Джейкоб Холо "Дело "Дайсон"" (Гордиев отдел 5)

— Вы заметили какие-либо признаки того, что Веласко был перегружен работой?

— Конечно, заметил, но в этом нет ничего нового. Мы все старались изо всех сил, особенно ближе к концу, и Веласко старался вместе с нами. — Трачик глубоко вздохнул. — Нам будет его не хватать.

— Вы разговаривали с Веласко незадолго до того, как он покончил с собой?

— Да.

— Он давал вам какие-либо намеки на то, что собирается покончить с собой?

— Нет. Ничего подобного.

— Он сказал что-нибудь, что могло бы объяснить, почему он покончил с собой?

— Ничего не приходит в голову, извините.

— О чем вы говорили?

— О проекте. — Трачик пожал плечами. — И чьи усилия Боаз хотел бы отметить на вечеринке.

— Вы бы сказали, что хорошо знали Веласко?

— О да. Определенно. Не проведешь столько времени, сколько мы, над одним и тем же проектом, чтобы не узнать другого парня поближе.

— Вы считали себя его другом?

— Другом? — Трачик откинулся на спинку стула. — Да, я думаю, можно и так сказать.

— Насколько вы были близки?

— Ммм, не знаю. Трудно сказать. Не очень близки или что-то в этом роде.

— Вы иногда встречались после работы?

— Иногда. Когда могли. Мы оба были так заняты.

— Вы двое играли в какие-нибудь игры вместе?

— Не знаю. Иногда? Кто не любит немного расслабиться в виртуальной реальности?

— В какие игры вы играли?

— Сразу не припомню.

— Вы не помните? — с сомнением спросил Айзек.

— О, подождите! — Трачик щелкнул пальцами. — Да, конечно. Это было не часто, но мы несколько раз играли вместе в Солар Десент.

— Каким персонажем вы играете в этой игре?

— У меня есть несколько аккаунтов, но мой любимый — Абиссальная тень. Мне всегда нравилась стелс-механика в играх, так что тени — это как раз то, что мне нужно. Это надириец по имени Быстрый Клинок-в-Темноте. Большинство людей, с которыми я играю, называют его "Свифти".

— Это тот персонаж, которого вы использовали, когда играли с Веласко?

— Ммм. Да, наверное.

— Вы уверены или нет?

— Да, я уверен. Я использовал Свифти.

— В каком классе играл Веласко?

— Простите?

— В каком классе был Веласко, когда вы с ним вместе играли в Солар Десент?

— Э-э-э... Почему вы хотите это знать?

— Пожалуйста, ответьте на вопрос.

— Ну, я не уверен...

— Почему нет? У вас не возникло проблем с описанием своего персонажа. Вы явно знакомы с игрой, и она вам в какой-то степени нравится. Кроме того, вы сказали, что играли вместе.

— Несколько раз. Я не помню его класс.

— Тогда какой архетип он использовал? Ближнего боя или дальнего действия? Солнечный или абиссальный? Атакующий, защитник или поддержка?

— Какой-то боец дальнего боя.

— Какой именно?

— Я не уверен. В Солар Десент много классов. Вы же не думаете, что я запомню их все.

— Достаточно справедливое замечание, — признал Айзек. — А на его персонаже были какие-нибудь доспехи?

— Э-э-э...

— Наверняка у вас есть какие-то воспоминания о том, как выглядел его персонаж.

— Конечно.

— Были ли у его персонажа доспехи?

— Ничего такого, что бросалось бы мне в глаза.

— Значит, лицо его персонажа не было скрыто доспехами?

— Насколько я помню, нет.

— В какой гонке он участвовал?

— Э-э-э...

— Дайте-ка я угадаю. — Айзек обреченно вздохнул. — Вы и этого не помните?

— Мы не так часто играли!

— Или, вероятно, есть другая возможность. Возможно, вы с Веласко не были друзьями. Возможно, вы никогда не играли вместе и все это время лгали нам.

