Ролевик: Рыцарь. Выбор

Мирослав попробовал и согласился.

— Но это никак невозможно... Даже в столичных постоялых дворах полы устланы соломой, а скатерти шьют из разноцветных лоскутков, чтоб не бросались в глаза пятна от вин и соусов. Сколько ж надо тратить на поддержание такой чистоты? Нам хватит денег расплатиться? — забеспокоился посол.

— Хватит, — успокоил его штурман. — Мы с братом здесь уже бывали пару раз. И не разорились. Да и люди, сидящие вокруг нас, не похожи на вельмож.

Внимательнее осмотревшись, Мирослав согласился с Лебедяном. Посетители харчевни одевались как обычные горожане. Опрятно и добротно, но совсем не вычурно. Частично успокоенный этим обстоятельством, он смог более внимательно распробовать предложенный напиток. Пиво было холодным, отдавало приятной горчинкой и вызывало аппетит.

— Вы уже определились с выбором блюд? — будто подслушав его мысли, опять подошла служанка.

— А что повару сегодня особенно удалось? — вспомнил Мирослав самую эффективную тактику общения с прислугой.

— Мясо в горшочках с острой приправой. Под пиво — изумительно. А так же, отбивные котлеты из оленины с картофельно-грибным гарниром.

— Подходит, — одобрил посол перечисленные блюда. — Неси.

— И еще пару пива! — кинул вдогонку Лебедян.

— Не понимаю, — пожал плечами Мирослав, когда они снова остались одни. — Если так едят простолюдины, то где и как трапезничает знать?

— Не знаю, — пожал плечами младший Бобер. — Мы никогда не покидали порт. Но местные купцы утверждают, что столовые для состоятельных людей и знати отличаются от обычных харчевен лишь тем, что пищу там подают на серебряной утвари.

— Ты шутишь?! Этого не может быть!

— Если мне будет позволено вмешаться... — несмело подала голос служанка, подающая на стол.

— Говори, — разрешил Мирослав.

— Господин штурман прав. В столовых для уважаемых граждан Ордена столовые приборы действительно серебряные.

— Невероятно... — помотал головой сотник, от души прикладываясь к кружке с пивом.

— Почему? — не поняла его недоверия к своим словам служанка. — Они своими делами и искренней верой заслужили такой почет... — но заметив, что гости не намерены поддерживать разговор, сделала книксен и упорхнула к другим клиентам.

— Я не купец и не смогу толково объяснить, — проговорил чуть погодя Лебедян, когда мастерство повара было оценено ими по достоинству. — Маковей сделает это лучше. Но помниться позапрошлый раз, он спросил у хозяина харчевни во что ему обходиться поддержание чистоты. И тот ответил: 'Во много раз дешевле штрафа... Особенно, если комиссия магистрата ее заметит и внесет в список заведений, заслуживающих поощрения'.

— Все не так, как дома... — вздохнул посол. — Тяжело нам придется, если северяне смогут вот так и у нас. Ох, трудно. Труднее всего бороться не с лишениями, а вот с таким изобилием. Далеко не каждый найдет в себе силы, чтобы устоять перед искушением и соблазном.

— Ничего, сотник, — подмигнул Лебедян. — Гвардия не сдается. И не только за пиршественным столом. Верно?

— Гвардия не сдается никогда! — едва не грохнул кулаком по столу тот, но вовремя сдержался. — Но пусть нам поможет Создатель, ибо я сам уже начинаю думать, что либо без Искупителя, либо — без магии здесь не обошлось...

— Конечно, — охотно подтвердила, очень кстати подвернувшаяся служанка и на всякий случай отошла подальше от странных клиентов. Потом переглянулась с хозяином и недоуменно пожала плечами. — Интересно, а как еще можно приготовить на такую ораву? Руками что ли?

Глава восьмая

Владивой догадывался, что витязь, собирающийся перейти Барьер и сразиться с чернокнижником Темном, будет не из простого десятка, но увидеть незнакомца, выходящего из собственноручно сложенного костра — не ожидал никак. Хорошо хоть котелок с кашей успел снять, а то б странный гость весь ужин в огонь вывернул, — так поспешно он вышагнул наружу. Почти что выпрыгнул. А потом громко выругался. Смачно так, от души.

