— Играй приготовленную для тебя роль осиротевшего, поставившего себе целю возродить клан и убить брата-предателя. Мы вместе выясним запутанную правду, а рубить с плеча всегда успеется. У меня, появившегося после всего случившегося, свои понятия и ценности, советовать прощать Итачи или нет я не буду, это твое и только твое бремя, Саске.

Паренек повесил нос. Итачи остался вопросом, отравляющим налаживающуюся жизнь предательским взглядом из прошлого. Честно, о прощении Саске ни разу не задумывался, ему такое просто в голову не пришло! Радужное настроение испарилось, но сработавший план ожидаемого облегченья и уверенности не принес. Учиха-дзин осознавал необходимость скрывать свою силу и юлить в разговорах, ему удалось различить поощряющую гордость и возросшее уважение к себе со стороны Солеана, оценившего план по приведению себя в сумрачный вид перед выходом за границу квартала. Саске даже запнулся правдоподобно, когда увидел новоявленную кучку мусора и виднеющуюся почту.

— Правильно, притворись валенком и сделай морду кирпичом, отвечая на вопросы взрослых, — лукаво.

Догадываясь, что за послание его там ждет, Саске решил проигнорировать почту, придумав объяснение.

— Это значит, мое заготовки никудышны, да? — Выравнивая шаг.

— Ага, не катят.

Саске мученически вздохнул. Опять этот дурашливый тон! А вопрос-то не на пятак рьё! Уже не говоря про какой-то валенок. Рассуждения о непонятном объекте и сопутствующих вещах перемежались с хмыками, куда ж без них! Зато да, стало чуток легче.

Мощеная улица встретила паренька пустотой и ноктюрном ветра на флейтах водосточных труб. Когда-то оживленная ныне была мертва, выходящие на нее окна соседних домов наглухо забиты ставнями, а не распахнуты в приветствии утра и спешащих по делам прохожих. Хмурый вид Саске вспугнул первого прохожего так, что тот шарахнулся от него, открыв дверь, из которой только что вышел, в обратную сторону. На повернувшемся вперед лице прибавилось туч, а руки сами нащупали кунаи на бедре и в подсумке за поясом. Стоило Саске поднять на жалостливое лицо свой задумчиво-тяжелый взгляд, как дородные дамы тут же бледнели. Встречные шиноби, коли им не удавалось вовремя свалить с пути, предпочитали смотреть виновато в спину или бок, реже злобно, торжествующе — равнодушные отсутствовали. Саске понимал, какая атмосфера подавленности окружает его, он был не готов выслушивать соболезнования, любые. Где все они находились, когда клан Учиха резали?! Почему допустили?! Ненависть по мере приближения к центру обретала взаимность. Ради мира среди всех этих упитанных, всклокоченных, крикливых и кичливых трусов, прячущих взгляд при его появлении, уничтожен его клан?!

— Клан жив, пока жив хоть один его представитель, — назидательно прозвучало в голове.

Накручивающий себя Саске с трудом смог унять желание убивать и тем самым снизить исходящий поток яки, проводить который помогали два зажатых куная — маленькая уловка, подсказанная сэнсэем. Он действительно плохо представлял себе тех, ради кого Итачи совершил свое кошмарное предательство, прерывающиеся разговоры и шепотки за спиной отнюдь не способствовали пониманию, за что? Почему? Ради кого?! Его клан вообще мало любили — обострившийся слух доносил вздохи облегчения и сетования на упавший престиж Конохи, устроившей резню накануне экзамена на чюнинов. Столько убытков, столько почтенных гостей съехало, такие потери выручки! В целом к проходящему мимо Саске отношение окружающих откровенно злобным не являлось, но положительную картину смазывали черные мазки. Когда-то гулял с родителями в выказываемом прохожими почтении и уважении, но после повторного проживания разглядел в основном лебезение, вот и смотрел сейчас на всех волчонком с воинственно торчащим хвостиком на макушке.

— Хех!

