языке клевете.
— И...?
— И первичная проверка подтвердила действительность изложенных в тексте фактов.
Стиг достал из своего портфеля второй конверт и протянул его Кервину.
— Здесь необходимые выписки.
— Спасибо.
Кервин мгновенно понял и принял игру, и теперь они говорили так, что если кто-то непосвященный и пытался их подслушать, то ничего, компрометирующего редакцию и Стига, сказано не будет.
— Разумеется, мы используем материал, предоставленный нам вашим клиентом. Но несколько вопросов.
— Разумеется.
— Вопрос авторства?
— Текст был написан при мне, сразу набело, вы видите его таким, каким его получил я. Тайна имени клиента охраняется законом и Кодексом Лиги Юристов и Коллегии Адвокатов.
— Как и тайна псевдонимов, — подхватил Кервин, — Кодексом Союза Журналистов.
Арпан, Туал и Моорна одновременно кивнули.
— Мой клиент предоставляет редакции право на внесение любых необходимых изменений, — Стиг вздохнул и продолжил тоном несогласного, но вынужденного подчиняться человека, — включая и изменение авторства.
— Ну, это лишнее, — спокойно сказал Кервин, — разумеется, лёгкая правка необходима.
Моорна негодующе дёрнула плечом, но Кервин остановил её строгим взглядом, взял второй лист и аккуратно зачеркнул в подписи "и", поставив сверху "е".
— Моорна, у тебя самый хороший почерк, возьми статью и дополнения, перепиши, заполни пробелы, и оба экземпляра ко мне, — Кервин говорил спокойно и деловито, будто ничего особенного, необычного не происходит, — сделай это сейчас, пожалуйста.
Помедлив мгновение, Моорна кивнула, взяла оба конверта, бумаги и вышла.
— Сразу в печать? — удивлённо спросил Стиг.
— Текст стоит того, — ответил вместо Кервина Арпан.
— Безукоризненно, — согласился Туал. — Черновики не забыли уничтожить?
— Черновика не было, — усмехнулся Стиг, — я же сказал. Этот текст был написан прямо при мне, в моём блокноте.
— Невероятно.
— Но действительно.
— Держать такой текст в голове... — Арпан даже вздохнул.
— Но это единственное место, которое нельзя обыскать, — усмехнулся Туал.
— Да, — кивнул Стиг, — но его можно прострелить.
— Он представляет, какая это бомба?
— Мой клиент, — Стиг усмехнулся, — достаточно образован и интеллигентен для такого понимания. Да и его жизненный опыт кое-чего стоит.
— Да, — Туал снял и протёр очки, — его опыту не позавидуешь. Но где там он смог добыть такой материал? Не представляю.
— Вы о моем клиенте или о нашем друге? — спросил Стиг.
Туал, Арпан и Кервин одновременно вскинули перед ним кулаки с оттопыренным большим пальцем в знак восхищения. Стиг изобразил поклон самодовольного артиста.
— Так как там наш друг? — спросил после недолгого молчания Арпан.
Стиг уже открыл рот, но Туал остановил его.
— Подождём Моорну.
— Шум будет большой, — сказал Кервин.
— Разумеется, — кивнул Стиг.
— Фитиль пушечного калибра, — ухмыльнулся Арпан.
— Фитиль? — изобразил непонимание Стиг.
Ему в три голоса стали объяснять, что называется в журналистской среде "фитилём" и каковы легенды о происхождении этого термина. Стиг слушал, проявляя самый живой интерес и задавая подходящие вопросы, когда разговор грозил затухнуть. И время пройдёт незаметнее, и ему, в самом деле, интересно. Раз он начинает заниматься проблемами этой среды, то знание профессионального жаргона, безусловно, необходимо.
Когда Моорна принесла готовый текст, мужчины с жаром обсуждали проблемы, уже весьма далекие от источника беседы.
Кервин взял переписанный Моорной текст, быстро просмотрел его и удивлённо вскинул брови, увидев подпись: Моорна скопировала получившийся вариант. "Никто", превращённое в "Некто".
— А что? — сразу сказал Туал. — Оригинально.
— Да, — согласился Арпан, — имеет смысл так и оставить.
— Хорошо, — Кервин надписал "в номер" и вышел.
Они слышали, как он разговаривал, обсуждая, что и куда сдвинуть, а что убрать и перенести в более поздние номера.
— Пойдёт в завтрашнем номере, — весело сказал он остальным, вернувшись в закуток, — сейчас уберём только и свалим. Тут рядом есть уютное местечко. Посидим, отпразднуем фитиль, а заодно ты нам и расскажешь.
Выписки Стига он вложил обратно в конверт, надписал его: "К статье о краже в Храме (науки)" и вложил в одну из своих громоздившихся на столе папок.