— Об игре! — выпалил Трачик.

— А о чем еще, интересно?

— Ну, я подумал... — его взгляд метнулся к Сьюзен.

— Не смотрите на меня так, — сказала она холодным, строгим тоном. — Между нами, детектив — хороший парень. Если вы будете вынуждены иметь дело со мной, то у вас уже большие неприятности. Вы знаете, что я делала с преступниками на своей последней работе?

— Что? — спросил Трачик срывающимся голосом.

— Пристреливала их насмерть.

Он отпрянул под пристальным взглядом Сьюзен с выражением ужаса на лице.

— Она честна в этом. — Айзек сцепил пальцы на столе. — А теперь, почему бы вам не начать говорить нам правду? Прежде чем я решу обвинить вас во лжи офицеру полиции. — Он взглянул на Сьюзен. — Или, возможно, позволю моей напарнице побеседовать с вами наедине.

— Хорошо. — Трачик поднял руки. — Хорошо! Извините! Не нужно так драматизировать. Послушайте, я просто... мне действительно неловко.

— Что тут неловкого?

— Мы говорим о Веласко.

— А что?

— Потому что я ненавидел его до глубины души, ясно? — лицо Трачика исказилось от стыда и ярости. — Он мертв, и я так зол!

— Почему?

— Потому что теперь этот ленивый бездельник свалил на меня еще большую нагрузку!

— Тогда что насчет того, что вы с ним хорошо работаете вместе?

— Да, это ложь. Я не знаю, что случилось, но работа Веласко уже несколько месяцев была совершенно никудышной, и мне оставалось только подстраховывать его.

— Есть идеи, почему?

— Понятия не имею, и это правда. Если бы я знал, в чем дело, то попытался бы это исправить. Хотя бы для того, чтобы моя жизнь не превратилась в сущий ад!

— Вы говорили о чем-нибудь из этого своему начальству?

— Нет, — фыркнул он. — Что? Думаете, Боаза это волнует? Он бы просто посоветовал мне перестать быть таким нытиком. "Быть плаксой — это не в наших правилах", — сказал бы он. — "Смирись и сделай свою работу". Я уже проходил этот путь раньше. Знаю, к чему это приведет.

— Зачем нам лгать об этом? — спросила Сьюзен.

— Потому что, как я уже сказал, я чувствовал себя неловко. Знаю, что был зол на Веласко, но я не хотел плохо отзываться о покойном. Это действительно преступление?

— Если вы нам лжете, — отметил Айзек. — Вы знаете, почему Веласко покончил с собой?

— Нет.

— Какими на самом деле были ваши рабочие отношения с Веласко?

— Мы сталкивались лбами, но большую часть времени сохраняли профессиональный уровень. Только в последние несколько месяцев ситуация ухудшилась. Это все, что я знаю, ясно? — Он вздохнул. — Вам еще что-нибудь от меня нужно?

Айзек бросил на Сьюзен быстрый взгляд. Она в ответ покачала головой.

— На сегодня это все, — сказал Айзек.

* * *

Первое, что Айзек заметил в Хорасе Пэнгу, — это то, насколько нормальным выглядел этот человек. Он не был уверен, чего ожидал, узнав, что ему предстоит брать показания у Волшебника пинбола, но типичный гуманоид-синтоид не входил в число его предположений. Пэнгу отказался от гражданства СисПрава много веков назад, предпочтя вместо этого жить в гражданстве Облака Оорта, где об ограничениях на самоизменение — будь то физическое или ментальное — почти не слышали.

И все же, подумал Айзек, он здесь, в синтоиде, который внешне соответствует его первоначальному телу. Интересно, почему?

Хорас Пэнгу удобно устроился в кресле, положив локоть на подлокотник и закинув ногу на колено. На его тонких губах появился едва заметный намек на улыбку. Выражение лица было вежливым и приятным, хотя и невеселым, а в темных глазах читалось понимание того серьезного события, которое привлекло сюда полицию.

