Индра опустился, позабыв о гордости и чести. Он не видел больше смысла вести себя достойно, производить на кого-то благоприятное впечатление, преследовать какие-то цели. Ему стало наплевать на свою семью, людей, долг — на весь мир.

Ему хотелось умереть.

Возможно, поэтому Децема в итоге одолела своего старого, могущественного врага? Может ли такое быть, что, когда Дис появился перед Индрой, тот и не особо сопротивлялся? Ему больше не за что было сражаться, нечего защищать. Вот только он просчитался, когда решил, что Десница непременно его убьёт, положив тем самым конец его страданиям. На своего заклятого врага у Диса были свои планы.

Информации оказалось так много, что на её изучение стоило бы выделить год, а не полдня, как это было в случае со мной. Но я изрядно постарался, потому к вечеру у меня сложилось впечатление, что я этого парня знаю лично. Хотя, постойте-ка... ведь когда-то так оно и было.

Я явился на Совет подавленным и напуганным: идея вернуть Индру из "царства мёртвых" уже не казалась мне гениальной. Кто знает, как его изменили проведенные в "ссылке" годы? Возможно, вернувшись с Земли, он решит, что его прошлая жизнь не была такой уж и безнадёжной и минимум, что он должен сделать по возвращении, — угробить нас, всех до последнего.

Пусть я и повторяю это с возмутительной частотой: Чери оказался прав. Возвращение Индры могло обернуться для нас куда большими проблемами, чем война с Гаем. Это не случай с шилом и мылом, это "из огня в полымя". Даже с учетом того, что бойцы Стокрылого буквально месяц назад с легкостью завалились к нам домой, играючи перебили едва не половину моих людей, и их босс назвал это шуткой. Интересно, что с нами будет, когда он примется за Децему всерьёз, а после того, как на нашу сторону перешёл его брат, Гай стал чертовски серьёзным. Поэтому нужно было действовать. Сейчас. Немедленно.

Но не так, чтоб меня, не так.

В этом меня поддержали Бартл, Раск, Кей и (кто бы мог подумать) Чери, ответив на моё "а может всё-таки..." резким хоровым "нет".

Вернее сказать, узнав эту оглушающую новость от Диса, они взяли тайм-аут, для того чтобы переварить услышанное. И хотя Мышь усиленно повторял, что не верит в это, он всё-таки верил, как и все в этом зале, пусть им этого совсем не хотелось.

— Да, это правда. Могу подтвердить, — заявил Кей, который всегда присутствовал на особо важных собраниях. Сейчас был именно такой случай. — Какое-то время за его телом присматривал именно я.

— И ты всё это время скрывал от нас, сволочь? — взъелся Раск, обращаясь, почему-то, именно к доку. — И ни слова нам не сказал! А может ты позабыл о такой мелочи, а? Ведь ты у нас человек занятой. У тебя случайно в ежедневнике не значится пункт "рассказать ребятам о том, что у меня в подвале валяется тело грёбаного Индры"? Ты пролистай на досуге, а то мне трудно поверить в то, что ты за все эти годы даже не попытался нам об этом намекнуть.

— Ступай с миром, сын мой, — вздохнул док, "благословив" Раска неприличным жестом.

— Послушайте, сейчас мы обсуждаем не моральную сторону поступка Диса или Кея. Скрывали они или нет — это теперь вообще роли не играет, — проговорил я, но Мышь был со мной определённо не согласен. — Мы точно знаем лишь три вещи. А) Гай объявил нам войну, которая развернётся не сегодня-завтра и которую нам в одиночку не выиграть. Б) Единственный человек, которого Гай боится и выступить против которого у него кишка тонка — это Индра. В) Индра, которого все считали мёртвым, всё ещё дышит, и на данный момент мы располагаем всеми средствами, которые позволят вытащить его с Земли.

— Последний пункт — лишний, — вклинился Бартл. — Мне нравилось считать его мёртвым.

Раск, Чери и Кей согласно закивали.

— Ну да, я всё понимаю, — забывает на минуту о своём леденце Анна. — Но какой во всём этом смысл?

