То ли он накаркал, то ли предчувствовал, но на следующее утро автоопределитель его мобильника высветил надпись "Номер не определён", и знакомый голос пердюковского секретаря прошелестел на ухо:

-Товарищ майор, Вадим Вадимович просит Вас через десять минут спуститься к подъезду. Он будет ждать Вас в машине.

К таким ходам полковник прибегал в редчайших случаях, когда ему необходимо было поговорить не только без свидетелей, но и без "всеслышащих ушей" своих подчинённых.

Поскольку на вопрос, можно ли ему присесть, Вадим Вадимович лишь молча кивнул, Беде пришлось молчать всю дорогу, пока тот не остановил машину и не показал ему жестом на вход в подъезд.

-В общем, Коля, хватит тебе прохлаждаться, -заявил начальник, усаживаясь на стул перед кухонным столом. -Пора и делом заняться.

Колька недовольно нахмурился. Это ж надо! Он тут пашет, как проклятый, а его бездельником обзывают!

-Ты глазами не сверкай, я знаю, что я говорю. То, чем ты до этого занимался — всего лишь разминка перед первым настоящим делом. А дело ответственное, и выполнить его тебе придётся несмотря ни на что.

-Можно подумать, за линию фронта отправляете! -фыркнул Беда.

-Хуже, Николай! В самое логово наиболее вероятного противника — на американский секретный полигон, где наши заклятые друзья собираются испытать своё сверхсекретное изобретение: гиперзвуковой орбитальный истребитель будущего. Твоя задача — сорвать эти испытания. В идеальном случае — уничтожить, в худшем — серьёзно повредить опытный образец.

-Сдурел что ли, Вадим Вадимыч! -подорвался со стула Колька.

-Как отвечаешь старшему по должности! -рявкнул Пердюков.

-Какие здания дают, так и отвечаю! -огрызнулся Беда, но вытянулся и недовольно пробурчал: -Слушаюсь, товарищ директор ФСБ.

-Вот так-то лучше! -сверкнул тот глазами.

Колян плюхнулся на задницу и отвернулся к окну, чувствуя себя полным идиотом, вляпавшимся в огромную кучу дерьма и не имеющим возможности вытереть его хотя бы с морды.

-Не играй, не играл желваками! Я сказал "первым", а не "первым и последним" делом. Задание действительно сложное, но выполнить его нужно. А если хорошо подготовиться и не наломать дров, то можно.

-Ну, и как Вы, товарищ директор ФСБ, это представляете? Забрасываете меня с парашютом на полигон, я закладываю в аппарат десяток килограммов взрывчатки, насвистывая "Непобедимая и легендарная..." отхожу на безопасное расстояние, нажимаю кнопочку, а потом спокойно еду в аэропорт, чтобы вернуться на Родину героем? И по дороге меня никто не замечает, никто не спрашивает, что я тут делаю со взрывчаткой, торчащей из карманов? Никто не пытается поймать после теракта?

-Какая взрывчатка? Какой парашют? Ты полетишь прямым рейсом Москва-Вашингтон под своим настоящим именем без всякой взрывчатки.

-А, мне её уже на месте подвезёт местный Штирлиц! А я подъеду к сверхсекретной базе и скажу: я Коля Беда, приехал к вам взорвать вашу птичку. Пустите, пожалуйста...

-Прекрати ёрничать! Ты действительно поедешь под собственным именем. Под ним же попадёшь на военную базу. И под ним же спокойно улетишь домой, потому что тебя никто даже не заподозрит в диверсии. Потому что будешь ты в числе сопровождающих лиц президента США. Твоя задача — снимать запуск. И, когда это чудище оторвётся от земли, нажать нужную кнопку на своей камере. Понял?

Беда второй раз за последние несколько минут почувствовал себя идиотом. Потом, чуток поразмыслив, нашёл слабое звено в планах Пердюкова.

-А с какого это похмелья американский президент захочет меня взять с собой на полигон?