— И вам не хворать, — насмешливо проворчал Владивой, неожиданно проникаясь к незнакомцу симпатией. В общем, ничего удивительного. Всякий, кто ведет себя искренне, без оглядки, вызывает невольное доверие. В том плане, что от такого человека уже не ждешь подвоха.

Молодой, рослый мужчина, несмотря на кажущуюся тяжеловесность, по-кошачьи ловко и быстро извернулся на голос, но за меч хвататься не стал. Увидев, сидящего у костра с котелком в руках Владивоя, он чуть замешкался, а потом широко улыбнулся и извинился.

— Прошу прощения, сударь, я совсем не вас имел в виду...

— Охотно верю, — кивнул Владивой. — Но, поскольку вокруг никого кроме нас с вами нет, позвольте полюбопытствовать: кто именно был удостоен столь лестных сравнений?

— Шутник один, доморощенный... — не слишком охотно ответил гость. — Почему-то считающий, что чем глупее шутка — тем она смешнее.

— А разве нет?

Незнакомец внимательнее взглянул на Владивоя, стараясь понять: насмешничает тот или серьезен. Но, видимо, так и не пришел к окончательному решению.

— Я, во всяком случае, от его затей не в восторге. Да и вы, уверен, окажись на моем месте, тоже изменили бы мнение. Кстати, с кем имею?

— Бывший воевода Дуброва, а ныне великий Ханджар Вольной Степи Владивой. А вас как величать, шевалье?

— Воевода Дуброва? — вместо ответа не слишком вежливо хмыкнул витязь. — Как же, как же. Наслышан... А меня, сударь, можете называть — Игорем. К другим титулам я еще не привык.

— Мы с вами знакомы? — удивился Владивой. — Простите, не припоминаю.

— Лично вам представлен не был, но с гостеприимством господина барона и замкового подземелья знаком не понаслышке.

— Странно, — пожал плечами бывший воевода. — Обычно, я на память не жалуюсь. И когда вы, шевалье, у нас в Дуброве побывать изволили? Тем более, в подземельях?

— Аккурат в тот самый день, когда ваша падчерица сбежала из замка, — усмехнулся витязь. — Собственно, сударь, я и был тем самым мнимым харцызом, которому баронета Анжелина устроила побег, и который потом помог ей скрыться от погони.

С каждым произнесенным словом Игоря, Владивой мрачнел все больше.

— Значит, это благодаря тебе я был вынужден бежать из Зелен-Лога и скрываться в Степи?

Он говорил ровно, не повышая голоса, но просыпающаяся в душе бывшего барона ярость все ж прорывалась наружу, обозначая себя чуть более длинными паузами между словами.

— Можно и так сказать, — не стал отрицать своего участия в судьбе Владивоя Игорь. — Но я считаю, что каждый человек сам ответственен за свои поступки. И не будь, господин барон, ваши виды на девушку столь, ммм... энергичными, все вполне могло бы сложиться и по-другому.

— Я не намерен обсуждать свои поступки с кем бы то ни было, — от спокойного и рассудительного тона гостя Владивой вскипел еще больше. — А сейчас прошу ответить: зачем вы здесь?

— Вот как? — прищурился Игорь. — А вы уверенны, милостивый сударь, что вправе задавать подобные вопросы. Что-то я не наблюдаю у вас на руке красной повязки с тремя буквами.

Владивой не до конца понял, причем тут какая-то повязка и тем более какие-то буквы, — но суть ответа уловил.

— Не советую дерзить, шевалье Игорь Без Титулов. Иначе мне придется поучить тебя хорошим манерам! Лучше отвечай, когда спрашиваю!

— Ого, а мы уже перешли на 'ты'?! — радостно воскликнул Игорь. — Странно, я что-то ни бокалов с вином для брудершафта не заметил, ни дружеского поцелуя.

Витязь изъяснялся как-то странно. Вроде и слова обычные, а смысл, произносимых им фраз, все время ускользал от понимания Владивоя. Это начинало раздражать...