Весь пыл сбил плащик, мазнувший мокрой от уличной грязи у торгового квартала кромкой по носу — какая-то девица с такими же, как у него, волосами пронеслась мимо, совершенно не заметив и вдобавок обдав яростным негодованием. Саске насуплено утер нос рукой с кунаем, уперев в удаляющуюся спину прожигающий взгляд. Плащ вдруг внезапно обвис, а девушка обернулась.

— Ух! Какой чумазый шкет, — зловеще улыбнулась, облизнувшись. — Тебя не учили уступать дорогу старшим? — Суживая глаза.

— Итачи убьет тебя одним левым глазом, а я убью Итачи, — мрачно вынес вердикт Саске. Он вовсе не чумазый! Нос она сама ему испачкала, назло.

Это его женское круглолицее подобие опротивило Саске с первого же облизывания. Вот, еще и левый глаз у нее задергался, будто мало ему облизываний! Он совершенно не видел причин того, почему Солеан еле сдерживается от хохота.

— Пфф! — громко фыркнула девица и умчалась вперед еще быстрее, хлопнув на прощанье плащом, брызги с которого попали пареньку на щеки.

— Гн! — засопел Саске, вынужденно вытираясь нарукавником, отчего тот потерял свою радующую глаз чистоту.

До банка "Ичирэ и Ко" он прошагал быстро и целеустремленно, разрезая утреннюю толпу, как кунай воду — без яки на него почти не обращали внимания.

— Я хочу получить свои деньги, — заявил Саске клерку, когда подошла его очередь, что случилось сразу после третьего клиента, когда Саске обозрел остальных четырех перед ним стоящих с мыслями, а не легче ли убить, чем ждать? И что, что при этом он невзначай добавил: "Итачи не стоял в очередях. Он сильный. Чтобы тоже стать сильным, надо ли убивать очереди, в которых он не стоял?" Убийственная детская логика сразила ожидающих наповал.

— Младший клерк Ичирэ Тонгиру. Чем могу быть полезен юноше? — Повесив дежурную улыбку. Про дежурную это мысли Солеана. За признанием его идей никчемными, Саске прислушивался к сэнсэйевским, сколь бы глупыми они не были на его скромный взгляд. Сэнсэй большой, ему видней. Лично ему это слащаво-прилизанное лицо оскорбительно указывало на вновь растрепавшиеся волосы, и потому не нравилось.

— Мне нужны мои рьё на оружие и взрыв-печати, — заявил чумазый паренек. Пусть смысл роли частью терялся, но сложить потребность в деньгах и стремление стать сильным он смог без особого напряга.

— Представьтесь, пожалуйста, — невозмутимо вежливо.

— Учиха Саске.

— Руку следует держать на сканере, уважаемый. Повторите, пожалуйста.

Сдвинув брови, он потянулся и выполнил требуемое, смотря на плиту с фуиндзюцу как на врага народа — высока и неудобна, хоть бы ступеньку сделали!

— Сколько будете снимать? — Беся предельной вежливостью. Раньше бы Саске как-то отреагировал иначе, чем равнодушие. Он и реагировал, только внутри себя. Эмоции растворялись раньше, чем успевали показаться наружу.

— А на чакропроводящие сюрикэны ста тыщь хватит или надо мильён? — Клерк невозмутимо моргнул и двинул ушами.

— На вашем счете, Учиха Саске, на сегодняшний день всего двадцать девять тысяч семьсот пятьдесят рьё.

— Да-а-а? — Он действительно удивился, точному совпадению прогноза Солеана. В памяти остался фрагмент раннего детства, когда приходили важные господа и кололи пальчик с прикладыванием его ручонки к печати. Бан-ки-ры. Клан Ичирэ, имунны к гендзюцу, специализируются на идентификации личности и клановой принадлежности. Во время этой ночи он привел в соответствие запомненные в младенчестве звуки со словами. — Тогда остальное дайте со счета Итачи, я все равно его убью!

— Депозит нукенина переходит клану... — выдал чуть поморщившийся прилизанный.

— Не парьте мне мозги! Я последний из клана Учиха, — мрачно, — значит глава, где мои рьё? — Грозно, стоя на цыпочках.

— Двадцать девять тысяч семьсот пятьдесят рьё, закрываем депозит? — Привычно отфутболивая циничной вежливостью.

