Предполагалось, что сотня добровольцев с рогатинами должна будет напасть на спящего дракона и заколоть его. Правда, не было гарантии, что тяжелый бритвенно-острый наконечник сможет пробить чешую хотя бы на брюхе, но на этот случай оставались глаза и пасть... Но для этого дракона пришлось бы разбудить — что, собственно, было неизбежно почти в любом случае, но шансы на успех делало более, чем призрачными...
Дракон спал. Он лежал на брюхе, подобрав под себя лапы и совершенно по-птичьи спрятав голову под крылом, так что подобраться к нему казалось несложным... И именно в этом командиру и виделся подвох. Даже если предположить, что людей тварь не опасалась, оставались еще сородичи. А поскольку далеко не все драконы считали людей добычей, что-то здесь было не так, но отступать все равно было поздно, и сотник взмахнул рукой, подавая сигнал к атаке.
— Дрожь земли, — шепотом произнес молодой волшебник. По земле словно ударил гигантский молот, солдаты едва удержались на ногах, а на дракона сполз огромный пласт глины. В тот же момент первая десятка бегом бросилась по склону вниз, выставив рогатины...
Увы. Ни одно из копий не вошло достаточно глубоко, чтобы причинить дракону сколь-нибудь серьезный вред. Оползень тоже оказался не слишком эффективен, хоть и задержал дракона на целую минуту... Солдаты бросились прочь, но двоим не повезло — одного дракон ударом хвоста впечатал в землю, а второго отбросил на добрую дюжину ярдов, где бедолага и остался лежать.
— Земляной прилив! — выкрикнул маг, но опоздал.
Одним прыжком выскочив из промоины, дракон одним движением перекусил волшебника пополам, расправил крылья и взлетел.
— В лес! — закричал сотник. — Отступаем!
Дракон заревел, а затем выдохнул неистовый смерч, прошедшийся по бегущим солдатам, ломая кости и отрывая конечности. Даже те, кого задело лишь самым краем, оказались серьезно ранены и помочь им было уже невозможно — дракон заходил в новую атаку.
Четверо солдат приказу сотника не подчинились — бросились вперед , в последний момент упали на колено, уперев рогатины в землю, словно копейщики перед конницей... Дракон, как и ожидалось, затормозить не успел. Солдаты, как и ожидалось, удара не пережили. Рогатины, как и ожидалось, оказались почти бесполезны — только одна попала дракону в пасть, воткнувшись в небо и завязнув в нем.
Дракон, разумеется, не пришел от этого в восторг, и новый удар выбил в лесу просеку шириной в полтора-два рода и в сотню ярдов длиной — и стоил жизни еще десятку бойцов.
— Да сдохни наконец! — сотник, потерявший уже треть своих людей, вылетел на дракона и повторил тот же маневр, что и четверка храбрецов — и с тем же результатом.
Тем не менее, пример сотника вдохновил остальных, и как только дракон развернулся для новой атаки, его встречал уже целый десяток...
Выживших не было и в этот раз, но кое-чего солдаты добились — одна из рогатин попала твари в левый глаз.
Дракон яростно заревел, мотая головой, выкрикнул какое-то непонятное слово — и с почти мгновенно затянувшегося тучами неба ударили молнии, убив еще дюжину солдат. И тем не мене, оставшаяся полусотня продолжала атаковать...
Четверть часа спустя, потеряв еще три десятка человек, отряд сумел ослепить дракона окончательно. Солдаты облегченно вздохнули, но расслабляться не собирались — дракон был еще жив и даже более опасен, чем раньше. Взбесившийся от боли, он бил и бил ревом, ориентируясь исключительно на слух — и прежде, чем последний оставшийся десятник всадил рогатину в кровоточащую глазницу, убил почти три четверти оставшихся.
От сотни лучших бойцов Боско остались лишь пятеро солдат да помощник десятника, но дракон был мертв...
Второе июня триста тридцать пятого года
— Это все? — спросил князь, выслушав доклад помощника десятника — одного из полудюжины переживших ночной бой с драконом.
