| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Таким образом, Гаме было трудно заниматься коммерческими делами, которые он имел в виду в Панталаини, и поэтому он попросил разрешения перевезти товары в собственно Каликут. Король не только разрешил это, но и отправил людей, чтобы физически (и бесплатно) доставить товары в Каликут, что все равно не принесло ему особого доверия со стороны португальцев. К настоящему времени последние были настолько убеждены, что столкнулись с заговором со стороны туземцев, что анонимный текст настаивает на том, что даже этот, казалось бы, дружеский поступок был совершен "с намерением причинить нам некоторый вред, потому что ему [царю] ложно доложили, будто мы воры и промышляем воровством". В конечном итоге товары были перевезены в Каликут 24 июня, и в течение июля периодически велась торговля, как в интересах португальской короны, так и для получения прибыли экипажем.
Этот последний аспект заслуживает некоторого упоминания, и у нас еще будет возможность вернуться к нему. Остановимся на время как на характеристиках этой частной торговли, так и на ее очевидном оправдании в глазах нашего анонимного автора.
"И как только упомянутый товар был там [в Каликуте], капитан распорядился, чтобы все отправились в Каликут следующим образом: чтобы с каждого корабля сошел один из членов его экипажа, а когда они вернутся, то отправились другие, и таким образом каждый мог побывать в городе, и купить там то, что захочется".
Португальские моряки взяли с собой в качестве товаров рубашки и другие ткани, а также куски олова и бусы; однако цены на них в металлических монетах поначалу удивили португальцев, поскольку они были намного ниже, чем в Португалии. В свою очередь, члены экипажей, как сообщается, покупали в Каликуте гвоздику, корицу и даже драгоценные камни, причем тоже по очень низким ценам.
Сообщается, что все эти люди были довольно хорошо приняты местными "христианами", которые приглашали их к себе домой, давали еду и место для ночлега. С другой стороны, местные жители тоже стали подниматься на борт кораблей, чтобы продать рыбу, и даже приводили с собой своих малолетних детей. Действительно, посетить корабли приходило так много людей, что португальцы были несколько раздражены, особенно когда им приходилось выпроваживать туземцев с наступлением темноты. В тексте говорится о значительной бедности, показателем которой является то, что, когда португальские моряки чинили паруса, местные жители приходили и выхватывали у них сухари! "И это оттого, что в этой стране много людей, а продовольствия очень мало", — заключает наш автор.
Теперь Гама начал подумывать о том, чтобы оставить после своего отплытия в Каликуте факторию, а в ней фактора (а именно некоего Диогу Диаша), писца (Алвару Брага), помимо Фернана Мартинша и еще четырех человек, в качестве своего рода долгосрочного учреждения. Однако, когда июль подходил к концу, он также отправил послание королю, заявив, что хотел бы взять с собой в Португалию некоторых туземцев в качестве противовеса людям, которых он намеревался оставить; в конце концов он отправил королю servico, состоящий из нескольких кораллов и других товаров, а также некоторых металлических изделий. Эти товары были отправлены с Диого Диашем, которому при дворе был оказан довольно холодный прием, и ему пришлось ждать аудиенции целых четыре дня. Король велел ему отдать товары своему фактору, поскольку он не желает их видеть; он также проигнорировал просьбу Гамы об отправке дону Мануэлу по бахару гвоздики и корицы по согласованной цене. Наконец он напомнил посланнику, что с него в качестве таможенных сборов причитается 600 ашрафинов.
Похоже, возникли некоторые подозрения, что Диаш быстро уплывет без оплаты. Поэтому его преследовали до португальского торгового поста, наложили арест на его товары, и разослали приказы, чтобы ни одна лодка не выходила для торговли с португальскими кораблями. Диаш, со своей стороны, ночью отправил к кораблям на рыбацкой лодке индийского мальчика-посыльного (um moco negro), сообщив Гаме о том, что произошло. К тому времени было 13 августа, и португальцы, которые находились на борту, начали нервничать, видя, что их отплытие откладывается до тех пор, пока не вернутся люди, находившиеся на берегу. Как христианский король мог быть виновен в таком вероломном "собачьем" поведении (perraria), задавались вопросом португальцы и вскоре нашли ответ. Конечно, это не могло быть только его виной; его, должно быть, подстрекали "торговцы из Мекки", которые отравили его разум и сказали ему, что, если португальцы начнут часто бывать в этих краях, скоро ни корабли из Красного моря, ни из Гуджарата не будут заходить в его порт. Местный мусульманин и двое "христиан" в равной степени предупредили португальцев, что готовится заговор с целью убить их, в частности Васко да Гаму.
Таким образом, португальцы прождали целый день, но ни одна лодка не подошла к ним, кроме одной с четырьмя юношами, которые привезли драгоценные камни на продажу. В конце концов, 19 августа около двадцати пяти человек, в том числе шесть знатных людей города, подошли к судам для переговоров; Гама, не колеблясь, захватил восемнадцать из них, а остальных отправил обратно с сообщением, что обменяет своих заложников на португальцев, удерживаемых на берегу. Ответа не последовало, и поэтому 23 августа португальские суда снялись с якоря, заявив, что отплывают в Португалию, "и что мы надеемся вернуться очень скоро, и тогда они узнают, действительно ли мы грабители".
