Ускользающее счастье

— Что интересно? — из-за его спины возник Сириус Блэк, и Люпин непроизвольно прикрыл злополучный участок карты ладонью. — Что это ты там прячешь?

— А, это ты? — он отвёл руку. — Я уж думал — Джеймс пожаловал.

— А что ты собирался прятать от него? — Сириус заглянул через плечо Ремуса. — Оп-с... Ну ничего себе! Ты что — за ними наблюдал?

— Вот ещё, была нужда! Я случайно наткнулся...

— Кажется, у Сохатого всерьёз прорезаются рога, — констатировал Блэк. — Как ты думаешь, что они там делают?

— Надеюсь, что домашнее задание.

— Нет, Лунатик, _детей_ нам на дом не задавали... Слу-ушай, на это определённо стоит посмотреть! Дай-ка мне карту.

— Ты что — подглядывать пойдёшь? — скривился Люпин.

— Именно. И не надо меня отговаривать. Я очень люблю знать больше других.

Через полчаса, основательно поплутав по Хогвартсовским коридорам, он, наконец, нашёл помещение, отмеченное на карте именами слизеринца и гриффиндорки. Дверь в него, естественно оказалась закрыта.

— Что-то слишком много времени я стал проводить под вашими дверями, — пробормотал он себе под нос и принялся за дело. Стандартные заклятья открывания замков, само собой, не сработали. Зато на шум выскочила домовиха, заявившая, что намерена оберечь от незваного гостя покой двух молодых постояльцев. Блэк, хорошо знавший психологию домовиков, поспорил с ней о приоритетах приказов, отдаваемых разными категориями волшебников и, в конце концов, выторговал себе возможность осторожно заглянуть внутрь комнаты, дав обещание, что ничем не потревожит её гостей. Правда, ему пришлось-таки сбегать за мантией-невидимкой, так как Брегета волновалась, не огорчатся ли её квартиранты, заметив постороннего рядом с собой. Кроме того, домовиха наотрез отказалась помогать Сириусу проникнуть в комнату, поэтому заодно он прихватил с собой чудесный нож, открывающий любые замки.

И вот щеколда щёлкнула, и Блэк шагнул в полумрак маленькой прихожей. Где-то рядом, за стеной шумела вода. Блэк осторожно подошёл к ближайшей двери и, приотворив её на полдюйма, заглянул в щель.

За дверью он увидел большую ванную, где под струями душа сплетались в любовном танце два обнажённых тела.

Сириус Блэк взирал на представшую ему картину, выпучив глаза и раскрыв рот. Он понятия не имел, что здесь происходило, но всё больше склонялся к мысли, что лежит в данный момент в горячке в госпитальной палате, и всё это — бред, вызванный тяжёлой болезнью.

'Мерлин великий! Лили! Лили, что же ты делаешь? Ты, неприступная красавица, голубая мечта знаменитого на всю школу замечательнейшего волшебника — Джеймса Поттера, мечтающего о тебе одинокими ночами, готового ради тебя отречься от бесшабашных кутежей с девчонками. Ты отдаёшь себя распоследней бессовестной мрази из грязнейших отбросов общества — как последняя про... Пропащая ты женщина, Лили Эванс!

Как же хорошо, что Сохатый этого не видит!'

Он говорил, ужасался, призывал к чему-то рыжую девушку, ощущая, как в его собственных брюках возникает и усиливается некое шевеление.

'Чё-ёрт! — безмолвно простонал он. — Ну так же невозможно! Так трахаться можно только если получаешь от всего этого удовольствие. Ну что ж ты нашла в этой полумёртвой твари — такого, чего не было бы в Джеймсе? Или во мне, наконец! — он понял, что дико завидует той самой 'твари' под душем, которая на деле оказывалась совсем не такой 'полумёртвой'. — Нет, отсюда пора валить! — решил он, когда его тело высказало настойчивое пожелание немедленно вытолкать паршивца за дверь и самому занять освободившееся место подле девчонки. И всё же не сдвинулся с места. — Ой-ой-ой, девонька! Неужели тебе правда нравится? А с другой стороны, какого бы лешего ты тут делала, если бы не нравилось?'