-С тяжёлого! -отрезал полковник. -И обеспечить ему это тяжёлое похмелье — твоя задача. Накануне вечером он тебе даст телеинтервью. Для первого канала. Договорённость уже есть. После этого вы с ним качественно надерётесь. А наутро ты и Цыпа отправитесь с ним на полигон.

-Так Цыпа тоже летит? -воспрял духом Николай.

-Лучше бы она не летела! -тяжело вздохнул Вадим Вадимович.

-Это ещё почему? -возмутился Колян.

-Потому что у неё будет задание, прямо противоположное твоему: сделать всё, чтобы не допустить никакой диверсии, а испытание прошло успешно. Кстати, официальная версия твоего задания звучит точно также. И я должен был тебе его озвучить, -горестно махнул рукой чекист, открыл холодильник и плеснул из запотевшей бутылки в рюмки.

Выпили молча.

-И всё-таки, Вадим Вадимович, какое задание я должен буду выполнить?

-Моё! -отрезал Пердюков и треснул кулаком по столу. -Поэтому, Коля, я его и отдаю тебе там, где нас никто не может слышать. Иначе нам обоим кирдык! Мне — за то, что я не выполняю прямых указаний главы государства, а тебе — за то, что слишком много знаешь.

-Так это... -прикрыл ладонью рот Колька.

-Угу! -захрустел огурцом из наконец-то раскрытой банки чекист. -А ты думаешь, Цыпа едет, чтобы ты попытался её трахнуть?

-Ну-у-у...

-Попытаться ты, конечно, можешь, я не возражаю. Я же вижу, что ты на неё запал. Но при этом должен помнить: работает она на него! -указал эфэсбэшник на потолок. -И она будет думать, что ты вместе с ней приставлен следить, чтобы ни одна чертячья морда не помешала испытаниям.

-А я должен помочь этой чертячьей морде...

-Не совсем чертячьей. Виртуально-чертячьей. Чертячьему голему, изготовленному Вовой Иващенко.

Беда злорадно заржал, наконец-то поняв весь коварный план Пердюкова.

-Одного не пойму: а какой интерес в удачном завершении испытаний у него? -ткнул пальцем в небо Колян.

Вадим Вадимыч налил по второй рюмке.

-Ну, ты же слышал про "перезагрузку" российско-американских отношений. Вот он и решил, что для этого можно пойти и на сотрудничество в некоторых отраслях оборонной промышленности. Лучше всего в тех, где присутствуют финансовые интересы хорошо попросивших его о содействии друзей. Он же не виноват, что у него соображалки не хватает, для чего американцы это сотрудничество могут использовать! Будь здоров!

-И тебе не кашлять! -поднял рюмку Колька. -Ну, хорошо. Возьму я интервью у американского президента. А почему ты думаешь, что он захочет со мной выпить?

-Потому что ты передашь ему вот эту записку, -вынул из кармана сложенный вчетверо листок полковник. -Можешь прочитать, в ней ничего секретного нет.

Беда развернул и прочёл коротенькое письмо: "Весточка моя из-за синего моря-океана. Слышал, что у вас там сильно штормит, как бы вам там не потонуть. Дружок мой спешно в ваши края направился, шлю тебе с ним, Боря, живой привет. Будь с ним ласков, за добрые слова его одень, обуй и накорми. А то больно уж парня торопили. Вечно твой друг пианист Сердюк".

-Ну и как? -хмыкнул Вадим Вадимович.

-Да нечто среднее между малявой с кичи и шифровкой резиденту. Он что, наш агент? "Боря", "пианист Сердюк"...

