Человек затих, потом в двери послышался скрежет ключа. Сергар замер, бросил взгляд на труп участкового — если возьмут рядом с покойником, точно закроют в тюрьму! Запертая дверь, разбитые стулья, окровавленный парень и мертвый участковый! Пока разберутся, пока сделают экспертизу — отсидит не одну неделю, а то и месяцы. Что делать?

Шагнул к мертвецу, опустился на пол, лег и взял того за руку. Мгновение, другое...дурнота...готово!

Тяжелое тело зашевелилось, медленно приподнялось на руках. "Участковый" встал на колени, поднялся на ноги и замер у стены, ожидая, когда войдет тот, кто гремел ключом в замочной скважине. Сергару не хотелось убивать этого человека. Он не знал, причастен ли тот к преступлениям капитана, замешан в чем-то, или нет. Убивать следует только тогда, когда нужно защитить свою жизнь. Он ведь не во вражеской стране, не на вылазке лазутчиков, когда убивают каждого, кто заметил продвижение группы шпионов, будто то случайный прохожий, женщина или ребенок!

Да, Сергар слышал рассказы о подобных постыдных деяниях, совершаемых профессиональными лазутчиками. Нет — логикой понимал, что если случайный наблюдатель заметит передвижения разведчиков и доложит вражескому командованию, погибнет множество людей, и не только эти самые лазутчики. Понимал, но принимать не хотел. Невинные — есть невинные. Они не заслужили смерти, даже ради интересов дела. Что бы кто ни говорил.

— О! Викторыч, я гляжу — ты тут крепко развлекся! — худощавый парень в полицейской форме весело подмигнул капитану, и перешагивая через обломки стульев шагнул вперед — Опять стулья покупать! Ну что у тебя за привычка, долбить злодеев стульями?! Вась, видал, что Викторыч тут наделал?

— Видал — крепкий, грузноватый мужчина лет тридцати пяти, тоже в полицейской форме, прошел к столу и недовольно поморщился — Он вообще-то живой? Что тут было? Юрий Викторыч, как бы проблем не было. Сам знаешь, комиссия работает! А тут такое! Он что, напал на тебя?

"Юрий Викторович" промолчал и шагнул к худому. Его движения походили на то, как ходят зомби из фильмов ужасов, и грузный нахмурился:

— Викторыч, с тобой все в порядке? Ты не заболел?

"Викторыч" махнул массивной рукой, и не ожидавший нападения первый полицейский получил сокрушительный удар в висок, после чего рыбкой полетел в угол, с громким стуком врезавшись в деревянную панель.

Второй полицейский шагнул назад, собрался что-то сказать, но удар кулаком по черепу, прямо в макушку, заставил его закатить глаза и мешком свалиться на пол.

Разлетелись по полу бумаги — вывалившаяся из рук толстенная папка исторгла из своей утробы кучу макулатуры. Впечатление было таким, будто папку вытошнило содержимым — настолько оно ей было отвратительно. Заявления, жалобы, отписки полицейских и административные протоколы — все то, что составляет работу и жизнь любого участкового уполномоченного.

Сергар отпустил капитана, тело постояло на ногах долю секунды и грохнулось на пол, накрыв собой одного из оглушенных соратников. Подождав секунд пять, маг пошел на звук — где-то журчала вода, и по всем логическим выкладкам следовало, что где-то тут, в помещении опорного, есть туалет, а если есть туалет — значит, есть кран с водой, и можно будет умыться. Смыть с себя засохшую кровь и хоть как-то привести себя в порядок.

Туалет нашелся у выхода (меленькая дверь направо), там же был и кран, корявый, с прокручивающейся вертушкой, но вода в нем была. Над краном — мутное, засиженное мухами зеркало, частично осыпавшееся с обратной стороны.

На умывание ушло секунд двадцать, не больше — неизвестно когда очнутся поверженные соратники монстра. Сергар усмехнулся — очень хотел бы видеть их физиономии, когда те, очнувшись, будут решать — что же это такое было? И что тут случилось.