Лили застонала, закусив губу, и так эротично выгнула спину, что Блэк невольно схватился за застёжку брюк:

'О нет! Не могу на это смотреть! Но почему? Почему он? Тебе нравятся страхолюдины? Или ты просто так не уверена в себе, что не можешь смотреть на симпатичных парней? А может, здесь не обошлось без колдовства? — эта догадка показалась ему правдоподобнее прочих. — Зельевар-отличник, вот на что ты употребляешь свои таланты? Но Лунатик сказал, что любовным зельем здесь не пахнет... Хотя, с другой стороны — как Лунатик может быть в этом уверен? Мало ли на свете приворотных средств! Тем более, что Снейп хитёр... У него наверняка есть какие-то штучки в запасе! Иначе с чего бы после целого года полной неприязни девчонка сменила гнев на милость? Фу, какая гадость!' — последняя реплика была следствием того, что его 'подопечные', покончив со своим делом, принялись целоваться. Блэк сплюнул от отвращения и поспешил выскользнуть за дверь. Мысли его крутились вокруг увиденного.

'А вдруг Слюнтявус применил к Лили заклятие полного подчинения, и разгадка заключается именно в этом? Но тогда девчонку надо спасать! Иначе кто знает, чем всё это закончится. Слизеринец не брезгует и чёрной магией, а такие как он не привыкли останавливаться перед моральными запретами'.

Он уселся на скамью, стоящую в стенной нише почти напротив двери в гостевые покои, с твёрдым намерением дождаться появления Эванс из этого гнезда разврата и хотя бы попытаться поговорить с ней.

* * *

Было почти девять вечера, когда влюблённые собрались, наконец, покинуть гостеприимные комнаты. У них мелькали мысли о том, чтобы остаться здесь до утра, но доводы разума пересилили. Одевшись и подойдя к двери, они вдруг услышали лёгкое покашливание. Лили насторожилась:

— Кто здесь?

— Это я, Брегета, молодая мисс, — домовиха материализовалась в тёмном углу прихожей. — Я пришла предупредить вас. Напротив двери сидит молодой господин — кажется, из учеников. Он пришёл несколько часов назад, и приказывал впустить его к вам. Брегета отказалась помогать ему. Теперь он ждёт.

Домовиха по вполне понятным причинам предпочла умолчать о том, что незваный посетитель справился с задачей без её помощи.

— А как он выглядит?

— Высокий, черноволосый, годами походит на молодых гостей...

— Уж не Блэк ли? — недобро усмехнулся Снейп, доставая палочку. — Спасибо тебе, Брегета. Ты отлично служишь. Исполни последнюю просьбу — сохрани в тайне от всех, что мы были здесь.

— Да, господин, как прикажете, господин...

Снейп приоткрыл дверь и первым вышел в коридор. Блэк мгновенно проснулся и вскочил с места.

— А, всё-таки выполз из логова? — злорадно произнёс он.

— А у тебя что, проблемы с личной жизнью, Блэк, что ты тратишь почти четверть суток на сидение под моей дверью? Или ты так в меня влюблён, что не в состоянии прожить вдали от меня и часа? — насмешливо поинтересовался Снейп.

— И не мечтай! — рявкнул Блэк, чувствуя, что снова — как тогда, в поезде — теряет всё своё остроумие.

— Тогда что ты здесь делаешь? — усмешка сползла с губ Снейпа.

— Я принёс девушке, что стоит за этой дверью, литровую склянку зелья, исцеляющего от слабоумия. По-моему, оно ей придётся весьма кстати. Свидетельство тому — проведённая с тобой _почти четверть суток_.

Снейпу не понравилась осведомлённость Блэка, но виду он не подал. Наклонив голову, он некоторое время разглядывал Блэка немигающим взглядом:

— Склянки при тебе нет. Кажется, ты успел выпить всё, что принёс — и всё же не исцелился. Это ещё раз подтверждает, что зельевар из тебя прескверный, — он придержал рукой дверь, из-за которой рвалась на волю возмущённая Лили. — Так что вали отсюда побыстрее — иначе помимо слабоумия обретёшь массу других неприятных болезней, а до госпиталя Мунго далеко; могут и не довезти. По-хорошему говорю, Блэк.

