Спасти красноармейца Райнова. Книга первая. (Черновик)

О что меня в другую роту определили, меня ничуть не смутило. В нужную ночь, за час до удара, посещу казарму роты Райнова, и уберу его в хранилище, вот и всё. Когда достану даже сам не знаю. Может к концу войны, может и в сорок четвёртом. Идея та же, официально буду сообщать что оставил впавшего в кому, от контузии бойца, на хуторе, в глухом лесу, и тот там проведёт до конца войны. Просто если в сорок четвёртом поднимать, доставая, когда местные территории освободят, он же снова попадёт в боевые части, а бои за Германию и Берлин серьёзные будут, может и не пережить. Так что тут тоже палка о двух концах. Как видите, особо я не переживал что мы в разных ротах. А как Райнова обратно в большой мир вводить, подумаю ближе к сорок четвёртому. Вот так и пошла служба. Кстати, я снова на Франца вышел, он один у нас поволжский немец в батальоне, тот помогал убрать акцент. Это быстро стало известно командованию полка, и мне поставили в вину то, что не сообщил о владении иностранным языком. Сами не спрашивали. Впрочем, на учёт меня поставили, будут иметь ввиду если потребуется. Ротный был в курсе, это он свёл с Францем, я попросил. Теперь ждём тринадцатого июня, время встречи с контрабандистом. Так время и пролетело, пятнадцатое наступило, я как раз взвод на завтрак вёл, ещё и помкомвзвода замещал, тот в медсанбате со сломанным ребром, и приметив у крыльца штаба полка всё командование, велел другому сержанту вести бойцов, а сам рванул к ним.

— Товарищ майор, разрешите обратится? — отбив положенные три шага и козырнув, обратился я к комполка.

— Говорите.

— Товарищ майор, я тут в самоволку прошлой ночью бегал. К дивчине одной, сговорил ещё в первую ночь как в часть прибыл, и каждую ночь навещаю. Хотя заездил, вторую ищу. В общем, у неё брат есть, а у того много знакомых. Та этой ночью мне сказала, от брата узнала, пока я её на сеновале знакомил с классиками советской поэзии, что у нас финансист полка сегодня едет за деньгами. На обратном пути его банда ждёт. Трое в форме НКВД, под патруль работать будут. Откуда форма не знаю. А у нас что, финансист из отпуска вернулся? Я не знал.

— Чёрт, они уже уехали, — сказал особист полка, тот был в форме политрука, и развернувшись, убежал в здание. За ним начштаба и кажется зам по разведке.

— Молодец, информация важная, — кивнул Петухов, наш комполка. — Только зачем про самоволки сообщил, мне вот интересно знать? Думаешь простят за принесённые сведенья?

— Да нет, смысла скрыть не вижу. Меня спалили, всё равно узнали бы. Да и как меня накажут? Ну наряд дадут и всё. Так я всё равно к девке своей бегать буду и подол ей задирать. То есть, учить поэзии.

— Наглец, — протянул майор. — Завтрак не пропусти, сержант.

Я было дёрнулся уйти, как выскочил особист, и взяв меня за шкирку, увёл в здание штаба. Чуть ворот не порвал. Пришлось рапорт писать, но сообщать от кого я получил сведенья, категорически отказался. Тот уже связался по телефону с Брестом, сообщил о том, что от меня узнал, машина их финансиста как раз на пути к Бресту, там встретят, и уже серьёзные чины будут решать, как банду возьмут. Это не наше дело, специальыне подразделения охраны тыла есть. Так что рапорт на имя особиста написал и был отпущен. Взвод уже позавтракал, там по распорядку всё, у нас этой ночью дежурство, раньше спать ляжем, а пока сам поел, с другими подразделениями. Нормально. Вроде получилось, надеюсь тут финансист и шофёр выживут. Да, шофёр в прошлой моей жизни в медсанбате от ран умер. Сегодня пятнадцатое, всё пока идёт неплохо. Два дня назад, вечером тринадцатого, посетил дом контрабандиста, уже стемнело полчаса как, получил свой заказ. Всё достал, молодец, и расплатился с ним. Выносил наружу, сразу в хранилище, так и перетаскал, как будто у меня транспорт снаружи. На тот момент у меня хранилище накачалось уже до ста пятидесяти килограмм, было куда убирать. Даже семь килограмм свободного осталось. И с тех пор качаю место для Райнова. К двадцать второму, я подсчитал, будет двести сорок килограмм, из них свободно девяносто с мелочью. Надо Райнова взвесить, узнать сколько весит. Если останется место, сбегаю к молочной ферме, свежего сливочного масла добуду. А то булки есть, а как без масла? Это очень хорошая вещь, хотя бы килограмм десять в запасе иметь хочется. Всё для себя теперь, личные запасы.