Однако неблагоприятный ветер помешал быстрому отплытию. 26 августа суда все еще находились недалеко от Каликута, ожидая, пока ветер переменится, когда к ним подошла лодка с известием, что Диогу Диаш сейчас находится во дворце короля, где ведет переговоры. Гама заподозрил, что это была ловушка, чтобы заставить его флот остаться, пока из Красного моря не придут местные корабли, чтобы напасть на него. Поэтому он попросил, чтобы его люди, находившиеся на берегу, были немедленно возвращены или, по крайней мере, чтобы ему были переданы письма, написанные ими, чтобы доказать, что они живы. Он также угрожал обезглавить любого, кого схватит, если это не будет сделано. Случилось так, что Диаш действительно находился во дворце в Каликуте, и на следующее утро он появился с небольшой флотилией из семи лодок и одним из своих спутников; с соблюдением всех мер предосторожности был произведен обмен, в результате которого шесть знатных людей Каликута (os mais honrados) были освобождены. Гама также передал людям, прибывшим из Каликута, еще одну памятную колонну (или падран), поручив им установить ее на суше. Он также согласился освободить оставшихся пленников, как только остальные товары, находившиеся на берегу, будут доставлены на корабли.
Оказавшись на борту, Диаш рассказал о том, как прошли его переговоры с Самудри. Выяснилось, что после того, как Гама взял заложников, Диаша вызвали во дворец, приветствовали с некоторой церемонностью и спросили, почему люди из Каликута попали в плен. Диаш ответил, что это было сделано в порядке ответной меры, так как его самого задержали на суше. Тогда король заявил, что он не причастен к тому, что произошло, и что во всем виноват его фактор (feitor) в Каликуте, и добавил несколько зловеще: "Недавно я казнил еще одного фактора, потому что он вымогал взятки у некоторых купцов, приехавших в эту землю". Диашу было приказано вернуться к Гаме и договориться об освобождении заложников, а также сказано, что он может оставаться в Каликут и торговать. И, наконец, король продиктовал письмо, которое Диаш (без сомнения, после многократного перевода с малаялама на арабский и португальский) в конце концов написал на португальском языке на пальмовом листе (olaz). Оно гласило:
"Васко да Гама, фидалгу вашего дома, прибыл в мою страну, чему я был очень рад. Моя страна богата корицей, гвоздикой, перцем, имбирем и драгоценными камнями. Взамен я прошу у Вас золото, серебро, кораллы и алую ткань".
Дальше произошло еще несколько незначительных событий. 28 августа, рано утром, один из тунисских мусульман (некий "Бонтайбо" или "Монсаиде"), с которым португальский дегредадо впервые столкнулся, ступив на берег Каликута, прибыл на борт корабля и попросил, чтобы его отвезли в Португалии, поскольку его отношения с другими купцами в Каликуте ухудшились до такой степени, что он опасался за свою жизнь. Чуть позже подошли семь лодок, полные людей; они сказали, что везут товары, которые португальцы оставили на суше, и попросили обменять их на оставшихся заложников. Но Гама категорически отказался от обмена, заявив, что "товар его мало заботит, а этих людей он увезет в Португалию, и пусть они наберутся терпения, ибо он надеется скоро вернуться в Каликут, и тогда они узнают, действительно ли мы разбойники, как про нас говорили мавры". Таким образом, сделка, заключенная Диашем во дворце, не была соблюдена, и португальский флот приготовился к отплытию. Текст говорит нам об этом так:
"В среду, двадцать девятого числа названного месяца августа, видя, что мы открыли страну, которую искали, нашли и пряности, и драгоценные камни, и что нам не удалось оставить эту землю с миром и как друзья народа, капитан-майор решил, посоветовавшись с другими капитанами, возвращаться обратно..." (63).
ДОЛГОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ
Но обратный путь флота оказался непростым. На следующий день корабли находились всего в одной лиге к северу от Каликута, ожидая попутного ветра, когда к ним подошел флот из семидесяти маленьких лодок, полных людей; заподозрив враждебные намерения, португальцы открыли огонь из своих бомбард; началась мелкая стычка, длившаяся полтора часа, по окончании которой поднялся ветер, унося их корабли в открытое море. Однако вскоре ветер утих, и 10 сентября флот все еще находился чуть севернее Каннанура; здесь Гама отправил правителю Каликута с одним из заложников письмо, написанное на арабском языке "Бонтайбо". Пять дней спустя флот причалил к некоторым небольшим островам у южного побережья Канары, где на суше был установлен еще один падран; здесь они встретили каких-то рыбаков и пришли к выводу, что и они также были "христианами".