А еще, его очень порадовало, что среди тех, кого он оглушил, управляя телом полицейского, не было подобных капитану монстров, иначе худо бы пришлось незадачливому магу.

Перед уходом осмотрел безмолвных коллег убитого участкового, проверил пульс. Оба живы, и это радовало — зачем лишние проблемы? И лишние уколы совести... Хотя...какая совесть? Он защищался, а если в бою случайно отправил на тот свет — как можно себя винить? Война, есть война.

На улице было жарко, солнце тут же ухватилось за голову Сергара горячими ладонями лучей, будто пытаясь выжечь мозги чужаку из иного мира, но после промозглого сырого холода опорного пункта было даже приятно. Сухой ветер высушил испарину, слегка зудевшая кожа лица благодарно впитала солнечный свет. Пощурившись на голубое небо, Сергар пошел туда, где его ждала Таня.

Он взял ее с собой неспроста. Уже перед выходом в город сообразил — а ведь он на самом ничего не знает о том, как себя вести в городе! Как передвигаться, как вызвать такси, как найти нужный адрес! Нет — он видел фильмы о жизни в этом мире, читал книги, газеты, но... Одно дело — об этом читать, а другое дело — использовать на практике. Пока что без помощи землян ему еще очень трудно. То, что он некоторое время самостоятельно передвигался по районному городку — не в счет. Что такое захолустный городок, в сравнении с областным городом — шумным, пыльным, забитым людьми и автомобилями?

Город ошеломлял, заставлял почувствовать свою ничтожность, низводил до уровня муравья, ползающего в громадном рукотворном лабиринте, одного из сотен тысяч, миллионов маленьких "муравьишек", наполняющих жизнью этот гигантский каменный "муравейник".

Таня ориентировалась в городе на уровне инстинкта, так, как некогда Сергар в мертвых городах, наполненных нежитью и монстрами, созданными боевыми артефактами. Она шла не задумываясь, воспринимая поездку, как веселое приключение. Магу же было не по себе в этой толпе, в этом каменном "лесу", и он с трудом заставил себя успокоиться — ему все время казалось, что за ними следят. И вот — чем все закончилось в пикете. Неспроста мучили предчувствия беды! Предвидение? У него вдруг проснулся очередной магический, очень редкий дар? Почему бы и нет? Если уж он стал лекарем, так почему и не предвидцем?

Уже зайдя за угол дома, вдруг вспомнил, неприятно удивился — почему Таня не предупредила, когда в поле зрения появились полицейские? Почему не позвонила? Не успела?

И тут же мысли умчались вдаль — он услышал крики, девчачий визг, в дверном проеме большого черного автомобиля мелькнула знакомая коротко постриженная светлая голова. Визг захлебнулся, будто кто-то зажал рот ладонью, автомобиль утробно рыкнул и рванул с места.

Сергар не раздумывал ни секунды: боевая позиция, пасс "собирание", пасс "выброс" — вслед стартовавшему джипу вылетел огневик размером с яблоко.

Такой знакомый по прежней жизни скворчащий звук — будто на большом огне жарили кусок сала.

Дымная полоса — легкий сизый дымок, как если бы кто-то швырнул зажженную сигарету.

Вспышка!

Покрышка с грохотом лопнула, изувеченный диск заскрежетал по мостовой, автомобиль вильнул и едва не врезавшись в припаркованный у обочины маленький серебристый автомобильчик остановился, будто его дернули за хвост.

Еще один огневик, пущенный вслед джипу, не попал в машину, ударился в асфальт и выжег в нем небольшую ямку, и это было похоже на то, как если бы кто-то ткнул раскаленным гвоздем в застывшее масло. Ямка чадила, исторгая из себя черный дым и неприятный запах, горела разодранная автомобильная покрышка, закрывая поле боя темной пеленой, и в первую секунду никто из прохожих не понял, что происходит. Только когда к машине подбежал худощавый высокий парень, первые зрители начали понимать, что случилось нечто непонятное, странное, а раз оно случилось — стоит поснимать это самое "странное нечто" на камеру сотового телефона. Благо — сотовый телефон есть у каждого первого встречного. И у второго — тоже.

