Кожедуб и царь Пугачев

Даже генерал Фок машинально ляпнул по-русски:

— Ну и молодцы!

Неслышно подошедший сзади генерал-адъютант Стессель пробормотал:

— Если я об этом напишу императору — подумаю мое место в сумасшедшем доме!

. ГЛАВА ? 6

Взятие Оренбурга стало настоящим триумфом пугачевцев. Гарнизон как ожидалось после пленения начальства почти не сопротивлялся. В плен сдалось около трех тысяч солдат и офицеров, казаков. В самом городе еще оказался довольно большой арсенал из ружей и девяносто пушек — правда больше половины неважного качества.

Пленных солдат и тех офицеров, что изъявили перейти на службу самозванцу верстали к казаки, стригли особым кругом. Тех кто не признавал мужицкого царя — императором всея Руси тут же на месте и вешали. Профессор Колобков как человек умный упал перед Емельяном Пугачевым на колени и завопил:

— Признаю! Признаю царя-батюшку! Я его лично в Питере на раз видел!

Пугачев протянул руку для лобызания. И ласково произнес:

— Государству нужны ученые люди! Будешь же при мне советником!

Среди офицеров гарнизона примерно половина осталась верное Екатерине и пошла в петлю, одна нашлись, особенно среди этнических поляков желающие послужить самозванцу. Богатые казаки выдали своего главаря и также приняли присягу.

Бригадира Корфа и губернатора повесили — хотя немцы и пытались вымолить себе жизни. Но казачий царь повелел:

— Поздно пить боржоми когда печень отказала! Надо было раньше сдать город мне!

Кроме того губернатору судебная коллегия зачитала многочисленные преступление и обиды нанесенные народу и обвинения в расхищении казны. Кожедуб даже посоветовал:

— Не спеши батюшка-царь их казнить! Они часть казны припрятали, нужно выбить сведения!

Как выяснилось пытка оказалась не лишней. Губернатор умудрился зарыть в землю более двухсот тысяч рублей золотишком и камушками. И других богатых дворян потрясли, а на купцов наложили дань.

Денег захватили великое множество, как и ковров, оружия, и прочего добра. Много отличной меди, и прочих ценностей. Нашелся и спрятанный орден Владимира первой степени.

Казацкий царь приказал наградить им Кожедуба с присвоением ему звания генерала-майора. А генеральские звания в армии повстанцев редкие в основном очень распространенный чин полковника. Вот например капитан Горбатов такие полковничьи эполеты получил.

Один из пяти первых казаков, что признали царем Пугачева или может не Пугачева, точно не Петра Третьего Мясников, тоже получил полковничий чин и под команду пятьсот человек, его направили на усиление Илецкой защиты, чтобы так не осел какой-нибудь правительственный батальон. Следовало встречать уже и Голицына.

Кожедуб очень хотел перетянуть на сторону народа бригадира Синицына. Тот не погиб — снайпер-ас послал пулю так, что она ушла рикошетом, просто оглушив старшего офицера. Но Синицын пока отвергал любые предложения, а Пугачев к таким не умолим, так что пришлось его запереть в острог. Может одумается!

Но вообще падение Оренбурга и в самом деле изменило баланс сил в регионе, и на сторону самозваного царя стали переходить и те кто ранее колебался особенно в среде башкир, узбеков, киргизов. У Пугачев за несколько дней собралось уже около тридцати тысяч народу и продолжали прибывать, все новые и новые толпы.

Корпус Голицына продолжал правда не спеша приближаться. После того дошло известие об падении Оренбурга князь заколебался. Он и в самом деле подумал, что возможно у него не хватит сил. Но генерал-аншеф Бибиков категорически настаивал на продолжение скорейшего продвижения к Оренбургу. Может даже рассчитывал, что город отобьют прежде чем его величество Екатерина узнает.

