Стадион называется "Сантьяго Бернабеу". Ну, про моё отношение к стадионам вы уже слышали, это просто способ денег побольше срубить. А тут ещё и сцена сделана просто посредине с краю футбольного поля без кулис открытая со всех сторон. И зрители со всех сторон, жесть. И у меня и у танцоров все номера сделаны с фокусом вперёд, к зрителям, а тут зрители со всех сторон. Поклониться, как боксёры делают четырёхкратно в каждую сторону зала — это не проблема, а как выступать на все четыре стороны? И на поле никого нет. Обычно, если используют стадион для концерта, то поле застилают каким-нибудь съёмным покрытием и ставят сиденья, чтобы сделать своеобразный партер, который компенсирует выключение из использования сектора позади сцены, где и размещаются наши подсобки и вообще, кулисы это просто очень удобно. Но, как я понимаю, здесь это прежде всего стадион и футбольное поле для испанцев — это святое и никто не позволит на него что-нибудь стелить. А такие мелочи, как удобство артистов никого похоже не волнуют.
Пришлось срочно думать, как изменить характер сценических движений, и чтобы при этом никто ни в кого не врезался и вообще танец состоялся. Вот представьте себе тот же танец "Яблочко", когда группа танцоров красиво строем выходит из-за кулис и, сформировав фронт, двигается по отношению в рампе, когда выходят солисты, остальные фактически становятся фоном для их танца. Фактически сектор, в который направлен фокус их выступления градусов девяносто-сто двадцать вперёд во фронт. Здесь же нужно показать танец на все триста шестьдесят градусов. Формально, тогда основная группа танцоров должна точечно быть в самом центре сцены, а остальные как лошадки на карусели должны в танце крутиться вокруг них. Это теория, а представьте, как это можно сделать практически. С моей точки зрения это не возможно, от слова совсем. Поэтому, как мы не ломали свои головы, я после всех бурных обсуждений спросил:
— Уважаемые! А вам не кажется, что мы занимаемся ерундой?
— В каком смысле? — Удивился шеф.
— Вот, подумайте. Нам или любым другим артистам на нашем месте предлагают совершенно незнакомую им конфигурацию сцены, и что, все сразу могут придумать, как работать на круг, как в цирке? Да я на девяносто девять процентов уверена, что никто этого сделать не может. Ну, может одиночный певец может по сцене кругом ходить с микрофоном, а все остальные как работали в одном направлении, так и будут это делать. Я к тому, что и нам не нужно ничего придумывать, а работать, как будто сзади у нас задник сцены, а впереди зал. А то, что те, кто оказался сзади от нас, будут смотреть на наши спины, так это вопросы не к нам, а к организаторам концерта. Или я неправильно рассуждаю?
— Ну... Наверно в твоих рассуждениях имеется логика и здравый смысл, но как-то это не слишком хорошо, в отношении зрителей, к которым мы будем обращены спиной...
— Тогда покажите хоть один способ не оказаться к кому-нибудь спиной, когда зрители у нас со всех сторон...
— Значит, решаем ничего не менять в нашем выступлении?
— Лично я так считаю. Я во время своего выступления постараюсь ходить по кругу, а остальные пусть работают прямо перед собой. Иначе только запутаемся. Потом дома попробуем подумать на эту тему, а пока не будем пытаться экспериментировать на ходу...
— Всё! Я утверждаю это решение. Да и прошу всех учесть, что тут из-за расположения раздевалок расстояние раза в два больше, чем обычно, поэтому не торопиться при смене номеров, чтобы дать возможность сменяющим успеть подойти. Просто этот момент выполнять чуть медленнее и не спешить. Это в кулисы шмыг и уже всё. Тут же нужно пройти почти двадцать метров на глазах у зрителей. Этот момент все поняли?