— Не потеряется? — усомнился Арпан.
— Никогда. Думаю, через два-три дня нам это понадобится. Стиг...
— Юридическая поддержка обеспечена, — кивнул Стиг.
— Отлично.
Кервин полез в нижний ящик своего стола, долго там копался, приговаривая, что она же должна быть тут, потом вспомнил, что засунул её в другое место, и начал рыться в шкафу. И, наконец, извлёк металлическую чашу на трёх ножках для ритуальных возжиганий, обязательную, как портрет Главы, принадлежность любой организации.
— Кервин... — изумилась Моорна.
— Правильно, — сразу понял Туал, — воздадим Огню Справедливому и избавимся от улики.
Кервин установил чашу у себя на столе, скомкал и положил в неё исписанные характерным мелким чётким почерком, как никто не умел в редакции, большие листы, явно вырванные из адвокатского блокнота, потому что на них красовались гриф Лиги Адвокатов и личная надпечатка адвоката Стига Файрона, и поджёг их. Четверо мужчин и женщина встали, образовав тесный круг, и молча глядели на пламя, в котором обугливалась и превращалась в хрупкие чёрные комья статья их коллеги и друга, Гаора Юрда, а ныне раба номер триста двадцать один дробь ноль ноль семнадцать шестьдесят три, выбравшего своим псевдонимом страшное определение: "Никто".
Когда листы догорели, Кервин тщательно размял их в мельчайшую пыль и вышел вытряхнуть пепел и промыть чашу.
— Как он там? — спросила Моорна Стига.
— Кервин подал хорошую мысль, — улыбнулся Стиг, — посидим и поговорим спокойно.
— Да, — сказал, вернувшись, Кервин. — Стиг, у нас есть полпериода.
— Ну, за это время можно столько успеть! — рассмеялся Туал.
— Сколько бы ни было, всё наше, — весело ответил Арпан.
Стиг посмотрел на часы и кивнул.
— Полпериода приемлемо, и мне надо будет бежать.
— Нам тоже, — в тон ему ответил Кервин.
— Больше полупериода на личную жизнь редактор не даёт, — пожаловалась почти всерьёз Моорна.
— Что является безусловным нарушением трудового законодательства, если в вашем контракте не оговорены именно такие условия, — ответил ей Стиг.
— Хорошая идея, — сразу подхватил Кервин, — надо будет пересмотреть контракты с этой точки зрения.
— И оговорить в нём обязательность гонорара, — горячо согласился Арпан.
— Аванс ты получил, — возразил Кервин.
— Позавчера. А вчера уплатил за квартиру.
— И тебе хватило?! — бурно изумилась Моорна. — Завидую!
Под этот разговор они прошли сквозь редакцию и спустились в подвал. В доме тесно набились редакции и всевозможные мелкие конторы, и потому подвал был странной смесью складов и забегаловок, где с одинаковым успехом можно было перекусить, поиграть в домино, кости, карты и бильярд, напиться, подраться и уладить ещё массу самых разнообразных дел. В том числе и посидеть тесной дружеской компанией, в которую никто и не попробует втереться без приглашения. Главное — не ошибиться с местом.
Все отлично понимали, что никаких подробностей поисков и организации встречи в рассказе Стига не будет, но это их особо и не интересовало. Главное — добыть информацию, а как? Это уже твоё дело, твоей изворотливости, сообразительности и прочего.
— Как он?
— Держится. Выглядит здоровым. Работает шофёром, — Стиг усмехнулся, — пропах бензином, оброс. Помните, каким он был тогда? А теперь борода, усы. Волосы до бровей, так что клейма не видно. Одет... по погоде. И практически неотличим от остальных... таких же.
— С его хозяином ты не общался?
— Зачем?
— Ну, попросить как-то изменить условия, скажем, в питании, — предложил Арпан.
— Он не выглядит голодающим. От сигарет он отказался, сказал, что рабу такие дорогие не положены и у него могут быть неприятности, если найдут при обыске.
— Его обыскивают? — ужаснулась Моорна. — Он в тюрьме?!
— Нет, — Стиг поправил очки, — это не тюрьма, но обыски и телесные наказания, как я понял из его слов, жизненная норма. Я попытался дать ему денег. Он взял немного мелочи, сказал, что купит себе в рабском ларьке еды и сигарет. Дело в том, что наша беседа заменила ему обед.
— А печенье?
Стиг не очень весело улыбнулся.
— Съел, пока мы беседовали. По той же причине: не положено, найдут при обыске — выпорют. Там, скажем так, своеобразная интерпретация правовых аксиом. Например, всё неположенное считается, как я понял, украденным независимо от источника приобретения.
