— Ты ещё кто такой? — возмутился призрак, уставившись Элемару куда-то над ухом. — Хотя постой... я тебя знаю! Ты — хэрсир(82)...
Он вдруг осёкся, словно оборванный резкой отповедью. Потом наклонил голову, точно прислушиваясь — Элемар опять невольно вспомнил приключения в гробнице Андрано и задумчиво воззрился на череп, подумав, что будет забавно, если выяснится, что и его понадобится куда-то отнести. Правда, насколько забавно, будет зависеть от того, куда, зачем и с кем придётся...
Додумать он не успел, услышав:
"Выдергивай кинжал и забирай череп".
— Что? — не нашёл ничего лучше, чем переспросить Элемар — нет, он, конечно, только что думал именно об этом, но не всерьёз же!
"Забирай череп, говорю, — повторил Второй. — И щит этот дурацкий прихватить не забудь".
"А череп нам зачем?"
"Нам — низачем. Его нужно отнести в Ануднабию".
"Зачем?"
Элемар чувствовал, что что-то упускает, некую мелочь, которая все объяснила бы и расставила по местам... но разум его словно превратился в сломанный двемерский механизм. Он почти наяву слышал натужный лязг и скрежет в своей голове.
— Видишь эти метки, мальчик? — призрак присел, наполовину утонув в стене, и провел пальцами над черепом. — Они привязывают меня к этому миру. И к моим останкам. А кинжал привязывает меня к этому месту. Примерно так, как хэрсир... — он осёкся, бросив короткий взгляд куда-то Элемару за спину, но тут же продолжил: — Примерно, как твой сопровождающий привязан к тебе. Вынь кинжал, чтобы я мог последовать за тобой в Ануднабию, и уничтожь там мой череп, мальчик. Лучше будет, если ты бросишь его в колодец в кузнице.
Элемар наморщил лоб, вспоминая все, что они некогда узнали об Ануднабии. Единственный пригодный для задуманного колодец был... да, именно в кузнице Хильбонгарда, потому что наполнен был не водой, а магмой.
— Почему именно кузница, а не ближайший выход лавы? В Молаг Амуре их в избытке.
Призрак усмехнулся.
— Потому что это моя кузница.
Элемару понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать услышанное. Всё услышанное.
— Ты — Хильбонгард?
* * *
С того дня, как Элемар покинул кузницу Хильбонгарда, забрав Крушитель Черепов, в Ануднабии ничего не изменилось. По крайней мере, для него. Но не для призрака, помнившего совсем другую Ануднабию.
Спутником Хильбонгард оказался достаточно неудобным. Элемару пришлось потратить немало усилий, чтобы убедить его стать невидимым — призрак не отличался покладистым нравом да к тому же презирал всяческие уловки. К каковым ничтоже сумняшеся отнес и необходимость скрываться от взглядов окружающих. Вот только ординаторы Трибунала, увидев призрак и найдя в сумке Элемара череп с ритуальными метками, разбираться не станут, а просто засунут его, как некроманта, в Министерство Правды. А там сначала вывернут наизнанку, а потом сожгут. За некромантию. Хильбонгарда, конечно, тоже упокоят... может быть. А может, засунут череп в какое-нибудь секретное хранилище — и будет он там кукарекать до пришествия "Пожирателя Мира", время от времени развлекая беседой храмовников. На Элемара Хильбонгарду было, по большому счёту, плевать, но вот развлекать храмовников он не хотел, поэтому неохотно согласился на невидимость. И то, только в присутствии кого-то поблизости — таиться всю дорогу до Ануднабии он так и не пожелал. Элемар тут же прикинул возможный маршрут и едва удержался от ухмылки: желаниям призрака было почти не суждено осуществиться, поскольку единственным местом, где он мог не прятаться были... окрестности Ануднабии. И то, только в случае, если им не встретятся наемники Телванни, вышедшие на очередную охоту за ценными потрохами даэдра. Нет, как раз доноса в Орден Дозора с их стороны можно не опасаться — это же Телванни, плюющие на все запреты, кроме тех, которые сами для себя установили... но Хильбонгарду об этом знать не стоило. Сейчас-то древний призрак мечтал только об упокоении, но Элемар всерьёз опасался, что он в любой момент передумает, возжелав совершить путешествие по Вварденфеллу, чтобы увидеть, насклько тот изменился за прошедшее с его гибели время. ещё альтмера интересовало, что означает загадочное слово "хэрсир", которым Хильбонгард время от времени называл Второго. Но спрашивать об этом было бесполезно — один раз он уже попытался. Призрак только покосился ему за плечо... и промолчал. Словно не услышал вопроса. Спрашивать у Второго Элемар не стал. К тому же он и сам догадывался. Слишком уж это "хэрсир" напоминало другое слово...
