Инкуб.

— Кого ты пытаешься из меня сделать? — вскоре ей стало не до смеха: из зеркала на нее смотрела старуха, не сумевшая найти средств на очередную процедуру омоложения, и выглядящая, как жительница какого-нибудь гетто для малоимущих.

— Как ты думаешь, какой процент населения Лиги может позволить себе регулярно корректировать внешность? Или замедлить процессы старения? — вопросом на вопрос ответил Рейг.

— Ну, думаю, процентов девяносто... — Элли пожала плечами. — А что?

— Чуть больше одиннадцати. Одну процедуру раз в пять лет проходит еще около двадцати процентов. Еще сорок — ограничиваются услугами подпольных клиник либо омолаживаются раз в двадцать лет. Остальные могут об этом только мечтать...

— Не может быть... — не поверила она, и тут же получила файл со статистическими данными.

— Ты просто живешь не в том мире... Есть планеты, на которой выйти в Сеть можно только в пределах столицы и еще нескольких крупных городов. Есть страны, в которых все еще существуют стационарные магазины, куда приходится ездить наземным транспортом, так как там нет централизованной службы доставки. Да и, в общем, жизнь миллиардов жителей окраинных миров весьма далека от идеала...

— Ужас... — на миг представив себя стареющей, девушка вздрогнула. — А... зачем ты создал такой образ?

— Жизнь практически всех людей твоего круга прозрачна. Где бы вы ни находились, вас можно отследить. Средний пользователь Сети при должном упорстве найдет в общем доступе программы, позволяющие определить, что и когда вы купили, куда летите, что едите и с кем встречаетесь. Для того, чтобы выйти из под тотального контроля вездесущих идентификаторов личности, надо выйти из этого круга...

— Не поняла? А что, вот этих вот не идентифицируют? — покосившись на свое отражение, спросила Элли.

— Естественно, фиксируются и их передвижения, но тут есть один маленький нюанс: довольно большой процент жителей Окраины никогда не покидают своих планет. Не на что. Те, кто живет в дырах, где нет привычных для тебя удобств, регистрируются в Сети в момент своего рождения. Получая комм. И все... На этом неплохо зарабатывают разного рода криминальные элементы: комплект идентификаторов реально существующей личности, со всеми проводками по Сети, создающими легенду о перелете этого человека до места, где его документы получит заинтересованный в смене личности другой, стоят довольно дорого. Для среднестатистического гражданина Лиги. Короче говоря, я считаю, что до момента, пока мы не разберемся с нашими проблемами, сменить твои идентификаторы — вопрос номер один...

— И где ты будешь искать эти самые криминальные элементы? — вздохнув, спросила она.

— Да уже нашел... В той же самой Сети... Пока мы с тобой болтаем, я занимаюсь тем, что провожу деньги через цепочку одноразовых счетов... Не хочу, чтобы нашу покупку можно было отследить...

— Мда, сложно все... Кстати, а ты в курсе, что через три недели начинается сессия Конгресса?

— И что? — непонимающе посмотрел на нее Рейг.

— А то, что я обязана приступить к работе... И мое инкогнито окажется ни к чему...

— Черт!!! — парень закусил губу и закрыл глаза.

— Что такое? — перепугалась Элли.

— Я понял, где искать причину... Минуточку, ладно?

Одной минуткой не обошлось. Рейг лазал в Сети почти два часа, и, судя по всему, задействовал практически всю мощность своего процессора. Отключив голомаску, Элли завалилась на кровать рядом с работающим парнем и грустно уставилась на голообои.

Прежний жилец номера был слегка не в себе — мрачные картины библейского ада, с озерами кипящей лавы и перекошенными лицами грешников действовали на девушку угнетающе. Удивившись, как можно было не заметить этой безвкусицы уже в первые минуты после вселения в номер, Элли подключилась к Системе и начала выбирать изображение поспокойнее. Увы, с выбором тут было не ахти, и пришлось остановиться на картинке, изображающей утренний лес: вскоре вокруг зашевелилась листва, в тоненьких солнечных лучиках, пробивающихся через нависающие над головой кроны, запорхали бабочки, а в звуковом фоне затенькала какая-то пичужка.