— Да, господин.
— Что ж, это провал... Желаешь ли ты покинуть службу?
— Нет, господин.
— В таком случае присваиваю тебе чин полусотника и предлагаю место в гвардии. Ты согласен?
— Конечно, господин, — солдат поднялся. — У многих из тех, кто погиб вчера, остались семьи...
Князь подозвал секретаря и приказал:
— Распорядись, чтобы семьям погибших положили пенсион в размере полуторного жалования и освободили от налогов. Да, семьи выживших и их самих — тоже. Конечно, это слабое утешение, но большего я сделать не могу.
Отпустив пятидесятника и отослав секретаря, князь тяжело встал и прошелся по приемному залу. На душе было на редкость скверно — разменивать сотню бойцов на откровенно слабого дракона Боско себе позволить не могло. Магов же в княжестве категорически не хватало, а обосновавшиеся на севере драконы были слишком серьезной угрозой. Оставался только один выход — как раз тот, к которому князь прибегать не хотел. Очень не хотел, но...
Вернувшись в кабинет, князь быстро написал на листке пергамента несколько строк, свернул его, запечатал — и протянул сидевшему на оконном карнизе ворону. Птица — химера на самом деле — схватила письмо, взлетела и спустя считанные секунды растворилась в небе...
...Ворон-химера влетел в распахнутое окно кабинета Мастера и бросил письмо на стол. Быстро пробежав его глазами, хозяине кабинета усмехнулся, встал, и спустился в зал.
— Акнология!
— Да, мой господин? — Убийца драконов резко обернулся и склонился перед вошедшим.
— Три дракона на севере Боско. Отправляйся немедля, на обратном пути можешь заняться свободной охотой.
— Я счастлив исполнить этот приказ, господин, — Акнология снова поклонился и ушел прочь.
Проводив его взглядом, Зереф вернулся в свой кабинет и принялся за письмо князю Боско. Вот и еще один из сильных мира сего оказался обязан ему... И в должный момент он потребует этот долг — не с него самого, так с его потомков. Бессмертному некуда спешить, но уже скоро... Зереф усмехнулся и запечатал письмо.
— День близок... — тихо произнес он, отдавая письмо ворону-химере.
* * *
Второе ноября триста сорок первого года
Мастер Шоу закрыл глаза и устало растер лицо. Очередной налет, очередная битва — и так уже шесть лет подряд, и конца этой войне не видно... А драконы теснят людей все сильнее и сильнее. Юг и восток, север и запад — нигде не укрыться от алчных тварей. Дважды едва удалось отстоять сам Крокус, лежат в руинах богатые города юга, где ужасный Шайхолод держит в страхе кочевников Пустыни, дотла сожжена блистательная столица князей Боско, едва держится Минстарская империя... И лишь к одному городу драконы не смели приближаться.
Магнолия. Жемчужина в короне Фиора. Гильдейский город... Город "Небесной плети".
Шоу открыл глаза и принялся изучать лежащую на столе карту, вот только мысли его были по-прежнему очень далеко. Зереф... Бессмертный Мастер "Небесной плети", скрывавший за стенами своей гильдии гибельные тайны — сама мысль об этом существе была неприятна Шоу, но сейчас он был едва ли не единственным, кто мог если не остановить драконов, то хотя бы задержать их. И дело было отнюдь не в его могуществе — Акнология подчинялся только ему. И только Акнология мог справится с любым драконом, и убивал, не обращая внимания, враг перед ним или союзник...
Шоу все-таки сосредоточился на карте — безумный Акнология и его загадочный хозяин могут подождать, а вот очередное логово мятежных драконов — нет. Отсюда, с гор на северной границе, они могут легко терроризировать и Фиор, и семь княжеств севера, и Боско... В принципе, дракону ничего не стоит совершить кругосветный полет без передышки, но обосновавшись там, они могли достичь Крокуса максимум за час... А значит, выбора нет.
