Дракон-3. Дракон цвета любви

Раэн Мора мог бы гордиться собой. Он единственный в мире человек, который видел круглые от изумления глаза королевского казначея.

Впрочем, долго изумление не продлилось. Казначей понимающе кивнул.

— Ах, вот оно что!

Такое бывает!

Вопреки всем предположениям, такое бывает. Эссы, они конечно, нежные, беспомощные, все такие хрупкие и трепетные, но мозги есть и у них. Просто они ими не особенно пользуются — зачем? И так все будет.

А голова — это такое специальное место для шляпки. Или для кудряшек.

Но есть исключения, к примеру, эсса Лонго, Евгения Лонго, с которой казначей был неплохо знаком. И мозги отличные, и характер есть, и пользуется она всеми своими ресурсами, не сильно сомневаясь. Она такая не одна. Но... все это происходит с соизволения ее супруга.

Раэн Мора развел руками, показывая, что — да. Исключения — есть.

Эс Малавия медленно кивнул.

— Я поговорю с королем об этой незаурядной особе. Как ее имя?

— Эс Малавия, я умоляю понять меня и простить...

— Раэн?

— Если вы позволите, я сначала поговорю с эссой. До того, как ее судьбу примутся решать сильные мира сего.

— Сильные мира сего... красиво.

— Это ее слова.

Эс Малавия задумался.

В принципе, ничего страшного не было в этой отсрочке. И раэна Мора можно только больше уважать. Не сломался, не раскололся, а все же отстаивает интересы своего доверителя... доверительницы. Можно и не давить.

Приедет — все и решится. Какая бы там эсса не была, она отлично поймет, что не стоит плевать против ветра. Пока в ней заинтересованы благожелательно, лучше пользоваться. А то и передумать могут. Или надавить.

— Много вам времени понадобится, раэн?

— Я раскрою часть тайны, — пошел навстречу раэн Мора. — Моя доверительница учится в Академии Драконариев, так мы и познакомились — на ярмарке. С вашего позволения, я бы туда и съездил? И сразу же обратно, может, и вместе с эссой?

— Да, пожалуй, — кивнул эс Малавия. — Я готов дать вам это время. И даже экипаж предоставлю.

— Буду очень признателен, — согласился раэн. — Годы мои уже не те, чтобы на конях скакать.

— Вот и отлично.

Мужчины поняли друг друга. Оставалось еще, чтобы их решение поняла и приняла незнакомая эсса. Но и в ней эс Малавия не сомневался. Женщины, конечно, бывают дурами. Но тогда они ничего нового не придумают, так всю жизнь за мужем и просидят. Ровно.

Что ж.

Еще немного подождем.

Интерлюдия 3

Али сидел в кустах и тихонько хныкал.

Плакать он не мог, слезы закончились, просто скулил на одной ноте, как щенок. Безнадежно и устало.

Больно так...

Так больно...

Когда тебе всего девять лет, страшно осознавать, что жизнь-то уже закончилась. Вот взяла — и завершилась. Раз и навсегда. И ты скоро умрешь, наверное.

А только умереть иногда лучше, чем терпеть весь этот кошмар. Али точно знал, если еще раз он такое увидит, то сойдет с ума. И будет кричать, и кричать, и кричать, и его тоже швырнут на корм тварям. А так все начиналось...

Бывает в жизни и такое. Когда умирает родами мать, а любящий ее больше всего в мире отец, принимает на руки сына. И не проклинает, не злится на существо, которое отняло жизнь у любимой. А наоборот, клянется любить мальчика за двоих. И за себя, и за нее. За ту, которая ушла, едва увидев малыша. Едва успев дать ему имя.

Так у Али и получилось.

И жил он себе спокойно с отцом, все девять лет, как драгоценный камень в перстне. Ни в чем не нуждался. Отец, скромный приказчик, так и не взял вторую жену, не привел в дом наложниц, за ним и за сыном приглядывала его мать. Потом бабушку забрал к себе Сантор, и Али везде стал ходить с отцом. Быстро научился тому и этому, умел разговаривать с людьми, примечал качество товара, отец еще смеялся — расти, будешь помощником, а там и приказчиком станешь. Глядишь, и сам лавочку заведешь, я-то не смогу, а ты справишься, малыш.