Бибиков прибыл в Бугульму уже сильно простывший, а там окончательно разболелся. По сему дать точной инструкции она не мог. Последним распоряжением, до того как генерал-аншеф покинул Самару — стал приказ Михельсону повернуть свой отряд от Уфы и идти на соединение с Голицыным. Наверно и Бибиков опасался, что Голицына не хватит сил, для генерального сражения.

Однако это решения оказалось спорным — Михельсон все равно не успевал, а Чика мог продолжать и далее осаждать Уфу.

Получив приказ от царя-батюшки атаковать Михельсона "Граф Чернышев" выслал разведку, и узнал, что подполковник уже отбыл в южном направлении. Чика не хотел отходить от богатого города Уфа. В ней уже начался голод, а снятие блокады давало шанс пополнить припасы. Так что граф Чернышев написал отписку казацкому государю, что ему сейчас уже Михельсон не угрожает.

Значит, можно держать фрукт в котле. Другой новостью, стало сообщение, что генерал Деколонг со своим трехтысячным сибирским корпусом отошел от Челябинска. После новости о взятии Оренбурга, в тылу его корпуса с новой силой разгорелись мятежи крестьян и местных кочевников. Да и первый нерешительный штурм осажденные отбили нанеся противнику серьезный урон.

В любом случае воеводы царицы спешно просили Екатерину об помощи, и в тоже время не хотели отступать от мужицких толп.

Кожедуб прикинув расклад, сообщил Пугачеву:

— Следует атаковать князя Голицына и разбить его до подхода подкрепления и Михельсона!

Царь-батюшка сердито заметил:

— Сейчас Голицын в Белозерской крепости, от туда его не слишком, то и выкуришь! Вот если бы мы дали бы бой воскам самозваной царицы под Татищево...

Кожедуб уверенно перебил самозваного царя:

-А он и от туда некуда не денется. Тем более припасов у Голицына нет. Я вот подумал, и решил — рациональнее, выступить от Оренбурга навстречу Михельсону и его в битве раздавить. — Генерал-ас показал на карту Пугачеву и стал разъяснять. — Голицын узнав, что наша армия выступила двинется к Оренбургу. Но не сразу, а выждет когда мы отойдем.

После чего попробует взять город штурмом... — Кожедуб хитро подмигнул Пугачеву. — Но это ему не пройдет, там останется сильный гарнизон, и много нашего войска. А у Михельсона всего тысяча человек, и десяти тысяч наших хорошо обученных солдат вполне хватит! А когда мы вернемся, то добьем и Голицына. Он не успеет снова к крепости отойти!

Емельяну Пугачеву такой план в целом понравился. Но самозваный царь все же заметил:

— А если крепость не устоит?

Кожедуб ухмыльнулся:

— Имея в три раза больше защитников, чем атакующих?

Пугачев кивнул головой, крепко сидящей на бычьей шее:

— Согласен! Выступай быстрее!

Генерал Кожедуб бросился исполнять приказание императора. Надо спешить, так как Михельсон славится своими быстрыми, как у Суворова переходами. Вернее пока не славится, но скоро в реальной истории мог бы прославиться.

Вообще этот вроде бы скромный подполковник оказался самым неудобным противником для повстанцев. Он и Чику в реальной истории пленил, и трижды разбил армию Емельяна Пугачева под Казанью. Даже не совсем понятно как ему подобное удавалось. Но Кожедуб уверен, что теперь пугачевцы совсем не те сиволапые мужики, что сражались под городом об которых чуть хребет не сломал сам Иван Грозный.

Кожедуб примерно прикинул с какой скоростью двинется отряд Михельсона, чтобы его атаковать в момент наивысшей усталости, и со всех сторон. Навязать противнику плотный бой и сидеть в обороне. Конечно, следует использовать численные перевес и в том числе и в пушках.

Выступила армия почти открыто, и двинулась в степь. А Голицын остался немного южнее. Внешне армия пугачевцев выглядела не слишком привлекательной: стрелки в кафтанах, мужики с рогатинами, и косами, ружейные сибиряки, казаки и калмыки.