Двери джипа распахнулись, оттуда вывалились четверо смуглых, здоровенных парней. На их небритых горбоносых лицах маска безмерного удивления, но надо отдать должное — когда светловолосый парень подбежал к автомобилю, двое парней встретили его плечо к плечу, массивные, как бронзовые статуи, и такие же спокойные.

Парень не остановился — он мгновенно коснулся живой преграды выставленными вперед ладонями, и оба здоровилы рухнули на мостовую, закатив глаза.

Двое оставшихся на ногах сунули руки в подмышки, но ничего сделать не успели — один свалился от жестокого удара в переносицу, заливаясь кровью, хлещущей из расплющенного носа, второй рухнул так же, как двое первых — молча, не ойкнув, как подрубленное дерево.

Парень шире распахнул дверь джипа, и буквально выдернул оттуда девушку — стройную, очень красивую, постриженную так, как стригутся девушки, желая подчеркнуть свою самобытность — короткая прическа, платиновые волосы. Девушка была без сознания, а на подбородке засохла кровь.

Неизвестный обхватил голову девушки ладонями, заглянул ей в глаза — девчонка вздрогнула, веки затрепетали и через несколько секунд она уже пыталась встать, опираясь на руку своего спутника. Тот уцепил ее за ладонь, потянул вперед, к тротуару, шагнул... и тут из джипа грохнули три выстрела — один за другим, быстро, будто из автомата.

В толпе зрителей кто-то закричал, на тротуаре на руки спутнику упала подстреленная шальной пулей женщина.

Едва не упал и светловолосый — его ударило в спину будто здоровенной дубиной. Удержав равновесие, парень оглянулся, сделал такое движение, как если бы что-то кидал в автомобиль. Через секунду грохнул взрыв — на месте блестящего черного джипа, стоившего несколько миллионов рублей, пылал костер, в котором кто-то страшно верещал — всего секунду, затем крик прекратился.

Странная парочка бегом побежала по тротуару, забежала куда-то во дворы, к пятиэтажкам, построенным еще в семидесятые годы прошлого века и затерялась среди детских площадок и гаражей, чудом сохранившихся в этом районе города. Эти гаражи давно собирались сносить, освобождая место для новостроек, но жители бунтовали, протестуя против сноса, и администрация района пока что притормозила это грязное дело. Вряд ли надолго, потому что власть всегда настоит на своем, желания каких-то там простолюдинов не имеют никакого значения, когда дело касается больших денег.

Те, кто потом вспоминал увиденное на дороге, говорили, что чудом уцелели после взрыва гранаты (а что же это еще было, как не граната?!), что осколки свистели возле виска. И только потому они не сумели разглядеть лица парня.

Впрочем — многие успели разглядеть длинные ноги девицы, которую он вытащил из джипа, ее красивую грудь (левая грудка выскочила из порванной блузки и выглядела очень соблазнительно). Ее прическу — половина девушек и женщин, наблюдавших за побоищем тут же решили, что прическа очень хороша и стоит соорудить себе точно такую.

Лицо девицы тоже никто не смог описать — лицо, как лицо, красотка, да, ничем не отличающаяся от тысяч красоток, прелести которых можно каждый день видеть на экране телевизора, или в сети интернет. Там и покруче есть. Вот если бы у нее был большой нос, либо на лбу росло что-нибудь несуразное, прикольное — тогда да, можно запомнить. А так — кто ж ее упомнит? Особенно, если рядом полыхает машина и на мостовой валяются здоровенные, славно отмудоханные кавказцы.

У многих зрителей остались видеозаписи, но на них лишь дым, мелькание частей тел, вопли и две убегающие фигуры — в основном нижняя их половина, и по большей части — нижняя половина девицы. В высшей степени аппетитная.