А следующим утром, наш батальон вчера вернулся с прочёсывания, бандитов в лесу искали, отдыхал, но подняли вовремя на завтрак, я окликнул бойца:

— Райнов! А ну подойди. Встань на весы, проверю. На глаз у тебя кило восемьдесят. Убедиться хочу.

Тот вышел из колонны, их взводный разрешил, эти весы мои бойцы из медсанчасти принесли, выделили мне под честное слово. Я для вида уже два десятка бойцов взвесил и даже нашего особиста. Раз попался, то почему и нет? Вот так тот встал на весы, и я туда-сюда погонял грузики, и хмыкнул.

— Семьдесят восемь килограмм. Не сильно ошибся. Всё, свободен.

А тот был в форме, в сапогах, если их убрать, семьдесят три, в этом районе весить будет. Я его без одежды, в исподнем уберу в хранилище. Подсчитал, к ночи двадцать второго получается у меня для него места будет и восемнадцать килограмм сверху накачается. Отлично, сбегаю на ферму, сливочного масла добуду, вернусь и Райнова приберу. Хороший план. Хотя, чего ждать, я масло и сейчас добыть смогу, пусть мне комполка три наряда на кухне дал, за самоволки, с моих же слов, не страшно, сбегаю. Вот так весело насвистывая, кликнул своих бойцов, мы отнесли тяжеленые весы обратно, и дальше по распорядку. А я на кухню, наряды отбывать. Сержанту и дали наряды. Эх. Сегодня уже шестнадцатое, время идёт, и надо сказать новостей хватало. Про полученный заказ от контрабандиста уже сказал, сейчас о другом. Второй флажок на сетчатке правого глаза вчера появился, так что начал голема гонять, тренируя плетения, развивая их. Опыт с ними у меня итак был, на момент гибели уже месяц как пятью управлял. Отличная новость. Потом, двенадцатого июня я получил бойца в свой расчёт, из новобранцев, второй подносчик боеприпасов. Во взводе семь таких новичков. Обучаем их. Это пока все новости. Насчёт дивчины, которую навещал, я кстати не лгал, была такая, вполне справная бабёнка лет двадцати пяти, вдова. Ночами навещал и навещаю, меня нарядами не испугать, хотя и отслеживают дежурные командиры, сплю я или нет? Если койка пуста, на тебе ещё наряд. Да пофигу, главное финансист живой. Банду взяли, почти вся целая, сами сдались, когда их окружили, пусть до перестрелки и дошло.

Всё-таки я сбегал ближайшей ночкой и взял ровно восемнадцать килограмм масла. Один шмат, там же на весах взвесил, и убрал в хранилище. Ну вот и всё. Оружия, кроме ножей, у меня в хранилище не было, ни одного патрона, ни одной гранаты, заполнять буду, когда Райнова уберу и война начнётся. До этого у меня каждый грамм лимитирован. Дальше тянулась служба. Нарядов я правда накопил до начала войны, там-то они слетят как шелуха, какие наряды во время войны, но до неё ещё дожить надо, я из-за этих нарядов какой день и ночь не сплю. Ничего, пока терпимо, я днём нахожу время, в нарядах поспать. На стрельбище нас водили, двадцать первого июня, у стрелков раньше стрельбы проходили. Мы свои пулемёты, на себе несли, в разобранном виде. Боезапас тоже. Что-что, но "ДС" всё же куда легче "Максима", но это единственный плюс. Отстрелялись на отлично, это да, я пулемётчик хороший, с таким-то боевым опытом не удивительно. Мне даже благодарность объявили. Лучше бы наряды отменили. Так вернулись, оружие почистили и обслужили, и дальше служба потянулась, пока не наступила ночь, с двадцать первого на двадцать второе. Часы у меня были, новенькие наручные, в Минске купил, их иметь стоит, с секундной стрелкой, предмет некоторой завести других младших командиров. Тут часы — это признак благосостояния. Однако, когда спать ложился, велел дневальному, строго настрого, поднять меня в три часа. У меня наручные часы, а не будильник, трезвоном в нужное время не поднимет. Впрочем, я плохо спал, пока наконец в два час ночи не сел на койке в разбитом состоянии, нервы, что тут ещё скажешь? Рапорт через особиста подал, что война сегодня начнётся, также как информацию от брата моей девушки. Кстати, у вдовы брата не было, придумал я его.