Конницы калмыков, башкир, татар много... Причем по пути присоединялись все новые и новые отряды. Мощная кавалерия — пусть и числом. Ничего тут худого не скажешь. Но надо спешить, уже снег подтаивает и дороги скоро обрастут непролазной грязью. А тогда попробуй повоюй. Впрочем, степнякам это вполне привычно.

Впереди Кожедуб выслал конную разведку, которая должна передавать сведения с помощью флажков. Тоже неплохая рационализация. Кожедуб даже пропел:

— Разведка, разведка — мочит гадов очень метко! И куда пришла соседка, ох не засекла разведка!

Генерал Кожедуб чувствовал некоторое упоение властью. Да формально Сталин его сделал генерал-лейтенантом, но фактические лучший советский ас второй мировой войны остался рядовым летчиком. Никем Кожедуб не командовал, да и не хотел командовать, предпочитая статус свободного охотника. А тут он уже и в самом деле имеет под единоличным руководством десять, нет уже двенадцать тысяч послушных воителей. Ну как не порадоваться.

Кожедуб впрочем внимательно изучил сведения об перемещении противника. Вождь Башкирцев Кизя собирающий кавалеристов, сообщил, что Михельсон уже почти рядом. Причем у него отстали пушки, и вымоталась пехота.

Кожедуб принял решение остановиться, и ждать когда противник сам попадет в искусно расставленный капкан. Генерал рассуждал логично. Михельсон будет двигаться как можно быстрее, и почти забыв об осторожности. Да и его разведчиков калмыки с башкирами снимут стрелами. В кавалерии подавляющий у Кожедуба перевес. И пусть только Михельсон попробует...

Место для боя выбрано так, чтобы можно было атаковать в партизанском стиле с четырех сторон. И пехота успела бы вовремя поддержать кавалерию.

Кожедуб очередной раз проверил все сам, и даже нарисовал диспозицию на подтаявшем снегу.

После чего стал ждать... Совсем не долго!

Конницы у Михельсона и в само деле немного, всего пара сотен, и те скакуны отощали за время перехода. Пехота еле плетется, видно суворовский темп не каждому по плечу, а пушек, которых впрочем всего одна батарея — штук семь и вовсе не видно. Ну что и это войско около тысячи человек, громило повстанцев? Стыдно "графу Чернышеву" имя в двенадцать раз больше живой силы проигрывать.

Кожедуб сквозь подзорную трубу разглядел и самого Михельсона. На портрете в учебнике истории будущий генерал выглядел куда более грозным и величественным. А тут сравнительно молодой, узкоплечий человек, с трехдневной щетиной на лице. Причем щетина седеет.

А пушки у пугачевцев уже заряжены картечью и ждут сигнала. По расчету Кожедуба тридцать пушек почти в упор накроют почти всех всадников, а остальных добьют стрелки.

Еще несколько секунд... Вот майор-кавалерист что-то заметил в кустах, машет... Но поздно! Громыхнули орудия и певучая картечь безжалостно хлестнула по кавалерии. И тут за этим затрещали ружья, выбивая немногих уцелевших кавалеристов.

У Михельсона перекосилось и без того худое и дикарской лицо. Не имея опыта войны с пугачевцами подполковник не ожидал, столь умелой засады и грамотной маскировки. Он еще думал, что впереди лишь орды разбойников, а не войска приближающиеся по боеспособности к регулярным подразделениям.

Лишившись кавалерии к чести Михельсона он не растерялся, а сипло проорал:

— Стоиться в каре!

Мысль вполне разумная и по учебникам, только вот на беду, с Кожедубом пришлось сражаться. А он снайпер сильный, возьми и лично наведи пять стоящих в засаде единорога на спешно выстроенное каре. И бомбы как раз очень точно лупанули по шеренгам, выбивая солдат, словно зубья из гребня.

Генерал даже приказал приостановить атаку:

— Мы их на дистанции перемелем!

Но Михельсон повел себя неожиданно и вовремя сориентировавшись приказала атаковать пушки. Тогда и Кожедубу пришлось все же бросить в атаку кавалерию и встретить противника в рукопашную.