Хортатор.
Один из титулов легендарного Неревара. Вряд ли Второй не заметил этого созвучия. Да и древний кузнец, живший, как успел подсчитать Элемар, одновременно с Нереваром, его явно узнал. Но Второй по-прежнему отказывался признавать практически очевидное.
"А смысл? — вклинился вдруг в его размышления голос Второго. — Даже если бы это было правдой, я все равно этого не помню. А без памяти имя Неревар для меня такое же чужое, как и любое другое".
"Не слишком ли рискованно говорить об этом?" — Элемар не договорил.
"Ему не до нас", — в голосе Второго явственно прозвучало сочувствие.
Хильбонгарду действительно не было никакого дела до их беседы. Призрак, каким-то образом отставший от них ещё на поверхности, слабо светящимся туманным вихрем пронесся через водопад... и замер на краю уцелевшей площадки — верхней, то, что вела к кузнице. Элемар подошёл ближе... и остановился, услышав не то вздох, не то всхлип. Призрак повернулся к нему и взгляд его был совершенно безумный.
— Ничего не осталось, — почти неслышно прошептал он. — Ничего...
— Три тысячи лет, — так же тихо проговорил Элемар. — Время беспощадно.
— Кузницы... моя кузница была... — явно не услышав их, продолжил Хильбонгард. — Её называли сердцем Ануднабии...
"Возможно, так оно и было, — проговорил Второй. — Когда взорвалась Красная Гора, Ассурнабиташпи ушел под землю, Ануднабия оказалась под водой, а леса на юго-востоке Вварденфелла сгорели дотла и с тех пор там ничего не растёт".
"Молаг Амур?"
"Молаг Амур, — подтвердил Второй. — Это место не просто так назвали Пожарищем(83)".
Он на миг замолча, а потом продолжил, снова обращаясь к Хильбонгарду:
"Извержение запечатало вход в Ануднабию. Но, вполне возможно, что умирать она начала гораздо раньше — когда стих звон и погасли огни кузницы. Да и кимеры наверняка не упустили возможность напасть на города, оставшиеся без правителей".
Взгляд призрака мгновенно сделался колючим, а лицо — враждебным. Ненадолго, впрочем — буквально через пару вздохов, его плечи вновь удручённо опустились.
— Да... Кому как не тебе это знать, хэрсир...
Второй только молча плеснул недовольством.
— Впрочем, это, — призрак повёл рукой, указывая на разрушения, — явно не дело рук кимеров... Идемте. Я хочу увидеть свою кузницу.
Ледяной покров в зале перед кузницей заметно истончился, а перед входом и вокруг него и вовсе отсутствовал, растопленный её дыханием.
— Дорах призвал сюда атронаха, когда я сказал, что устал от незваных гостей, — бесплотный голос Хильбонгарда был печален. — Гребаный колдун! — вдруг рявкнул он, но прозвучало это не зло, а напротив, с теплотой и даже нежностью. — Он не мыслил жизни без своей проклятой волшбы. Кровь Диренни, говорил он...
Второй тихо присвистнул.
— Кровь, — сплюнул Хильбонгард. — Магия — для эльфов. И для баб. Хотя Дорах и одевался, как баба...
— В робу мага? — осторожно уточнил Элемар.
В ушах собственный голос противно пропел:
"Платьишко де-евичье..." — в точности, как в последнем сне с Даготом Уром.
Элемара передернуло.