— Доброго дня вам, детектив. — Пэнгу кивнул Айзеку, затем Сьюзен. — И вам... агент, я полагаю?

— Верно, — ответила Сьюзен. — Агент Кантрелл.

— Из департамента темпоральных исследований Администрации, — задумчиво произнес он, едва заметно покачав головой. — Как быстро может измениться ландшафт. Мне любопытно узнать, что могут принести нам следующие шесть столетий.

— Спасибо, что согласились поговорить с нами, мистер Пэнгу, — сказал Айзек.

— Все в порядке. Я был одним из последних, кто разговаривал с Эстебаном, так что это вполне естественно. И, пожалуйста, не стесняйтесь называть меня Уиз. Почти все здесь так делают.

— Я удивлен, что вы так выглядите...

— Как гуманоидный мешок с мясом? — его глаза искрились неподдельным весельем.

— Я бы сформулировал это по-другому, но вы правы.

— Вы не единственный. — Он обвел рукой свое тело. — Большинство людей удивляются, видя меня таким. Я заказал это тело после того, как меня нанял Атлас. Не знаю, заметили ли вы, но в Атласе — в рамках корпоративной культуры — любят, чтобы все было натуральным. У них мало абстрактов, и большинство синтоидов, которые здесь работают, могут сойти за обычных людей. По крайней мере, с косметической точки зрения. Использование моего первоначального тела в качестве шаблона показалось мне подходящим для этой работы. Так сказать, по пути наименьшего сопротивления.

— Тем не менее, вы никогда не стеснялись своих взглядов на будущее человеческого организма.

— Или, скорее, на отсутствие у него будущего, — поправил Пэнгу. — Человеческий облик, несмотря на огромный успех на Земле, является ужасным способом экспансии к звездам, но люди все еще цепляются за него по иррациональным причинам. Единственное место, где они могут выжить без искусственной помощи или терраформирования, — это тонкая пленка вокруг одной каменистой планеты. Космос огромен и негостеприимен. Не имеет значения, насколько хорошо мы приспособлены к одной силе тяжести, одному давлению или насколько сильно мы нуждаемся в кислороде.

— Человеческая плоть — это тюрьма. Современные технологии, возможно, и пробили брешь в ее стенах, но заключенные настолько привыкли к своим камерам, что большинство из них остаются внутри из-за страха перемен, ностальгии или по ряду других причин.

— Плоть сковывает разум, — процитировал Айзек.

— Было бы точнее сказать, что человеческое тело — это обуза, от которой мы все должны избавиться, хотя я по-прежнему считаю, что моя оригинальная цитата более запоминающаяся. Я так понимаю, вы читали "Сказку о звездах и мясе"?

— Некоторое время назад. Она была обязательным чтением в старших классах.

— Что вы думаете о моих замечаниях?

— Трудно сказать. Помню, я изо всех сил старался уложиться в минимальное количество слов в своем отчете. Кроме того... — Айзек смущенно улыбнулся, — философия — это не совсем мое.

— Возможно, вы захотите взглянуть на это с другой стороны, — предложил Пэнгу. — Если я не ошибаюсь, вы сейчас живы благодаря преимуществам, которые я проповедую.

— Как так?

— Я просто имею в виду вашу миссию на Титане. Я не претендую на то, что знаю больше того, что было обнародовано, но можем ли мы все трое согласиться, что вы оба были бы мертвы, если бы у агента Кантрелл не было искусственного тела?

Айзек взглянул на Сьюзен, которая, нахмурившись, кивнула.

— В этих словах есть резон, — сказала она.

— Вы оба живы отчасти потому, что она решила отказаться от своего ущербного первоначального тела. — Он наклонился к Сьюзен. — Вы добровольно перешли в другое тело, да?

— Верно.

— Хорошо. — Он улыбнулся ей. — Я не хотел предполагать. Я мало что знаю об Администрации, и, боюсь, некоторые слухи не совсем правдивы.

— Все в порядке. Я уже привыкла к этому.