Для следствия — бесполезный материал. Как и для семьи Джабраиловых, один из членов которой как шашлык поджарился в салоне новенького рейнджровера. Семья была опечалена.

* * *

Сергар забежал за металлический гараж, плюхнулся на землю, прижался спиной к прохладному ржавому металлу и сплюнул на землю кровь, собравшуюся во рту. Таня стояла рядом, прижав руки к груди и тихонько всхлипывала, натягивая на грудь разошедшуюся драную блузку.

— Олежек, миленький, давай скорую, а? Куда тебе попали?!

— Легкое пробито — с трудом прохрипел Сергар, на губах которого вскипали розовые пузыри, а в груди все клокотало, хрипело и булькало. Хотелось откашляться, выбросить из груди скопившуюся жидкость, и он не выдержал — зашелся в кашле, отчего из глотки вылилась добрая пригоршня крови.

— Ай! — вскрикнула Таня, пошатнувшись, едва не упала в обморок, белая, как полотно — Скорую! Я — скорую!

— Стоять! — прохрипел Сергар — Звони Маше, пусть приедет, привезет нам одежду. В таком виде показываться на людях нельзя. И никаких врачей, не вздумай! Все будет в порядке!

— Как в порядке?! Какой там в порядке?! Ты на себя посмотри! — простонала Таня, и тут же, набрав номер, стала что-то говорить. Сергар напряг слух, и облегченно вздохнул — послушалась. Разговаривала с Машей.

— Как ты оказалась в машине? Рассказывай! Что это за люди? Ты их знаешь?

— Да откуда я их знаю?! — возмущенно фыркнула Таня — Я сидела, тебя ждала. Тебя все нет, и нет. Позвонила Маше, с ней поговорила. Потом смотрю — менты идут! Я с Машей перестала говорить, хотела тебя вызвать, и тут эти, на джипе! Видать они подъехали, когда я с Машей говорила! Только собралась тебе звонить — один за мой телефон схватился, говорит — поехали с нами! Я ему — сейчас мужу позвоню, он вам задаст! Они смеются! Я телефон вырвала, но позвонить не успела! Он начал меня тащить, я дралась, врезала ему! Из джипа эти — смеются, что-то по-своему гыргычат, я поняла, что смеялись над тем, что меня тащил. Мол, с бабой сладить не может! Он мне и врезал! А я ему! Они снова смеются! Тогда этот схватил меня и потащил! Я кричала, а все идут мимо, будто не видят! Боятся, само собой. Парни здоровенные, крутые видать. Тачка крутая — она кучу бабла стоит. В общем — врезали мне, я и вырубилась. Потом очнулась — а ты уже тут! Все валяются! Это просто кино! Я и в кино такого не видала! Ты всех завалил! Здорово! Олежек, может все-таки скорую вызовем?

— Никакой скорой. Я уже в порядке!

Сергар не соврал. Его легкое, пробитое пулей, уже восстанавливалось, дышать стало легче, и хотя он все еще отхаркивал кровь из глотки, ее было все меньше и меньше. Все-таки Сила — есть Сила!

И снова подумал — есть ли что-то, что может его убить? И что бы было, если б пуля угодила в голову? Вот тут, скорее всего — конец. Все можно восстановить, но если мозг...свой мозг — не получится. Наверное — не получится. А может получится? Сергар был в этом не совсем уверен, но пробовать не собирался. Ну их к черту, такие эксперименты...так и сдохнуть можно!

Маша появилась через час — после нескольких звонков, уточняющих местоположение "загнанных", она все-таки их нашла, и вцепившись в Сергара с минуту рыдала, размазывая по щекам "водостойкую" краску. Ее переживания были так очевидны и неподдельны, что Сергар слегка растрогался, и на весы в его душе пала еще одна небольшая гирька в пользу Маши.

При всей своей любви к деньгам, склочности и мелочности, Маша была все-таки СВОЕЙ, тем человеком, который не ударит тебе в спину, на кого можно положиться в трудной ситуации. А большего от боевого товарища, или вернее боевой подруги, требовать не стоит.