Я не совсем её понял. Разве я не потратил на толкование этого смысла минут десять, когда мы только собрались здесь?

— Я не о том. Я не знаю этого парня, но готова спорить, что если он и согласится вернуться, то только на своё прежнее место. А силой тебе, малыш-босс, его не заставить нам помогать.

— Верно, Анна! — воскликнул Раск. — Допустим, мы свергнем Гая. И что дальше? На его место придется кому-то встать. И кто как не Индра будет претендовать на трон, который был положен ему изначально? Он же законный наследник. Его поддержат как общественность, так и Синедрион. Спрашивается, за что мы сражались? И думаете, он так просто забудет, что Децема похоронила его клан, а Дис — его отца? Такое не прощают. Следующими после Гая будем мы.

— Ну это уже дело десятое... — пробормотал я.

— Индра никогда не считал устранение Децемы необходимостью, — даёт о себе знать Дис, и все замолкают, — как и его отец. Изначально уничтожение вообще не числилось в их планах. Децема — клан не менее древний, чем Нойран. Это история, а Иберия всегда относился к ней с уважением и научил этому своего сына.

До меня дошло, но не сразу. Ведь правда! Иберия задумал предать забвению Децему, лишь когда клан находился под управлением Элы. Его Величество поверил в предательство своей приёмной дочери, у него появились личные мотивы. Его гнев был направлен на неё, а не на Децему.

Тоже самое с Индрой. Он ненавидел не Децему, а Диса.

— И что нам это даёт? — не понимал Раск.

— Ну... мы знаем, что Индра желает не десятки тысяч смертей, а всего лишь одну, — заключил я, глянув на Диса.

— Это значит, что мы сможем договорится, — добавил Десница.

— Как будто он станет с тобой о чём-то договариваться, — усмехнулся Кей.

— Не со мной, — согласился он, и я с легкостью догадался, что речь идёт обо мне.

Вот только я не знаю, существует ли в этом мире то, от чего Индра не сможет отказаться.

— Спросишь у него, узнаешь, — ответил на это "Правая рука".

— Погодите минутку, — не унимался Мышь. — А что насчёт Синедриона? Вы думаете, они так просто закроют глаза на нашу самодеятельность? Мы вторгнемся на Землю — их территорию, а эти парни шуток не любят.

— Гай плюёт на Синедрион регулярно, и ему хоть бы хны, — заметил Кей, и я кивнул.

— Они должны радоваться, что мы вернём им наследника Нойран. Они же их обожали.

Но Раск был со мной не согласен. В тот раз он олицетворял собой рассудок всего Совета.

— Нам нужно попытаться, — заявил я решительно в итоге. — Индра всё равно полностью в нашей власти. Засадить его обратно или даже убить мы всегда успеем.

— Хотелось бы второе. И теперь уже наверняка.

— Кей, — повернулся я к доку, — сколько времени займёт подготовка?

— Если учесть, что дело крайне срочное, а в случае с тобой, босс, у нас в расположении были годы... недели две, не меньше.

— Это всё равно слишком долго, — вздохнул я, потерев ноющий висок. — Тионы готовы наступать. Гай не станет давать нам ещё две недели на размышление...

— Гая беру на себя, — подал голос Чери.

— Ну, блин, аллилуйя, — проворчал Раск. — Будет и от тебя хоть какая-то польза.

10 глава.

Честно признаться, временами я задумывался над такой возможностью: вернуться на Землю. Посетить свой далёкий неласковый дом, оказавшийся тюрьмой и взглянуть на него уже другими глазами. Я многое переосмыслил. Например, что быть несчастным здесь — заповедь, которой можно с лёгкостью пренебречь.

Если бы я только знал тогда то, что знаю сейчас...

Городок, ставший пунктом нашего назначения, был тих и скромен. Он встречал нас болезненно-желтым рассветом и узкими улицами, расцвеченными электрическими гирляндами и пёстрой рекламой. Царствовал седой декабрь. Канун Рождества.