— Зачем переходить в компанию, культура которой противоречит вашим собственным убеждениям? — спросил Айзек.

— Знаю, это может показаться странным, но правда в том, что я написал "Сказку о звездах и мясе" четыре столетия назад, и тогда она вызвала еще больше споров. Негативная реакция — одна из причин, по которой я стал гражданином Облака Оорта. Но время — забавная штука. Люди здесь стали более восприимчивы к моим идеям, и, думаю, можно сказать, что с возрастом я немного смягчился.

— Но почему именно Атлас?

— Потому что я хотел участвовать в проекте Дайсон и верил в то время — и верю до сих пор — что Атлас предлагает лучший дизайн. Это главная причина, по которой я обратился к Джулиану с просьбой сменить компанию. Для меня большая честь быть частью этого проекта.

— Почему вы пришли к выводу, что Атлас обладает превосходным дизайном?

— Извините, но я не могу ответить на этот вопрос. Боюсь, только по решению суда. Компания СорсКод заключила со мной соглашение о неразглашении, поэтому я не имею права обсуждать свое время работы с ними.

— Конечно. Я понимаю, — ответил Айзек. — Продолжим. Вы тесно сотрудничали с Веласко в течение последних двух месяцев?

— Да, хотя большую часть своего времени я потратил на то, чтобы вникнуть в детали подхода Атласа.

— Какого вы были о нем мнения?

— Он был очень квалифицированным инженером и хорошим человеком, с которым было приятно работать, но он также находился под огромным давлением, и временами это проявлялось.

— Как так?

— Он казался несфокусированным... ближе к концу.

— Вы знаете почему?

— Нет, извините.

— Вы разговаривали с ним непосредственно перед самоубийством?

— Разговаривал, хотя и недолго. Мы почти не говорили. На самом деле он сказал только, что у него много чего на уме, а потом ушел. — Он поджал губы. — Я думал, он говорил о проекте, хотя, возможно, это не так. Возможно, он имел в виду что-то другое.

— Например?

— Он время от времени жаловался на местное отделение Общества.

— Вы имеете в виду Общество охраны истории Меркурия? — спросил Айзек.

— Оно самое.

Айзек нахмурился при этом упоминании, затем повернулся к Сьюзен.

— Общество охраны истории — это слабо организованное движение, известное своей политикой против макротехнологий и терраформирования. Меркурианское подразделение этой организации сосредоточено на сохранении планеты такой, какая она есть сегодня.

— Что сделало бы ресурсы планеты недоступными для проекта Дайсон, — добавил Пэнгу, — если бы Общество настояло на своем.

— Что им не удалось, — сказал Айзек. — Все их иски были отклонены в судах, но это не значит, что они не готовы "бороться по-хорошему". Я никогда не имел с ними дела лично, но знаком с их репутацией в СисПоле. Известно, что они часто пренебрегают законом, переходя грань между мирным протестом и незаконными действиями. Они также являются группой, стоящей за диверсией в работе конструктора Атласа во время одного из испытаний по проекту Дайсон в начале этого года.

— Их позиция в отношении Меркурия всегда казалась мне незрелой, — сказал Пэнгу. — Планета представляет собой огромное количество ресурсов, которые можно превратить в рой Дайсона, но Общество скорее увидит, что она бесполезно вращается вокруг Солнца, чем будет преобразована в мегаструктуру, которая принесет пользу всей солнечной системе.

— Каким образом Веласко контактировал с Обществом? — спросила Сьюзен.

— Насколько я понял, они преследовали его, хотя как и в какой степени, не могу сказать.

* * *

— Ты в порядке? — спросила Сьюзен, когда они возвращались к антигравитационным трубам, а робокоп парил позади них. Она заговорила с ним в безопасном чате СисПола, который без ключа перевода показался бы бессмыслицей.

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Просто я никогда раньше не видела, чтобы ты брал показания у кого-то таким образом.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Айзек с искренним любопытством.