Лучшей судьбы, чем торговать шелками вместе с отцом, мальчик и не представлял. И в качестве шелка разбирался отменно.

Все хорошее кончилось в единый миг.

Отца зарезали на темной улице. Три раза ударили в грудь ножом, сорвали кошелек с дневной выручкой, и Али, не веря себе, в ужасе стоял над телом единственного близкого человека. Стоял, и не мог поверить.

Отец умер?

Но как такое может быть?

Вот же, он лежит — и не встанет? Не улыбнется? Не взъерошит сыну мягкие черные волосы?

Али смотрел — и не верил. Смотрел — и не мог понять горя.

Так и не смог его осознать тогда. И потом не смог, потому что вошел в комнату высокий черноволосый мужчина, посмотрел ледяными глазами.

— Племянник? Собирайся, идем...

Только потом Али узнал про дядю Касема. И понял, почему ни бабушка, ни отец — никто не общался с ним.

Касем Тас был палачом.

Нет, не просто палачом — мало ли их в Санторине? Такое же ремесло, как и другие, даже более уважаемое. Все же требует оно и серьезных знаний по медицине, и выдержанности, и много еще чего... хороший палач — на вес золота. Потому что работает спокойно и хладнокровно, добивается истины, помогает закону...

Касем же...

В том-то и беда, что ему — нравилось его ремесло.

Хуже того, дядя оказался садистом, который попросту любил мучить людей. А таких и цех палачей не слишком-то уважал.

Да, принимали.

Да, обучали, давали место, но высоко таким не подняться. Никогда. Потому что палач — это специалист, а не обезумевшее от чужой крови и боли животное.

Хотя нужны и такие.

Вот, понадобился же дядя его высочеству...

Для Али начался кошмар. Дядя честно поговорил с племянником, объяснил, что много ему дать не может, что научит своему ремеслу — и пусть мальчишка будет за то благодарен. Крепко благодарен.

А как тут — будешь?

Когда ненавидишь вот это все?

Когда не хочешь, не можешь причинять людям боль! Когда тошнит от вида крови, когда дурно делается от криков, когда снятся по ночам кошмары... снится, как родной дядя протаскивает через кулак влажный от крови жертвы кнут, а потом подносит ладонь к губам и проводит по ней языком, слизывая алые капли.

Как тут научишься?

Правда, Али пока к делу и не приставляли. Он пока учил, как называются палаческие инструменты, мыл все и чистил, ему даже подавать что-то не доверяли.

Да и не слишком-то хотелось. Наоборот — хотелось убежать и никогда не возвращаться.

Пока еще Али давил в себе отвращение, пока еще молчал... он видел рабов и рабынь в дядином доме. Измученные серые тени, боящиеся слово сказать, ресницами шевельнуть... одна оплошка — и с ним будет то же самое. Он знает, какую боль умеет причинять дядя Касем. Сам випдел.

И он молчал.

Пока....

Последней каплей стали химеры.

Почему именно его дядя понадобился принцу Баязету? Али понял это очень быстро, ремесло приказчика — оно такое, сложное. Мигом научишься в людях разбираться, и повзрослеешь, когда срок придет, и все припомнишь...

Его высочеству нужен был именно такой садист. Даже — не один. Их, таких, как дядя Касем, отобрали десять штук. Привезли к его высочеству и поставили задачу — мучить рабов, стараясь доставить им, как можно больше боли. Не выдержит раб, умрет? А и не страшно.

Нового дадим. Рабов — много.

Дядя Касем был горд и счастлив. А Али...

Али нутром чуял, что это — не к добру. Вот как хотите, такие поручения ничем хорошим не заканчиваются. И зачем мучить людей на морском берегу?

И потом... в отдалении от берега, на ничем не примечательной полянке?