— Гн! — Торчмя стоящий хвостик на макушке яростно заострился.

— Ну и? Мы так ни рьё и не получили, — обвинительно.

— Да пребудет с тобой сила, мой юный падаван! Не горячись.

— Гррр!

— Иди в базарную толпу и причитающе бубни...

— Э-э-э...

— Повторяй, грю, за мной, бестолочь!

— Сам такой, валенок! — Сымпровизировал Саске, так и не зная, с чем или кем сравнил, но о сути примерно догадываясь.

Саске чувствовал себя полным идиотом, но старательно прикидывался убитым горем и ворчал вслух.

"Жульё, кругом обманщики и воры, наживающиеся на смерти! Это Ичирэ науськали Итачи. Убью Итачи, потом всех бесчестных Ичирэ. Банкиры специально вырезали мой клан, чтобы захапать богатства всех Учих. Позарились на чужое, воры и убийцы Ичирэ! Убью Итачи и потом этого Тонгиру! Фу, еще пачкаться придется о его жирную немытую башку, бе, Итачи сильный, но я убью Итачи, а на Тонгиру сперва одену мешок, а потом срублю голову и не запачкаюсь! Верно! М-меррззкие мародеры, наживающиеся на мертвецах, ууу, все деньги гррязные у Ичиррэ, сам все з-заработаю, ни рьё кровавых денег не возьму, будь все банкиры пр-рокляты! Убью Итачи, убью заказчиков Ичирэ и буду клан восстанавливать. Всех предателей ненавижу!"

Так и шел мальчуган, мрачно зыркая на лавки и непрерывным ворчанием изумляя прохожих, причем, сам толком не понимая, что и для чего бубнит, за что раньше его бы сурово отчитали. Поначалу так и ходил. Но по мере движения по рынку и третьего захода повторений в том же духе дошло — они очерняют репутацию!

— От них все отвернутся, и банкиры обанкротятся! Банкиры обанкротятся! Ха-ха! — Обрадовался Саске полному пониманию слова, слышанного из уст отца, когда карапузом забегал к нему в кабинет. Шепотки взрослых и обрывки их фраз сложились воедино. — Но так мы сами никогда не вернем свое, — плотно сжимая губы, отходя из оружейной лавки с минимум шестизначными ценниками на чакропроводящий металл в сплаве с превосходной не затупляющейся сталью.

Саске вежливо заступили дорогу, когда он со скорбной миной насилу оторвался от магазинчика с взрыв-печатями, свитками и всем подобным, для него скучным. Солеан готов был часами рассматривать свитки, еще по больнице уличенный в жутком любопытстве и какой-то ненормальной любви к ним.

— Прошу прощения, уважаемый Учиха Саске. Вышла накладка, банк "Ичирэ и Ко" готов выдать запрошенную вами сумму, пройдемте.

— Тонгиру-сан, — а это был именно он, — Мой отец недавно... — сгустив тени на глазах и металл в голосе, — при мне упоминал слова сумма, пассив, миллиард и рьё. Я умный, меня научили считать до тысячи! Вы хотите отделаться одним мильёном, а себе заграбастать девятьсот девяносто девять?! Да что же это за деревня такая, где спокойно вырезают целые кланы по вечерам, а средь бела дня вежливо грабят???

Последнему Саске звонко возмущался абсолютно искренне. Против взрослого он только и мог, что сиротливо — и твердо! — стоять напротив с вызывающе гордо поднятой головой, сжимая и разжимая кулаки в бессилье. Он порывался схватить кунаи, после замечания сердобольного старичка, угостившего малиновым пончиком, убранные с глаз долой — не принято расхаживать с ними напоказ средь мирных граждан.

— Успокойтесь, Саске-сан, мы во всем разберемся... — оправдываясь. Его неловкость прогрессировала по мере роста толпы вокруг.

— Мертвые вам не простят кровавых денег, Ичирэ-дзин, — хрипло выдал Саске с головой, опущенной на вежливом "успокойтесь". С такими бесполезно... — Я накоплю новые рьё на восстановление клана, буду складывать в банки... из под сливового варенья как раз подойдут...