— Послушай, Игорь, или кто ты там, — барон чувствовал, как его захлестывает злость. — Я здесь жду...

И не договорил. Вот же глупость! Вспылив из-за еще не улегшейся в душе горечи, он совершенно запамятовал о необычном появлении витязя.

— Да, похоже, именно тебя и жду!

— Это приятно, — несмотря на угрожающий тон бывшего барона, Игорь продолжал держаться очень спокойно. — Значит, я еще кому-то в этом мире нужен. И вдвойне радует — если ждут с добром. Вы, сударь, к какой категории встречающих относитесь? Тех, которые скандируют: 'Добро пожаловать!', или предпочитаете лозунг 'Посторонним вход воспрещен!'?

И опять Владивой уловил только общее очертание ответа.

— Отвечай, невежда, когда тебя потомственный дворянин спрашивает! — теряя остатки самообладания, Владивой вскочил на ноги и положил ладонь на эфес меча. — Это ты вознамерился перейти Барьер?!

— Ааа... — понимающе кивнул Игорь. — Так вот зачем вам, господин бывший барон и воевода, понадобилось все это демонстративное раздражение и напускная злость. Нужен повод для драки? Извольте. И хоть я совершенно не понимаю: почему лично вас так обеспокоило мое желание покончить с безумным чернокнижником, но — если угодно...

Витязь неспешно уложил на землю свои пожитки и отшагнул в сторону, так чтобы близость огня не мешала поединку. Он и в самом деле был готов скрестить клинки, хотя всем своим поведением, мимикой и жестами выражал сомнение в целесообразности этого действа. И Владивою, несмотря на данное Артасу слово, и неприкрытую угрозу со стороны бога, вдруг захотелось просто поговорить с Игорем. Как с давним приятелем. Без церемоний, не выискивая в каждом произнесенном слове двойного смысла. Но прежде все-таки требовалось удостовериться: достоин ли этот неизвестный рыцарь его расположения и доверия...

* * *

Терпеть ненавижу попусту размахивать оружием, толком даже не понимая: во имя чего приходиться сражаться? Но, судя по всему, сейчас без выяснения: 'кто кому Рабинович?' не обойтись. Слишком уж напорист вице-барон. Явно считает себя непревзойденным фехтовальщиком и, используя это преимущество, конкретно намеревается повозить меня физиономией по грязной почве. Ну, это мы еще поглядим. Меня сейчас другое больше интересует: кто его надоумил именно здесь дожидаться? Ведь время и точка перехода только Арагону известна. Неужто и этот бог двойную игру затеял? Или давешний знакомец Артас успел подсуетиться? Ладно, после точки над 'ё' расставлять будем, а для начала общий текст пропишем. Вон, Владивой уже и стило свое обнажил...

А оружие у барона, надо отметить, довольно интересное, как по здешним меркам. Эдакий благородный отпрыск папы-меча и матушки-шпаги. Минимум инерции. Клинок, рассчитанный на быстроту удара, а не на силу. Моим бастардом, пожалуй, от такого перышка не отмашешься.

— Одну минуту, — я снял через голову перевязь и, не вынимая меч, вместе с ножнами отложил его в сторону. — С вашего позволения, я воспользуюсь другим оружием.

Владивой равнодушно пожал плечами, мол: мне все равно, чем ты собираешься защищаться. Исход поединка был ему известен заранее. Но когда я пару раз крутанул восьмерку, приноравливаясь к весу и балансу атаманской сабли, его самомнение, похоже, дало первую трещину. Во всяком случае, вальяжности в позе заметно поубавилось. Барон подобрался, и стал в стойку.

— Начнем?

Вместо ответа Владивой коротко отсалютовал мечом и, почти продолжая движение, прямо из верхней позиции нанес удар.

— Ого! — прокомментировал я, уходя с линии атаки, его не то чтобы подлость, но и не тот поступок, который прибавляет воину чести. — Куда торопимся? Детки малые дома плачут? Или 'горящий' тур пропадает?