Оказалось, что всё мы правильно решили. С фасада было установлено чуть ли не десять камер, которые снимали как общие планы, так и крупные, и транслировали изображение на четыре огромных табло по четырём сторонам стадиона, так, что даже сидящие напротив нас прямо напротив сцены предпочитали смотреть большую яркую картинку на табло, чем на наши маленькие фигурки на сцене внизу. Лично я эту фишку так и не понял. На фига тогда вообще было идти сюда на стадион с паршивой акустикой, где звук давил крошился, реверберация была такая, что будь такая в зале, в нём бы даже хор пенсионеров шестого ЖЭКа отказался выступать. По-моему в таких условиях гораздо интереснее поглядеть выступление по телевизору с хорошей картинкой и чистым звуком, и гораздо дешевле. Да! Этот концерт ещё и транслировали по телевидению, а стадион был полон больше чем на девяносто процентов. И окончательно меня добило то, что зал раскачался буквально через четверть первого отделения. И когда во втором отделении почти в каждой песне меня начало накрывать волной эмоциональной отдачи, я в конце концерта был уже просто как пьяный, и хотелось за что-нибудь ухватиться, а то казалось, что меня даже лёгким сквозняком может унести...
Утром в Севилье мы полезли в местные новостные сайты смотреть, реакцию на наш вчерашний концерт. Таких дружных и восторженных отзывов мы кажется, даже в обожающей меня Германии не собирали. Если убрать вал славословий, то Мадрид и вся Испания просто счастливы, что их посетила великая волшебница вокала — прекрасная Донна Саган. Упс... А на следующий день Севилья нанесла два удара, к которым мы были совершенно не готовы. Когда мы после завтрака и выгула Хрюши с Алей валялись и дурачились, в наш номер ввалился всклокоченный Шеф, который был явно не в себе. Оказалось, что его сразу после завтрака отловили представители двух местных телевизионных каналов и почти умоляли разрешить им съёмку концерта и трансляцию его. В этих безумных гастролях было запланировано и согласовано только два концерта в присутствии телевизионщиков, это запись и трансляция в Мадриде и запись в Марселе местным телеканалом. Почему Шеф был такой встрёпанный? Так трансляция или запись — это практически удвоение оплаты за концерт, особенно, если трансляция прямая, она как раз по времени попадает в прайм тайм, а это только на попавшую на трансляцию рекламы самое дорогое время и часть этих денег входят в оплату трансляции. Запись немного дешевле, но там тоже оговаривается куча условий и может получится, что запись будет даже дороже прямой трансляции. Можете себе представить, с утра ему фактически принесли в клювике кучу денег и ещё уговаривали его согласиться и соглашались почти со всеми условиями. Так, что, когда перед обедом мы узнали, что продали все билеты полностью, это нас почти не удивило, но мы рано расслабились, жители столицы Андалусии нас сумели удивить. Сразу после обеда нас ждал главный администратор-распорядитель принимающего нас очень неплохого зала, и сильно смущаясь и извиняясь, начал говорить:
— Мне такого делать ещё ни разу не приходилось, но дело в том, что билеты на концерт уже все проданы, а жители и гости Севильи, кому не досталось билетов, собрались около зала, чтобы хотя бы поглядеть как вы, уважаемая Донна Саган будете идти на концерт. Дело в том, что в Севилье регулярно проводится знаменитая на всю Испанию коррида и во время корриды есть такой проход тореро с сопровождающими каждого бандерилерос, а следом едут на своих конях пикадоры, это своеобразный парад, в котором проходят все будущие участники корриды. На главные трибуны посмотреть корриду билеты тоже могут купить не все, и они по традиции довольствуются этим парадом. Ваш приезд так всколыхнул наш город, что собралось большое количество людей, и мы бы очень просили вас хотя бы последние метров двести до дверей зала пройти пешком и не слишком спеша, чтобы люди могли вас увидеть...
— Простите, я отвечаю за безопасность госпожи Саган. — Выступил вперёд Эрих. — Мне это очень не нравится и я категорически против такого мероприятия.
— Вы просто не знаете наши традиции. Может я лучше дам слово приглашённому мной префекту полиции Андалусии, сеньору Мануэлю Торресу. — Вперёд действительно шагнул очень серьёзный дядечка в форме полицейского.