Вот так посидев, я оделся, забрал все вещи, пока в хранилище, винтовку, с подсумками. Да всё, даже каску, и прогулялся до душевых. У нас отличные душеные, от поляков остались. Вода чуть тёплая, но хорошо намылся, шампунь использовал французский. Потом минут двадцать снаружи на скамейке сидел, просыхал. Вот так собравшись, полная форма, подсумки, скатка шинели через плечо, каска, винтовка, гранатная сумка на боку, фляжка, сидор сзади, да всё что выдали, только пулемёт в оружейке, и направился к казармам. Дальше прошёл в зал где койки роты Райнова, их дневальный ничего не сказал, где он спит я ранее вызнал, и подойдя, убедился, что это он, на миг зажигалкой подсветил, мне ещё ошибки не хватало, и касанием за ногу убрал в хранилище. Потом форму его, рядом аккуратно сложенную на тумбочке. Ушла гимнастёрка и шаровары, а вот ремешок нет, полное хранилище. Впрочем, я его прихватил, свернул и убрал в карман своих шаровар. Бойцы крепко спали, молодые парни, поди разбуди их, ничего не видели. Быстро спустился на этаж ниже, второй, тут моя рота и другие подразделения батальона, миномётчики, связисты, ну и громко заорал подъём. Дальше своих бойцов быстро за пулемётом. На вопли дежурного по полку, что прибежал на шум, не обращал внимания. Вот с "ДС" в разобранном виде, с двумя цинками патронов, бегом за территорию. Едва успели покинуть, вся наша рота была и другие подразделения, как загрохотали немецкие орудия. Началось.

Почему меня бойцы слушаются, понятно, я помимо того, что командир пулемётного расчёта, ещё и помкомвзвода. Пусть временно назначил Харламов, пока из медсанбата не вернётся сержант Романов, но нужную власть я имел, так что нагруженные пулемётами и боеприпасами, мы успели покинуть территорию, нас особо и не накрыло. Там отведя в сторону бойцов, выстроив, велел подготовить оружие, так что снаряжали личное, пулемёты. К нам начали стекаться командиры, взводные, у нашего взвода командира не было, Романов замещал, временно взводным был, но прибыл командир третьего, ему доложился. И когда Харламов прибежал, тот доложился уже ему, ну что я самовольно вывел роту. Впрочем, тот отмахнулся, правильно сделал, как было видно. Так что Харламов проверил, но бойцы роты все были, полный список, даже взводные. Рота не полностью укомплектована, напомню, хорошо вооружение по штату. Харламов убежал в штаб полка, где уже командование было, получать приказы, а мы ждали. А уже через полчаса в составе полка и с приданным истребительным противотанковым дивизионом, мы двинули к границе. Свои пулемёты несли на себе. Автотранспортный батальон понёс потери, дать машины не мог, хотя часть боеприпасов подкинули, со складов. А вот встречной атаки немцев, у границы, куда мы шли, не было, я сообщил Харламову, мол, от моей дивчины информация поступила. Немцы прорвались и идут на встречу, а то топаем даже без дозоров. Тот передал комполка. Была выслана конная разведка и та подтвердила, так что полк успел окопаться, ячейки для стрельбы лёжа, да ещё на пересечении двух дорог, и встретил немцев как надо, подпустив поближе. Я бил из пулемёта, работая по крупным и массовым целям. Даже два грузовика поджёг. Уже четырежды менял позицию, и надо сказать, немцы старались погасить наши пулемёты, своими или миномётами, и работали толково. Я ведь и взводом командовал, так что мои расчёты часто меняли позиции, но рота несла потери, и у меня один расчёт выбило, накрыло миномётными разрывами. Мы часто меняли позиции, выпустил ленту смени, но видимо не помогло.