-Да какой там агент! Просто у нас с ним давняя дружба, -ошарашил подчинённого признанием полковник

Как известно, в 1918 году среди более, чем 200 членов Реввоенсовета РСФСР, русских было меньше десятка. Зато полным-полно самых разнообразных интернационалистов, среди которых затесалось даже три негра. Может, не совсем негров, но с немалой долей африканской крови — однозначно. Один из них, как бы теперь сказали, афро-ирландец, благополучно прошёл Гражданскую войну, потом вплоть до середины 1930-х годов занимал разные ответственные должности, пока в ходе борьбы с остатками троцкистского подполья не угодил "под раздачу". Поскольку бывший член Реввоенсовета не скрывал своих симпатий к давнему благодетелю и другу Льву Давыдовичу, его без долгих разговоров отправился строить Байкало-Амурскую магистраль, часть которой, переброшенная в грозном 1942 под Сталинград, и помогла Красной Армии отстоять "крепость на Волге".

Но к тому моменту бывший член Реввоенсовета уже был далеко от России: в один прекрасный весенний день он рванул со стройки через тайгу на юг, в Китай. Каким-то чудом ему удалось благополучно избежать встреч и с разыскивающими его охранниками, и с советскими пограничниками. После недолгих скитаний по Поднебесной он перебрался из Сингапура в Индонезию, а через несколько лет, уже обременённый семейством, оказался в США, откуда далёкой весной 1917 года вместе со Львом Давыдовичем уплывал в страшную Россию совершать Мировую Революцию.

Несмотря на свои злоключения, старый троцкист сохранил о России самые тёплые воспоминания. Даже в новой фамилии взятой им ещё в Индонезии, он постарался соединить ирландские корни с советской действительностью: о`БАМ. Всякие новости о достижениях СССР он воспринимал с чувством личной гордости. Особенно его восхищали военные победы Красной Армии, вырванные ею из, казалось бы, безвыходного положения, благодаря случайности. "Пока в России правит bardack, она непобедима!", любил повторять он своим детям. "Это что, второе имя Сталина?" -интересовались они, на что старик смеялся и качал головой. "Тогда Калинина?". "Bardack — это их главный враг, но им его, настоящего правителя России, никогда не победить!" -отрезал отец и безнадёжно махал рукой.

Кем был этот загадочный российский правитель, они так и не узнали, но сын назвал своего первенца именно этим именем, надеясь что тот таким образом унаследует всё могущество повелителя огромной восточной страны.

Сенатор Бардак о`БАМ впервые прибыл в Россию в середине 1990-х в составе американской делегации по контролю за уничтожением пусковых шахт межконтинентальных баллистических ракет. Причём, специально попросился в ту её часть, которая работала в местах, где когда-то строил Байкало-Амурскую магистраль его дед, в город Тында Амурской области.

Вместо культурной программы, организованной областными властями, он решил побродить по городу, пообщаться со старожилами (сносно разговаривать по-русски он научился в университете), среди которых рассчитывал отыскать знакомых деда: всё-таки не так уж и много на стройке было негров. Вместо этого напоролся на пару местных алкашей, попытавшихся ограбить глупого иностранца. На шум драки прибежал участковый и, недовольный тем, что ему испортили свидание с девушкой, ...отвёл всех троих в участок.

Именно там через четыре часа после происшествия обнаружил незадачливого сенатора заместитель начальника областного управления ФСБ полковник Пердюков В.В., в поисках пропавшего члена американской делегации поставивший на ноги весь личный состав областной службы. Отзвонившись в дежурную часть, чтобы успокоить начальство, он заявил, что вплоть до отбытия делегации не отойдёт от проголодавшегося к тому времени о`БАМа, и повёл его обедать в первый попавшийся городской ресторан.

Уже во время дегустации холодных закусок старый оперативник выяснил и родословную сенатора, и цель его рискованного путешествия по Тынде.

-Так ты почти русский человек! -обрадовался Пердюков. -Значит, мы с тобой, как русские люди, должны выпить за знакомство.

-Окей! Мне виски, если можно.

-Какой виски! Русский ты или не русский? А русские, дорогой Бардак Гусейнович... Блин! Можно, я буду называть тебя ради краткости просто Боря? Так вот, Боря, русские пьют водку! Я думаю, что и твой дед, пока жил в России, пил только водку.

-Согласен. Тогда я тебя тоже буду называть сокращённо: мне сложно выговорить твою фамилию.