Оглядев дело своих рук, Элли поморщилась — этой голограмме было лет двадцать, и смотреть на набившую оскомину картину не хотелось совершенно...

— Нашел... — открыв глаза, Рейг посмотрел на лежащую рядом Элли и устало выдохнул. — За последний месяц зарегистрировано несколько несчастных случаев, жертвами которых являются члены Конгресса. Если брать каждый случай по отдельности — вроде бы все естественно. А вот в целом картина настораживает: кто-то целенаправленно уничтожает мешающих ему людей. Весьма изобретательно и эффективно...

— Папу... тоже они? — подскочила на месте Элли.

— Видимо, да...

— За что??? — чувствуя, как по ее лицу покатились слезинки, прошептала девушка.

— Пока не знаю... Их следов я пока не нашел... Есть маленькая зацепка, но она ведет не в ту сторону, куда нам надо... — придвинувшись поближе к плачущей хозяйке, Рейг нежно провел ладонью по ее голове и добавил:

— Я их найду. Обещаю... А сейчас тебе придется немножечко побыть одной — мне надо спуститься на первый этаж. За твоими новыми документами...

...Рейг вернулся в номер довольно быстро — Элли даже не успела толком испугаться. И сразу принялся командовать:

— Все, уходим. Включай голомаску. Я ее сейчас немного скорректирую...

— Зачем? И так страшная... — пошутила девушка.

— Чтобы соответствовать документам... — грустно усмехнулся он. — Через четыре минуты прибудет такси. Я сейчас закончу корректировать логи Системы отеля, и можно будет выходить... Кстати, в ближайшие минут десять не обращайся к своему комму, а то собьешь его подстройку к новым данным...

— Хорошо... Как скажешь... — буркнула Элли, и, дождавшись разрешения выходить, приоткрыла дверь в коридор...

...Каюта на корабле оказалась довольно маленькой, но уютной. Посмотрев на полутораспальную кровать, Элли ехидно улыбнулась, и, предоставив Рейгу разбираться с настройками температуры, влажности, и еще тремя десятками меняющихся характеристик, скинула с себя одежду. А потом, чувствуя спиной ошарашенный взгляд парня, отправилась в душ: за двадцать минут, оставшихся до старта, можно было привести себя в порядок и слегка взбодриться. Встав под тугие струи воды, Элли вспомнила про голомаску и расхохоталась: думая, что демонстрирует Рейгу свою фигуру, она дала ему возможность полюбоваться на кривоногое, безгрудое создание, мало похожее на женщину!

— Рейг! Ты уже закончил? — отсмеявшись, закричала она.

— Да. Ты что-то хотела?

— Иди сюда, пожалуйста... Ты мне очень нужен...

Уставившись взглядом на панель дневного света, Элли дождалась, пока не начнут слезиться глаза, и с внутренним удовлетворением констатировала, что намек понят — почувствовавший, что яркое освещение создает ей неудобства, парень приглушил их яркость...

— Ты можешь уделить мне час-полтора? — повернувшись к стоящему в дверях ванной комнаты Рейгу, попросила девушка. — Все равно при разгоне Сеть будет недоступна.

— Да, конечно... — в глазах парня что-то изменилось, и Элли почувствовала, что он целиком тут, с нею...

— Иди сюда... — хрипло прошептала она и почувствовала, как заколотилось ее сердце...

Вместо ответа парень протянул руку к сенсору отключения душа, потом подхватил девушку на руки и понес к кровати...

— Почему? — прошептала она, прижимаясь к его мигом промокшей рубашке.

— Подогнутся колени... — улыбнулся он, аккуратно опуская ее на ложе. И провел пальцем по ее щеке...