К полудню мы отбили четыре атаки, да только я больше роты немцев положил, те тут серьёзные потери несли. Но сбили нас, да ещё обошли по правому флангу и полк стал отступать. Тем более посыльный нас нашёл, приказ комдива на соединение полка с дивизией. Мы немного в отрыве были. Окружить себя не дали, вырвались из ловушки. Во взводе осталось два пулемёта, третий вышел из строя из-за интенсивной стрельбы, тут только ремонтные мастерские помогут. Харламов начал оформлять его для ремонта. Ещё при отступлении нас чудом нашёл Романов, и принял у меня взвод. Повязка на груди страхующая, стрелять не мог, а командовать вполне. Из медсанбата сбежал. Так что я даже с некоторой радостью передал ему, взвод, оставшись командиром расчёта. У меня вот бойцы все целые. Хотя устали смертельно, так что обойдя город Высоко-Литовск, двинули дальше, вскоре соединившись с дивизией, и вели дальше бои уже совместно. Я пока планы особо менять не желаю, помню о знамени танковой дивизии, и прибрать хочу. В прошлой жизни спасённое знамя здорово мне помогло и продвинуло по карьерной лестнице. Может и тут что получу? Понятно рассказывать, что ждёт дивизию я и не думал, и так с подозрением поглядывали, так что к чёрту. К вечеру накачалось в хранилище места достаточно, убрал ремень Райнова, свою шинель и гранатную сумку, всё ходить легче стало, не такой загруженный. Даже один пистолет "ТТ", с кобурой и ремнем с портупеей добыл. Снял с убитого политрука, нашёл тело у расстрелянной с воздуха колонны. Я ещё две пачки патронов к нему нашёл и прибрал. Это пока всё к вечеру двадцать второго июня.

Следующие два дня шли активные бои, пулемёт не остывал, к счастью патронов хватало, доставляли со складов машинами и повозками, но когда решили прорваться в Беловежскую Пущу, с ними наступили проблемы. К вечеру двадцать пятого июня у меня ещё двадцать пять килограмм накопилось, но особо оружия не добывал. Убрал две противотанковые гранаты, шесть ручных "Ф-1", цинк патронов к винтовке "Мосина", но только патроны, сам цинк выкинул, и "СВТ". Я нашёл такую же как у меня, свою почистил и убрал, а найденную теперь использую. Дальше так и воевали, дивизия оказалась в окружении и пыталась с танкистами Тринадцатого механизированного корпуса пробиться к своим. Я уже бинокль заимел, шестикратник, с немецкого офицера снял, как и кобуру с "Вальтером" и пистолет-пулемётом "МП-40", но скрывал. Поддерживая из пулемётов атаку наших, мы участвовали, но на вторых ролях, я через бинокль смотря, отметил, что в этот раз танк Никифорова, командира танковой дивизии, прорвался на улочки деревни, с несколькими другими танками, и похоже ушёл дальше. Но нас, стрелков, бросили, немцы отсекли, не дали уйти. Блин, со знаменем я в пролёте. Ладно, не получилось так не получилось. Главное наши вырвались. А мы отступили обратно в лес. Вечер двадцать девятого июня был. На этот момент у меня свободно двадцать кило в хранилище, коплю чтобы пулемёт убрать, с начала войны тот работал без нареканий, честно выполняя свою работу. Приберу, а то поступил приказ закапать или уничтожить тяжёлое вооружение и прорываться мелкими группами. Да у нас пулемётов осталось два на всю роту, остальные или выбиты, или ремонта требуют. Я даже те патроны из цинка использовал, когда крайняя нужда наступила, две с половиной ленты снарядили, ох они тогда здорово пригодились, целый взвод немчуры наглухо положили.