Совсем скоро здесь станет оживлённо, но понимание этого отнюдь меня не отрезвляло. Я стоял, словно контуженный, хлопая глазами и выдыхая пар. Мне было холодно, щемило в груди, и я всё ещё подозревал, что происходящее — всего лишь сон.

— Чери, ударь меня, — обратился я к стоящему за моей спиной парню.

Тот понимающе усмехнулся.

— Ты не спишь. Мы действительно вернулись.

Было что-то согревающее душу в том, что лицезрение этой родной картины растрогало не только меня.

— Нам сюда, — дал о себе знать Дис, и я очнулся, вспомнив, по какой причине мы здесь оказались.

Снег скрипел под подошвами, когда я поспешил за Десницей.

— Видимо, ты уже не раз тут появлялся, я прав? — бросил ему в спину Чери. Его голос звучал насмешливо, ядовито. — Периодически наведываешься сюда, дабы убедиться, что ему живётся в должной мере хреново? Ну и сколько сейчас твоему заклятому, грозному врагу? Шесть лет? Семь?

Дис промолчал и даже не обернулся, но и без его ответа я знал: Чери оказался прав и на этот раз. Деснице не нужен был GPS, он знал куда идти и без карты. Всё радостное волнение как рукой сняло, и в течение всего пути до нужного нам дома я не проронил ни слова.

В отличие от меня, Дис ни на секунду не забывал о том, что нас сюда привело. Он пришёл вызволять из ада своего врага, хотя надеялся, что муки последнего будут куда более продолжительными. В связи с этим "Правая рука" был не в духе, и на месте Чери я бы принял это к сведению и заткнулся. Но куда там... гордый собственной догадливостью, он всю дорогу без умолку говорил о том, какой мразью надо быть, чтобы желать боли человеку, который теперь, считай, не имеет с Индрой ничего общего. Подглядывать за ним, может даже вставлять палки в колёса, наслаждаться своей местью и...

Чери не будет самим собой, если при этом не коснётся темы половых органов и самоудовлетворения.

Спустя минут пятнадцать мы стояли возле низкого частного домика довольно скверной наружности. Вид жилья говорил скорее не о бедности, а о распущенности его хозяев. Когда мы подошли к двери, застыв на пороге, я отметил, что это единственный дом, из тех, что нам встретились, где Рождество не ждут. Никаких украшений и праздничных вывесок. А ведь здесь жил ребёнок...

Дис громко постучал в дверь, так, что задребезжали стёкла. Было ещё довольно рано, поэтому я не слишком удивился тому, что ответ последовал нескоро. Замерев в напряженном ожидании, я прислушивался: по ту сторону двери раздались тяжелые, шаркающие шаги. Я представил себе образ человека, отпирающего замок — по мне, это должен был быть грузный старик, страдающий ревматизмом. Каково же было моё удивление, когда дверь нам открыл довольно молодой мужчина.

Из дома пахнуло спёртым, нагретым воздухом и тяжелым запахом дешёвого алкоголя.

Хозяин дома был высоким и очень тощим. Из-под закатанных рукавов его грязного свитера выглядывали костлявые руки, на которых чернели синяки. Вероятно, он уже был смертельно болен. Наркоманы вообще долго не живут.

Увидев Диса он отшатнулся, его мутные глаза с желтыми белками панически округлились. Потом он заметил Чери, и сделал ещё один шаг назад.

— У меня нет денег... не сейчас... но я всё верну... — залепетал он невнятно. Его взгляд заметался, точно пойманная птица, пока наконец не сфокусировался на мне. Присутствие подростка его несколько успокоило. Потом Дис спросил про его сына, и мужчина окончательно расслабился. — Только вчера приходили ваши... Вы же из опеки? — Как он догадался? — Я им уже всё сказал... Арни жутко неуклюжий, постоянно на что-нибудь падает. Неудивительно, конечно, с его-то отклонениями. А ещё на улице такой дубак, поскользнуться — раз плюнуть. Я ему уже устал повторять, чтобы он был аккуратнее и никуда от меня не отходил, но он жуткий недоумок. Весь в мать. Клянусь, я его и пальцем не тронул.