...Прикосновения Рейга сводили с ума. Он совершенно точно знал, что и как она чувствует, и пользовался этим знанием совершенно гениально — уже через пару минут Элли вообще перестала что-либо соображать. В те редкие мгновения, когда она приходила в сознание, перед ее затуманенным негой взором возникали отрывочные картины, которые было невозможно соединить в одно целое. Его влажные, спутанные волосы, разметавшиеся по подушке; вздувшиеся на шее вены; их сплетенные пальцы; полыхающий безумием взгляд зеленых глаз... В какой-то момент она поняла, что готова умереть, лишь бы это сумасшествие никогда не прекращалось, и... заплакала от счастья... А его губы подхватывали текущие по ее щекам слезы, и от этого вдруг стало так здорово на душе, что Элли обхватила Рейга двумя руками, спрятала свое лицо на его груди и прошептала:

— Я тебя люблю... Слышишь, бестолочь? Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!

...Если бы не вспыхнувшая над дверью каюты голограмма, извещающая о том, что до посадки на космодроме Айнура осталось полчаса, Элли ни за что не оторвалась бы от своего мужчины. А так, услышав знакомый мелодичный сигнал о начале снижения, она обалдело подключилась к своему комму, потом покраснела и, подхватив скомканное одеяло, накрылась им с головой.

Рейг тихо захихикал.

— Я тебя убью... — смущенно пробормотала Элли. — Что ты со мной сделал?

— Я? — в голосе парня было столько удивления, что девушка не выдержала и расхохоталась:

— Мы уже долетели... А перелета я не помню... Совершенно...

Сильные, теплые и такие родные ладони, проскользнув под одеяло, нежно обхватили девушку за талию, и через мгновение Элли оказалась в объятиях Рейга. Его губы прикоснулись к ее груди, и девушка почувствовала, что снова сползает в пропасть подступающего безумия:

— Хватит! — еле заставив себя остановиться, прошептала она, и, выскользнув из его объятий, съехала на край кровати: — Я пошла в душ... Одна... Только помоги мне встать, ладно? Ноги почему-то не держат...

Через сорок минут, без проблем пройдя автоматизированную таможню, они сели на заднее сидение такси и полетели в сторону небольшого городка Неголи, единственной достопримечательностью которого был отель на двадцать номеров, расположенный прямо на берегу живописной бухты с одноименным названием. Если верить рекламным проспектам, в это время года тут бушевали шторма, и желающих отдохнуть на берегу океана было немного. Вернее, практически не было, поэтому проблем с выбором вида, открывающегося из окон номера, не возникло. Хотя, в общем-то, в том состоянии, в котором в этот момент пребывала Элли, ее бы устроило все, что угодно — ее измученное ласками тело требовало сна... Поэтому, ввалившись в апартаменты, она, против обыкновения, не бросилась на балкон, чтобы осмотреться, а устало плюхнулась на широченную кровать, с трудом дотянулась рукой до стоящего рядом Рейга, повалила его рядом, и, обняв его за шею и забросив ногу на живот, мгновенно отключилась...

Глава 17. Капитан Верден Кайм.

Дозвониться до генерала Плахина без служебного комма оказалось делом почти невозможным. Любой звонок автоматически переадресовывался к кому-нибудь из его подчиненных или на автоматического секретаря. Впустую убив часа полтора, Верден, наконец, сообразил, что таким образом делаемого не добьется. И отправился домой. Там тоже не обошлось без сюрпризов. Система безопасности квартиры, не среагировавшая на сигналы гражданского комма, даже теоретически не способного генерировать коды доступа такой сложности, как служебный, требовала все новые и новые подтверждения его личности. И к концу унизительной процедуры самоидентификации капитан был на грани нервного срыва:

— Ну, Медуза, я тебе устрою... — пробурчал он себе под нос, врываясь в предупредительно распахнутую коммом дверь и забрасывая в ближайший угол пустую кобуру от разрядника. — Сейчас, доберусь до архива, и посмотрим, как ты у меня попляшешь...

Проапгрейдить гражданский комм удалось только наполовину — не хватало памяти, мощности процессора, многих встроенных устройств, но для того, чтобы дозвониться до начальника Службы внутренней Безопасности полученных возможностей хватило с избытком.

— Плахин. Слушаю... — как обычно, рявкнул вечно занятый делом генерал.

— Капитан Кайм. Отдел специальных расследований. Дело второй категории. У Вас найдется минута для поучения прикрепленных файлов?