Зачем?

Ответ Али получил быстро. Да, дядя взял его с собой, потому что кто-то же должен помогать, подавать инструменты, да и приглядывать за ними тоже, и работе потихоньку учиться — удачный же случай! Показать мальчишке, на что способно человеческое тело...

Показал.

Али заскулил еще жалобнее, вспоминая боль и ужас рабов... ну почему, почему — так!?

Они ТОЖЕ ЛЮДИ!!!

Им тоже больно!

Они такие же, как он сам, как дядя, как покупатели в лавках, и физическая слабость — не повод их убивать так жестоко... но это бы Али еще перенес.

Химеры оказались последней каплей.

Принц повелел мучить рабов, пока его охрана не предупредит палачей, а потом отступать, их прикроют. Так и получилось, но Али уходил одним из последних. И видел, как выплеснулась на поляну с измученными телами хищная белесая волна, как растеклись они по еще недавно живым людям, как принялись пировать...

Задавать вопросы?

Ему такое и в голову не пришло, что вы!

Ясно же, его просто убьют. Впрочем, его и так убьют, когда дядя перестанет быть нужен. И дядю убьют, пусть не обольщается. В лавке покупателю тоже золотые горы обещают, а как до дела дойдет, то шелк гнилой, то нитки рвутся... это мы знаем, это отец объяснял.

Дяде просто жажда крови рассудок туманит, а Али не такой, он на все смотрит трезво, и дядю слушаться не приучен, и смотреть на него снизу вверх — тоже. А еще Али не в Гильдии Палачей, его прикрыть некому.

Да и гильдейских... Али побеседовал с подручными других палачей. Тут слово, там два — в торговле это быстро выучишь, к кому и как подходить, и узнал, что все палачи здесь вроде дяди Касема. Которыми собратья по ремеслу брезгуют. А подручные их... а у них просто выбора другого нет. Беднота и нищета, другие-то не часто в такую Гильдию приходят.

И Али решился.

Он сбежит.

Вот возьмет и сбежит, пока еще не поздно, потому что потом... потом будет большая беда. Его просто убьют вместе со всеми, убьют, когда они перестанут быть нужными, и гильдия не заступится.

Убьют, потому что никто свидетелей ТАКОГО в живых не оставит.

И дядю убьют, и остальных палачей убьют... они этого не понимают? Они привыкли, что их защитить Гильдия?

Они привыкли, что умирают другие, не они?

Али не собирался думать об этом, он просто хотел жить. И когда их опять привезли, и когда на поляну выплеснулась волна химер — решился. Так легко было сделать шаг в сторону, и кто его там увидит в темноте?

Да считай, никто. Он нарочно надел на себя черные штаны, да и в плащ завернуться — секунда. В теплый, черный, еще отцом купленный... и словно папины руки обняли, словно бабушка подтолкнула.

Мол, не сомневайся, малыш.

И Али белкой взлетел на дерево, присмотренное им, еще когда он отходил по нужде. Высокое, разлапистое.

Там и сидел, закрыв глаза и заткнув уши, привязавшись поясом к дереву, и молясь про себя Сантору.

Бог войны? Не услышит?

А разве сейчас Али не сражается за свою жизнь? Нет?

То-то и оно...

И сражается, и ждет, и молится, чтобы быстрее настало утро, чтобы ушли химеры... и они — ушли. Правда, для этого на дереве мальчишке пришлось просидеть почти двое суток. Почти без еды — лепешка не в счет, он уже забыл, когда ее съел. Почти без воды — много ли запасешь в одной небольшой фляге? В испакощенных штанах — можно бы справить нужду с дерева, но мальчишка и этого боялся. А вдруг почуют? Придут по следу? Поползут мимо, и увидят?

Сидел на дереве, дрожал, молился, ну и напрягал то руки, то ноги. То мышцы разминал, то суставы, чтобы не закостенеть и не свалиться. А то сломает себе что-то и тогда точно конец.