— Здравствуйте, Донна, Сеньоры, Сеньориты! Позвольте представиться, комиссар Торрес. Я присоединяюсь к прозвучавшей просьбе. И я готов гарантировать безопасность Донны Саган во время этого мероприятия. Вы просто наверно не знакомы с нашими традициями. Такие проходы у нас действительно давно отработаны и все знают правила. Зрители располагаются только на тротуарах, в домах, на лестницах, но ни один даже шага не сделает на проезжую часть. По маршруту следования будут выставлены патрульные, в задачу которых входит пресекать самым решительным образом любые нарушения установленного порядка. Чтобы вам было спокойнее, мы уже получили согласие главы правительства Андалусии и мэра Севильи, и они лично готовы сопровождать Донну Саган. Чтобы уважаемому сеньору, отвечающему за безопасность было спокойно, я лично готов пройти вместе с ним и Донной Саган, потому, что уверен в полной безопасности такого прохода. К месту начала движения всех доставит удобный и красивый лимузин. Движение в районе концертного зала уже перекрыто из-за скопления людей. И с грустью вынужден заметить, что мы — южане, кровь горячая и если не состоится проход, то, скорее всего, могут начаться беспорядки в некоторых районах, пострадают невинные люди, будут стычки с полицией. А если вы согласитесь, то пар выйдет и всё будет спокойно.
В принципе, дядька был очень серьёзным и убедительным и я согласился. Дурак, да? Но как-то стыдно стало прятаться, тем более, если это остановит беспорядки. Эрих, который собирался стоять насмерть, только махнул рукой, а Шеф заявил, что он тоже должен идти со мной. В итоге образовалось восемь человек и Хрюша, которые должны были пройти перед жителями Севильи. Из-за этого начало концерта задержалось почти на пятнадцать минут, но зал не роптал, а спокойно ждал начала концерта. Длинный высокий лимузин привёз нас и высадил на каком-то перекрёстке, на котором на всех тротуарах стояла плотная молчаливая толпа народа, из всех окон выглядывали люди, балконы были облеплены так, что я думал, что какой-нибудь из них просто обязан обрушиться. Первым вышел перфект полиции, потом он помог выйти мне, Хрюша сама выскочила, еле нашли красивый гламурный поводок для неё и ошейник. Старый со стразами куда-то потерялся и никто не заметил, но тут нужно было идти с поводком. Меня уже полностью подготовили к выходу на сцену, поэтому я был в концертном макияже, длинном платье и босоножках на высоких каблуках. Я шёл под ручку с мэром, впереди префект полиции с Эрихом. За нами Фред с главой правительства и замыкали Михель с Клаусом. Вот они были больше всех недовольны, но ничего сделать не могли, и только разойдясь немного в стороны, пытались, как могли контролировать ситуацию. Когда мы шли, люди не слишком громко кричали мне какие-то приветствия, улыбались, махали руками, у многих на плечах сидели детишки, многие маленькие, совершенно не понимающие, куда и зачем их притащили. Некоторые парни посадили на плечи своих девушек. Я же изображал мадагаскарского пингвина, махал лапкой и улыбался. Мне кажется, что шли мы всё-таки больше двухсот метров, но это мелочи. Ничего страшного действительно не случилось. Впереди на тележках везли двух операторов, которые снимали этот проход в прямом эфире. Когда дошли до дверей зала, вся собравшаяся на площади перед входом толпа словно замерла, и нужно было как-то завершить этот проход. Я придумал, широко улыбнулся, поклонился по-корейски, а потом сложил перед грудью двумя ладошками с согнутыми пальцами сердечко перед собой и словно выплеснул его в сторону зрителей, ещё раз поклонился и ушёл в уже кем-то открытую дверь. В вестибюле испанцы меня горячо благодарили, оказывается, слова префекта были совсем не шуткой. Когда толпа только начала собираться, и никто не знал, соглашусь ли я, из Мадрида уже вызвали специальный отряд полиции для разгона уличных беспорядков. Они вот-вот должны подъехать, и все будут только рады, что не пришлось работать по специальности. Концерт прошёл очень хорошо, зал был очень доброжелательным, и принимали нас очень тепло. После окончания концерта я немного опасался, что, не смотря на заверения мэра и префекта, вокруг зала снова будет толпа, но никого не было, мы спокойно погрузились в свои автобусы и спокойно подождали, пока ребята-монтажники соберут нашу аппаратуру, правда мы в это время уже давно спали и видели сны...