— Гвин, зайди ко мне и прихвати брата, — распорядился Шоу, выглянув в зал, и вернулся за свой стол.
Спустя минуту братья Дейн явились в кабинет Мастера, и тот без предисловий сообщил:
— В северных горах обосновались два дракона. Оба — драконы Молнии, так что это как раз по вашей части. Разделайтесь с ними и постарайтесь при этом уцелеть...
— Не думаю, что это будет сложно, Мастер, — усмехнулся Гвин. — С этим и мелкий бы справился без моей помощи...
— Эй, сколько раз тебя надо треснуть по башке, чтобы ты перестал называть меня мелким?! — тут же возмутился младший брат.
— Гвин, Мор... — Мастер улыбнулся. — Если так, то я могу быть спокоен...
-А как же, Мастер! Ну, мы пошли, — Гвин крутанулся на каблуках и вышел, за ним выскочил и Мор — а улыбка сползла с лица Шоу, едва закрылась дверь. Уж он-то знал, как рискуют братья... Да они и сами это прекрасно понимали, и потому и дурачились — иначе было слишком уж паршиво...
— Да кто ты такой, жалкий человечишка, чтобы угрожать мне?! — оглушительно расхохотался дракон.
— Я и не собираюсь тебе угрожать, — равнодушно произнес темноволосый мужчина неопределяемого возраста. — Я поставил тебя в известность. Меч Повелителя Драконов!
Призрачная вспышка цвета безумия сорвалась с руки и ударила дракона, мгновенно разворотив грудь твари.
— Ты... — дракон тяжело рухнул на землю.
— Я, — не стал отрицать Акнология, шагнув в рану. — Перворожденный. И мне нужно твое сердце.
Огромное, больше человеческого роста сердце еще слабо пульсировало, когда Акнология рассек его. Съесть его целиком было невозможно, но этого и не требовалось — куда важнее была кровь...
С ног до головы покрытый раскаленной драконьей кровью, Акнология расхохотался, воздев руки к небу. Сила переполняла его... Странное усилие, словно рывок разума куда-то в небо — и над землей взмыл черный дракон.
Превращение оказалось невероятно легким — а ведь совсем недавно он и не подозревал, что это возможно! Он наслаждался полетом, свободный и всемогущий, каким и должен быть дракон...
— Это случилось, — констатировала Веда Конг, отвернувшись от зеркала.
— Да, это случилось, — согласился Зереф, развалившийся на своем троне. — Я ожидал первой ступени несколько позже... Впрочем, неважно. На План это не повлияет.
— Но...
— Сейчас он недостаточно силен, чтобы выступить против нас... А к тому времени, когда он обретет достаточную силу, он уже перестанет быть человеком, окончательно превратившись в дракона. Но когда это случится, он вновь станет уязвим, а до тех пор...
— Ты хочешь сказать, что и это — часть Плана? — удивилась Веда.
— Конечно.
Женщина снова повернулась к зеркалу.
— Друг мой... — протянула она. — Я знаю тебя почти полтора столетия, но ты все равно ухитряешься раз за разом удивлять меня.
Пятнадцатое декабря триста сорок первого года
Дракон не видел ни малейших причин скрываться — он был слишком силен для этого, уступая, пожалуй, только Вайслогии, да и тот вскоре падет... Но сейчас Вайслогия его не волновал.
Он искал Грандину, Белоснежную Леди Неба. Искал, чтобы теперь, века спустя, вернуть ей старый долг...
...Тогда он был слабее, чем сейчас — просто потому, что был юн — но его отец был владыкой драконов Света, а Альбан, сильнейший из своих братьев и сестер, должен был стать его преемником. И он готовился к этому, делая все, чтобы укрепить свою будущую власть. Он заключал союзы и ссорил противников, усмирял Младших и искал новые охотничьи угодья... Он делала все, что подобает дракону, он даже нашел себе пару, как подобает вождю — Грандину, Белоснежную Леди Неба. И получил отказ. Леди Неба отвергла его, словно он был не наследником Владыки, а самым ничтожным из Младших... А вскоре Вайслогия низложил его отца, повергнув его в схватке, и Альбан в одночасье стал Младшим.