Среди задач Вадима Вадимовича вовсе не значилось напоить гостя до невменяемого состояния, поэтому он тщательно следил и за дозами, и за периодичностью возлияний. В результате через три часа обеда оба были в состоянии, когда душа требовала рассуждений о судьбах всего человечества. Поскольку ресторанный оркестрик наяривал какую-то восточную мелодию "для наших дорогих гостей из Азербайджана", зацепились языками за палестинскую Интифаду, продолжающуюся, несмотря на подписанное в Осло соглашение о прекращении огня. Американец, как истинный потомок индонезийских мусульман, горой стоял за Арафата, а полковник горячо и аргументировано отстаивал позицию израильтян.

-Да ты просто настоящий сионист, Пердюк! -рассмеялся о`БАМ и поднял вверх палец, призывая к вниманию. -Подожди, давай послушаем: это мой любимый блюз.

Провинциальные лабухи заполняли паузу между заказами песен халтурным исполнением хитов разных стран и времён.

-О, май год! Разве можно так безобразно фальшивить?! -возмутился сенатор. -Пердюк, я сейчас покажу им, как нужно правильно исполнять эту мелодию! Маэстро!

После недолгих переговоров, в которых принял активное участие замначальника ФСБ, изъявивший желание вспомнить детскую музыкальную школу и студенческий ВИА, аккомпанируя новому другу на синтезаторе. Решающим аргументом стало незаметно показанное Пердюковым удостоверение с вытисненными на обложке тремя золотыми буквами. В результате руководитель ансамбля Витёк объявил:

-Дорогие гости, сегодня в нашем ресторане проездом оказались два широко известных в узких кругах музыканта: саксофонист Боря из Алабамы и пианист Сердюк! Поприветствуем их!

Как только о`БАМ поднёс саксофон ко рту, его штатный коллега из ансамбля понял, что от позорного изгнания из группы его может спасти только отъезд "Бори из Алабамы". В чём его уверил руководитель, призвав дышать спокойно: "Пусть лохи развлекутся, а мы ещё на этом лавэ зашибём".

Класс игры Пердюкова, конечно, был пониже, но и он ничуть не уступал штатному клавишнику. Освоившись и хлопнув ещё рюмашку, он быстро подтвердил старую истину "мастерство — не пропьёшь", импровизируя ничуть не хуже американского друга. В результате жруще-пьющая толпа посетителей прекратила набивать утробы, приветствуя "широко известных в узких кругах" громогласными аплодисментами и одобрительными выкриками.

-Спасибо, друзья! -с лёгким акцентом поблагодарил слушателей "Боря", намереваясь вернуть саксофон законному владельцу.

-Падажы, дарагой! -остановил его шустро подбежавший носатый тип в огромной каракулевой кепке, бросая небольшую кипу денег в футляр саксофона. -"Сулико" сыграй, брат просит!

Сенатор недоумённо повернулся к своему собутыльнику, но Пердюков решительно махнул рукой:

-Мы начнём, а потом твоё соло!

Потом была "Хуторянка" Софии Ротару, "Айсберг" Пугачёвой. За ними "на ура" прошли "Уч-Кудук", "Америкен бой", и, конечно же, непревзойдённый лагерный хит "Мурка". В конце концов, страшненькая, как показалось на первый взгляд о`БАМу, дамочка лет двадцати пяти, томным голосом попросила исполнить американскую песню "Кисс май лов", введя в замешательство не только его, но и весь ансамбль.

-Ты хоть напела бы, что ли! -недовольно буркнул руководитель ансамбля.

Дамочка что-то изобразила, дико перевирая и слова, и мелодию, наконец, Пердюков сообразил:

-Боря, она просит "It`s my life"!

После этого номера блестящий от пота американец взмолил о пощаде. "Маэстро" Витёк попытался сгрести вываливающуюся из футляра кипу денег, но его остановил, едва не доведя до инфаркта, эфэсбэшник: