Прямо ему в глаза, голубея взглядом, лопочу:
— Должно быть акустическо-звуковой эффект такой, товарищ командарм. Вроде трещоток вместо пулемётных очередей… Накидали, поди, железяк в пустую железную бочку и теперь катают её туды-сюды, кулибины доморощённые.
Другие объяснения на ум не приходили, поэтому Борису Михайловичу пришлось удовольствоваться этими.
Ещё несколько минут и с КНП стали отчётливо видны блёкло-серенькие коробочки танков и жмущиеся к ним фигурки пехотинцев.
Вдруг Шапошников протянув руку:
— А ну-ка покажите мне ещё раз ваш рисунок товарищ посредник.
Рассмотрев ещё раз внимательно схему укрепрайона, он со злорадством тыкая пальцем:
— Вот здесь на опушке в кустиках — у меня расположен «Зверобой», не отмеченный на вашем «художестве». Ваша танковая атака — как раз подкатывается ему под фланкирующий огонь.
Василевский флегматично дал вводную:
— Минус три танка.
Сморщившись сперва как от кислого, то ли Санька — то ли Ванька, ему в ответ:
— В атакующей ваши позиции танковой роте, товарищ комкор, имеются два «строевых танка» или иначе — самоходных 82-мм орудий, так что…
— …Противотанковое орудие уничтожено, — закончил за него Василевский.
Один из находившихся здесь командиров «Красных», обращаясь к командиру Пролетарской дивизии:
— Кстати, на этом рисунке хорошо виден наш Командно-наблюдательный пункт…
Тот, поняв с полуслова:
— Товарищи! Всем перейти на запасной КНП!
И осадив меня строгим взглядом:
— Всем, кроме гражданских. Мест для «зрителей» там нет.
Ну, что ж… Досмотрим это «представление» со стороны.
* * *
Подойдя к селу с двух сторон, «синие» с минимальными потерями захватили обоз, позиции дивизионной артиллерии и взяли обороняющихся «красных» в «клещи». Наконец, уже ближе к вечеру после отдыха, подготовки и перегруппировки, они приступили к штурму хорошо укреплённого населённого пункта.
В каждой штурмовой группе был взвод пехоты с парой штатных пулемётов, отделение сапёров, 82-мм «Гвоздика», 47-мм «Зверобой»… Впрочем, здесь вариации могли быть самые разные.
И наконец, решающий аргумент — два-три танка.
Не сказать, чтобы бойцы Пролетарской дивизии — не умели бороться с танками, или попусту их боялись…
С моей лёгкой руки, в каждой её роте имелась прошедшая на специальном полигоне «обкатку» тракторами группа истребителей танков и все без исключения бойцы прошли специальный инструктаж с просмотров учебных фильмов киностудии «Красная Русь — Межрабпом». Не говоря уже про то, что многие бойцы читали книгу Артура Сталка «Горячий дождь» и все без исключения смотрели снятый по ней фильм режиссёра Владимира Маяковского.
Рисунок 114. Граната системы генерал-майора И. И. Заславского обр. 1915 г.
Медсестру там играла Лилия Брик и когда она в финале фильма застрелилась после ранения в живот — навзрыд рыдали даже ветераны двух последних войн, видевшие вживую своими глазами или даже сами умевшие развалить живого человека надвое одним ударом шашки…
Имелись и штатные противотанковые средства — противотанковые гранаты перезапиленные с гранаты ударного действия Заславского, подрывные заряды и бутылки с зажигательной смесью…
Так что такая болезнь как «танкобоязнь» отныне — была исключена в Красной Армии, как оспа после прививки.
Но пехотное прикрытие, не давало истребителям танков «синих» подойти на гранатный бросок!
Только кто высунется, как тут же ему кричат:
— Мы тебя видим, пиф-паф — ты условно убит!
— А я вот в вас счас гранатой кину!
— Мёртвые не кидаются, «красный».
Посредники меж собой вновь перелаялись как торговки на Привозе, но как ни натягивай сову на глобус — больше двух танков пролетарцам «сжечь» не удалось.
В то же время танки, своим условным огнём подавляли огневые точки и позволяли артиллеристам подкатить орудие на прямой выстрел, а сапёрам подползти к обороняемым объектам со всем своим «хозяйством». После расстрела в упор или подрыва здания (иногда всё вместе) пехота штурмовых групп производила зачистку…
Вот здесь то и начался форменный бардак!
С обеих сторон были люди молодые и горячие и, страсть как не любящие проигрывать. И, вскоре штурм села свёлся к форменному обоюдному мордобою.
И вот здесь у ульяновцев имелись серьёзные преимущества:
Во-первых, в виде поддержки местного населения — у которого ещё со вчерашнего вечер, шибко чесались руки начистить москвичам рожи за свои потоптанные огороды и испорченных девок.
А во-вторых, в виде поддержки «группы зачистки» — состоящей из бойцов Вагнера… Организация вообще-то — хозрасчётно-коммерческая, но в связи с государственными интересами — вполне официально мобилизованная через военкомат «на войнушку». В отличие от двадцатилетних юнцов с обоих сторон — там мужики бывалые, чаще всего уже вдоволь повоевавшие и, дополнительно тёртые и битые-перебитые особенностями своей повседневной службы. И соответствующим образом обученные по программе «Городской боец».
Тем бывало, стоило лишь рявкнуть — как «сопляки» начинали выпрыгивать из окон и, «линять» куда подальше по добру, по здорову.
Напрасно командиры обоих сторон и всех уровней, бегали вокруг самозабвенно дерущихся бойцов — пытаясь разнять их, кричали и даже стреляли в воздух из табельных ижевских пистолетов… Пока половина пролетарцев не улеглась пластом, а другая половина позабыв про свои мототелеги, не бежала без оглядки туда откуда явилась — побоище не прекратилось.
Потом ещё всю ночь бойцы Ульяновского полка «Имени героев Революции» и местные ополченцы шарили по погребам в поисках оккупантов и, перебили при этом очень много горшков со сметаной и съели немало спрятанного там сала.
Полный разгром!
* * *
Одним из первых, был блокирован, а затем захвачен «синими» запасной командно-наблюдательный пункт (КНП) «красных».
К недостроенному блиндажу на северо-западной окраине Какино — с кое-как забросанном землёй перекрытием в один накат и с траншеей по колено, подползли лязгая траками гусениц и завывая моторами три серо-грязные коробки — «самец» и две «самки» и, угрожающе навели стволы пушек и пулемётов на вход и амбразуры.
Подползшие пехотинцы штурмовой группы крикнули:
— Сами вылезете, али гранату кинуть? У нас ведь и настоящие имеются, не подумайте!
— Канистру бензина нальём через крышу да подожжём!
— «Рысь» наедет на блиндаж, развернётся пару раз — от вас и мокрого места не останется!
От таких «блестящих» перспектив, многим на КНП реально поплохело до зеленоватого оттенка кожных покровов — больше приличтвующей рептилоидам с далёкой планеты, чем командирам доблестной РККА…
То ли Санька, то ли Ванька улыбнувшись, постарались приободрить Шапошникова и его команду:
— Это они так шутят, не берите в голову! За что после учений получат хорошенькую вздрючку от меня лично, не говоря уже про товарища Яшу.
Василевский, стараясь не смотреть подавленному морально командиру «красных» в глаза:
— На учениях признать поражение и условно сдаться в плен в безвыходном положении, не считается чем-то постыдным. И не забывайте слова Ленина, Борис Михайлович: «Разбитые армии хорошо учатся».
— Спасибо, «научили», — пробурчал тот, — вот только руки поднимать или белой тряпкой размахивать — вы меня не заставите.
Первым выйдя из блиндажа, Борис Михайлович от удивления чуть не упал:
— Ты уже здесь? И уже успел…
Подскочивший к нему то ли Ванька, то ли Санька, в танкистском комбинезоне, поднёс руку к ребристому шлему:
— Исполняющий обязанности командира учебной танковой роты, Телегин. Здравствуйте, товарищ комкор!
Тот, растерянно поворачивается, а навстречу ему из блиндажа — улыбающийся то ли Санька, то ли Ванька:
— Близнецы мы, товарищ командарм! Мама родная до сих пор отличить не может.
Тот, только и нашёлся на это:
— Мать, твою…
Однако, ещё большее изумление у него вызвали танки, которых близ КНП заметно прибавилось. И не только у него — Василевский тоже имел вид чем-то сверху пришибленного, остальные командиры — были ничем не лучше их обоих…
Вот ещё одна учебная машина закосившая под настоящий танк, правда — несколько отличающийся видом от остальных, угрожающе лязгая и воя голодным волком-оборотнем, на полном ходу подлетела к группе командиров — заставив в испуге отшатнуться, а затем резко развернувшись, затормозила чуть ли не перед самым носом. Напоследок взвыв, мотор заглох — как будто подавился их страхом и, наступила тишина — лишь из села продолжали доноситься доносится звуки матерного мата… Эээ… Звуки учебного боя.
— Ишь, какой шустрый!
Восхищённый главный посредник, подошёл с группой командиров плотную к последнему, ближе всех стоящему танку и, вынул «кольт» постучал пистолетной рукояткой по «фанере». От чего послышался хорошо слышный всем присутствующим отчётливый металлический звук, а сам Василевский буквально возопил:
— «Учебные танки»?! «Деревянные макеты на шасси мототелег»?!
Командующий «красными» ему охотно поддакнул:
— Какая наглая фальсификация!
Шапошников уж было хотел, воспользовавшись моментом уговорить главного посредника отменить результаты боя, но не успел. Вылезший на «стук» из нутра машины чумазый паренёк, с рыжей шевелюрой выбивающейся из-под шлема, ответил за близнецов:
— Учебные, они и есть. «Броня» не настоящая — всего лишь котельное железо, легко пробиваемое обычными винтовочными пулями. Всё остальное — настоящее.
То ли Ванька, то ли Санька, продолжил:
— «Фанерные макеты» на учебной базе остались, сейчас на них обучается второй состав танковой роты. Правда и, те уже на шасси «автокара» — а не «мототелеги».
Шапошников с Василевским переглянулись, ибо им обоим пришла в голову одна и та же мысля и, обернувшись к Саньке и Ваньке:
— Заменить котельное железо на настоящую броню, затруднений не доставит?
Близнецы ничего определённого на этот счёт сказать не могли — не в нашей компетенции, типа, а чумазый паренёк оказался более информативным:
— А зачем? Это, почитай — надо новые танки делать! Ибо, броня — является как бы каркасом всей конструкции, на котором монтируется всё остальное.
Ловко выскочив, он тыкнул пальцем в сварочный шов:
— Видите? Плиты крепятся не заклёпками к каркасу из уголков и швеллеров — как у броневиков или других танков, а свариваются вместе электрической сваркой.
Навряд ли командиры что-то поняли, но объяснение им в целом понравилось и чумазый паренёк тоже:
— А ты кто таков будешь?
Тот вытянувшись, поднёс испачканную маслом ладонь к шлему, пытаясь это сделать по-уставному, что впрочем у него получилось из ряда вон плохо:
— Кузьма Рубцов, здравствуйте! В данный момент исполняю обязанности запмпотеха танковой роты.
Те улыбаются, заметив его строевую неуклюжесть и спрашивают:
— А почему твой танк без пушки или пулемёта?
— Это — специальный танк, служащий для эвакуации и ремонта неисправных или подбитых противником боевых машин.
Те, уважительно посмотрев на некий агрегат на крыше эвакуационного танка и Домовёнок упреждая возникший вопрос, объяснил его название и предназначение:
— Кран-лебёдка. Ею можно с расстояния выдернуть застрявший танк, а можно если стрелу установить — башню или мотор на нём поменять.
— Что? Часто ломаются?
Тот, пожав плечами:
— Так ведь и «мотыга» сперва — и версты проехать не могла, чтоб под неё не залезть. А теперь, ишь ты, докуда вы на них до нас добрались… Из самой Москвы!
Тут завывая мощными движками, подъехали ещё две бронированные «котельным железом» коробки на гусеницах, с ажурными конструкциями сверху.
Василевский догадался сам:
— А это надо полагать — те самые «инженерно-сапёрные» танки с разборным мостом?
— Совершенно верно, товарищ командир…
Чуть ли не до утра, командиры позабыв про всё на свете не отходили от танков — собравшихся на этой лужайке уже всей ротой, за исключение одной машины — надолго сломавшейся ещё на подходе к исходной позиции. Под звуки продолжающего в Какино «побоища», а затем — «зачистки», один за другим сыпались вопросы:
— …А зачем у вас, танкистов, на спине вот «это» на пуговичках?
— Под этим клапаном танкистского комбинезона — расположенная прочная лямка, за которую из люка можно легко вытащить раненого… Не будь её за что тащить? За шею, что ли?!
— Ух, ты! Как всё грамотно придумано. Это, кто ж у вас такой умный…?
* * *
Конечно же, этим «умным» оказался ваш покорный слуга — хотя он и тщательно скрывал это и, постарался раскидать «ответственность» на как можно большее количество лиц и организаций — перечислять которые думаю, заняло бы слишком много времени.
Не оттого, что он (то есть — я) этой ответственности боится, а чтобы приучить хроноаборигенов соображать самостоятельно. Я лишь придумал так сказать «концепт», всё остальное додумывали их конструкторы-инженеры и воплощали в металле их рабочие-специалисты. Кой чё из-за недостатка времени и должного опыта, конечно — получилось не так как надо, кой чё — кое-как…
А что-то и откровенно «через жоппу»!
Но в целом всё вышло на «ять» и, даже сверх моего ожидания хорошо.
Итак, какие две проблемы предстали предо мной?
Отсутствие достаточно мощного двигателя и сама перенятая от французов нашим военным руководством — концепция лёгкого танка, которая к началу Второй мировой войны устареет… Оставив Красную Армию с полчищами слегка бронированных самоходных консервных банок — против самой насыщенной противотанковыми средствами армии мира.
Имелся и ещё один принципиальный зашквар, дрючащий меня — прямо-таки не по-детски.
Положим, максимально используя свой четырёх— ядерный компьютер с программами автоматического проектирования на нём, я разработаю и наксерю полный пакет чертежей…
Эээ… Может, сразу им «Армату» с командирской башенкой?
Скромнее надо быть, попаданец, скромнее!
…Если не на «Т-34», то на «Т-50» — непробиваемый в данный момент всеми известными видами противотанкового оружия.
Положим, лет за пять доведя до совершенства «открывающие технологии» (литьё по выплавляемым моделям, холодную штамповку и автоматическую сварку), в начале 30-х помогу наладить их массовый выпуск…
Что произойдёт?