И он возненавидел и Вайслогию, и Грандину, и даже своего отца, хоть тот и был мертв. Многие годы ненависть его не находила выхода, но пришел час — и ненависть открыла ему истину и дала силу... Теперь пришло время мести. Он покарает тех, кто оскорблял его, и первой станет надменная и глупая Грандина...
Альбан мчался над горами, высматривая свою жертву — и не догадывался, что уже давно превратился из охотника в жертву. Белоснежная Леди знала о его замысле и сама ждала его, чтобы положить конец затянувшейся вражде...
Драконья пасть исторгла стремительный режущий вихрь, ударивший в спину Альбана. Полетела в стороны сорванная чешуя, выступила кровь, сам дракон провалился на сотню футов, но почти мгновенно снова набрал высоту.
— Так вот ты где, ничтожество! — зарычал он. — Только и можешь, что бить в спину?
— А большего ты и не стоишь, ящерица-переросток, — Грандина сложила крылья и обрушилась на противника, выставив когти.
Альбан уклонился и хлестнул хвостом по морде Грандины, о чем тут же пожалел — острые зубы вырвали из хвоста изрядный кусок мяса — пусть и не столь большой, чтобы рана была опасной, но все же...
Новый удар — на сей раз магией, нор разве можно настичь Небесного дракона в небесах? Грандина легко увернулась и одним взмахом крыльев подняла настоящую бурю. Альбан едва избежал удара о скалу, развернулся и вновь бросился на врага. Новый поток энергии, исторгнутый из пасти, пронесся мимо, когти прочертили по белоснежному боку Грандины алые линии, а острые зубы драконицы снова впились в плоть Альбана, на сей раз вырвав кусок из перепонки крыла.
И это не было сколь-нибудь серьезной раной, но она была уже второй — а Грандина до сих пор отделалась только парой царапин... И Альбан разозлился всерьез.
Рев дракона Света крушил скалы, плавил землю, пламя подожгло лес — но попасть по Белоснежной Леди Неба он не смог ни разу. Зато пострадал сам — и снова ничего серьезного... вот только с каждой новой раной он терял кровь, каждая новая дыра в крыле все сильнее мешала держаться в воздухе, и уставал он все сильнее — и все больше разъярялся.
Он настолько сосредоточился на своей цели, что перестал замечать все остальное — и сомкнувшиеся на шее клыки стали для него абсолютным шоком...
Огромное тело, содрогаясь, рухнуло в догорающий лес. Снизившись, Грандина сделала несколько кругов над ним, убедилась, что противник мертв, и снова набрала высоту, исчезнув в небе...
Двадцать второе декабря триста сорок первого года
Война не меняется никогда. Даже если это война с драконами...
Отряд из двенадцати Убийц драконов под началом Шоу разбил лагерь под нависающей скалой и ждал. В засаде... При том, что шансов на то, что дракон их не заметит, были, по мнению Шоу, исчезающее малы. Больше того, их шансы вовремя заметить дракона тоже были не слишком велики.
Увы, не Шоу планировал эту операцию, и все его попытки донести до фиорских генералов глубину их неправоты оказались провальными. Зато именно он отвечал за эту операцию, и в случае ее провала оставался главным виновным... Если выживал, конечно. А Шоу был твердо намерен выжить и сохранить жизнь своим людям — и, естественно, уничтожить дракона...
— Химари, ты видишь что-нибудь? — осведомился Шоу у стоявшей на часах девушки.
— Ничего, — она качнула головой, укоризненно покосившись на командира.
Вопрос был бесполезным, и Шоу это прекрасно понимал — но поделать с собой ничего не мог. Даже сильнейшим убийцам драконов до сих пор не приходилось встречать тварь, владеющую сразу двумя стихиями...