На меня словно опрокинули ведро холодной воды. Глядя на не брившегося недели две и не мывшегося столько же человека, на его дом, на этот жалкий город вообще, мне отчего-то захотелось закричать. Бесцельно и громко. Я не знал, что будет со мной, если я всё же доберусь до нужного нам пленника. Ведь то, что я вижу — это лишь прелюдия к основному действию, но мне от неё уже так тоскливо и гадко, что хоть вой.

— Его забрали, держат где-то тут неподалёку, в каком-то приюте, — продолжил он, морщась то ли от холода, то ли от боли. — Сказали, что нужно заводить дело... Но я ведь хороший отец. Арни меня любит, у него спросите. Да, у меня сейчас небольшие проблемы с работой, но скоро всё наладится, честно. У всех ведь в жизни бывают трудные времена, это не повод отбирать у отцов их детей. Да и кому он такой нужен кроме меня? Когда его сука-мать подохла, я ведь из кожи вон лез, чтобы...

Мужчина говорил торопливо, сбивчиво, смотря на Диса едва ли не подобострастно. А я стоял, не шевелясь, и молча ненавидел: этого человека, его чертово вранье, дом и всю эту ситуацию. Я понимал, что он на самом деле боится потерять не своего ребёнка, а пособие, которое тому выплачивают. Лживая скотина.

Я сам не понимал, откуда во мне появилось это тупое бешенство. Я готов был с пеной у рта вцепится ему в глотку и задушить. Мне хотелось, чтобы он наконец-таки заткнулся, ведь этой лжи не верил никто, даже он сам — завравшийся и пьяный.

Может дело в том, что я ещё слишком хорошо помнил, что такое — брошенные, озлобленные, напуганные, ничейные дети. Дети, родители которых умерли. Дети, родителям которых на них наплевать. Дети, которых ненавидят собственные родители.

Стоящий перед нами подонок относился к последней категории.

Я мечтал его убить, но всё что сделал — развернулся и пошел прочь от его дома, задыхаясь от бессильной и по сути беспричинной ярости.

— Эй, может одолжите мне сотню баксов во имя Христа? Завтра же Рождество! Ну а полтинник? — кричал нам вслед этот отморозок, но в итоге, не получив ответа, зашел в дом, озлобленно хлопнув дверью.

Я глядел себе под ноги, слыша, как за позади меня оживлённо разглагольствует Чери.

— Боги, да ты конченый ублюдок, Дис. Ты в курсе? Как ты только сам себя выносишь, а? Нет, мне, правда, интересно. Этот бедный Арни уже давно не Индра, но ты всё равно получаешь удовольствие от осознания, что этот папаша регулярно поколачивает своего ребёночка. Бедняжка голодает, живёт в грязи и холоде, без матери, по уши в жестокости и боли с отцом наркоманом, не понимая, чем это заслужил. А ты глядишь на него и тихо радуешься. — Брат Гая рассмеялся. — И тебе его ни капли не жалко, да? Знаешь, что я думаю? Что Индра по части жестокости с тобой и рядом не валялся.

Дис стойко молчал.

— И чем же он заслужил такую жизнь? Всего лишь тем, что имел больше прав на то, что ты так отчаянно хотел присвоить. Ты знал это, и тебя это бесило. Когда Индра уже вовсю строил на Элу планы, ты о её существовании вообще не знал. Подумать только, какой трудный путь он прошел: называл себя её наставником, братом, женихом. А потом вдруг появился ты и решил взять такую "крепость", такую женщину наскоком.

Я ускорил шаг, стиснув зубы. Только психоанализа Чери мне сейчас не хватало.

— Откуда такая самоуверенность? Ты же понимаешь, что по сравнению с Индрой был и остаёшься чёрт знает чем. И сколько бы его ни унижали здесь, сколько бы долбаных отцов его ни лупило, ты от этого лучше не станешь. В зеркале каждое утро ты всё равно будешь видеть всё того же урода. И к тебе по-прежнему из женщин будут подходить только самые отважные шлюхи. Им бы, блин, медали выдавать за такой подвиг, всё-таки лечь под тебя — это пострашнее войны. А после того, как...