19 сентября, все еще очень медленно плывя на север вдоль западного побережья Индии, флот прибыл к островам Анджедива, небольшой группе из шести островов немного южнее Гоа, чтобы взять на борт питьевую воду и топливо. Португальцы встретили молодого человека, который сказал им, что на острове можно найти дикорастущую корицу. Получив заверения, что он тоже "христианин", португальцы пошли с ним собирать лесные продукты, в то время как другие местные жители принесли им цыплят и молоко. Однако вскоре Гама заподозрил измену, тем более что один из моряков заметил на некотором расстоянии от них в открытом море восемь кораблей. Погнавшись за одним из них, португальцы нашли его брошенным, но все еще содержащим продукты питания и оружие; их подозрения подтвердились на следующий день, когда к флоту приблизились семь человек на лодке и сказали им, что эти корабли на самом деле пришли из Каликута, чтобы напасть на них.
Португальцы предусмотрительно решили перейти к другому острову, где нашли полузаброшенное место отправления культа ("церковь больших размеров, разрушенная маврами"), где жители острова поклонялись трем "черным камням, стоявшим посредине часовни". Текст дает нам понять, что острова часто посещали пираты или корсары на кораблях, и португальский флот действительно столкнулся с одной такой группой на двух больших лодках, похожих на фусты (быстроходные парусно-гребные суда с небольшой осадкой. — Aspar). Будучи предупреждены местными информаторами, что эти люди "ходили вооруженными и под видом друзей поднимались на корабли, а как только они оказывались внутри, то, если перевес был на их стороне, захватывали корабль", португальские суда открыли огонь по приближающимся лодкам, и заставили людей на борту уходить к берегу, крича "Тамбарам, Тамбарам!" (64).
Сообщается, что после нескольких других случайных встреч несколько дней спустя хорошо одетый мужчина лет сорока, бегло говоривший на венецианском диалекте, подошел к кораблю Гамы, который находился в процессе очистки и подготовки к дальнейшему плаванию. Он обнял Гаму и других капитанов, заявив, что сам он христианин из Леванта, приехавший в Индию много лет назад, и что он служил местному правителю, "командовавшему сорока тысячами всадников". Поскольку этот сюзерен был мавром, его учтивый подчиненный тоже стал им, "хотя он испытывал горячее желание вернуться в христианство". Далее он заявил, что отправился из своего места жительства специально для встречи с португальцами:
"Ибо, когда он был дома, к нему пришли вести о том, что в Каликуте появились люди, чью речь никто не понимает, и что они ходят полностью одетыми, и когда он услышал это, то сказал, что такие люди могут быть только франками (francos), ибо именно так нас называли в этих краях. Затем он попросил [у своего хозяина] позволения посетить нас, сказав, что, если ему не разрешат, он умрет от огорчения, и тогда его хозяин сказал, что он может пойти и повидаться с нами, и что он должен сказать нам, что если нам нужно что-нибудь из его земли, он даст это нам, предложив корабли и припасы, и далее, что если мы пожелаем остаться жить в его землях, он бы очень обрадовался".
Гама горячо поблагодарил его, после чего последовал продолжительный разговор, в котором их собеседник довольно долго разглагольствовал о самых разных вещах. Сообщается, однако, что Паулу да Гама, менее соблазненный его речью, чем его брат, навел справки у местных "христиан", которые заверили его, что этот человек действительно стоял за нападением, устроенным на них корсарами, и что его "корабли со многими людьми" ждут недалеко оттуда. Таким образом, португальцы схватили его, доставили на борт своих кораблей и начали стегать плетью, пока он не признался, что он шпион, который хотел увидеть, сколько людей и какое оружие у португальцев; он также сообщил им, что "вся земля желала им зла" и что в разных бухтах и заливчиках вдоль побережья их поджидали вооруженные люди на лодках. Флот, тем не менее, оставался в этом месте в общей сложности двенадцать дней и, наконец, отплыл оттуда 5 октября, после того как сжег один из захваченных кораблей (Гама отказался продать его обратно даже за тысячу фанамов).
Позже, когда корабли шли на всех парусах в западной части Индийского океана, мужчина (который все еще находился на борту) признался, что его намерения были довольно сложными. На самом деле его хозяин слышал, что португальцы крейсируют вдоль западного побережья, не зная, как вернуться в Португалию. Поэтому он послал своего агента узнать, можно ли привести их в его страну и использовать "для ведения войны с другими соседними королями". Конечно, имеет значение, что этот разговорчивый человек, здесь все еще именуемый мавром, на самом деле был еврейским купцом и что ко времени своего возвращения в Португалию (точнее, на Азорские острова) он крестился и получил имя Гашпар да Гама (в честь своего крестного отца Васко да Гамы!). Имя "Гашпар" было взято от имени одного из трех волхвов, восточных царей, которые пришли искать младенца Иисуса (точно так же, как этот Гашпар искал Васко да Гаму). Именно этот Гашпар вместе с тунисским мусульманином "Бонтайбо" и гуджаратским лоцманом из Малинди стали основными источниками информации португальцев об Индийском океане до прибытия туда флота Кабрала в 1500 г. Из них троих, именно очень словоохотливый Гашпар, вероятно, был главным информатором по коммерческим и политическим вопросам (65).
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