— Ну-ну, посмотрел бы я, как ты исполнишь свои щенячьи угрозы, — Блэк плюхнулся обратно на скамью, развёл руки в стороны. — Ну что же ты стоишь? Вот он я.

Не произнося ни слова, Снейп сделал быстрое движение палочкой — и скамейка опрокинулась, но мародёр, хоть и потерявший равновесие, всё же вскочил, на ходу выкрикивая: 'Левикорпус'. Снейп легко увернулся и, всё так же не произнося ни звука, метнул в противника заклинание обездвиживания.

Заклятие сработало странно: скамейка, перекувырнувшись, придавила собой Блэка. Снейп в изумлении посмотрел на свою палочку, потом перевёл взгляд на Сириуса, сучащего ногами в тщетных попытках выбраться и вопросил:

— Разве я не предупреждал, чтобы вы никогда не пытались использовать против меня мои же заклинания? Но как-то странно... — он повертел в руке палочку, собираясь сказать 'как-то странно она сработала', но вспомнил, что, по идее, она не должна была сработать вообще, поскольку колдовать он сейчас просто не мог. А Блэк, видимо, и это знал — иначе не расселся бы так безмятежно, словно намеренно подставляясь под удар.

Снейп посторонился, выпуская из комнаты Лили — и тут взгляд его упал на домовиху, отчаянно колотящуюся головой о стену.

— Брегета, прекрати немедленно! Что с тобой?

— Брегета сделала непозволительное! — всхлипнула она. — Брегета напала на волшебника.

Он улыбнулся:

— Так вот чья эта работа... Перестань колотиться — ты всё сделала правильно. Ты защищала гостей от вторжения, ты выполняла мой приказ. Тебя не в чем упрекнуть.

— Это правда, молодой господин? — она с надеждой обратила на него полные слёз огромные глаза.

— Правда, Брегета. Спасибо тебе.

— Молодой господин... поблагодарил Брегету?.. — в изумлении переспросила она. — Как зовут молодого господина?

— Северус. Ты свободна, Брегета. Можешь идти отдыхать.

Переставшая биться о стену домовиха потупилась, краснея до кончиков ушей:

— Блгодарю, добрый господин Северус!

— Иди, иди...

Домовиха с тихим хлопком исчезла.

Снейп, покачав головой, повернулся к Лили — и увидел, что она беззвучно смеётся.

— Ты что?

— По-моему, она в тебя влюбилась!

Он сдавленно хмыкнул:

— Ага. После того, как меня обозвали добрым, мне только этого недоставало... Пойдём-ка мы отсюда, пока Блэк не выбрался.

Уже после девяти часов утра Филч, проходя по коридору, заметил тёмную шевелящуюся массу в стенной нише. Подойдя ближе, он приподнял скамейку и, взявши Блэка, так и не сумевшего преодолеть магию домовихи, за ногу, рывком вытащил его на свет.

— Что ты здесь делаешь, паршивец?

— Я... заблудился и упал, — потный и лохматый Сириус, поднявшись, яростно отряхивал мантию.

— С какой это радости ты падаешь? — подозрительно прищурившись, Филч схватил его за плечо и встряхнул.

Из кармана Блэка выпала карта Хогвартса, которую он не успел превратить в пустой пергамент.

— Что это? — проскрипел Филч. — Очередная шалость? Я заберу это.

— Нет, отдайте! — Сириус исхитрился-таки ткнуть в пергамент палочкой и крикнуть: — Шалость удалась!

Линии на карте стали бледнеть и пропадать и разозлённый Филч, седьмым чувством ощутив, что его снова провели, сунул карту в карман и впился костлявыми пальцами в ухо ученика, потянув его к выходу из коридора.

— Ах ты, паршивец! Смеяться надо мной удумал? Ну ничего, я отведу тебя к директору, пусть он разберётся, что ты затеваешь...

Но Блэк кое-как вывернулся, что едва не стоило ему уха, и бросился бежать. А вслед ему неслось:

— Я запомнил тебя, поганец! Бойся теперь!