Суету воскресного первого сентября мы пережили в тихой гостинице на окраине Мурсии — столицы одноимённой провинции, даже отдохнули немного до концерта, который сдвинули аж на четвёртое число. Болтал по телефону с Ленуськой и маленькой Рамоной, они обе пошли в школу в Жироне, вообще, ближайшая к нам начальная школа есть в Фигерасе, но мы подумали, обсудили это с местными и решили, что лучше девочек сразу отдать в школу, где они смогут получить весь школьный цикл. У маленькой Стефании вообще не жизнь, а сплошное горе, на концерт её не взяли, теперь подружки в школу пошли и снова без неё. В общем, жизнь не удалась и она искренне горюет. Впрочем, как раз сейчас особенно не погорюешь, папа с мамой, да и почти вся усадьба на уборке урожая винограда. Все тёмные сорта уже собрали, их положено собирать чуть недозрелыми, а теперь через неделю начнут убирать светлые, которые уже вполне налились и подошли к своей готовности. Ой, припашут хозяйку, если до нашего возвращения не закончат с уборкой. Виктория ещё и базу философскую и психологическую под это подведёт. С неё станется меня в первые ряды поставить, дескать, вот смотрите — Ленин с бревном, хоть в этом мире и не было Ленина. Ладно, там посмотрим, а то специально отлынивать тоже не красиво получится. А первое сентября проходило совсем не так, как у нас принято. Сначала была общая линейка, где все поздравляли первоклашек. Потом их увели знакомиться со школой и учительницей. А после второго звонка их всех снова пригласили на площадку перед школой, где уже проверял свои инструменты ансамбль-кобла, ученики и учителя встали в несколько кругов и все стали танцевать сардану. Ленуське показалось смешным, и она очень хихикала, что перед танцем все сумки и портфели в кучку посредине сложили, чтобы не стырили пока танцуют. А смешно, что вместо ёлочки хоровод вокруг кучи сумок получился. А я доволен, что им в школе в любом случае будут испанский язык ставить, автономия — автономией, но государственные школьные программы никто не отменял...
Шестого была суетливая Валенсия, а восьмого мы выступали в Барселоне. Когда в самом начале концерта я вышел и поприветствовал зал на хорошем каталанском языке, зал буквально взорвался аплодисментами и хлопали минуты три или даже больше. Вообще, каталонцы просто грезят самостоятельностью и не считают себя испанцами, всячески подчёркивая свою самобытность, поэтому обращение на их родном языке и вызвало такую реакцию. С моим языковым опытом освоить основы разговорного каталанского для меня не составило никакого труда. Да, я забыл сказать, что после Мадрида и Севильи все мои концерты записывали и вели трансляции, Фред только радостно крякал и потирал ручки. В Барселоне я впервые выпустил на публику "In-Tango" Ин-Грид, и песню приняли очень хорошо. В Барселоне я вообще исполнил не все испанские песни, а заменил их французскими и итальянскими, что встречали с большим воодушевлением. С нашими ни перед концертом, ни после мы не встречались, я поговорил об этом с Петровичем и Рамоной, и они согласились, что это не нужно. Единственное, что вторая часть второго отделения растянулась наверно минут на сорок, зал отпускать меня не хотел, и я выходил и пел. Зал в Барселоне был с очень приличной акустикой, поэтому я спел уже проверенную, однажды песню "потолок ледяной..." под одну гитару живым голосом. Раскланялся, заверил всех, что я их очень люблю и буду просто счастлив снова выступать перед ними и закончил концерт...