Еще один выпад. Теперь барон метил в грудь, но я отвел нехитрый удар саблей.

Вполне возможно, что здесь Владивой числился среди мастеров клинка, но в нашем мире ему едва удалось бы сдать и кандидатский минимум. Уже прямо сейчас я мог использовать инерцию и на обратном движении черкнуть его по руке, но мы же не кровожадные туземцы, а благородные прогрессоры. Зачем приумножать зло, даже если оно само на акт размножения напрашивается?

О, а вот этот финт более интересный. Я едва не купился. Надо запомнить... Еле успел заметить — откуда прилетело. Да, поспешил я барона в разрядники списывать. Но, чтоб не наглела их светлость, мы его вот так пугнем чуток. Ага! Не нравиться? То-то, дядя! Знай наших! А то наехал, как с рублем на буфет... И вообще, меняй программу, сколько можно одно и то же ката крутить? Что-то праведного энтузиазма не видно, словно на почасовой оплате отмахиваешься. Совсем на последний и решительный бой не похоже. К чему бы?

Я разорвал дистанцию и сделал вид, что тяжело перевожу дыхание. Устал, мол. В сам раз лютому вражине нещадно атаковать и добить кулему. Ну же, барон, давай, действуй!.. Вот он я — весь твой.

Хм, не спешит Владивой, не торопится. Опустил меч, отирает рукой совершенно сухой лоб.

'Ничего не понятно?! А нафига вообще было кашу заваривать, если жрать не охота? М-да, это 'жу-жу' не спроста...'

Но, зачем? А главное, как же я сразу не сообразил — моя божья коровка спит сном праведника и даже не чешется. Значит, никакой угрозы нет, а весь поединок — от начала и до конца — спектакль, бутафория? Я даже огляделся украдкой, высматривая постановщика трюков, но нет — никого не видно.

Ну, ты, Игорь, и тупой! М-да, как одену портупею, так все тупею и тупею. Это же фуфушка! Фу-фу! Фу-фу! Инсценировка для того, кто Владивоя 'на тумбочку' поставил и меня встретить велел! Дошло?

'До Штирлица не дошла шифровка из центра. Он перечитал ее еще раз — все равно не дошла...' — веселилось самокритичное подсознание.

Ладно, берем бразды правления в свои руки. Раздайтесь господа присяжные заседатели, править парадом буду я.

Конкретность ситуации сразу все упростила. 'Передохнув', я напал на барона с удвоенной энергией. И через пару минут агрессивного бряцанья режуще-колющими предметами, поймав Владивоя на противоходе, заплел саблей его меч и выбил оружие из руки.

Может, и показалось, но я был почти уверен, что увидел улыбку на лице воина. Да и меч выпорхнул так легко, словно его и не держали вовсе.

Барон шагнул назад и замер, скрестив на груди руки.

Я в свою очередь тоже отступил и спросил:

— Продолжим, или поговорим? Кажется, нам есть, что сказать друг другу? А танец с саблями всегда доплясать можно. Хачатурян не обидится... Вы, как считаете, господин барон?

— Возможно, шевалье Игорь, вы правы, — неспешно кивнул тот. — Можно и поговорить. Тем более — каша стынет. Я и так не ахти какой повар, и чем разогревать это варево, лучше сразу вылить.

— Своеобразное, должен заметить, предложение, — засмеялся я. — Так убедительно меня еще ни разу к трапезе не приглашали.

Владивой тоже рассмеялся. Потом подобрал меч, вложил его в ножны и церемонно указал на костер.

— Прошу.

— С удовольствием.

Моя сабля тоже удалилась на заслуженный отдых, а вместо нее я взял в руки увесистую флягу с вином.

— Из запасов Зеленца. Подавалось на стол новобрачных.

— Кто-то из троих Вепрей женился? — заинтересовался Владивой. — Кто? Когда? Видно, здорово я тут, в степи, отстал от светской жизни.

— Я.

— Вы? — пуще прежнего удивился бывший хозяин Дуброва.

— Позвольте представиться... Муж виконтессы Весняны из рода Зеленых Вепрей, шевалье Игорь из рода Белых Журавлей.