— Учиха Саске, — все еще пытался воззвать клерк к мальчику, не смея прикасаться и настаивать. Уж больно взгляды окружающих злы и полны ненависти.

Саске отошел всего на несколько шагов. Скандал рвался наружу, эмоции на вселенскую несправделивость хотелось выместить здесь и сейчас, а не на домашнем полигоне. Он не знал, куда направить свою ненависть, приподнявшуюся из глубин из-за вынужденного терпения десятков скрестившихся на нем взглядов. Кипение нуждалось в выбросе пара. Саске умом понимал расчетливость Солеана, но ненавидел себя за используемые методы — по-другому нельзя, иначе потеряет не только владения клана, но и сбережения. На чем станет зиждиться благополучие вновь возрождаемого клана? Убивать, чтобы вернуть свое? Ирония в том, что ему претило убивать, не смотря ни на что. Убитый ложкой в глаз мародер крепко запомнился, тем более он в попытках понять Итачи сам представлял себя в его роли... Плюс он привык к бытовым удобствам, лишение которых косвенно связано с экономией — целый квартал это не шутки! Саске позволил Солеану вести себя, играя на нервах — ради возрождения клана он был готов побыть клоуном. Психологическая разрядка, отходняк — плевать! Главное, ему обещано облегчение с пользой для клана, и он верил.

— Продавец-сама, — не обращая внимания на клерка, хищно шагнул с гневной маской на лице. — Эта банка похожа на варенье ока-сама. Вы тоже копошились среди крови Учиха и теперь наживаетесь на приготовленном для меня варенье, как те мародеры, что пытались украсть утварь, мою панду и недоеденную банку с кухни?! — Зачастил грозно Саске. Он проходил мимо лавочки во второй раз и ненавидел себя за проявленную в первый раз сдержанность.

— Да что же вы напраслину наводите, Саске-сан, побойтесь бога! — Затараторил испуганный торговец, дребезжа обоими подбородками. Толпа заволновалась. Послышались выкрики. — Ее сегодня утром...

— Тяжко им тут без полицаев будет, — заметил Солеан, но Саске пропустил комментарий мимо, объятый чувствами.

— Я докажу! — Подпрыгивая на своей максимальной скорости и под ах зрителей разбивая добычу с левой витрины прямо перед расположенным по центру входом с подметенными каменными плитками. — Вот! — С болью в голосе надавливая на первый попавшийся цельный плод, вместо косточки вытаскивая бумажку, разворачивая (с внешней стороны фуиндзюцу, с внутренней текст) дрожащими пальцами и читая: — Много сладкого вредно, сынок... Это почерк ока-сама! ВОР! — В гневе не замечая, как липкий листок падает к разбитой банке.

Пока никто не сообразил, а торговец задыхался, распаленный отцом Саске закричал обвинения:

— Ты заодно с прохиндеем, что продает мамины серьги и бабушкино колье из чакропроводящего металла? Ты на него работаешь!? Говори! Или на банкирского грабителя и оставивших мой квартал в углях и засохшей крови?! Ненавижу!!! "Катон: Го..."

— Саске-кун, — легла на плечо твердая рука, болезненно уколов электричеством.

Неожиданно для всех прерванная техника полностью не отменилась. Сложивший печати и готовый выдуть огненный шар Саске кашлянул крохотным сгустком огня, спалившим злосчастное варенье и оплавившим камень.

— Ты узнаешь меня? Я друг клана Какаши, Хокаге-сама ждет тебя, идем, Саске-кун, — тепло улыбаясь своим правым глазом.

— Какаши-сэмпай!

Саске действительно обрадовался. Слабый разряд тока привел его в чувство, паренек устыдился скандала, он неожиданно обнял взрослого, но быстро смутился и покраснел еще сильнее, отпрянув. Ну что за детское поведение? Саске ощущал себя странно, как и предупреждал Солеан.

— Все хорошо, Саске-кун, идем к Хокаге-сама...

— Какаши-сэмпай, я должен стать сильным и убить Итачи. Научите меня быть шиноби!