Возле пушек мгновенно образовалась свалка. Неся потери пехотинцы прорвали к орудиям и попали на мужицкие косы и рогатины. А с тыла налетели калмыки, башкиры и казаки. Полетала целая туча стрел, причем многие отравленные.

Кожедуб сам бросился в гущу схватки, точнее выхватив свои длинноствольные пистолеты, принялся отстреливать офицеров. Так оно даже лучше, хотя примитивные ружья и пушки надымили, мешая прицелу. Но Кожедуб умеет палить, даже по малозаметным силуэтам.

Мужик с рогатиной и в самом деле пехотинца со штыком стоит. А если учесть, что солдаты Михельсона в конец вымотались, то в двойне. Почти с самого начала, пугачевцы стали брать вверх, отбрасывая уступающего числом противника от пушек.

Сам Михельсон разрядил в чернобородого мужика пистолеты, и бросился в бой с саблей. Кожедуб на мгновение увидел, блеснувшие шпоры, и прострелил подполковнику ногу. Тот упал, дико ора. Его падение усилило сумбур. Пугачевцы теперь элементарно запали противника стрелами, а мужики сажали на косы и вилы. Бросались впятером на одного, даже пускали в ход зубы.

Вот бывший каторжник, а ныне полковник Хлопуша орудует безменом. Это такое оружие, стальной в острых шипах шарик на цепи прикрепленной к палке. И ловко орудует, то одни то другой солдат Михельсона падает.

А вот совсем мальчишка — даже сражается, несмотря на еще лежащие снега босой. Но видно ловкий сорванец, от штыка уворачивается и короткой секирой бац — капрала по затылку. Надо такого в разведку отправить. Ловкий парнишка.

А тут среди пугачевцев и бабы есть. Не только подруга Падурова, лихая башкирка, но и другие казачки и даже из числа мужицких жен. Наверное драться интереснее, чем дома сидеть. А сражаться они точно умеют, и особенно спицей в глаз. Одна девчонка даже на заглядение в своем сарафане и лапоточках.

Но вот тут еще пять девах появилось — это вообще на диво. В купальных костюмах и голоногие. В мороз! Хотя нет — температура чуть ниже нуля босые ножки воительниц виртуозно ломают ледяную корку. Девчата сильно загоревшие — почти негритянки, но волосы светлые, очень фигуристые с мужественными подбородками. Одна из еще совсем девочка, с формирующуюся фигурой, и коротенькой стрижкой. Остальные девки: мечта любого стриптиза-клуба...

Но не только — в руках вполне современные пистолет-пулеметы, острое зрение Кожедуба различило что это оружие американского производства. Но воительницы вместо автоматического оружия набросились на солдат противника с топорами. Взяли их у убитых мужиков. И надо сказать орудовали ими очень даже ловко.

Вот одна из них — самая здоровая разрубила череп капитану. А вот самая маленькая девочка атаковала раненого Михельсона. Очень ловко ушла от вялого выпада шпагой и двинула его металлом по затылку. У того дикий звон в ушах, и падение в весеннюю смесь грязи и снега.

Девочка возьмет и пропоет;

От полюса до полюса,

Нет армии сильней...

И нет красивей голоса,

Что с песней для людей!

Вот уже догорают последние очаги сопротивления и немногие уцелевшие солдаты поднимают вверх руки. Сдаются! Победа!

Или почти победа, еще нужно подобрать семь отставших от основных сил пушек. Ну можно сделать по всем правилам военного искусства. Ночью подобраться и перебить малочисленных пушкарей стрелами.

Куда интереснее познакомиться с пятеркой воительниц. Девки немного продрогли и все же накинули на себя одежку. Хотя например упрямая девочка, осталась босоножкой — видимо демонстрируя, что ей сам черт не страшен.

Она так прямо и заявила:

— Герда босая обошла полсвета, а я уже вступила в комсомол, а значит младший брат коммунистов, и способно выдержать все и вся!