Возвращаясь в спальню, Блэк ругался себе под нос хоть и тихо, но столь свирепо, что персонажи портретов, попадавшихся ему на пути, испуганно прятались за своими рамами.

— Тварь! Мерзавец! Ну ничего, подожди немного — я отомщу тебе за всё разом: за карту, за скамейку и за то, что ты вообще существуешь на свете!

Само собой, эти угрозы относились совсем не к Филчу.

Об увиденном Блэк не рассказал никому — даже Люпину, с которым они лишь перекинулись многозначительными взглядами, и с тех пор по молчаливому сговору тщательно оберегали Джеймса от любой информации, касающейся того, где, с кем и при каких обстоятельствах проводит время Лили.

Глава 13

Предпоследним уроком на второй неделе обучения снова стала совместная для Гриффиндора и Слизерина трансфигурация (последним занятием в пятницу теперь традиционно была преподаваемая раздельно ЗОТС).

Профессор МакГонагалл неторопливо двигалась между рядами, помахивая палочкой, и объясняла суть задания:

— ...Так вот, сегодня я хочу увидеть ваше творчество, полёт вашей фантазии — если конечно таковая у вас имеется. Я хочу, чтобы вы сотворили из привычных вещей живых существ. Пусть они будут самыми необычными, но — ни в коем случае не опасными для окружающих. Драконов и василисков в классе я не потерплю; и, предупреждаю сразу, за подобные выходки буду безжалостно снимать баллы! У вас десять минут на размышления. Потом я вернусь, и вы приступите к колдовству, — с этими словами она вышла из аудитории, затворив за собой дверь.

Студенты тут же принялись перешёптываться, решая, что бы такое изобрести — и вдруг монотонный гул голосов прорезал истошный поросячий визг. Все обернулись на звук, доносящийся с заднего ряда — и принялись хохотать: скамья, на которой сидел Снейп, превратилась в жирную грязную свинью. Бледный от гнева слизеринец вскочил с неё, будто ошпаренный, а свинья меж тем возопила человеческим голосом:

— Опять это пугало, не вытерев задницы, расселось на мне! Люди, помогите! Уберите от меня эту пакость!

Снейп в бешенстве обводил взглядом хохочущих учеников.

Хмурая Лили, сидевшая рядом с Амелией, заметила потуги Сириуса придать своему лицу как можно более невинное выражение и тихо произнесла:

— Ну и дурак ты, Блэк!

Снейп услышал её и, обернувшись к гриффиндорцу, процедил:

— Что, Блэк, твоей фантазии хватило только на то, чтобы воспроизвести во плоти собственный образ? — он быстро взмахнул палочкой.

Блэк не успел среагировать, потому что его собственная мантия мгновенно спеленала его по рукам и ногам, в следующий момент превратившись в копошащийся осиный рой. Сириус удивлённо ругнулся — и две осы тут же поднялись в воздух, а прочие зашелестели крыльями, демонстрируя готовность последовать за сёстрами.

Снейп тем временем, не торопясь, превратил свинью обратно в скамейку и уселся на место, более не обращая на Блэка внимания.

Тот попытался поднять палочку, но, стоило ему шевельнуться, как одна из ос немедленно ужалила его за филейную часть. Взвыв, Блэк разразился ругательствами.

— По-моему, у тебя слишком грязный язык, — не поднимая головы заметил Снейп, взмахом палочки затыкая Блэку рот куском мыла. Тот яростно замычал.

— Расколдуй его немедленно! — чуть слышно и очень испуганно воззвал Петтигрю.

Северус прислушался, оглядев аудиторию поверх голов — словно пытаясь определить направление полёта комара:

— Странно, мне послышался чей-то писк...

Слизеринцы ржали как лошади, в изнеможении валяясь на партах. Гриффиндорцы частью хранили молчание, а частью пытались прервать веселье во вражеском стане.

— Ну погоди, змеёныш! — Сириус выплюнул мыло, свирепо косясь на заднюю парту. — Джеймс, Рем, ну сделайте же что-нибудь, пока МакГонагалл не пришла! Я не могу пошевелиться!

— Да-да, я думаю! Думаю! — отозвался Люпин.