— Да, — кивнул призрак. - Дорах называл эту тряпку робой мага.
И шагнул внутрь. Элемар замешкался, подумав, что хозяину кузницы будет больно видеть, во что её превратило безжалостное время. И вряд ли он обрадуется свидетелю его чувств.
Словно в ответ на его мысли, из-за двери донеслось изумленное восклицание:
— Мятые сиськи Кин! Дорах!
Хильбонгард нашёлся стоящим на коленях над скелетом того, кого Второй счёл Дорахом Гузалом. Догадка, судя по всему, оказалась правильной...
- Дорах, — вновь проговорил призрак. — Жар моего сердца...
Элемар застыл, с трудом удержавшись от потрясенного возгласа — мысль о том, что кузнеца с колдуном могло объединить не только общее дело или, как он думал прежде, дружба, а нечто иное, просто не приходила ему в голову. Этого просто не могло быть... Но это было: легендарный кузнец и его столь же легендарный напарник-колдун были любовниками. Герои древности оказались небезупречны... и от этого на душе было горько.
— Значит, — сказалм призрак, выпрямляясь, — Дораху все же удалось спастись.
" Не удалось, — возразил Второй. — Когда гости на пиру начали умирать от яда, ему хватило сил только на то, чтобы перенестись сюда. И смерть его не была легка.
Лицо призрака страдальчески исказилось — действие яда он испытал на себе и мог представить, что чувствовал его любовник перед смертью.
— А молот? Крушитель Черепов? — вдруг встрепенулся он. - Ты ведь узнал его, я помню твои слова!
— Молот у меня, — неохотно сознался Элемар. — Когда я его отыскал, он был в сундуке. Там, над колодцем, — он махнул рукой, показывая.
— Здесь? — изумлённо переспросил Хильбонгард.
Альтмер кивнул.
А в следующий миг под сводами кузницы заметалось эхо громкого хохота.
— Значит, ему удалось! - Хильбонгард широко улыбался. — Дораху удалось тогда упереть наш молот. Клянусь, ни о чем в жизни я так не жалел, как о том, что он достанется этим подлым ублюдкам...
— По легенде, молот был украден с праздничного пира... Но впоследствии нигде не появился, и все решили, что он заклят на возвращение в место, где он был выкован, — осторожно проговорил Элемар.
Хильбонгард снова оглушительно расхохотался.
— Легенды не врут, — отсмеявшись, ответил он. — И в то же время врут. М с Дорахом закончили работу над Крушителем Черепов как раз перед тем, как нас пригласили на проводы Мордрина Ханина Великолепного, — призрак зло сплюнул. — Кто же знал, что так обернется? Мы взяли Крушитель Черепов с собой и действительно показалти его гостям во время пира. Как раз перед тем, как гостям вынесли чашу с ядом. И если Крушитель Черепов тогда пропал и оказался здесь... значит, его забрал и принёс сюда Дорах. Он умел быть незаметным, когда этого хотел.
Хильбонгард помолчал.
— Я помню, как он едва пригубил из той проклятой чаши, пиняв её у меня из рук. И как страшно изменился в лице... Ты ведь сразу все понял, верно? — обратился он к скелету у своих ног, словно тот слышал и мог ему ответить. — Меня ты спасти уже не мог, себя тоже, поэтому решил попытаться уберечь хотя бы наше последнее детище от чужих лап. И преуспел... Да благословят тебя за это боги, жар моего сердца...
Некоторое время они молчали. Элемар вспоминал слова Лалатии Вариан о том, что на молоте нет никакого проклятия и думал, что рассказ Хильбонгарда все объясняет. О чем думал призрак, знал только он сам. Но он вдруг встрепенулся и произнёс:
— Вы привели меня в Ануднабию, как я и просил. Вы поведали мне о судьбе моего последнего творения и моего... друга. Крушитель Черепов ваш, владейте им с честью. И.. не откажите мне ещё в одной просьбе. Последней.
Призрак посмотрел на кости Дораха Гузала, на Элемара...
— Похорони Дораха, мальчик. Это моя последняя просьба.