Так и просидел, пока не убедился, что химеры ушли, и даже запах их выветрился.

Али спустился с дерева, почти упал, кое-как растер руки-ноги, а потом отправился искать воду. И — наткнулся на пятно, которое осталось от вчерашней поляны.

Тут-то у него силы и кончились. Совсем.

Когда он увидел, ЧТО остается от людей после нападения химер.

Слизь, осколки костей, и запах... главное — этот жуткий запах, от которого мальчишку сначала просто вывернуло наизнанку, а потом принялось рвать сухими желчными спазмами, до головокружения, до падения на землю...

До тихого и жалобного скулежа.

Вот он сейчас просто умрет.

Просто тут и умрет, и встать не сможет, и куда только силы делись, и вообще... убивайте его, кто хотите, а он...

Куда что и делось, когда на поляну упала тень?

Али почти взлетел на ноги. Даже рвать его перестало, мальчишка рысью метнулся к кустам, затаился... над поляной, на которой проводился ритуал — парили ДРАКОНЫ!

Глава 4.

Легко ли сверху найти место, указанное на карте?

Это как сказать...

Санторин хоть и пустыня большей своей частью, но есть там и леса, и скалы тоже есть. Да и пустыня — штука коварная и с характером.

Поднимается ветер, засыпает песок, переползают с места на место барханы... еще вчера там было что-то, а сегодня уже ничего. И только лениво перекатываются песчинки, скрывая следы равно как геройств, так и злодеяний.

Поэтому кто его знает, что и где мы найдем?

Но начать решили с Мыса Альбатросов.

И — не прогадали.

Да, нужное место мы нашли не сразу.

Пришлось полетать, пришлось посмотреть, но поляну мы все же увидели.

Белесую, словно пожухшую, поеденную кислотой.

Химеры.

Здесь проползли химеры. Куда они потом пошли?

Вот следы. Они ползли потом и вправо, и влево, но здесь их было особенно много. Просто невероятно много. И были они достаточно долго, потому что местами поляна аж до земли выжжена.

Кислотой выжжена.

Химеры... их слизь штука едкая, обжигает, растворяет... я подозревала, что еще и защищает их от воздействия кислорода.

Воздух же.

В морской воде тоже кислорода хватает, но там привычная им среда, а вытащи их на сушу — и они начинают окисляться, распадаться... не химик я. И не биолог, так, по верхам, что в институте было, то и помню. Сюда бы кого поумнее, а не меня.... Если б не Виктория Львовна, я бы и математику не знала. Знания! Как же мне не хватает элементарных знаний!

Следы химер мы проследили от океана.

Действительно, они ползли ЧЕРЕЗ дворец на мысе Альбатроса, до поляны, на которой сгрудились и оставались достаточно долго, а потом просто расползлись в разные стороны.

Через дворец.

Не обходя его, не минуя, а именно сквозь него. Словно их туда что-то притягивало. Или на эту поляну, если так прикинуть, это скорее ложбинка, в низине, очень удобно, и рядом с дворцом, и увидеть, что здесь происходит, не получится. Или... или просто часть стражи была подкуплена, убрана, да мало ли что можно придумать? Теоретически, из моря к поляне — да, химеры должны были пройти через дворец. Как ни ползи, а не минуешь. Часть химер.

А те, кто миновал дворец, хммм... вот я дура! Химеры поползут мимо, если препятствие непреодолимо. А если им откроют дверь?

Если их впустят внутрь?

Они медленно движутся, предатель даже уцелеет. И если часть химер впустили внутрь, а часть просто обогнула препятствие — и поползла к поляне? Могли?

Запросто! Предатель — явление обыденное.

А потом... потом они потеряли ориентир.

Все правильно, храмов Аласты тут вблизи нет. И рядом не было.

Почуять их химеры не могли, а потому поползли во все стороны, и их просто перебили по одной. Это все же Санторин, здесь у ребенка любимая игрушка — кинжал. Оружием все владеют, в той или иной мере.

Так что химерам не повезло. Но что задержало их на этой поляне?