— Ого! Вы уверены? — на лице Плахина появилось плохо скрываемое удивление.

— Так точно, господин генерал.

— Шли. Сейчас занят. Наберу тебя в течение двадцати минут, договорились? — генерал коротко кивнул и отключился...

Следующие минут пятнадцать Верден не находил себе места — Медуза, при всей своей глупости, не мог не понимать, что он попытается связаться с вышестоящим начальством при первой же возможности, а, значит, должен был как-то прикрыть свою задницу. Представить что, что он решит предпринять, у капитана не получалось, но предчувствие, которому он привык верить, говорило, что результат действий полковника Вердену может не понравится. Поэтому когда его входная дверь вынесла стену в гостиную, и перед спокойно лежащим на диване Каймом возникли упакованные в черное бойцы подразделения физической защиты, он практически не удивился:

— Гражданин Кайм Верден. Вы обвиняетесь в несанкционированном использовании запрещенных компьютерных программ, взломе частной собственности, превышении служебных полномочий и... — голос, раздавшийся из-под матового шлема, прервался и, грязно выругавшись, закончил: — В общем, Верден, ты арестован.

— Серж, ты? — сбрасывая на адрес комма генерала запись своего ареста, отставной капитан протянул вперед руки и криво ухмыльнулся.

— Да я, я... — приподнимая забрало, прорычал его закадычный друг и напарник Сергей Колпин. — Что за хрень, Верр?

— Да Медуза решил, что ему сам черт не брат... — буркнул Кайм. — Ну, что стоишь? Активируй наручники!

— Че, обалдел? Запись прекращена. Сейчас ты нас быстренько вырубишь, и уйдешь, куда глаза глядят... Голограмма твоего побега уже вчерне состряпана... Ух, как ты меня там молотишь!!!

— Не надо, Серж... — оценил поступок друга Верден. — Все будет путем, поверь...

— Ты не видел выражения лица своего шефа! Он тебя упечет лет на десять, не меньше! — пророкотал своим замогильным басом Гоша Кривцов. — Видимо, достал ты его здорово...

— Все, опоздали... — чуть не застонав от бессилия, Колпин уронил забрало и окутался сферой. Видимо, запись процедуры тут же пошла, так как на руках Вердена тут же возникли силовые браслеты, и Кайм почувствовал жуткую слабость. Устройство с давно устаревшим названием 'наручники' блокировало двигательные центры головного мозга, и с помощью комма арестованного изменяло его гормональный фон так, что у него пропадали и силы, и всякое желание совершить побег. Ощущения были не из приятных — с момента окончания Академии чувствовать их на себе ему как-то не приходилось...

— Что за хрень? — снова откинув забрало, Сергей смотрел на друга так, будто перед ним стоял, как минимум, сам Господь Бог.

— Ты о чем?

— Плахин приказал доставить тебя в блок-три. Предварительно изобразив максимально жесткое задержание...

— Изобразив? — на всякий случай переспросил Верден, сообразив, что генерал ему поверил.

— Он именно так и сказал! — обиженно нахмурился Колпин.

— Тогда начинай! — усмехнулся Кайм и показал взглядом на наручники: — Снимай и давай начнем сначала...

...Покидать разгромленный при 'захвате' дом волоком, со скованными 'Пауком' руками и ногами было не самым приятным ощущением в его жизни. Здорово болели отбитые о броню ребят костяшки пальцев и предплечья, а на голени правой ноги вздувался здоровенный синяк. Болели отбитые внутренности, и кололо в боку, но снятый для Медузы голофильм должен был получиться на славу: капитан пытался уйти от наказания, и теперь сопровождался в Блок-три, предназначенный для содержания особо опасных преступников. Влетев в отсек для задержанных флаера группы захвата, он мигом распластался на полу в позе распятого на кресте — силовые захваты 'паука', вступив во взаимодействие с полем подавления машины, растянули его между стенками, лишив всякой возможности сопротивляться. А через несколько секунд прямо перед его лицом появилась маленькая голограмма — запись самых красочных моментов его ареста.