Альтмер подумал, что Второй, ещё в Гнисисе неожиданно насевший на него с требованием купить мешок, заранее предполагал нечто подобное. В этот-то мешок и отправилось все, что осталось от Дораха Гузала — кости, пряжки ремней, чудом сохранившиеся обрывки робы... Напоследок он достал из сумки череп самого Хильбонгарда. Помедлил. И опустил его в мешок с костями.
— Благослови тебя боги, мальчик, — благодарно прошелестел призрак, неведомо как оказавшийся наверху, возле наковальни.
Мешок вспыхнул ещё до того, как коснулся магмы в колодце. Элемар не стал смотреть, как горят кости — махнув на прощание призраку, он спустился вниз. А когда обернулся, возле наковальни уже никого не было...
Глава 47. Илуниби
Зайдя в "Шесть Рыб", Элемар едва удержал на лице невозмутимое выражение. Его ждали. Оставалось лишь догадываться, откуда Кай Косадес узнал, что он собирался посетить таверну, если даже сам Элемар задумался об этом, только покинув часовню после встречи с Лалатией Вариан, а до того ни о чем подобном не помышлял. А в том, что координатор дожидался именно его, можно было не сомневаться — неподалёку от него, старательно делая вид, что они не знакомы, расположился Ллотис Селвило.
Координатор Клинков был хмур. Элемар, конечно, ни разу не видел его чем-то по-настоящему довольным, но и настолько угрюмо-озабоченным, как сейчас он никогда не выглядел. Мрачно взирающий куда-то в пустоту, время от времени прикладываясь к кубку, Кай удостоил Элемара лишь мимолетным взглядом. И продолжил пить, словно тут же забыл о его существовании. Что, разумеется, было совсем не так. Элемар подумал, не является ли причиной его раздумий близость Вивека с Орденом Дозора, желающим пригласить неуловимого координатора Клинков на беседу. Потом вспомнил, как те почти год безуспешно искали Грезящую Пророчицу, и понял, что разоблачение координатору вряд ли грозит. К тому же Кай явно решил совсем отказаться от личины опустившегося скумоеда каким его помнили жители Рабочего квартала Балморы, снова представ в образе обеспеченного негоцианта. Тем не менее, риск существовал и немалый. Ординаторы из ордена Дозора тем и отличались от обывателей, что были способны предположить возможность подобного перевоплощения и не полениться это проверить. И Косадес наверняка это понимал. Впрочем, даже они вряд ли могли предположить, что разыскиваемый ими координатор осмелится расположиться у них буквально под боком. Пусть и ненадолго.
Ллотис Селвило тоже не выглядел довольным жизнью. Что не помешало ему поприветствовать вошедшего в таверну Элемара гнусной ухмылкой, пользуясь тем, что, кроме адресата, её никто не видит.
"Что ж, — прокомментировал его выходку Второй. — Война объявлена, надо полагать".
Элемар придерживался того же мнения. Ллотис ещё перед исчезновением из Ассурнабиташпи достаточно ясно заявил о своих намерениях. А дремора... просто мелкая пакость напоследок — вряд ли Ллотис всерьёз рассчитывал таким образом избавиться от конкурента. Однако, несмотря на то, что справиться с дреморой оказалось несложно, ни забывать, ни прощать эту выходку Элемар не собирался. Во время короткой остановки в Альд'Руне — нужно было отправить письмо Хиарнаренкару и пополнить запасы перед визитом в Ануднабию — он не поленился навестить Ллороса Сарано. Собственно, ради этой встречи он и решил задержаться немного в Альд'Руне: сообщить Хиарнаренкару, что могила Ханина благополучно вскрыта, а её стража — временно, скорее всего — обезврежена, можно было ещё в Гнисисе. Ведь госпожа Эланте Алинорская, подлечившись, наверняка захочет закончить свои исследования. В этом Элемар ни минуты не сомневался. Но в Гнисисе пришлось бы общаться с Хиарнаренкаром лично. И, как следствие, ответить на множество дополнительных вопросов. А Элемар был вовсе не уверен, что на каждый из них сможет дать ответы, которые удовлетворят опытного инквизитора. Расспросить же письмо тот никак бы не смог.
